Triple J and one more J

Утро третьего дня тура застало Йоонаса на автозаправке где-то между Вааса и Тампере. Шум проезжающих мимо машин, слепящий глаза солнечный свет и усиливаемое этим диким коктейлем похмелье лишь ухудшали его и без того ужасное состояние. «Что было в этих маргаритах..?» — беспомощно тянулась в голове мысль. Тянулась так же долго, как и очередь, преимущественно состоявшая из водителей фур и грузовиков. Вертя в руках пока ещё холодную банку светлого, Порко всеми силами пытался снова не заснуть. В противном случае, тащить его безвольную тушу до турового автобуса никто не будет: остальные участники группы еще спали, а Томми вряд ли бы стал возвращаться за вечно пропадающим гитаристом. — С вас два евро, - сонно пролепетала девушка, то и дело косясь на висящие на стене часы. Что ж, похоже, не у одного Йоона ночь выдалась тяжелой. Молча сунув продавщице смятую пятёрку и забрав сдачу, он направился на улицу, еще в помещении открывая спасительное пиво. После первого же глотка стало ощутимо легче. Уже и солнце не казалось таким противным, и воздух будто стал чище, и даже справляющий нужду мужик за углом выглядел приветливо и доброжелательно. Лениво потянувшись и простонав из-за хрустнувшей спины, Порко пошёл обратно в сторону автобуса, однако всего в нескольких шагах от двери его резко дёрнули назад и вжали лицом в борт. Скула неодобрительно заныла, а дезориентированный Йоонас не сразу опознал до боли знакомую хватку. Понял, что случилось, он лишь после того, как банка пива выскользнула из руки и влажные губы хищно коснулись его шеи. — Й-… Йоэль, что ты..? — Тшш… Не Йоэль, - низко прошептал Хокка, бесстыже потираясь пахом о задницу возлюбленного. Йоон же его порыва явно не оценил и поспешил выбраться из своего капкана. Задёргавшись и выгнув шею, он попытался развернуться, но не получилось: хватка бывшего хоккеиста ничуть не ослабла за годы «отдыха». — Солнце, пусти… ну пусти! От «большой любви» или же благодаря незримым усилиям двух менее похотливых собратьев, после третьей просьбы Джоэл отступил. Молча, без возмущений или претензий, но с такой вселенской грустью в глазах, будто и вправду рассчитывал на быстрый перепихон где-нибудь в туалете. Потирая ладонью ушибленную щеку, Порко отобрал у него свое пиво и, хмыкнув, скрылся в автобусе. За окном снова замелькали редкие деревья и машины, усыпляя ослабленный похмельем организм. Уткнувшись лбом в стекло, Йоонас прикрыл глаза и стал медленно проваливаться в сон, как вдруг виноватый поцелуй дотронулся до его начавшей наливаться фиолетовым скулы. — Прости меня, - шепнул Йоэль, тихонько пристроившись рядом. Йоон лишь поёжился, полусонно ответив коротким «мгм». Снова он проснулся уже в Тампере, ощущая чужую руку на своём бедре. Тонкие, словно паучьи лапы, пальцы вцеплялись в весьма аппетитную часть тела самым непристойным образом, что, однако, не вызвало у Порко ни грамма отвращения. Конечно, раньше Йоэль (как думалось) спокойнее переживал отсутствие секса во время гастролей, и сейчас, когда скрывать Джоэла уже не было нужды, недотрах последнего ощущался острее, чем ожидалось, но винить его в этом было бы поистине бесчеловечно. Ну есть такая черта у… человека, ну и что с того? За это его и любят: за способность раздеть и отыметь до потери сознания одним лишь взглядом. А то, что к этому замечательному качеству в комплекте шло еще охуенно большое самомнение и набор прочих недостатков, было, в принципе, не самой большой проблемой. Одним словом, лапища на трогательных местах — это еще не конец света, можно войти в положение. — Мусь, вставай, - нежно пропел Йоонас, тронув большим пальцем щёку любимого, — Мы приехали. Хокка устало заморгал глазами, пытаясь отогнать от себя остатки сна, инстинктивно потянулся, пожаловался на затекшую поясницу и, закинув на плечи рюкзак, шатающейся походкой покинул автобус. Йоон вышел самым последним: во всей этой суматохе где-то выронил наушники, обнаружившиеся, удивительным образом, в совсем другом конце салона. В вестибюль гостиницы он прибежал, когда все уже разошлись по своим номерам. Разумеется, все, кроме Хокка. — Выбил нам самый лучший номер. Вдали от всех и кровать широкая. Опробуем? - с надеждой спросил он чуть понизившимся голосом, в котором Порко безошибочно угадал «почерк» Джоэла. — Ммм… прямо сейчас? — Почему нет? — До саундчека мало времени, плюс башка трещит до сих пор, ща помру… Позже, окей? После концерта, например. Такой расклад