Страж | Усмиритель душ | Guardian | 镇魂

В понедельник утром офис затопил божественный аромат: Чжу Хун притащила из столовой полтора килограмма баоцзы. Ровные складочки, тонкое тесто, много начинки. Умопомрачительный, сбивающий с ног запах привлёк опоздунов, которые поленились прийти к завтраку и оттого уже приготовились грызть сухари да крекеры. Даже шеф, подозрительно затаившийся в кабинете, выбрался наружу. Чжао Юньлань напрочь забыл о запретах Шэнь Вэя: не пить, не курить, отказаться от жирного. Он в два укуса съел баоцзы и, постучав блестящим от масла пальцем по затылку Го Чанчэна, велел: — Малыш, включи телевизор. Го Чанчэн радостно умчался вприпрыжку. Чжу Хун проводила его взглядом. — Славный, трудолюбивый, понятливый. Малодушный только. До сих пор ест только то, что я ему предлагаю, — самодовольно сказала она. — Обычное дело. Он боится людей, — отозвался Чжао Юньлань. Чжу Хун хотела было кивнуть, но вдруг задумалась — почувствовала какой-то подвох в словах. Чжао Юньлань посмотрел на неё сверху вниз и добродушно пояснил: — А тебя не боится, потому что не считает человеком. Чжу Хун промолчала, подбирая слова, как вдруг увидела на столе Да Цина. Она не поняла, когда тот туда запрыгнул. Кот осторожно огляделся и, подкравшись к Чжао Юньланю, выжидательно замер. Едва шеф поднёс ко рту баоцзы, как Да Цин одним стремительным движением располосовал когтем тонкую оболочку. Вот это решительный и точный выпад! Кот бесстрашно метнулся вперёд, перехватил в воздухе выпавший мясной шарик и, перекувырнувшись через голову, мягко упал на лапы. Куда подевалась обычная вальяжность! Живой, плавный, быстрый. Да Цин развернулся и, подёргивая хвостом, уплыл прочь. Ошарашенному шефу досталась лишь пустая, истекающая жиром оболочка. — Блядь! Жирдяй! — рявкнул Чжао Юньлань. — А вот и расплата, — отозвалась Чжу Хун. По телевизору в новостях говорили о случившемся на выходных землетрясении. Оказывается, слабые толчки ощущались во многих районах. К счастью, эпицентр находился в глухих безлюдных горах, поэтому ни жертв, ни разрушений не было. — Чуть бы посильнее, — пробормотал Чжао Юньлань. — Я бы обнял его, успокоил. Линь Цзин единственный из всех знал, о чём бубнил шеф, поэтому загадочно улыбнулся. Чжу Хун косо на него взглянула. — С кем ты опять спутался? — поинтересовалась она у Чжао Юньланя. — Зачем же так грубо. Любовь правит миром. Лишь гадкие люди, как вы, насмехаются над чистыми чувствами, топчут нежные цветы души. — Будда мой милосердный… — проговорил Линь Цзин. — Избавьте меня от этого, — отозвалась Чжу Хун. Чжао Юньлань потянулся жирными пальцами к её волосам. Чжу Хун уклонилась, звонко завизжала. Чу Шучжи, попятившись прочь, непроизвольно поднял взгляд и изумлённо воскликнул: — Ван Чжэн? Что ты здесь делаешь? День же! Все недоумённо застыли. Чжу Хун подскочила. — Шторы! Быстрее закройте шторы! Го Чанчэн и Линь Цзин суматошно зашторили окна — и комната погрузилась во тьму. Было непонятно, что снаружи — утро или вечер, день или ночь. В офисе было два вида штор: одни обычные, хлопчатобумажные, а другие — светонепроницаемые. Да Цин, доев начинку, скользнул к стене и, подпрыгнув, лапой включил свет. Ван Чжэн, застыв на входе, выцвела до полупрозрачности. Когда исчез последний солнечный луч, она вплыла в офис и, мягко упав на стул, вся съёжилась. Казалось, она вот-вот растает в воздухе. Линь Цзин вытащил из стола курительную свечу, поджёг и подсунул под нос Ван