Страж | Усмиритель душ | Guardian | 镇魂

Шэнь Вэй показался Чжао Юньланю рассеянным. Вид у него был какой-то нездешний, но кто бы его винил? В сравнении с Го Чанчэном профессор был просто эталоном невозмутимости. Спустя мгновение Шэнь Вэй ожил и, опустив глаза, выпутался из сальных объятий. — Всё хорошо, — поправив очки, ответил он. — Спасибо. Никогда в жизни Го Чанчэн так не радовался чужому появлению. — Шеф Чжао нас спас! — не вставая с колен, вытянув шею, громко воскликнул он. У судьбы было изрядное чувство юмора. Окинув взглядом кладовую и убедившись, что никто не пострадал, Чжао Юньлань сразу же расслабился, и, несмотря на всю суматоху, решил пошутить. — Обиду нанесли? Так жалобу скорей пиши! Всё честно освети. Чиновнику её неси! — продекламировал он. Го Чанчэн упал ничком и лужицей растёкся по полу. Шэнь Вэй, прикрывая рукой лёгкую улыбку, потёр переносицу. Отброшенный к стене голодный дух, впрочем, никак не желал утихомириваться. Шэнь Вэй резко вскинул голову и увидел, как тот вновь сполз со стены и, нацелив серповидные клешни, бросился на Чжао Юньланя. — Сзади! Чжао Юньлань, вскинув руки над головой, повернулся вполоборота. Одна смертоносная клешня, обдав потоком ледяного воздуха, пролетела мимо лица, а вторую он перехватил за запястье. Чжао Юньлань двигался быстро и уверенно; движения были точны, легки и аккуратны. Он встретился взглядом с голодным духом. Ямочки на щеках как были, так и остались — Чжао Юньлань всё ещё улыбался, только от улыбки этой веяло холодом, даже мурашки по спине поползли. — Вверяю себя милости Будды Амитабхи! — раздался позади голодного духа зычный мужской голос. Откуда-то донёсся колокольный звон. Гул его пробрал до мозга костей. В голове у Го Чанчэна зазвенело, перед глазами поплыли золотые пятна. Ли Цянь, всё ещё извивающаяся на полу, внезапно выпрямилась и застыла. Голодный дух странно запрокинул голову — ему словно выстрелили в затылок — и завопил. Мириады мелких тварей посыпались с него, как листья, и вскоре от него осталась лишь слабая, жалкая тень. Он съёжился до размеров обычного человека: члены истончились, и брюхо опало. Впрочем, оно всё ещё было непомерно большим. Чжао Юньлань, отпустив запястье голодного духа, вытащил из-за пазухи крошечный бутылёк. Горлышко сверкнуло ледяным блеском. Голодный дух вдруг весь задрожал и бросился прочь, но уйти не сумел — на его пути встал Линь Цзин. Он застыл в дверях и молитвенно сложил руки. Заурядный — и непоколебимый, как гора. Он быстро скрестил пальцы в мудру «Громовая стрела». Голодного духа жёстко отбросило назад. Чжао Юньлань, выдернув пробку, направил на него горлышко. Голодный дух забился в истерии панического страха. Его скрутило, голова пошла волнами, как у существа с картины Мунка «Крик». В один миг стекло почернело — бутылёк засосал его целом. Чжао Юньлань, закупорив горлышко пробкой, поднёс примитивную и хрупкую тюрьму к уху. — Ну всё, — дважды тряхнув бутыльком, радостно сказал он Линь Цзиню. Да Цин сонно приоткрыл один глаз. — Опять вы бесчинствуете при задержании, — едва слышно произнёс он. — Даже меня разбудили… Чжао Юньлань поднял кота и уложил в портфель. — Почему так долго? — продолжал сердито жаловаться Да Цин. — Пробка на юго-востоке второго транспортного кольца. — Чжао Юньлань потрепал его по загривку. — Отлично поработал. Премию тебе дам. А теперь спи. — Хочу… Хочу вяленого горбыля, обжаренного в масле… — медленно сомкнув глаза, сонно пробормотал Да Цин. Чжао Юньлань