Triple J and one more J

Йоонас проснулся раньше обычного. Настойчивый звонок телефона заставил его разлепить тяжелые веки и лениво протянуть руку к брошенной на кровать джинсовке. Он не мог сразу вспомнить, что произошло вчера, не понимал, почему он в номере один, лежит на застеленной кровати, даже не раздевшись, где Йоэль и какой сейчас вообще день… — Да..? — Ну наконец-то, блять! Ты че, спишь ещё? — раздался в ответ оглушительный голос Моиланена. — Сплю… — Вставай давай, нам обратно через два часа ехать. Сантери дозвониться до вас не может. Йоэля буди и собирайтесь. Последняя фраза подействовала, как отрезвляющая пощечина. Порко вспомнил всё. — Я… а… хорошо… — Супер. Скажи этому придурку, чтоб телефон зарядил! — Угу. Йоэль… у них всего пара часов, где его искать? Накануне вечером Йоон ушёл и унёс с собой единственный комплект ключей, где же Хокка тогда провёл эту ночь? Сейчас, без связи, он может быть вообще где угодно, хотя теряться в турах было не его прерогативой… Бесчисленное множество сообщений посыпалось градом: сотни уведомлений в Инстаграм, пропущенные звонки, сообщение от Йоэля, фотографии Хойкки, которые по просьбе Йоонаса весь вечер присылала Вильме… Стоп, что? Резко сев на кровати, отчего потемнело в глазах, Порко открыл мессенджер и наугад ткнул, как ему показалось, в нужный чат. Когда тьма рассеялась, он чуть не выронил телефон из рук. В смысле «прощай»? Нет, конечно, это ни о чём еще не говорило, просто сообщение, может, сгоряча написал, может, опять драму разыграл, чтобы посмеяться над чувствами того, кто беззаветно любил его со всеми его странностями, может, решил всё бросить и уехать… В глубине души Йоонас надеялся на первое, хотя и остальные варианты он предпочел бы самому страшному. Тому, о котором предпочитаешь не думать, даже когда знаешь правду. Быстрый просмотр последних новостей ничего не дал, и это принесло определенное облегчение: Хокка — медийная личность, точно бы заметили, точно бы написали! Только если... Переворошив стоящий в углу рюкзак Йоэля, Йоон нашёл его паспорт и водительские права. Руки панически задрожали, только-только отступившая тревожность накрыла с новой силой. Он сделал это. Он был без документов, а его телефон оказался разбит. Он сделал это, и его просто не опознали. Или вообще не нашли и опознавать было некого. Он сделал это. Его больше нет. Намокшие глаза растерянно забегали по комнате. Как… как же так..? Неужели ничего нельзя вернуть? Он должен что-то сделать, должен! Но что? Порко не знал. Сквозь густеющую пелену слёз прорывались отдельные мысли и обрывки воспоминаний. Возвращаться в опустевшую квартиру. Смотреть в ясные зелёные кошачьи глаза. Засыпать в одиночестве в обнимку с мягкой плюшевой свинкой — последним подарком Йоэля. Нет, не смей плакать! — Не могу… — прошептал Йоонас, тупо уставившись в стену. Больше ничего не будет. Ни хоккея зимой, ни бадминтона летом. Ни поездок в Испанию к родителям, ни празднований Рождества в родном Оулу. Ни шуточных спаррингов по утрам, ни заигрываний на “Fever”, ни ночных озарений, ни пива по пятницам. Ничего, — Нет… не может быть… Обливаясь слезами, в отчаянии Йоон схватил рюкзак и направился к выходу из номера. Что ему делать и куда идти, было неважно. Сбежать. Сбежать от всего чертового мира, больше ничего. Слишком многое напоминало о том, кто безвременно ушёл, не сумев обуздать собственных демонов. Брошенный им рюкзак, теперь выпотрошенный. Аккуратно сложенные в чемодан вещи. Футболки, сохранявшие его запах. Наспех кинутые на тумбочку браслеты и пара колец. И это все в одной чертовой комнате, в которой Хокка был от силы десять минут! Что же должно было ждать Йоонаса дома… Вцепившись дрожащей рукой в дверную ручку, он резко потянул ее на себя, и вдруг прямо ему под ноги рухнуло безжизненное тело. От неожиданности Порко взвизгнул, отпрыгнув назад. Неведомое существо упало ничком, пряча физиономию за длинными спутанными патлами. От такого зрелища даже ручьями текущие слёзы на мгновение прекратились. Потревоженное внезапным шумом, тело зашевелилось и подняло вверх два своих опухших зареванных глаза. — Йоон… Одного лишь взгляда