Дверь гримерки с грохотом закрылась, и тело, делимое тремя личностями, опёрлось на нее, едва не сползая вниз. Рассеянный взгляд нашёл зеркало в дальнем углу и впился в него с болью и ненавистью, готовой вот-вот вырваться наружу.
— Что же ты наделал, черт возьми… — почти прошептал Йоэль, прикрыв глаза ладонью, — неужели нельзя было подождать..?
— Я устал ждать, а он слишком долго ломался! — протестующе воскликнул Джоэл.
— Ты… ты серьезно сейчас? Ты правда считаешь, что тому, что ты сделал, есть хоть какое-то оправдание? — подал голос Йори. Вопреки обыкновению, в нём не было ни капли смущения или стыда за собственную эмоциональность. Поздно бояться, пришло время говорить серьезно и откровенно, возможно, даже на повышенных тонах, — Джоэл, ты ведёшь себя как… как…
— Как кобель он себя ведёт! — проорал Йоэль из зеркала. Вот он-то как раз уже достиг своего предела и готов был просто рвать и метать, — Ты — лживая, похотливая, эгоистичная сука! Я, блять, даже не знаю уже, ты реально не понимаешь, какую херню творишь, или понимаешь и сознательно продолжаешь это делать? Ответь мне!
— Да я… я… — растерянно проблеял его пристыженный «собрат», впрочем, слушать эти жалкие попытки оправдаться всё равно никто бы не стал.
— Знаешь что, иди нахуй. Вот серьёзно, иди. Делай, что хочешь. Ты же это так любишь у нас! Йори, мы уходим. Лично я с ним больше не собираюсь иметь ничего общего. Пусть выпутывается, как хочет. Если ему, как обычно, не насрать, конечно.
Один из голосов затих. Совсем. Просто утонул в глубинах подсознания, как сам Джоэл делал когда-то. Всегда, когда для него «пахло жареным». На пламенную речь Йоэля Йори так ничего и не ответил, лишь отразился в зеркале прощальным взглядом холодных голубых глаз.
— Йори, стой! Йори, не уходи! - закричал Джоэл отражению, наблюдая, как типичная для их «цветочка» мимика пропадает с его лица, оставив после себя лишь испуганно распахнутые глаза и дрожащие окровавленные губы, — Д-… да ладно вам, перестаньте! Мы ж столько лет вместе, вы ж знаете меня! Ну вот такой вот я, ну да, что поделать? Не извиняться же мне, в самом деле? — на мгновение на периферии сознания раздался тихий шёпот Йори, тут же заткнутый тем, кто был способен бойкотировать худшую из личностей намного дольше, — Парни, да перестаньте! Вы всё преувеличиваете! Вот увидите, он обязательно поймёт и простит. О-бя-за-тель-но! Хотите проверить? Сейчас...
Достав телефон, Хокка набрал привычный номер. Самый первый в списке «избранных», с эмоджи-сердечком, пронзённым стрелой, рядом с именем. «Сейчас убедитесь, сейчас я вам докажу, погодите…» С другого конца провода донеслись гудки. Длинные, тягучие, словно патока. Их звук растекался по организму вместе с горькой тревожностью, скапливался внизу живота, тянул всё тело книзу, кружил голову, заставлял нервно смеяться, делая вид, что всё под контролем. Ну же, ответь, пожалуйста… Давай же! Йоонас не взял трубку ни на второй раз, ни на третий, ни на десятый. На двенадцатом он практически сразу сбросил вызов. Тринадцатый звонок завершился, не успев начаться: «вызываемый абонент» отключил телефон, о чём возвестил механический голос оператора. В душе сразу будто что-то раскололось, будто оборвался последний мост, соединяющий Хокка с внешним миром. С Йооном...
— Нетнетнетнетнет! Он не может так поступить, он не стал бы! Нет! Он должен мне ответить! Эй! Поговорите со мной! — тонкие пальцы судорожно вцепились в светящуюся раму зеркала. Горячие лампы обожгли ладони, но Джоэла это не волновало. Намного больнее сейчас было внутри, где впервые за его жизнь было тихо и… так пусто… — Йоэль! Йори! Вернитесь, эй! Кому говорю! Ну пожалуйста! П… п-пожалуйста… — с шипением оторвав от зеркала руки с заалевшими ожогами, Джоэл тупо уставился на свое отражение. Какое же жалкое существо смотрело на него… Испуганное, беспомощное и оттого настолько мерзкое… Резко отвернувшись, Хокка взял с просиженного дивана свою кожаную куртку и, натянув ее на ходу, поспешил покинуть злосчастный клуб.