не особо устроил его любовника: резко помрачнев, Хокка кивнул и молча направился в сторону лифта. Еле поспевая, Йоонас побежал за ним. Наверх они поднимались практически в полной тишине, нарушаемой лишь едва слышным монотонным постукиванием механизмов где-то в глубине шахты. Затем парочка прошла два длинных коридора, после которых, в самом дальнем конце здания, в небольшом закутке находился по всем параметрам идеальный номер. Идеальный для всего, чего угодно, кроме ночного возвращения пьяного в дрова тела. — Ты это классно придумал, конечно, но как мы сюда после концерта дойдем? Мы ж в коридоре с тобой рухнем, ты же знаешь… — Я не рухну. А если что, тебя на себе донесу, - пообещал Йоэль, улыбнувшись одним уголком губ. Побросав вещи как попало, парни направились к месту проведения грядущего шоу. *** — Это где ты так приложился? — А..? — Ударился так, говорю, где? - поинтересовался Олли, указывая на заметный невооруженным глазом синяк на лице гитариста. Тот судорожно пытался замаскировать дефект тональным кремом, выдавливая его на пальцы крупными каплями. — Да так… занесло чутка… — Что, маргаритой прицел сбило? — Типа того, - Матела нахмурил брови: Порко и не оценил шутку? Не поржал? Не подъебал в ответ? — С тобой всё хорошо? — Да, а что такое? — Да… ничего, забудь. Я пойду пока, пожалуй… — Ага. Как только басист скрылся за дверью, из темноты, разрезаемой лишь лампочками гримерного зеркала, показался Хокка. Медленно и бесшумно, будто бы даже и не дыша, он зашел со спины и резко толкнул Йоонаса вперед. Тот рефлекторно выставил руки перед собой и уперся ими в зеркало, оставив на нём жирные разводы от тональника. — Ты чего?! — Цыц, - отрезал Джоэл, всем весом навалившись на парня сверху, тем самым прижав его к столу и не оставив путей к отступлению. Йоон сразу же напрягся, в особенности, когда затянутое в джинсу колено требовательно раздвинуло его ноги в стороны. — Й-… Джоэл, ты совсем?! Решили же всё вроде. Потом, честно, обещаю тебе! — Ты мне это три дня уже говоришь. Я устал ждать. Одна рука бесцеремонно проникла под концертные джинсы, выбив из Порко придушенный всхлип. А потом грубоватые подушечки пальцев жадно огладили мгновенно поджавшуюся дырку. — Ты совершенство, я говорил тебе об этом? — Руки свои убери от меня. Я сказал: после концерта. — А я хочу тебя сейчас, - прорычал Хокка, проникая сразу двумя сухими пальцами, — Прямо здесь, слышишь? — Не надо, ну пожалуйста, давай потом..? - хныкнул Йоонас, игнорируя всё, что с такой отвратительной пошлостью нашептывал ему возлюбленный. От его действий по телу разливалась лишь боль, его слова не вызывали ничего, кроме чувства омерзения и необъяснимого страха. Закусив губу, Йоон взглянул прямо в потускневшие от похоти глаза в отражении зеркала и тихо прошептал: — Прошу тебя, перестань… Йори, пожалуйста… На минуту затуманенный взгляд прояснился, но лишь на минуту, ровно настолько, чтобы Порко, воспользовавшись этим замешательством, смог вырваться на свободу. Он резко подался назад, наугад ударил парня локтем и отшатнулся в сторону. На его счастье, неудавшийся развратитель был больше занят своим разбитым носом, нежели сбежавшим «совершенством». Темная кровь безостановочно стекала на задрожавшие губы, на подбородок, капала на ладони, пол и носки белоснежных ботинок. Мелкие капельки разлетались в стороны от каждого тяжелого вздоха, оседая на одежде и ковре. Первой мыслью Йоонаса было подойти и помочь, может, даже извиниться за то, что перегнул, но воспоминания минутной давности, равно как и утренние, заставили его в спешке выбежать из гримерной прочь, в покрытый мраком коридор. Было страшно. Необъяснимо, вроде бы беспричинно, но настолько сильно, что не хотелось выходить на сцену. Не было никакого желания хоть на миг пересекаться с этим человеком или, еще хуже, оставаться с ним наедине. По коридору Йоон шёл, постоянно оглядываясь назад и тщательно прислушиваясь. Какой-то почти животный ужас сковывал нутро и заставлял идти с каждым шагом всё быстрее и быстрее. В течение всего шоу Порко только и делал, что бегал по сцене, распихивая остальных участников группы и путаясь в многочисленных проводах, всего с одной целью — не оказаться рядом с Йоэлем. Он путал аккорды, запорол свою вокальную часть в проигрыше «Fever», несколько раз врезался в Олли и почти сбил с ног Нико. Наверняка из зала это было заметно, но не о таких вещах думаешь, когда в черепной коробке бьется всего одна мысль — «только