Страж | Усмиритель душ | Guardian | 镇魂

В этом году в Лунчэне похолодало необычно быстро — листья опали, не успев пожелтеть. Чжао Юньлань ленился, не зная, чем заняться. На работе было затишье. Иногда он ходил на важные встречи, время от времени докучал Шэнь Вэю, но в основном сидел дома. У Чжао Юньланя была своя квартира-студия площадью около сорока квадратных метров в центре города. Он рано съехал от родителей и жил как типичный холостяк. Сам всегда был чистенький и опрятный, а дома развёл свинарник. Чжао Юньлань был невероятно способным, у него был широкий круг знакомств. Он расследовал смело, действовал решительно, отличался проницательностью. Он даже умудрился организовать вокруг «Указа стража» государственную службу и основал «Особое бюро расследований». Однако Да Цин считал нынешнего Господина над указом источником постоянной головной боли и боялся, что однажды тот всё бросит и окунётся в беззаботный мир разврата и пьянства. Он волновался напрасно. Да, ему была не одна тысяча лет, он многое повидал, но всё же был просто котом. Господин над указом проводил свободное время далеко не так весело, как ему мнилось. Чжао Юньлань был одинок, и причиной была не только работа, но и он сам. Пожалуй, он был из тех людей, кто «на работе красноречив и энергичен, а дома — молчалив и ленив». Недуг часто встречался как у мужчин, так и у женщин, но почему-то косил только горожан. На публике Чжао Юньлань был неистощимо болтлив, а дома немел — у него будто язык отнимался. Он не играл в молчанку — просто почему-то не хотел общаться. Наедине он был совсем другим: безмолвствовал весь вечер и слабо выражал чувства. А уж попросить его как-то поинтереснее провести досуг было просто немыслимо. Часто о его существовании в чужой жизни напоминал только второй комплект посуды на столе за ужином. Милые друзья не выдерживали и уходили. Причины не отличались разнообразием: «Мало общения», «Нет страсти», «Мы говорим на разных языках и не подходим друг другу». А одна девушка зло бросила: «Ты меня никогда не любил. В твоём сердце для меня просто нет места». Чжао Юньлань был богат и красив. Как ни погляди, со всех сторон выдающийся молодой человек. В Лунчэне, впрочем, недостатка в таких не было. Многим, конечно, не хватало сердечности, ума и времени. Однако, ко всему прочему, Чжао Юньлань, хотя и нажил приличное состояние, не желал обзаводиться пристойным жильём. Он продолжал ютиться в студии, которая напоминала не дом, а комнату в отеле, и беззастенчиво транжирил деньги. Его окутывал флёр ненадёжности и непостоянства. Чжао Юньлань условился о свидании с Шэнь Вэем на воскресный вечер и в субботу был совершенно свободен. Он проснулся с похмельем, до полудня со спокойной душой валялся в постели. Никуда не пошёл и весь день провёл дома: сначала он изучил всё, что нашёл о Дарах царства теней, а потом — играл. Даже не ел толком — жевал подсохший хлеб и пил чай. Желудок напомнил о себе, когда стемнело — резкая боль выдернула Чжао Юньланя из игры. Он выпил чашку горячей воды — ему не хотелось лишний раз двигаться, но желудок заботу не оценил и забурлил сильнее. Минут через сорок от жгучей боли в животе его прошиб холодный пот, и он решил всё же прогуляться за чем-нибудь съедобным. Хотя зима уже наступила, ему было лень морочиться, поэтому, заглянув в кромешную тьму за окном, он оделся небрежно — натянул брюки поверх пижамы, завернулся в длинное пальто — и обулся на босу ногу. Чжао Юньлань давно протоптанным путём отправился в едальню на перекрёстке. Он вышел из жилого комплекса, перешёл дорогу и свернул на узкую