Он шёл по ночным улицам, глядя себе под ноги и совершенно не задумываясь о конечной цели этой своей прогулки. Какая разница? Хуже уже не будет, и он сам позаботился об этом. Самостоятельно лишил себя всего, чем дорожил больше всего на свете. Должен был дорожить.
Должен…
Ржавый свет фонарей тянулся вдаль и перерезался какой-то отдаленной эстакадой. Её ярко-рыжая змея извивалась между редкими деревьями, уходя за горизонт и обвивая город, словно удавка. Пустые глазницы домов насмешливо пялились на единственного прохожего, бесцельно бредущего во мраке ночи. Абсолютно черное беззвездное небо ложилось на плечи, утяжеляя тот неподъёмный груз вины, что Джоэл по собственной инициативе взвалил на себя. Все отвернулись от него. Йори и Йоэль перестали с ним разговаривать. Йоон ушёл. Навсегда. И если с постоянной тишиной в голове еще можно было смириться, то с оставленной Порко дырой в сердце жить было просто невозможно. Она жгла, она ныла, болела, от одного только осознания её наличия хотелось выть раненым зверем. А из-за кого она появилась? Кто виноват?
«Я» — отрешённо ответило подсознание, и Хокка вдруг обнаружил себя стоящим на мосту. Внизу быстро проносились машины, ослепляя красными огнями и светом фар встречного потока. Заправив прядь волос за ухо, Джоэл достал из кармана кожанки пачку сигарет. Горький дым проник в лёгкие. С ним душевная боль не ощущалась так остро… хотя, нет. Снова ложь. Ложь на лжи и стоящие в глазах слёзы. Что дальше? Промо, альбомы, ночи, дни, туры, песни, поездки? Бред. Все эти слова потеряли смысл… Незачем теперь это всё ему. Незачем, потому что его самый важный человек ушёл и уже не вернётся. Потому что этот человек забрал с собой всё, что делало его счастливым. Потому что он сам проебал то, что ни в коем случае не должен был проебать. Потому что он вел себя, как мразь, потому что думал только о себе. Нужна ли этому миру такая сволочь?
Ответ Хокка дал себе, оказавшись по ту сторону ограждения. Слёзы узкими дорожками стекали по впалым щекам, сердце бешено билось, но не от страха — от понимания, что другого выхода просто нет. «Я просто хочу, чтобы ты был рядом…» — беспомощно прошептал Джоэл, глядя на проезжающие под ним машины. Даже не на них. Сквозь них… Непотушенная сигарета сорвалась вниз и оказалась тут же раздавлена колесами грузовика. Судорожно сглотнув подступивший к горлу ком, Хокка достал телефон из заднего кармана джинсов. Разблокировал. Последний открытый чат —
с ним.
— Я Хойкке забыл его мышь положить, скинь из окна плз
— В переноске. Я положил
— Всё, нашёл. Пасиба💞
— 💘
Бытовуха. Отнести кота на выходные, ничего особенного, только вот искусанные губы отчего-то задрожали сильнее. Всё, всё было. И словно по щелчку пальцев испарилось. Из-за него.
«Прошу, прости меня. Прощай» — набрал Джоэл дрожащими пальцами. Отправил. Сунул телефон обратно в карман и уже приготовился отпустить ограждение, сделать последний шаг вперёд и решить абсолютно все проблемы, свои и чужие, как вдруг перед глазами особенно ярко предстала картина завтрашнего утра. Утра, которого он не должен был увидеть.
