Страж | Усмиритель душ | Guardian | 镇魂

Чжао Юньлань поспешно потушил сигарету, выхватил телефон. — Вечер уже, а с ней только бестолочь! Нет, надо ехать самому. — Ты о стажёре, который в первый же день упал в обморок? Чжао Юньлань досадливо поморщился. — Да, а где визитная карточка Палача? — спросил он. — Дай мне. Чжу Хун подбородком кивнула на угол стола — она не смела даже рукой на неё показать. Визитная карточка напоминала брошюру, и снаружи была обтянута чёрной как ночь кожей, а внутри обшита роскошным атласом. На обложке киноварью было написано: «Господину над указом лично в руки. Одинокий демон с поклоном шлёт послание». В сообщении, рассыпавшись в любезностях, Палач небрежно упомянул побег голодного духа и уведомил: «Сегодня в полночный час прибуду с визитом. Горячо надеюсь, что вы простите меня за учинённое беспокойство». Буквы были ровные и острые, штрихи тонкие и лёгкие. Не письмо, а произведение искусства. Едва Чжао Юньлань раскрыл визитную карточку, как Чжу Хун тут же испуганно отъехала в сторону. Палач не был ни духом, ни богом — он был демоном-бессмертным. Отчасти. Говорили, он родился в Царстве теней, в глубине извечной тьмы, в немыслимом танце кромешного мрака и свирепого ветра, но как именно — никто не знал. Непревзойдённый и опасный, он из воздуха сплетал разящий души клинок. Считалось, что меч тот «знал добро и зло, отличал правду ото лжи». Перед ним все были равны и на небе, и под землёй: и человек, и бог, и дух. Он даровал конец всему, что имело в себе начало. Все боялись клинка, и, наверное, поэтому страшились его хозяина, прозванного «Палачом душ». Все, кроме Чжао Юньланя. «Сила есть, ума не надо», — думал он о себе, но всё равно считал Палача мягким и обходительным, а не ужасным. Всем он был хорош кроме, пожалуй, излишней любви к велеречивым выражениям, высоколитературному языку и вежливому пустословию. Он заметил, что Чжу Хун не по себе, поэтому быстро скользнул взглядом по строчкам и сунул «послание одинокого демона» в сумку. — Если дел нет, не сиди долго. Оставь офис на Ван Чжэн. Ног у тебя нет, управлять машиной с хвостом тяжело, да и показаться нигде не получится. После работы не шатайся с духами, лучше отдохни хорошенько. Кстати, свяжись с Линь Цзинем. Если там всё в порядке, пусть немедленно возвращается. Чего это он застрял в Царстве теней? Что там хорошего? Совсем о доме забыл. Чжу Хун кивнула. Узнав, что избежит встречи с тем самым, она обрадовалась — у неё словно гора с плеч свалилась. — Я пошёл. Чжао Юньлань на ходу набрал номер стажёра. Когда Го Чанчэн осознал, с кем говорит, то немедленно встал навытяжку. — Почему так долго не отвечал? — забеспокоился Чжао Юньлань. — Что-то случилось? У Го Чанчэна язык прилип к нёбу. Удивительно. Утром лицом к лицу он вполне связно общался с Чжао Юньланем, но стоило услышать его голос из трубки, как вся храбрость лопнула мыльным пузырём. Может, по телефону шеф звучал иначе — холоднее, не так доброжелательно? Го Чанчэн учащённо задышал. Чжао Юньлань даже забеспокоился, не случится ли у стажёра сердечный приступ. Го Чанчэн заикался, с трудом подбирал слова, у него не хватало дыхания. Чжао Юньлань бессильно вздохнул. — Ты один? Если рядом кто-то есть, передай ему трубку. Если нет, позови к телефону Да Цина. У Го Чанчэна словно камень с души свалился. Он молча вручил телефон Шэнь Вэю. К