Чжэн. — Давай, вдыхай. Свеча не успела даже наполовину прогореть, а силы у Ван Чжэн восстановились. Дыхание успокоилось, пропала потусторонняя бледность. Она больше не напоминала туманное видение. — Да что с тобой? — Чжао Юньлань неласково хлопнул её по лбу. Он по какой-то причине мог к ней прикасаться. Ван Чжэн прямо на него взглянула. — Жить надоело? Я устрою тебе солнечные ванные. Загоришь до черноты! Го Чанчэн испуганно задрожал — он никогда не видел, чтобы шеф так злился. Ван Чжэн глубоко посмотрела на Чжао Юньланя и рукой ткнула на телевизор. В новостях показывали окрестности горной деревушки неподалёку от эпицентра землетрясения, куда прибыли спасатели и корреспонденты для оценки причинённого ущерба. Землетрясение произошло на северо-западе: людей там жило мало, и дороги были плохие — кое-куда можно было добраться только пешком. На экране появились несколько глинобитных хижин, с первого взгляда и не скажешь — жилых или нет. У некоторых крыша наполовину обрушилась. «Деревня „Цинси“» — гласила надпись на потёртой каменной плите. Ван Чжэн в оцепенении смотрела на экран. Глаза у неё были удивительно большие, отчего взгляд её казался несколько растерянным. Камера отъехала в сторону, и Ван Чжэн едва слышно произнесла: — Я там… Го Чанчэн полагал, что она скажет что-то вроде «я там родилась» или «я там жила», однако ошибся. Ван Чжэн ненадолго замолчала и, помедлив, повернулась к Чжао Юньланю. — Я там умерла, — оцепенело глядя на него огромными глазами, произнесла она. От фразы словно повеяло зимним холодом. — Шеф Чжао, мне нужен отпуск, — проговорила она своим неземным, бесцветным голосом. — Мне нужно предать тело земле. Чжао Юньлань нахмурился, вытащил сигарету. — Ты… Ван Чжэн отпрянула. — Не хочу дышать сигаретным дымом, — без выражения произнесла она. — …Ты же дух, госпожа Ван Чжэн. Дым не спровоцирует у тебя пневмонию. — Мы чувствуем запах огня и дыма, — серьёзно ответила Ван Чжэн. — А если ты продолжишь в том же духе, то превратишься в курительную свечку от комаров. Чжао Юньлань удручённо засунул зажигалку обратно в карман. — Зачем? Когда ты присоединилась к нам, ты знала, что не сможешь переродиться. Даже если предать тело земле, ты не получишь покой. К тому же, разве у вас хоронили в земле? Ван Чжэн промолчала и опустила голову. — Я хочу домой, — немного погодя упрямо произнесла она. Чжао Юньлань вздохнул. — Ладно. Как ты собираешься туда добираться? — Я пока не знаю. — Сейчас собираешься обдумывать? Средь бела дня? — раздражённо спросил Чжао Юньлань. Ван Чжэн ничего не сказала. Чжао Юньлань не успел продолжить — у него зазвонил телефон. Он вышел ответить на звонок, а когда вернулся — в его глазах плясала еле сдерживаемая радость, а губы сами собой растянулись в недобрую улыбку. Он кашлянул, вскинул руку с часами. — Ладно, прячься давай, — велел он Ван Чжэн. — Вечером тебя освобожу. У меня есть идея… Вместе поедем. У Ван Чжэн не было времени на пустую болтовню: она вмиг обернулась белым облачком и стремительно скрылась в часах. Все остальные были поражены до глубины души. — Шеф Чжао, ты же ленивый, — сказал Чу Шучжи. — Ты никогда не ездишь в командировки, всегда отправляешь других. С чего ты вдруг решил рвануть на северо-запад? — Отстань, — отозвался Чжао Юньлань. — Да я идеал для подражания. — О, Амитабха! — подал голос Линь Цзин. — Ты никогда ничего не делаешь просто так. Чжао Юньлань собрался было ответить, но его вновь отвлёк звонок — дела не знали отлагательств. Он