Страж | Усмиритель душ | Guardian | 镇魂

Шэнь Вэй, прочесав холодильник снизу доверху, всё же отыскал в углу верхнего ящика кое-что съедобное — суп с сырым яйцом быстрого приготовления. Больше ничего съестного в квартире не было. Не дом, а конура собачья. Чжао Юньлань тем временем уже закурил и, прислонившись к изголовью кровати, наблюдал за ним сквозь полуприкрытые глаза. Он раздражающе улыбался и пёс знает о чём думал. Шэнь Вэй подошёл к нему, выхватил изо рта сигарету и, смяв пальцами, бросил в пепельницу. — Пей, — велел он, с грохотом поставив на прикроватную тумбочку заваренный суп. Чжао Юньлань, моргнув, молча взял чашку. Он пил и размышлял. Как интересно: с грабителями учитель Шэнь был мил, а на него — разозлился. «Причина, без всякого сомнения, одна, — заключил он мгновение спустя, — я поразительно привлекателен и приглянулся Шэнь Вэю». Чжао Юньлань так увлёкся тайным самолюбованием, что о супе забыл — жалко было тратить время. Шэнь Вэй и представить не мог, о чём тот думал. Квартира его совершенно не радовала. Как он мог тут жить? Почему голодает? Даже обречённых на смерть преступников кормят лучше. Он бросил взгляд на Чжаю Юньланя и мрачно подумал: если тот умрёт — никто и тело не заберёт. Чжао Юньлань недолго слушал чужое молчание. — Офицер полиции Чжао уже не ребёнок, — вдруг неловко начал Шэнь Вэй. — Карьера удалась. Пора бы уже найти девушку и обзавестись семьёй. Хорошо, когда о тебе есть кому позаботиться. Чжао Юньлань как раз пил щедро сдобренный глутаматом натрия суп и от неожиданности подавился. Он отчаянно закашлялся — казалось, вот-вот выплюнет свои лёгкие. Шэнь Вэй нервно дёрнулся вперёд, но затем опустил руки и, сжав в кулаки, спрятал за спиной. Чжао Юньлань на мгновение растерялся, не зная, что предпринять — Шэнь Вэй играл не по правилам. А потом решил отступить и подставиться. Он нападёт, когда Шэнь Вэй проникнется состраданием. Чжао Юньлань медленно поставил чашку на прикроватную тумбочку и умышленно помолчал немного. — Только не говори мне, что не понял: я добиваюсь твоей благосклонности, — негромко произнёс он и, плавно подняв голову, посмотрел на Шэнь Вэя. Взгляд скользнул по лицу вниз до груди и замер на напряжённой фигуре. Шэнь Вэя будто ударили ножом в сердце. Он увидел, как Чжао Юньлань понуро опустил глаза, и на усталость наложилась безмерная печаль. Чжао Юньлань посмотрел искоса, проверяя впечатление, и остался весьма собой доволен и горд, но ничем себя не выдал и мнимую скорбь с лица не убрал. — Ну ладно, — словно бы через силу улыбнувшись, он слабо отмахнулся. — Спасибо тебе за сегодня. Всё в порядке. Иди уже. Чжао Юньлань ждал, что Шэнь Вэй ринется к нему. Он приготовился встать, настроился раскрыть объятия, подобрал подходящие слова. Однако Шэнь Вэй медлил. Молчание затянулось. Чжао Юньлань, сгорая от нетерпения, хотел было уже глянуть украдкой, в чём дело, когда Шэнь Вэй внезапно подал голос. — Тогда я… — глухо произнёс он. — Тогда ты отдыхай. И — сбежал не оглядываясь. Чжао Юньлань потерял дар речи. Да как так-то! Да что он не так сделал? Чжао Юньлань, уронив голову на подушку, долго лежал в оцепенении и не находил слов, чтобы описать своё состояние. Наконец в некотором замешательстве он приподнялся на локте, вытащил из прикроватной тумбочки календарь-справочник и, гневно пролистав до сегодняшней даты, прочитал: «Неблагоприятный день для брака» — и твёрдо решил, что в проигрыше виновно неудачное время. Ярость душила его. В груди будто словно что-то застряло, он не мог свободно дышать и от бессилия закатил глаза. Чжао Юньлань не хотел больше ни играть, ни бродить по интернету. Он выключил свет и, перевернувшись на бок, завалился спать. Ближе к полуночи воцарилась тишина. Окна окрестных домов погасли, машины исчезли с улиц. В квартире было темно, лишь изредка отблески случайного света безуспешно пытались пробиться сквозь плотные шторы. Чжао Юньлань, казалось, крепко спал. Однако, когда стрелки на неснятых с запястья часах совместились и часы тихо звякнули, он мгновенно открыл глаза. В густой ночи словно из ниоткуда внезапно застучала колотушка ночного дозора. Перестук приблизился, стал громче, а вслед за ним прозвучал бесцветный мужской голос. Чжао Юньлань чётко услышал каждое слово. — Живая душа, освободи путь, — скорбно проговорил голос, — посланец теней идёт. Колотушка трижды мерно стукнула. Шторы, весь день наглухо задёрнутые, самовольно разошлись и обнажили заледеневшее стекло. За окном смутно мерцал тусклый белый огонёк. Чжао Юньлань сел и, запахнув пижаму, громко пригласил: — Прошу, входите. Замок на окне щёлкнул, створка медленно отъехала в сторону. Ледяной, пронизывающий ветер ворвался в квартиру. От холода голая кожа вмиг покрылась мурашками. В воздухе за окном на высоте шестнадцатого этажа развевалась тень. В руке у неё был белый