улочку. В едальне заказал жареный рис и жидкую кашу. Чжао Юньлань внезапно осознал, как мало на нём одежды. Он подумал, что глупо просто так дожидаться обжарки риса, и, пошарив в кармане, направился в ближайший мелкий супермаркет за сигаретами. Он шёл по полутёмной улице — два фонаря из трёх были разбиты, — как вдруг услышал грубый мужской голос. — Гони деньги, быстро! Чего копаешься! — Братец, ты уж не обижайся на нас, — проговорил другой. — Всем сейчас нелегко. Ты так хорошо одет, видимо, деньги у тебя водятся. Не тупи. Новый год на носу. Делай, как говорят, и всё будет хорошо. Лады? Ого… Грабёж! Конец года же на носу, а в Лунчэне всякий народ живёт. И честный, и подлый. Как говорится, в одной воде бултыхаются и рыбы, и драконы. Полиция, видимо, работала спустя рукава. Чжао Юньлань медленно приблизился. Он увидел группу хулиганов, плотно обступивших мужчину. Прищурившись, он с удивлением узнал в несчастном… Шэнь Вэя. Что он здесь делает? Шэнь Вэй поразил его: оказывается, он был добродушен не только со студентами. И к товарищам, и к врагам он относился по-весеннему тепло. Крепкий молодой мужчина, а грабителям ни слова не сказал. Не возмущался и не сопротивлялся — молча отдал кошелёк! Хулиганы мгновенно распоясались: вот так повезло — хурма-то мягкая оказалась. — И часы! Если брендовые, дохуя поди стоят. Гони живо! Шэнь Вэй всё так же молча протянул часы. «И всех никчёмнее — учёный», — подумал Чжао Юньлань и вздохнул. Терпеть мочи не было. Он засунул руки в карманы и двинулся на помощь. Хулиган, выхватив часы, оттолкнул Шэнь Вэя. Тот неловко отступил и налетел на стену. На шее в распахнувшемся вороте мелькнула красная нить. — Эй, глянь-ка! Что это у него там висит? Не нефрит ли? — воскликнул один. — А если агат или изумруд, так тоже неплохо! Другой молниеносно схватил Шэнь Вэя за ворот, резко рванул в сторону. Ткань треснула, обнажая грудь, и в ложбинке меж ключиц сверкнул кулон. Маленький, с ноготь. Чжао Юньлань не знал, что это за камень, но даже издалека мгновенно зацепился глазами — под тусклым светом уличного фонаря кулон сиял и мерцал, будто лунный свет на воде. — Неужто… Неужто бриллиант?! — прикипев взглядом к камню, пробормотал хулиган и потянул грязную ручонку к ключицам Шэнь Вэя. Профессор внезапно отбросил почтительность и покорность. Он нахмурился и, подняв руку, сжал кулон в ладони. — Я отдал вам деньги и часы, — произнёс он. — Не наглейте. Его лицо вмиг помрачнело. Он вдруг ожил, словно куколка из теста, в которую вдохнули жизнь. Хулиган заглянул в глубокие чёрные глаза — взгляд был необъяснимо холодный — и поёжился от безотчётного страха. Он застыл на мгновение и, невольно опустив руку, попятился. Впрочем, он быстро пришёл в себя. Их много, а он один. Коли не боялся, чего так легко раскошелился? Неужто адресная помощь бедным? Хулиган, подняв руку, нацелился отвесить Шэнь Вэю оплеуху. Он знал — очкарика сначала надо бить в голову. Чем неожиданней, тем лучше. Без очков тот беспомощен: ничего не видит, ничего не понимает. А затем уже бить по ногам, чтоб упал и не поднялся. Но только он замахнулся, как кто-то со всей силы пнул его меж лопаток. От удара он чуть не выплюнул лёгкие и по инерции всем телом влетел в стену. Шэнь Вэй, ловко увернувшись, изумлённо вскинул голову. Перед ним, потирая и грея дыханием ладони, стоял Чжао Юньлань. — Ну и кто тут в морозный вечерок желает размяться? — с интонацией заправского разбойника проговорил он. Звучал он даже задиристей, чем распоясавшееся хулиганьё. Всех поразило внезапное появление и сила ужасного пинка — их будто молния