хватило, чтобы Йоонас бросил рюкзак на пол, рухнул на колени и сгрёб возлюбленного в объятия так крепко, как только мог. Он зарывался пальцами ему в волосы, зацеловывал лицо и ключицы, плакал навзрыд, не скрывая эмоций. Живой. Живой… живой! — Я подумал, что ты… - накатившая истерика не позволила закончить предложение, да Порко был и не против. Очередной легкий поцелуй коснулся губ, и Хокка сразу же попытался продлить его. Так, словно всё, что было вчера, там и осталось и никак не отразилось на их отношениях. Правда, Йоон не был согласен с этим. Любовь, переживания, слёзы, да, всё было искренним, но просто взять и забыть такое было невозможно, — Нам… нам надо поговорить… — Можно я начну тогда..? - виновато спросил Джоэл, глядя прямо в глаза. В эти огромные северные озёра, прекрасные, но холодные. И Хокка, вызвавший эту зиму, был готов без сожаления застрять в их льдах, но донести до любимого то, что должен был сказать уже давно. И Йоонас дал ему такую возможность, — Я… я понимаю, что никакие «прости» никогда не загладят то, что я сделал. В принципе, как и всё прочее, потому что это худшее, что я мог сделать с тобой. Я знаю, что ты не простишь меня, и будешь прав. Я не буду умолять тебя остаться, не буду держать тебя и, если ты захочешь, я вообще никогда не появлюсь в твоей жизни. Но прежде, чем ты уйдёшь, ты должен знать, что этого больше никогда не повторится. Что бы ни случилось в этом чертовом мире, я никогда и никому не причиню столько боли и страданий. Больше никогда. Обещаю тебе, если от моих обещаний еще может быть какой-то толк. Той мрази больше никогда не будет, и если для этого мне придётся навсегда замолчать, я замолчу. Йоэль и Йори справятся сами, вот увидишь. Я не прошу тебя давать мне еще один шанс, мне не это нужно. Просто знай, что я не остался последней сволочью, которой плевать на других. Порко, молчавший на протяжении всего монолога, сел, обхватив колени, и горько усмехнулся: — Знаешь… первым, что я почувствовал, когда увидел твое сообщение, был страх. Страх, что ты и вправду, ну… того… Так странно… после всего, что произошло вчера… Я всегда думал, что когда случаются такие вещи, ты не хочешь знать того, кто сделал это с тобой. Что ты начинаешь всеми силами ненавидеть этого человека и желать ему смерти… А я… я не могу. Не могу так и не могу без тебя… Наверное, это неправильно, но… что ж, видимо, я так же безумен, как и ты. Забавно, не так ли..? Затянулась пауза. Воцарившаяся гробовая тишина давила на уши, и Джоэл, казалось, слышал биение не только своего сердца, но и сердца Йоона. Он молча смотрел на любимого и ненавидел себя за то, что покусился на это очаровательное маленькое существо, несмотря ни на что продолжавшее любить его. И сумевшее простить ему то, что сам Хокка себе никогда не простит. — И… что нам делать дальше..? — Я не знаю… Если мы продолжим жить так, будто ничего не было, это… будет неправильно… — А ты сам хочешь, чтобы мы разошлись? — немного помолчав, спросил Джоэл. — Не хочу. Ты даже себе не представляешь, насколько. Будто ты уйдёшь, и какой-то железный занавес захлопнется. И я навсегда тебя потеряю… — И что ты предлагаешь..? — Знаешь, что? В жопу эту ебучую цивильность, — спустя пару минут подытожил Йоонас и настойчиво впился в искусанные на нервах губы, так резко и внезапно, что в ответ ему раздался придушенный стон, — Я люблю тебя. Всех троих и каждого в отдельности. И если то, что ты сказал мне, правда, я люблю тебя ещё больше. Йори, как ни пытался не проявлять себя, тут сдержаться уже не смог. Тихонько всхлипнув, он крепко обхватил руками талию возлюбленного и уткнулся мордочкой ему в бедро. «Спасибо…» — безостановочно шептал он, пока Порко гладил его по волосам, пропуская светлые пряди сквозь пальцы. Они причинили друг другу достаточно боли, чтобы больше никогда не браться за оружие. — Поехали домой? — мурлыкнул Йоон, склонившись ниже. — Мгм. К черту этот город…