не подходи». И Хокка не подошёл. Почти. Он попытался пристроиться рядом на «Sharks love blood», но тщетно: очень вовремя рядом оказался Моиланен для излюбленного перформанса с поцелуем. За исключением этого случая была еще пара попыток обнять «любимую свинку», но все они так же не увенчались успехом. Когда концерт закончился и не только зрители, но и музыканты разошлись, Йоон осторожно вышел из опустевшей гримерки и направился в сторону уборной. Сердце бешено колотилось, чувствуя какой-то подвох, ведь не могли же разъехаться абсолютно все? Как оказалось, могли. И не могли. Единственный, помимо Порко, остававшийся там человек шел за ним, затаив дыхание и хищно следя за оскорбительно пугливой жертвой. Йоонас ощущал его присутствие поблизости, затылком чувствовал его взгляд, но не понимал, откуда ждать появления зверя. Что ж, его растерянность продлилась недолго и была рассеяна тем, кого он больше всего сейчас боялся увидеть. Он напал со спины. Так подло, так нечестно, буквально впечатав перепуганного Йоона в окрашенный черной краской бетон. Настолько неожиданно, что его руки оказались зажаты между телом и стеной. Широкая ладонь закрыла приоткрывшийся для крика рот. Резко и крепко, сдавив покрасневшие пухлые щёки. — Тихо, - приказал Джоэл, в ответ на что раздалось протестующее мычание и задергались обтянутые трикотажной толстовкой плечи, — Да уймись же ты! Объятый паникой «любовник» замер и сразу же жалобно заныл в ладонь: Хокка принялся грубо расстегивать джинсы свободной рукой. С пуговицей и молнией он расправился быстро, и Йоонас не успел опомниться, как концертные левайсы поползли по ногам вниз. «Йоэль! Йоэль, остановись, пожалуйста!» — пытался выкрикнуть он, дергаясь изо всех сил. Ничего не выходило, ни вырваться, ни позвать на помощь — мерзавец учел свои прошлые ошибки и явно не собирался уходить с пустыми руками. Осознав неизбежное, Порко завыл еще громче, словно загнанный в угол звереныш. А джинсы спускались всё ниже. «Остановись! ОСТАНОВИСЬ!!» — орали два голоса в унисон, ничуть не заглушая собой умоляющие вопли жертвы. — Наконец-то... - выдохнул Джоэл, оставляя влажный поцелуй на бешено бьющейся венке на шее. Правая рука аккуратно потянула резинку трусов вниз, открывая вид на округлые ягодицы, — Будет больно, но помни: это потому, что я люблю тебя. Безумно. Он проговаривал каждую букву, чеканил каждое слово, будто забивал гвозди в крышку гроба. И дольше продержаться Йоон не смог. Зажавшая рот ладонь намокла от проступивших горячих слёз. Обильных, истеричных, полных такой степени отчаяния и боли, что можно было сойти с ума. Ещё раньше можно было лишиться рассудка от осознания того, кто делает это с ним. Собирается сделать. И непременно сделает. В этом теперь не было никаких сомнений. А голоса в голове тем временем стали совсем невыносимыми. Один пытался перекричать другой, перенять контроль над телом, остановить этот кошмар, пока не стало слишком поздно. Не получалось. Потеряв надежду, Йори не придумал ничего лучше, кроме как со всей дури прикусить губу. Это была последняя попытка всё прекратить и… она удалась. С диким мучительным воплем Хокка схватился за лицо, отлетев к противоположной стене. Ладони окрасились полупрозрачными красными мазками из крови и слюны. Торжества Йоэля и Йори это нисколько не умалило, а вот запал Джоэла, к счастью, пропал. Похотливый трус поспешил затаиться, дабы не попасть под волну праведного гнева Порко, но Йоонас лишь быстро застегнул джинсы и сполз по стене на пол. Слёзы безостановочно стекали по пухлым щёчкам, размывая остатки чёрной подводки. — Йоон, я… - начал Йоэль, но больше не смог произнести ни слова. Никакие объяснения не оправдают то, что чуть не произошло сейчас. Сорвался, позволил, допустил, не предвидел, не предотвратил… — Уходи, - холодно бросил Порко, глядя исподлобья и шмыгая вздёрнутым носиком, — Я не хочу тебя больше видеть. Ни одного. Сотрясаясь от беззвучных всхлипов, он поднялся, забрал рюкзак из гримерки и бегом рванул к выходу. Дверь громко хлопнула, разделив собой два мира, между которыми непреодолимой пропастью лег ужасный, непростительный поступок. С той стороны был Йоонас, прохладная финская ночь и то единственное, что не давало сойти с ума от собственной многоликости. С этой — лишь пустота и черная ненависть к себе и той желчи, что годами копилась внутри. Душераздирающий вой пронёсся по темному коридору, и только угольно-чёрные стены равнодушно внимали ему.