ударила. На какое-то время хулиганы застыли в немом ошеломлении. — Ты… — наконец подал голос кто-то. — Ты кто такой? Слышь, не лезь не в своё дело! Чжао Юньлань хрустнул шеей, будто от холода переступил с ноги на ногу — и жёстко ухмыльнулся. На щеках заиграли ямочки. — Угрожаешь мне? Знал бы ты, на какой флаг я щенков таких рву и где развешиваю. Пять минут спустя Чжао Юньлань достал телефон, набрал номер ближайшего полицейского участка и велел как можно быстрее выслать к нему людей. — Вы ещё сиську сосали, мелкие ублюдки, когда я сюда переехал, — он пнул лежащего ничком грабителя, которого первым уронил на землю. — Надо же знать, на чьей территории промышляешь. — Ай-ай-ай! — испуганно взвыв от удара, хулиган забормотал нечленораздельно: — Бра… Брат. М-м… Мы… Поняли! — Что ты, блядь, сказал? Ты кого братом назвал? — Чжао Юньлань пнул его ещё раз. — Ах ты ж рожа подхалимная! Ты кем себя возомнил? Я офицер полиции, моя семья не чета твоей — какой я тебе брат! А ну-ка, быстро все сняли ремни! На глазах Шэнь Вэя Чжао Юньлань сноровисто привязал грабителей к фонарному столбу, а затем вдруг легкомысленно рассмеялся. Его внезапно осенило, как всё чудесно вышло: он же отыграл классическую сцену «спасение девы в беде»! Какое великолепное совпадение. Пожалуй, мог бы и сам такое подстроить — это было как раз в его духе. Чжао Юньланю, ошеломлённому от потрясения, внезапно стало хорошо. Мир обрёл краски, воздух — свежесть. Даже боль в желудке притихла. — Не ожидал тебя тут встретить, — сказал он, протянув кошелёк и часы Шэнь Вэю. — Всё в порядке? Шэнь Вэй, изящно отряхнувшись от грязи, забрал свои вещи. — Спасибо, — поблагодарил он. Чжао Юньлань уставился на его шею — взгляд невольно прилип к кулону. Он наконец-то его рассмотрел. На красной нити висел прозрачный шарик с чем-то флюоресцирующим внутри. Никогда прежде он не видел ничего подобного. Внутри кулона будто пылал живой огонь, яркий и тёплый. Не изделие рук человеческих, а… Творение изначального света. Сияние влекло к себе. Почему-то оно казалось ему родным и необъяснимо знакомым. Чжао Юньлань, впрочем, быстро спохватился и отвёл взгляд — невежливо так пялиться на чужое добро. — Не боишься облучения? Кажется, такие светящиеся штуки радиоактивны и вредны для здоровья, — небрежно заметил он. Шэнь Вэй спрятал кулон под одежду, ближе к телу, и хотя улыбнулся, но ничего не сказал. Чжао Юньлань тактично отступил — сообразил, что тот не хочет обсуждать. В конце концов, он не был любопытным. — Почему ты испугался? Они вовсе не такие крутые, как кажется, — он застегнул разошедшиеся полы пальто, пряча пижаму. — Ты ел? Пойдём, перекусим на ночь глядя. Приглашаю и угощаю. Успокоишь нервы. Шэнь Вэй рассмеялся. — Забавно. Это мне бы следовало тебя куда-нибудь пригласить, — он умолк, бросил взгляд на привязанных к фонарю хулиганов и неуверенно продолжил: — Им же в самом деле непросто… Чжао Юньлань повернулся к нему спиной и закатил глаза. — А, кстати, неужели профессор Шэнь живёт где-то поблизости? — вдруг вспомнив, с удивлением спросил он. — Почему я прежде тебя тут не встречал? Шэнь Вэй помрачнел. — Такой уж город. Люди годами живут рядом и не встречаются. А затем вдруг начинают сталкиваться чуть ли не каждый день. Судьба. Чжао Юньлань улыбнулся в ответ. Он не проникся. При чём здесь судьба? Он и соседей-то по этажу не знает. Просто по жизни отшельник. Шэнь Вэй замолчал. Уставившись в спину Чжао Юньланя, он шёл на полшага позади. Взгляд у него изменился. Почуднел, потемнел и заострился. В нём таилась и сдержанность, и чувствовался какой-то отчаянный голод.