не нашёлся что сказать. Го Чанчэн обалдело на него уставился. — Всё… Всё закончилось? Чжао Юньлань на мгновение помрачнел, но быстро взял себя в руки и улыбнулся. Он легко нацепил маску хорошего настроения и мастерски отыграл отличное расположение духа. — Почти. — Чжао Юньлань переступил через Го Чанчэна и потянул Шэнь Вэя за локоть. — Всё в порядке? Точно? Не поранился? Мне так жаль, что втянул тебя в это. Дай себя осмотреть. Шэнь Вэй не ждал ничего плохого и позволил до себя дотронуться. — Правда… — голос его угас, лицо оцепенело. Шэнь Вэй потерял сознание. Чжао Юньлань ловко поймал его в объятия и, подхватив под ноги, преклонил колено. — Сегодня студентка по имени Ли Цянь попыталась спрыгнуть с крыши, — зашептал он ему в ухо. — Ты отправил её в больницу. У неё был низкий уровень сахара в крови. Врач оставил её на день для наблюдения. Линь Цзинь, указав пальцем на Ли Цянь, подмигнул ему. — Вечером её забрала полиция в связи с делом об убийстве, — продолжал нашёптывать Чжао Юньлань. — Больше ты ничего не помнишь. Шэнь Вэй непроизвольно уронил голову ему на плечо. Очки у него сползли на нос, обнажив изящные брови и веки. Чжао Юньлань подхватил Шэнь Вэя на руки, поднялся и вышел. Линь Цзинь, закинув Ли Цянь на плечо, последовал за ним. Однако через несколько шагов остановился, заметив, что Го Чанчэн не двинулся с места. Он обернулся. — Мирянин, у меня свободно одно плечо. Понести? — вежливо предложил он. — Нет-нет… Не надо. Спасибо. Линь Цзинь, рукой придерживая Ли Цянь, церемонно поклонился с одной ладонью. — О, Амитабха, пустяки, — сказал он и пошёл прочь размеренным шагом. Мастерски избежав встречи с неизвестно когда вернувшейся дежурной медсестрой, Чжао Юньлань принёс Шэнь Вэя в палату Ли Цянь. Он уложил его на кровать, укрыл одеялом и снял очки, затем поднял температуру кондиционера на несколько градусов. Чжао Юньлань на мгновение задумался, потом взял профессора за правую руку и начертил пальцем защитный символ на тыльной стороне кисти. Недобро усмехнувшись, он ласково поцеловал ладонь на прощание и, будто объевшись нежного тофу, довольно промурлыкал: — Спокойной ночи, спящий красавец. — Чжао Юньлань махнул рукой Линь Цзиню и Го Чанчэну: — Пошли. В полночь прибудет важный гость. Нельзя заставлять его ждать. Надо скорее вернуться в офис. Шэнь Вэй сладко спал, но едва звук шагов в коридоре стих, тут же открыл глаза и сел. Во взгляде не было ни капли сонливости. Шэнь Вэй легонько потёр левой рукой правую, и на коже проступил золотой символ. Он долго смотрел на него с нежностью — даже невольно заулыбался, но улыбка вскоре растаяла, как и не было её. Он нахмурился, будто немного огорчившись и чем-то обеспокоившись. Шэнь Вэй негромко пробормотал что-то, и символ, отделившись от руки, листком бумаги взмыл в воздух. Он поймал его и бережно спрятал. Шэнь Вэй встал с кровати. Он выпрыгнул из окна второго этажа на улицу, развернулся на каблуках и растворился в ночи. Они вернулись на Гуанмин, 4 незадолго до полуночи. Охрана у ворот сменилась, в проходной сидел лао У. Заметив Го Чанчэна, он искренне обрадовался. — О! Сяо Го! Вернулся? — раззявив пасть, восторженно воскликнул он. — Ну и как тебе первое дело? Бумажное лицо лао У показалось Го Чанчэну удивительно добрым. Он слабо улыбнулся в ответ. Как ему первое дело? Его гонял и чуть не сожрал голодный дух. — …Отлично, — покривив душой, ответил Го Чанчэн. — Просто отлично… — Первое время будет непривычно, — жизнерадостно