Йоон просыпается в номере абсолютно один. Возможно, злится ничуть не меньше, чем прежде. И первое, что он видит, взяв в руки телефон — эти чертовы четыре слова, разделённые запятой и точкой. Может, новость уже успеет просочиться в сеть, и Порко узнает, что произошло. Узнает и подумает, каким его парень был трусом. Не предпринявшим даже жалкой попытки всё исправить. Испугавшимся взглянуть в эти необычайно голубые глаза и увидеть там холод. Сбежавшим от собственных демонов вместо того, чтобы бороться с ними. С ним. Со всего одним демоном, что думал лишь о себе и не умел держать собственный член в штанах. Черт, какой же стыд…
Внизу равнодушно проносились машины, не препятствуя, но и не потворствуя реализации принятого решения. Ночной ветер подсушивал стремительно текущие слёзы, трепал распущенные светлые волосы, хлестал по щекам, но ничуть не отрезвлял. В глубине души Джоэл надеялся, что за спиной какое-нибудь случайное авто остановится, что его кто-нибудь поддержит, отговорит или что-то в этом роде. Но спасения извне ждать не приходилось: даже здесь, на мосту, редкие машины проезжали мимо, совсем не замечая стоящую по ту сторону ограждения фигуру, готовую раствориться в вечности. Готовую ли?
— НЕТ!!!!!!! — дикий крик разорвал сгустившуюся фантомную тишину. Нет, не сейчас, не сегодня! Не когда-либо, пока Йоонас не узнает, какой его условный «Йоэль» на самом деле. Пока не поверит, что он не тот урод и эгоист, каким был до сегодняшнего дня. Пока не увидит, что он способен измениться. Да, шанс невелик, но это определенно стоит того, чтобы попытаться. Доказать хотя бы самому себе, что он не трус…
Наспех утерев слёзы рукавом кожанки, неудавшийся самоубийца перелез через ограждение на тротуар и ринулся обратно, туда, где его ждал либо величайший триумф, либо величайший провал. И он теперь определённо готов к любому исходу. Будь, что будет, терять ему всё равно нечего… и от этой мысли становится немного легче…
Хокка не знал, как далеко он сумел уйти за столь непродолжительное время, но предательские 10% заряда на телефоне быстрого возвращения не обещали и никак не обнадеживали. Он пытался вспомнить, что видел, в какой момент и куда поворачивал, однако мозг не воскрешал в памяти решительно ничего, кроме отдельных кадров безликих зданий и однообразных уличных фонарей. Пока мобильный не разрядился окончательно и не оборвал последнюю возможность связаться с внешним миром, Джоэл попытался хотя бы понять, где находится. В опустошенности он даже не заметил, как ушел почти за пределы Тампере. Идти в обратную сторону пришлось бы долго, учитывая, что он не знал дороги. Попытавшись максимально запомнить маршрут, прежде чем телефон вырубится, Хокка живо бросился бежать по тёмным городским улицам.
К гостинице он прибежал на заре, когда первые солнечные лучи окрасили безоблачное небо в нежный персиковый цвет. Красивое зрелище, жаль только, Джоэлу было не до этого. Стеклянные автоматические двери приглашающе разошлись в стороны, открывая богато отделанное нутро гостиничного холла. Сбив с ног администраторку, Хокка рванул к лифту. Железная махина насмешливо ткнула ему в лицо табличкой «Не работает». Твою мать, да как так-то?! Казалось, сама Вселенная препятствовала тому, чтобы Джоэл всё исправил. Ругаясь себе под нос, он направился в сторону лестницы, благо, идти было относительно недалеко. По лестнице. Желание уединиться с «любимой свинкой» всё-таки сыграло свою злую шутку. Да уж, походу кто-то действительно умеет думать только одним местом… Коридор, коридор, бесконечные вереницы дверей, искусственные цветы в горшках, стёршийся ковролин, грохот тяжёлых шагов и вот, наконец, нужный номер.
— Йоон! Йоон!!! — Хокка панически задергал дверную ручку. Заперто. Так предсказуемо, но оттого ничуть не менее обидно, — Йоон, открой! Йоон! Открой, пожалуйста!!! — в ответ не раздалось ни звука. А вот внутренний тихий крик лишь нарастал. До такой степени, что сдерживать его стало просто невозможно. Безмолвная мокрая истерика вырвалась наружу, и Джоэл не препятствовал ей. Захлебываясь в собственных слезах, он сполз по двери на пол, уткнувшись в неё ладонями и лбом. Под громкие всхлипы короткие ногти с силой впились в деревянное покрытие, грозясь вот-вот быть содранными, но их хозяину на это было глубоко наплевать. Невозможно думать о физической боли, когда сердце разрывает на куски, — Йоон, прости меня…
