Страж | Усмиритель душ | Guardian | 镇魂

Была середина седьмой луны. До рассвета оставалось недолго. Совы-полуночники разлетелись по домам. Главные улицы Лунчэна опустели. Лишь цикады, притаившиеся в густых кустах, изредка запевали, но столь же неожиданно умолкали. К двум тридцати утра выпала роса и воздух пропитался влагой. Сыро и липко. По улицам гулял ветер, отчего создавалось впечатление, будто кто-то крадётся в тени у домов. Го Чанчэн с извещением в руках подошёл к дому номер четыре на улице Гуанмин. Он рано осиротел. На вид он был невзрачным, а по характеру — нелюдимым и робким. В чужих глазах — идеальный попрошайка. К счастью, судьба одарила его многочисленными родственниками, которые до окончания университета поочерёдно о нём заботились. Досадно, что сам Го Чанчэн подкачал: учился кое-как и успехами не блистал. Вырос, но так и не повзрослел — даже вздохнуть боялся рядом с незнакомцем. Как все и опасались, Го Чанчэн после выпуска не нашёл работу и чуть ли не год бездельничал. В итоге второй дядя по маме, которого перевели в министерство общественной безопасности, не вытерпел, и, воспользовавшись связями, нашёл место непутёвому великовозрастному ребёнку в ведомстве общественной безопасности — пусть хоть чем-то да займётся. Го Чанчэн полагал, что служба досталась ему незатейливая: будет с девяти до пяти носить форму, заваривать чай, сортировать документы, играть в паука… Пока не получил странное извещение о приёме на работу. Хотя оно было написано профессионально, в духе социалистических идеалов, он подумал, что в текст закралась ошибка. Товарищ Го Чанчэн, Поздравляем вас с назначением в наше подразделение. Со вступлением в должность вам полагаются обычные социальные льготы государственного служащего, повышенное жалование и социальное обеспечение. В то же время на вас ложится важная ответственность служить народу. Надеемся, что вы внесёте свой вклад в процветание нашей страны, став трудолюбивым и преданным работником, который решительно и оперативно решает возникшие задачи, беспрекословно подчиняется руководству, дружелюбен и солидарен с коллегами, и всеми силами поддерживает социальную стабильность. Просим вас тридцать первого августа (пятнадцатый день седьмой луны) в половине третьего утра явиться на службу (улица Гуанмин, дом 4) и зарегистрироваться (первый этаж, отдел кадров). Возьмите с собой удостоверение личности и полученное извещение. От имени всего подразделения приветствую вас в наших рядах наш добрый товарищ и соратник по борьбе. Министерство общественной безопасности КНР Особое бюро расследований ХХХХ.ХХ.ХХ Любой другой уточнил бы, правильно ли указано время. Однако Го Чанчэн был социофобом. Он ужасно боялся телефонов, особенно после полугода затворничества. Он ночами ворочался без сна, но так никуда и не позвонил. Когда наступил вечер тридцатого августа, Го Чанчэна посетила чудесная идея. Он решил прийти в указанное время. Если в офисе никого не окажется, он поспит в ближайшем Макдональдсе и вернётся днём. Либо после полуночи, либо после полудня — третьего не дано. Метро уже закрылось, поэтому Го Чанчэн взял машину. Он кое-как нашёл нужный адрес, хотя ехал по навигатору. Четвёртый дом на улице Гуанмин превосходно спрятался. Его окружал двор, а двор — ограда. Го Чанчэн долго маячил перед воротами, подсвечивая стены экраном телефона, пока не разглядел под плотной завесой девичьего винограда табличку с номером. Под табличкой было выгравировано мелким шрифтом «Особое бюро расследований», а ещё ниже был логотип ведомства общественной безопасности. Двор утопал в зелени. У ворот была парковка, за ней буйно росли софоры. Го Чанчэн прошёл по узкой тропинке и наконец увидел два здания: одно маленькое — судя по всему, проходная, — другое большое и старое. В окне проходной горел свет, внутри сидел охранник в форме и с форменной же фуражкой на голове. Изредка переворачивая страницы, он читал газету. Го Чанчэн глубоко вздохнул. У него вспотели руки и не было сил задумываться, почему охранник до сих пор на работе. — Я пришёл зарегистрироваться. Вот извещение… Я пришёл зарегистрироваться. Вот извещение… Я пришёл зарегистрироваться. Вот извещение… — раз за разом повторял Го Чанчэн, застыв на месте. Слова перекатывались на языке, он словно готовился отвечать на уроке. Наконец, собравшись с духом, он постучал