счастью, профессор оправдал доверие: лаконично объяснил, где они, как тут оказались, назвал больницу и номер палаты. — А в чём дело? — спросил он в конце. — Ещё есть какие-то вопросы к… Он не успел договорить — в трубке затрещало. — Алло? Чжао Юньлань что-то проговорил, но связь прерывалась, комкалась. Шэнь Вэй подошёл к окну. На первый взгляд, искал место, где сигнал будет получше. На самом же деле, удостоверившись, что Го Чанчэн не обращает внимания, Шэнь Вэй слегка отодвинул штору и выглянул в окно. — Алло, алло? — будто ничего не понимая, проговорил он в телефон. — Что ты сказал? Слышишь меня? На этот раз голосу Чжао Юньланя удалось прорваться сквозь помехи. — Проклятье! Убирайтесь оттуда! Немедленно! Перед глазами мелькнула тень, и Шэнь Вэй невольно прищурился. Свет в палате погас. Оконное стекло разбилось вдребезги, осколки с грохотом посыпались на пол. Чёрный кот с грозным мявом резво подпрыгнул. Шэнь Вэй ощутил, как порыв ветра коснулся его щеки, и в нос ударила резкая вонь: терпкая смесь гнили и крови. В темноте никто не видел, как Шэнь Вэй поднял руку, зачерпнул пустоту и раскрыл ладонь — на ней испуганно извивался кроваво-алый червяк. Шэнь Вэй равнодушно раздавил его пальцами, а затем, глубоко вздохнув, аккуратно взял под контроль свою силу. Чжао Юньлань по-прежнему кричал из телефона, но связь была ужасная — невозможно было разобрать ни слова. Вокруг царила суматоха. Кот орал. Что-то падало. С грохотом рухнул стул. Шэнь Вэй отступил, и телефон, потеряв сигнал, отключился. Он увеличил яркость экрана до максимума и, освещая погруженную во тьму комнату, поднял руку. — Осторожнее! — крикнул незнакомый мужской голос. Это был Да Цин. Он опрокинул стул, а Го Чанчэн впопыхах, не разбирая дороги, запутался в ножках и, упав на задницу, растянулся на полу. Шэнь Вэй, протянув руку назад, взял из угла швабру. Он воздел её, словно пику, деревянной ручкой вперёд, стремительно отклонился назад и ударил вверх — вслед за скрежетом, от которого кровь стыла в жилах, над головой пролетела тень. Рука потяжелела, и — древко преломилось пополам. Одним махом оказавшись в палате, тень — бесшумная и невероятно быстрая — бросилась к кровати, где под транквилизаторами лежала Ли Цянь. Глаза у всех привыкли к темноте. В слабом свете телефона Шэнь Вэй рассмотрел тень… Она раззявила пасть, раскрывшуюся, как две половинки арбуза, едва ли не на девяносто градусов. На этот раз Го Чанчэн не успел упасть в обморок — он застыл с открытым ртом. Все мысли словно смело щёткой. Сердце забилось быстро-быстро, и разгорячённая кровь прилила к рукам и ногам. Лицо запылало, голова распухла. Он весь затрясся, будто стрекочущий кузнечик. Лишь одна мысль неистово билась в сознании: «Что это?!». Над кроватью Ли Цянь нависла тень. Она выглядела совсем как человек: высокая и тощая, точно скелет. Только брюхо было пугающе огромным. Внезапно руки её превратились в серпы — и со свирепым беззвучным рёвом она потянулась к девичьему животу. Го Чанчэн, наконец, обрёл голос. — А-а-а! — пронзительно завопил он. Шэнь Вэй, чей взгляд неожиданно потяжелел, молниеносно шагнул вперёд. Однако, в этот же миг, неизвестно откуда появилась ещё одна тень и заслонила собой Ли Цянь. Перед кроватью словно из воздуха возникла старушка. Крепенькая, полтора метра ростом, со смешным пучком на макушке. Она, словно курица-наседка, раскрыла