***

Всю дорогу до Хельсинки Йоэль проспал, клубочком свернувшись у Йоонаса на коленях. Его размеренное дыхание обдавало открывавшуюся в разрезах джинсов кожу, а ладони мягко сжимали бедро, пытаясь не соскользнуть. Он провёл без сна почти сутки, и та пара часов, проведенных в тревожной дрёме под дверью, не позволяла изображать из себя полутруп дольше пары минут после отправления. Порко, в свою очередь, тоже сдался во власть Морфея практически сразу от скуки и, опять же, от пережитого за два дня стресса. Шутки остальных парней про бурную ночь не вызвали ничего, кроме неловкой ухмылки: знали бы они, что за бурная ночь там была… Впрочем, всё это лирика, и какими бы близкими друзьями они ни были, некоторых вещей им знать не стоило. Например, о том, что учудил Хокка, и о причинах такого его поведения. Не расскажешь ведь, что это был не он, но он, но при этом не он, правда же? Хотя, безусловно, на это зрелище стоило бы посмотреть. Наверняка бы… — Молодожёны, просыпайтесь давайте! — раздался как сквозь вату голос Томми, — Йоэль, буди давай свою свинку любимую и выметайтесь отсюда, мне еще домой переть хуеву тучу времени. Хокка!! — Да не ори ты на него, дай поспать… — сонно буркнул Йоонас, устраиваясь поудобнее, уткнувшись лбом в оконное стекло. — Дома выспитесь, давайте, давайте, шагом марш! Рывком дернув обоих парней за вороты курток, Лалли в мгновение ока поставил их на ноги. Йоон тупо смотрел впереди себя, прикрыв один глаз и медленно покачиваясь, а вот Йоэль рухнул на плечо ударника и продолжил спать, как ни в чём не бывало. Из приоткрытого рта всё еще тянулась тоненькая ниточка слюны, стекавшая на чужую футболку. Томми с силой провел ладонью по лицу и закатил глаза: ну сколько можно? Спать ночью надо, блин… — Эй, подъём! Порко! Держи его и дуй отсюда, — с выражением полной серьёзности приняв вверяемое ему тело, Йоонас кивнул и, всё еще пошатываясь, направился к выходу из автобуса, — Стоять, придурки! А вещи кто забирать будет, я, что ли? Вслед за ничего не соображающими телами полетели рюкзаки и пара чемоданов. Спокойно оглядев разложенный на залитом солнцем асфальте багаж, Йоон пнул прислонившегося к стене возлюбленного и всучил ему практически всё. Щуря глаза, парочка на автопилоте направилась в сторону своего дома. — Надо за Хойккой зайти по дороге. Позвонишь Вильме? — зевая, спросил Порко, на что Хокка только замотал головой. — Неа. Потому что а — у меня опять сдох мобильный, и б — это в другую сторону. Домой дойдём, проспимся, потом съезжу. — Ну пожаааалуйста, ну Йоооори, ну ребёнок так скучаааал… Под удивлённо-возмущённые возгласы остальных личностей, Хокка резко развернулся и зашагал в обратном направлении. Ребёнок — не шутки, ребёнка надо забрать. Тем более, раз мамочка так просит. И, судя по тому, как она вприпрыжку побежала вперед, ещё и скучает. Вот как будить надо, понятно. И пусть Йоэля не прельщала перспектива переть почти через весь город, а потом обратно, перехватывать контроль над телом он отчего-то не хотел. — Да, мы зайдём минут через двадцать. Ага. Как он там? Ооооу, — пропищал Йоонас, и обернулся на возлюбленного, — Мусь, он покушал. Хокка расплылся в улыбке, уже не особо вдаваясь в подробности остального разговора. И правда, ребёнок. Только хвостатый и пушистый. Ну, и рыженький, хотя рыжих в роду ни у кого из них с Йооном никогда не было. Да и котов вообще-то тоже. За этими мыслями сомнительной степени разумности Йоэль не заметил, как они дошли до пункта назначения. Знакомый подъезд с застекленными дверями, сквозь которые проникал яркий солнечный свет. Нежно-желтые стены, уходящая вверх лестница и, наконец, лифт. Порко радостно рванул вперёд и стал ждать, когда железные двери раскроются. В нетерпении он ходил по просторному холлу, подпрыгивая и пританцовывая, отчего звуки шагов эхом проносились по этажам. — Давай быстрее! — наманикюренный палец настойчиво ткнул кнопку вызова несколько раз, но эффекта это ожидаемо не возымело, — Может он сломан? — Да нет, едет. Не торопись, никуда Хойкка не денется, — спокойно ответил Хокка, вслушиваясь в доносящийся из шахты монотонный шум. Торопиться действительно было некуда, но когда лифт наконец раскрыл перед ними свою отделанную зеркалом пасть, Йоонас спешно втащил туда оба чемодана и своего парня вместе с ними. «Молодец. Всё-таки ты не такой ублюдок, каким я тебя всегда считал» — с лёгкой