бумажный фонарь. Посланец теней и сам был из папье-маше. Ростом он был с обычного человека. Лицо у него было белое, а щёки — серые. Он поднял голову и, улыбаясь огромным ртом от уха до уха, посмотрел на Чжао Юньланя неподвижными глазами. Посланец теней, пожалуй, мог бы посоревноваться с лао У за первое место в конкурсе красоты. Чжао Юньлань достал из нижнего ящика тумбочки маленькую керамическую плошку. Он положил в неё ритуальные деньги, воткнул курительную свечу в жёлоб на ободке и — поджёг. — Примите моё скромное угощение, — приветственно кивнув, сдержанно сказал Чжао Юньлань. — Я так понимаю, почтенный посланец теней прибыл по какому-то важному делу? Тень едва заметно улыбнулась застывшим ртом — взятка пришлась ей по нраву. Влиятельные люди по большей части были высокомерны и на посланцев из Царства теней обычно смотрели свысока, но не Господин над указом. Он, забывая о важном, всегда преподносил им «скромный» подарок. Посланец теней церемонно сложил руки и поклонился. — Когда голодный дух сбежал, Яньло разъярился, — почтительно заговорил он. — Он велел тщательно проверить все души: и живые, и мёртвые, и грешные. Каждую душу записали в список, список сверили с Книгой жизни и смерти. Янь-ваны отправили меня, ничтожного, отнести Господину над указом копию итогового списка. Посланец теней обеими руками протянул Чжао Юньланю неприметную тетрадь из чёрной кожи. В таких обычно ведут счета. Тетрадь была мягкой на ощупь и удивительно лёгкой. В ней, казалось, было всего несколько листов. Чжао Юньлань взвесил тетрадь в руке, погладил подушечками пальцев, принюхался к аромату. — Фусанская бумага, хайлунские чернила. Смесь Книги жизни и смерти, Списка заслуг и добродетелей и талисмана для поиска души? — У Господина над указом хороший глаз, — неторопливо отозвался посланец теней. — Полагаю, мне, ничтожному, не нужно объяснять, для чего она нужна и как ей пользоваться. — Если вложить в неё талисман-приглашение с волосом или полным именем и датой рождения, — сказал Чжао Юньлань, — она опишет путь души: и в жизни, и после смерти. Он быстро пролистнул страницы — из тетради вдруг выпал тонкий чистый лист сюаньчэнской бумаги. — М? Ордер на арест? Едва Чжао Юньлань прикоснулся, как лист вдруг окутала чёрная дымка и на поверхности проступил портрет горбатой человекоподобной твари. У неё была огромная лысая голова и опухоли на лице. Один в один как та, которую обезглавил Палач. — Что это? — не подав виду, спокойно спросил Чжао Юньлань. — Человекоподобный зверь — ючу, — пояснил посланец теней. — Они и понимают человеческую речь, и сами говорят. Свирепы и жестоки. Пьют живые души, обожают человеческое мясо. Боятся огня и света. С ними нужно быть очень осторожным и при встрече лучше сразу убить. Ючу… Посланец теней, однако, не пояснил, откуда эти твари взялись, кем были и почему их следовало убить на месте. Чжао Юньланю почудилась какая-то тайна, что-то скрывалось за фразой «человекоподобный зверь». Непринуждённо вложив ордер на арест обратно в чёрную тетрадь, он бросил в плошку немного ритуальных денег. — Благодарю, — с улыбкой произнёс он. Посланец теней уважительно поклонился. Пламя, взметнувшись в плошке, вмиг поглотило подношение. — Ничтожному мне пора, — смахнув рукавом пепел, удовлетворённо произнёс он. Белый бумажный фонарь несколько раз мигнул, и посланец теней исчез, тактично закрыв за собой окно и задёрнув шторы. Палач, четыре Дара, ючу… Таинственный «хозяин». Чжао Юньлань навзничь упал на кровать. Постель уже остыла. Ему не спалось, хотя он уже и забыл, как опростоволосился с Шэнь Вэем. Мешали мысли. Он прикидывал, оценивал, рассуждал. Ночь сгущалась, а он всё крепче задумывался. Чжао Юньланя вдруг охватило дурное предчувствие. Сначала он полночи ворочался без сна, потом у него вновь заболел живот, пришлось вставать и пить лекарство. В его жизни давно властвовал беспорядок, он часто ел холодное и наспех — вот и заработал хронический гастрит и лёгкую язву желудка, и время от времени они давали о себе знать. Чжао Юньлань забылся беспокойным сном только на рассвете, поэтому, когда в семь утра зазвенел дверной звонок, он разъярился, словно бешеная собака. Бешеный пёс, как известно, кусает любого, кто подвернётся. Чжао Юньлань с трудом сполз с кровати. Суставы отчётливо хрустели. Всё тело ныло — возможно, от слишком долгого лежания. Он медленно проковылял к двери, на ходу обдумывая, как именно убьёт звонящего, и тщательно выбирая пытку поужаснее. За дверью стоял Шэнь Вэй с огромными пакетами в руках. На мгновение Чжао Юньлань остолбенел. Кровожадность сменила радость. Он расцвёл — заулыбался так, будто домой к нему пришла долгожданная весна. Однако тело не поспевало за мозгом, он толком не проснулся, и улыбка вышла несколько свирепой… Наверное, именно так улыбался весне злой дух Няньшоу.