руки как крылья и бесстрашно закрыла собой девочку. Шэнь Вэй в мгновение ока отступил. Никто даже не заметил его порыва. Он поднял отброшенный Да Цином железный стул и швырнул в тень. Пролетев сквозь неё, тот ударился об изголовье кровати и отскочил в сторону. Тень пронзительно завизжала рассерженным орангутаном. Бесподобный удар почти разрубил её, но, к сожалению, не разорвал — всё ещё связанные друг с другом, зыбкие половинки колебались, льнули друг другу. Как в полуночном кошмаре, неугомонная тень не желала успокаиваться и испустила пугающий вопль. Чёрная плоть запузырилась, забурлила. Половинки, яростно затрепетав, начали мало-помалу сливаться друг с другом. — Срастается! Срастается! — беспомощно закричал Го Чанчэн. Кто знает, зачем — может хотел помешать, может в бессилии. Шэнь Вэю ничего не оставалось, как задать монстру суровую трёпку, и, подобрав стул, он ринулся вперёд. Профессор был интеллигентом, однако с тенью не церемонился. Действовал уверенно, точно и беспощадно. Его не сковала пелена страха, как других, — он защищался нападая. Он разорвал монстра на восемь частей и отбросил стул. Ни дыхание не сбилось, ни лицо не покраснело. На мгновение в палате воцарилась тишина. А затем Да Цин запрыгнул в изголовье кровати. — Чего застыли? — встопорщив усы, заявил он. — Валим отсюда, да побыстрее! Голодного духа стулом не убьёшь. Просто повезло, что тут много светлой энергии. Нам не поздоровится, если эта тварь по-настоящему разозлится. Шэнь Вэй, подняв взгляд, растерянно уставился на кота. — Да, тебе не почудилось, — строго проговорил Да Цин. — Это я сказал. Ты только что изрубил стулом голодного духа. Давай не будем выяснять, готов ли ты к разговорам о чудесах, силе, беспорядках и духах. Идём! Едва Да Цин договорил, как Шэнь Вэй, будто очнувшись ото сна, быстро поднял Ли Цянь с кровати и закинул на спину. Наверное, у него была устойчивая психика, или ему было свойственно полное принятие реальности — даже под гнётом опасности он не терял рассудка. — А как быть со старушкой? — решительно спросил он у кота. — Не беспокойся. Она пойдёт с нами. Это призрак, а не человек. Она недавно умерла. — Ясно, — произнёс Шэнь Вэй и, видимо, окончательно отбросил в сторону материализм. — Офицер полиции, сяо Го, за мной! Го Чанчэн, открыв рот и вытянув шею, застыл на полу в чрезвычайно сложной позе. — Офицер полиции, сяо Го! — повысив голос, рявкнул на него Шэнь Вэй. Го Чанчэн будто пробудился ото сна. Руки и ноги его ожили и беспорядочно, как у осьминога, зашевелились. Он медленно поднялся. — Я… Я-я-я… — Хватит якать! Открой мне дверь! Го Чанчэн переключился на внешнее управление — центральный процессор, не выдержав нагрузки, перегорел — и послушно распахнул дверь. В коридоре было темно. Темно и пусто. Все будто сгинули, никого не было — ни дежурного врача, ни медсестёр, ни больных. Не коридор, а его тень. Не этаж, а этаж-призрак. Кот с неожиданной для него проворностью побежал впереди; Шэнь Вэй с Ли Цянь на спине пошёл следом; Го Чанчэн поплёлся последним. Звук шагов эхом раскатывался в необъятном коридоре, отражался от стен и возвращался. Мертвенно-холодный ветерок — возможно, от незакрытого где-то окна — вился вокруг. От ледяного поцелуя в загривок в голове испуганного и одеревеневшего Го Чанчэна постепенно прояснилось. И ему почудилось, что кто-то идёт позади.