рассмеялся лао У. — Учись усердно. Работай прилежно. Ты же живой. У тебя есть карьерные перспективы. Го Чанчэн и не знал, что выгодно выделяется на фоне коллег. Быть живым, оказывается, — преимущество. Чжао Юньлань отправил их вперёд, а сам припарковал машину и ненадолго задержался в проходной. — Ты знаешь правила, — бросив взгляд на наручные часы, сказал он тихо. — Беглеца мы задержали, но судить его не вправе. Вскоре прибудет Палач. Подготовьтесь к приёму, пожалуйста. Лао У, затрепетав от страха, невольно выпрямился. — Он… — так же тихо спросил он. — Он самый? Чжао Юньлань кивнул, хлопнул его по плечу и пошёл в офис. Он притомился и, чтобы как-то приободриться, закурил. Лао У не осмелился ни сесть, ни вернуться к чтению. Он, будто караульный у ворот, с прямой как доска спиной, так и остался стоять навытяжку. Чжао Юньлань подозвал Го Чанчэна рукой, отвёл в отдел и показал на недавно поставленный стол. — Твоё место, — рассеянно пояснил он. — За редким исключением мы работаем с девяти до пяти. Системы контроля нет. Всё на сознательности. Если опаздываешь или хочешь уйти пораньше, просто говоришь мне. Отгулы оплачиваются. Обеденный перерыв с двенадцати до часу. Столовая на втором этаже. Для работников питание бесплатное. Все взносы уплачиваем, не волнуйся. Чжао Юньлань вытащил из брючного кармана банковскую карточку и вручил её Го Чанчэну. — На карту будешь получать зарплату и премии. ПИН-код — шесть единиц, потом в банкомате поменяешь. Зарплата начисляется каждую луну, пятнадцатого числа. За первый месяц уже перевели. Все рабочие расходы возмещаются через Ван Чжэн. Для этого надо будет заполнить отчётную ведомость и приложить справку о затратах… Спросишь у кого-нибудь, как её сделать. Как приготовишь документы, оставишь их у неё на столе. Ван Чжэн посмотрит ночью и на другой день отправит деньги. Го Чанчэн обеими руками принял карту. У него есть зарплатная карта! У него есть самая настоящая работа! Невозможно выразить словами, как он собой гордился — даже пропустил мимо ушей упоминание о жуткой девушке с отрезанной головой. — Я… Я получил зарплату! — запинаясь, воскликнул он. Глаза его сияли. Не только долбоёб, но и корыстолюбец. Какое чудесное сочетание. — Ты чиновник во втором поколении, — горько усмехнулся Чжао Юньлань. — В деньгах ты не нуждаешься. Чему ты так радуешься? Го Чанчэн вскинул голову. — Я вам пригожусь, — серьёзно сказал он. — Я точно вам пригожусь! Он не уточнил, как именно. Бережно, словно величайшую драгоценность в мире, он убрал карту в кошелёк. Чжао Юньлань только собирался что-то спросить, как Го Чанчэн вдруг полыхнул белым сиянием. Вот это благодать. Чжао Юньлань почти удивился. Предки благословили? Заслужил в прошлой жизни?.. Он потушил сигарету и, прищурившись, ещё раз оглядел ликующего, совсем потерявшего голову от счастья Го Чанчэна. — Обычно я там, — Чжао Юньлань невозмутимо кивнул на дверь с табличкой «Начальник бюро». — Если что, стучись. Он потёр лицо руками. Го Чанчэн отметил отчётливые тёмные круги под глазами. — Я подремлю чуток, — Чжао Юньлань, будто дохлый пёс, тяжело свалился на стул и упал грудью на стол. — Когда придёт, разбудите. Го Чанчэн не знал, о ком он, однако рядом, по счастью, был Линь Цзин. В офисе вовсю работал кондиционер и поэтому царила приятная прохлада. Несчастный стажёр сутки не смыкал глаз, весь был в напряжении, на нервах. Едва он опустился на стул, как тут же задремал. Однако вскоре проснулся от необъяснимого холода.