вытащил телефон, хмуро окинул взглядом обнаглевших бунтовщиков и, развернувшись на каблуках, вышел. — Алло, да-да, зятёк… — на ходу ответил он, расплывшись пленительной улыбкой. — О чём ты? Да не стесняйся ты, не церемонься. Мы же как семья. Чжу Хун застыла с баоцзы во рту. — Зятёк? — проводив взглядом его спину, удивлённо спросила она. — Когда у него появился зять? — Сун, начальник управления. — Да Цин запрыгнул на стол, поближе к источнику ароматного мясного запаха. — Что за начальник управления? — Через год-два нам придётся переехать. Гуанмин попадает под снос, будут строить коммерческое жильё. Вот он и подыскивает подходящий сыхэюань. В центре города, недалеко от университета. Как говорится, островок спокойствия среди шума. Связи даже подключил, — облизывая лапу, с удовольствием поделился сплетней Да Цин. — А как этот Сун стал его зятем? — не постыдилась спросить Чжу Хун. — У него же нет сестёр. — Да кто ж его знает, — фыркнул Да Цин. — Не обязательно иметь сестру, чтобы получить зятя. Иногда достаточно выпивки. Шэнь Вэй закончил вести утреннее занятие, и студенты непрерывным ручейком потекли в коридор. Он собрал со стола бумаги с планом урока. Солнце залило ярким светом класс, ослепило на миг. Шэнь Вэй застыл, опустил взгляд. От окна к груди протянулась тонкая золотая нить и клубком окутала кулон. Шэнь Вэй поднял руку. Он хотел стянуть клубок вниз, но пальцы прошли сквозь, и клубок распался. Золотые нити, будто живые, ринулись к нему: обвили пальцы, шею, грудь. Шэнь Вэй закрыл глаза. А когда открыл — нити пропали. Он не удержался — и сжал в ладони пылающий кулон. В глубине души он знал: раз встретив его — он столкнётся с ним вновь. Прикосновение чуть не свело с ума. Даже спустя сутки он чувствовал жар его ладони. Кожа до сих пор словно горела. Надо… Надо спрятаться ненадолго. Чжао Юньлань как исчез с утра, так и не появлялся весь день. Он позвонил в офис под конец рабочего дня. К тому времени Линь Цзин и Чжу Хун, пользуясь отсутствием шефа, уже сбежали с работы. Да Цин, как убитый, спал за системным блоком под радиаторной решёткой. Чу Шучжи с бесстрастным лицом, не обращая ни на кого внимания, играл в сапёра. Го Чанчэн нерешительно поднял трубку. — Алло? — Сяо Го? — спросил Чжао Юньлань. — Занят? Нужно кое-что сделать. — Да, конечно. — Ван Чжэн нельзя долго находиться в Зеркале откровений… Ну, в моих часах. Ей там будет слишком тяжело, а нам надо ехать. Нужно найти для неё что-то другое. Купи в онлайн-магазине куклу в человеческий рост. Важно, чтобы руки и ноги у неё двигались, она могла ходить и сидеть, и выглядела постарше. Найди магазин в нашем городе. Скажи, что срочно. Пусть завтра доставят. Го Чанчэн кивнул и, прижав ухом телефон, забрался в поисковик. — Шеф, я кое-что нашёл. В человеческий рост, на шарнирах, может стоять… Чжао Юньлань, видимо, куда-то торопился и нервничал. Он резко его оборвал: — Ладно-ладно, звучит отлично. Бери. Пусть побыстрее доставят. Го Чанчэн, согласно угукнув, собрался было кликнуть на кнопку «Купить», как вдруг обратил внимание на название магазина — и застыл ни жив ни мёртв, будто громом поражённый. Магазин товаров для взрослых! Го Чанчэн — невинное дитя — весь залился краской. — Чжао, шеф… — промялил он в трубку. — Но… Но это… — Что? Дорого? Неважно. Не забудь запросить товарный чек. Расходы тебе возместят. Все, мне некогда говорить. Покупай быстрее! И бросил трубку. Го Чанчэн в ужасе молча уставился на экран.