дрожащей рукой в окно. Не успел охранник полностью высунуться, как Го Чанчэн выпалил: — Я пришёл известить. Вот регистрация… — А? — недоумённо спросил охранник. На первый взгляд, он выглядел как мужчина средних лет. От стыда Го Чанчэн густо залился румянцем — так глупо оговориться! К счастью, охранник заметил извещение. — А! Так ты новенький? — догадался он и с теплотой проговорил: — Как же тебя зовут?.. А, вижу! Сяо Го! Давненько у нас новичков не было. Ну и как оно? Трудно было нас найти? Го Чанчэн расслабился. Он любил таких людей. Когда они без умолку болтали, он либо кивал, либо качал головой. Никаких слов — только жесты. — Первый день, да? А ведь тебе повезло. Шеф как раз на месте. Пойдём, познакомлю тебя со всеми. У Го Чанчэна волосы встали дыбом. Повезло? Повезло как утопленнику! Го Чанчэн был трусом. Больше всего на свете он боялся власть и властных. В школе при виде учителя у него сводило ноги от страха, а директора он обходил по дуге. Го Чанчэн, конечно, был благонадёжным гражданином, но всякий раз при встрече с полицией в День образования КНР сжимался, словно мышь перед кошкой, чем вызывал подозрение у окружающих. Познакомиться с шефом? Да лучше уж с духом! Внезапно дверь проходной распахнулась. Наружу стремительно вылетел насупленный молодой мужчина. Руки в карманах, сигарета в зубах. Высокий, с прямыми плечами, густыми бровями, глубоко посаженными глазами и высокой переносицей. Исключительно красивый и невероятно мрачный. Весь вид его кричал: «Отойди. Не путайся под ногами. Прочь с дороги». Как назло, на его пути оказался Го Чанчэн. Тот мгновенно сжался от испуга под холодным взглядом красивых чёрных глаз. Нутром почуял крутой нрав. Наткнувшись на постороннего, красавчик резко остановился и — чудесным образом преобразился. Без всякого перехода неожиданно сердечно улыбнулся — будто тучи разошлись и солнце выглянуло. От улыбки — кривоватой из-за сигареты в уголке рта — глаза прищурились, а на щеках появились ямочки. Красота его несколько очеловечилась, и он показался земнее. — Да вот и он, лёгок на помине. Знакомься, это наш начальник, — охранник пихнул Го Чанчэна в спину. Тот нетвёрдо шагнул вперёд. В голове опустело. Охранник громогласно продолжил: — Шеф Чжао, а это новенький. — Привет-привет, — шеф радушно протянул руку. — Добро пожаловать. Почти парализованный от волнения, Го Чанчэн быстро вытер вспотевшие ладони о штаны и протянул руку в ответ. Только не ту. Почти коснувшись тыльной стороны предложенной ладони, он судорожно и молниеносно отдёрнулся. Сгорая от стыда, он не знал, куда себя девать. Пот насквозь пропитал рубашку с коротким рукавом; на спине и подмышках проступили пятна, причудливые очертания которых напоминали карту какого-то мира. Шеф едва не рассмеялся, но никак себя не выдал. Как ни в чём не бывало хлопнул Го Чанчэна по плечу. — Расслабься. Мы сплочённые и дружелюбные, — благожелательно сказал он. — Надо бы познакомить тебя со всеми, но день сегодня особый, и, честно говоря, пока не до тебя. Все заняты. Не обижайся. Потом поприветствуем тебя как полагается. Я угощаю. Ай, ночь уже… Как же быть… Давай сделаем так. Лао У отведёт тебя к Ван Чжэн, администратору. А как оформят, поедешь домой и завтра утром вернёшься. Хорошо? Го Чанчэн поспешно кивнул. Несмотря на сжигающее его беспокойство, шеф говорил ровно и не спеша, словно выступал с речью на утренней линейке. Без излишней теплоты и чрезмерной холодности. — Извини, у меня срочное дело. Пора идти. Если что-то понадобится, не стесняйся и сразу обращайся. Мы всё-таки одна семья. Прости за затруднение, — шеф вновь улыбнулся Го Чанчэну, кивнул лао У, и — умчался. Судя по всему, лао У обожал шефа — жадно ловил каждое его слово, а ведь тот лишь мельком его упомянул — Наш шеф пусть и молод, но дело знает, — вещал лао У по пути в офис. — Характер у него хороший. Не важничает… Го Чанчэн слушал его вполуха. Он всё ещё отходил от шока и пока не пришёл в себя от пережитого ужаса. А ещё он боялся прямо смотреть на людей, поэтому и не увидел, что его провожатый, господин У, при свете ламп был мертвенно-бледный как штукатурка, с алыми как кровь губами, растянутыми в улыбку от уха до уха, и, если приглядеться, без языка. По офису туда-сюда сновали сотрудники с исключительно озабоченным видом. Наконец в Го Чанчэне зародилось запоздалое