улыбкой сказал Йоэль у себя в голове. Джоэл не ответил, лишь стыдливо отвел глаза от своего отражения. Это просто слова. Пустая похвала, не значащая ничего. Он должен доказать, что не остановится на обещаниях. А как это сделать, покажет время. Двери раскрылись, прерывая только начавшийся поток мыслей и открывая вид на просторную площадку. Проехавшись по скользкому кафелю, Йоон кинулся к нужной двери и судорожно зазвонил в звонок, пока Хокка с трудом волочил багаж за собой. — А вот и мамка с папкой! — радостно воскликнула Вильме с порога и потянулась к Порко за объятиями, — Как всё прошло? Не поубивали там друг друга? Йоэль нервно хихикнул, так и стоя за дверью, пока его котомамочка бегала по всей квартире, отлавливая блудного сыночку. — Да в целом всё нормально, как всегда. Поругались чуть-чуть, да и хрен с ним. — Опа. Из-за чего? Опять что-то не поделили? — Ага, типа того. — Йори, помоги! - проорал Йоонас из глубины квартиры, и Хокка, робко извинившись перед подругой, пошёл туда, откуда донёсся крик. В гостиной его взору открылся широкий диван с торчащими из-под него стройными ногами, — Во-первых, он не хочет выходить. А во-вторых, я, кажется, застрял… — Дурища ты моя… любименькая… — покраснев щечками, Йори аккуратно приподнял диван. Совсем чуть-чуть, хоть и приложил для этого немалую силу. Да уж, порой это его действительно забавляло, то, как меняются возможности одного и того же тела в зависимости от сознания, его контролирующего, — Вылезай. Порко с трудом выполз из-под дивана и уселся перед ним на колени, задрав голову и глядя любимому прямо в глаза. Зрелище довольно пикантное, особенно учитывая слегка закушенную нижнюю губу, но Джоэл, в другое время непременно бы указавший на это, лишь отвел взгляд. — Ну чего? Не нашли? Оба парня резко обернулись на вошедшую в комнату Вильме. Беззвучно хихикнув, Йоон наклонился пониже и заглянул под диван. В дальнем углу, переминаясь с лапки на лапку, сидел Хойкка и высокомерно созерцал корячившихся снаружи хозяев. — Нашли, только… похоже, кто-то не нагостился. Йори, поможешь? Он тебя больше любит. — Конечно, — с улыбкой ответил Хокка и тоже осел на пол, прижав левую часть лица к полу и отставив костлявый зад, — Кс, маленький мой, пойдём домой? — звонко мурлыкнув, кот направился к выходу из своего убежища. Мокрый носик уткнулся в чужой лоб и обнюхал всё от линии роста волос до кончика орлиного носа. Лишь после этого строптивец согласился залезть на руки хозяина, мгновенно усевшегося на колени и обнявшего «сыночку». — Никогда не видела тебя таким, — усмехнулась Вильме, прикрыв рот ладонью, — Оценил «бремя отцовства»? — Гормоны шалят, послеродовой синдром, все дела, видишь, даж бочка наел! — воскликнул Йоонас и ткнул Йоэля в бок, на что тот наигранно насупился. — Посмотрю я на тебя, когда у тебя дети появятся! — непрерывно блуждающие от одного «родителя» к другому зеленые глаза заискрились, а их зрачки расширились настолько, что практически полностью закрыли собой радужку. Когтистые лапки уперлись в крепко сжимающие руки в попытке освободить своего обладателя и унести в другой конец квартиры. Поначалу Хокка пытался игнорировать внезапно изменившееся поведение любимца, но когда маленькие острые клычки крайне болезненно впились в кожу, сдержать вопль было уже не реально, — Блять! Забери его, Йоон, забери, а! Засранец шерстяной! Под громкий заливистый смех непослушное «дитё» было передано «мамочке», которую оно, очевидно, любило чуть больше. Впрочем, его успокоение продлилось недолго, и вот Хойкка снова верещал на всю квартиру, будучи запертым в переноске. Уже в лифте Джоэл решился озвучить то, о чём думал с того самого момента, как они с Порко вышли из номера гостиницы в Тампере. Даже излив ему душу и услышав слова (вроде как) прощения, он всё ещё терзался чувством недосказанности. Словно одного того разговора не хватило, чтобы окончательно разрешить конфликт и стереть с лица земли пролёгшую между ними пропасть. — Я тут подумал… может… может сходим куда-нибудь, проветримся? — Пошли. В наш бар. Давно там не были, — совершенно спокойно ответил Йоон, выходя в приоткрывшиеся металлические двери.