удивление. Ладно, если есть важная задача, то нормально задержаться на работе, но почему остались и охранник, и администратор отдела кадров? Лао У, вероятно, заметил его недоумение, поэтому любезно пояснил: — Сяо Го, не пойми неправильно, ты почти всегда будешь работать в дневную смену. Мы лишь иногда остаёмся в офисе допоздна. Такие события, как сегодня, — всё-таки седьмая луна! — не каждый день случаются. В определённые дни года мы заняты от рассвета до заката. Но ты не останешься в убытке — сверхурочные оплачиваются в тройном размере, и начисляется двойная месячная премия. Го Чанчэн растерялся окончательно. «В определённые дни года мы заняты от рассвета до заката»? Неужели преступники встречаются для подведения итогов и обмена опытом? Согласно традиционному календарю? Однако он смертельно боялся показаться глупым, поэтому только растерянно и застенчиво кивнул. — Угу. — Я обычно работаю в ночную смену, — продолжил лао У. — Днём в проходной сидит другой. Полагаю, мы редко будем видеться. Эх, а мне так нравится общаться с молодёжью… Где ты учился? Что изучал? Го Чанчэн решил пока отбросить сомнения и смущённо рассказал о бездарно полученном образовании. — Я учился так себе… — в конце голос его стал тише комариного писка. — Ах! В университете! — лао У взмахнул рукой. — Так люблю образованных молодых людей. У меня-то самого выучиться не вышло. Моя семья была нищей. Правда, в детстве всё же удалось несколько лет поучиться у деревенского учителя в домашней школе. Я начал ходить, когда мне было лет семь или восемь. А потом всё закончилось, учитель перестал обучать и занялся другим. Эх, как давно это было. Мало уже что помню, только и могу кое-как читать газеты. Что? Домашняя школа? Го Чанчэн вновь ничего не понял, но всё ещё боялся показаться глупым, поэтому не стал допытываться. — О, вот мы и пришли! — радостно воскликнул лао У. Го Чанчэн поднял взгляд и увидел на двери надпись: «Отдел кадров». Он уставился на красные буквы на белом фоне. Что-то его в них смущало, но он не мог понять что. Он пялился на два слова, пока внезапно не сообразил — не краска то была, а кровь… Высохшая кровь! — Сяо Ван, — лао У постучал в дверь. — Я пришёл с новеньким. Не отвлекаю? Оформишь его? За дверью недолго помолчали. — А, всё-таки пришёл, — ответил невесомый девичий голос. Он будто никому не принадлежал, словно сам по себе возник в ушах. Го Чанчэн безотчётно задрожал; по загривку пробежал холодок. Лао У, видимо, ничего не почувствовал. — Сяо Го, нехорошо, что тебе пришлось приехать среди ночи, — разглагольствовал он. — Но ничего не поделаешь. Как и я, сяо Ван может работать только в ночную смену, поэтому не может оформить тебя днём… Погодите… Что значит «может работать только в ночную смену»? Го Чанчэна вновь прошиб холодный пот. Он собрался с духом и робко огляделся. Всюду поспешно сновали сотрудники — и он заледенел. Один из служащих в форменной одежде, не касаясь пола, проплыл мимо. У него… У него не было ног! Дверь с протяжным скрипом отворилась, и на пороге появилась юная девушка в белом платье. — Извещение и удостоверение личности с собой? — спросила она неземным голосом, от которого по спине побежали мурашки. Из открытой двери потянуло потусторонним холодом. Сердце Го Чанчэна замерло и будто перестало биться. Он осознал, что глупостью было молчать, а не уточнять. Затаив дыхание, он медленно поднял голову. Взгляд скользнул по девственно-белой ткани вверх, к обнажённой шее… Го Чанчэн издал какой-то булькающий звук. Не в силах ничего произнести, он только раскрывал рот словно рыба. Он так вытаращился — казалось, глаза вот-вот выпадут из орбит. Не чувствуя ни ног, ни рук, он испуганно попятился. Он увидел… Он увидел на шее девушки красную полосу! Не украшение, а — шов. Голова и шея были пришиты друг к другу аккуратными стежками! Ледяная рука коснулась его плеча. — Сяо Го, что с тобой? — донёсся сбоку голос лао У. Го Чанчэн резко повернулся. На него смотрел лао У — лицо у него было из папье-маше, а вместо рта зияющая пасть от уха до уха. Недавно он думал, что лучше познакомиться с духом, чем с шефом — вот и расплата. Го Чанчэну повезло дважды: он встретил и шефа, и духа. Не издав ни звука, Го Чанчэн навзничь упал в обморок. Он так боялся попасть впросак, что своими ногами пришёл в западню. Оригинальную работу нашёл ему дядюшка.