Добро пожаловать на темную сторону

       Йенс вернулся из суда взвинченным. Мелисса опасливо смотрела на мужчину. Она делала выводы из наблюдений за Темным Лордом и догадывалась: сейчас подходить не стоило. Если Миккельдсон захочет, он расскажет ей. Именно это демонолог и сделал. Жестом подозвав Мел, он нежно приобнял ее за талию и прижался лбом к животу девушки. - Все нормально, - сказал он, - Наглость родилась вперед Ханны. Она устроила целое представление, выставив меня в самом неприятном свете. Я, в ее глазах, образец промискуитета, разврата и тьмы. Чему я могу научить Виолу? А чему ее научит эта женщина? Красить ногти и издеваться над своим мужчиной? – Миккельдсон покачал головой. – В следующий раз тебе придется пойти с нами… судья заинтересовался моей невестой. - Хорошо, - покладисто ответила Мел. - Спасибо. – Он сдержанно улыбнулся, глаза его остались грустными. – Я удивляюсь, как ты осталась столь доброй и понимающей.       Йенс нежно коснулся пальцами ее подбородка, Мелисса с трудом сдержалась, чтобы не прикрыть глаза. Она продолжала смотреть в карамельные глаза демонолога и чувствовать наполняющее ее спокойствие. - А что здесь такого? - Мне казалось, у тебя не лунная дорожка за плечами.       Мел несколько погасла. Она кивнула и натянуто улыбнулась. Демонолог не настаивал. Хотя вопрос был точно не закрыт. Мелисса это знала. Девушка не сомневалась, стоило ли посвящать Йенса в свои чувства, раскрывать душу полностью. Лорда такие мелочи, как эмоции не прельщали. Боль Мел, которую она лелеяла, Слизерин считал мазохизмом. Похоже, у нее действительно были склонности к самобичеванию. Наверное, она пошла в маму. Та тоже пропускала через себя все, будто была фильтром. Уже будучи больной, Амелия просила дочку не переживать из-за пустяков. Да какой же это пустяк? А потом еще Стюарт, а тут Темный Лорд… она не успевала подниматься с колен, как ее вновь опускали туда самым жестоким образом. Мелисса кусала в кровь губы, билась, кричала, и ей удавалось выплывать. Затем вновь погружение и боль. Мама права. Хватит. Рядом с Йенсом Мел чувствовала себя защищенной, с ним не должно быть боли. Вся боль осталась с Волдемортом. Она будет считать это правом первой крови*. Девушка постаралась расслабиться и принять свою новую жизнь. Получалось достаточно легко и естественно. Казалось, она знала Йенса уже несколько лет.       Конец недели принес яркое солнце. До июня оставались считанные дни. Мелисса даже забывала, куда они с демонологом шли. Она щурилась, улыбалась и радовалась возможности сменить джинсы на платье. Приятное ощущение легкости никак ее не покидало. Правда, в кабинете секретаря пришлось несколько сбавить пыл. Ханна недовольно восседала в одном из кресел. Второе занимал заметный мужчина с легкой сединой. На его плечи была накинута мантия. Миккельдсон поздоровался с мужчиной и поклонился бывшей жене, ни один мускул не дрогнул на ее лице. Мелисса уговаривала саму себя выглядеть уверенно и села поближе к Йенсу. - Лорд Миккельдсон обещал вас привести, добрый день, мисс..? - Минте, здравствуйте. - Вы в курсе ситуации, мисс Минте. У девочки должна быть мать, как считаете, готовы вы взять на себя заботу о ребенке? - Она сама еще ребенок! - Мне восемнадцать, - призналась Мел, - моей маме было столько же, когда она меня родила, и у нее отлично получилось. – Мелисса замолчала, поняв, что ляпнула. Йенс кивнул ей, мотивируя продолжать, - я постараюсь относиться к девочке, как к собственной дочери и очень надеюсь, что когда-нибудь она станет для меня ей. - Вы не знакомы с Виолой? - Нет, - первым заговорил Йенс, - она очень впечатлительная, еще привязалась бы к Мелиссе, ее любят дети, а потом бы скучала. Все-таки мы планируем жить в Британии… - Видите! Он хочет увезти ребенка в Лондон! А там… - Там отличные условия, Ханна, я уже сотню раз тебе говорил, ничуть не хуже, чем здесь. – В голосе Миккельдсона появилась раздражительность и злость. Мел поняла: не хотелось бы ей видеть демонолога в гневе.       Препинания родителей длились достаточно долго. Мел смотрела то на одного, то на другого и наполнялась жалостью к их дочери. Ребенок страдал из-за нежелания или невозможности родителей договориться. - Вы, в самом деле, хотите отдать опеку этому сумасшедшему ученому?! Да он же и ребенка впихнет в свои эксперименты, не погнушается! - Не кричите в зале суда, миссис Миккельдсон. - Мои эксперименты не выходят за пределы лаборатории, - холодно парировал Йенс. - Давно ли? – Ханна выгнула бровь. - Закрой рот, женщина! – Не сдержался демонолог. Ханна подавилась воздухом, Мелисса поспешила схватить Йенса за рукав. - Лорд Миккельдсон! – Возмутился судья. - Простите. Не могу уже слышать ее претензии, надоело за столько лет. - Полагаю, со своей невестой вы не будете выяснять отношения? - Нет, у нас все отлично, - Йенс сжал тонкие пальцы Мелиссы и улыбнулся ей очень тепло и радостно. Ханна хмыкнула. - Пожалуй, мы обсудили все необходимое. Через неделю я уведомлю стороны о принятом решении.       Йенс тут же поднялся на ноги и поблагодарил суд за работу, Ханна не сдавалась и пыталась убедить судью в бесчеловечености Йенса. Когда они с Мелиссой вышли на улицу, Миккельдсон закатил глаза. - Нараскажет сейчас всяких ужасов обо мне. - Есть, что рассказывать? – Не поверила Мел, они взялись за руки и трансгрессировали к особняку. - Есть, - мрачно ответил Миккельдсон. Они прошли в его комнату и устроились там. Йенс сел прямо на постели, а Мелисса забралась с ногами в уютное кресло и теперь с интересом поглядывала на демонолога. Она и не сомневалась, что у каждого человека есть свои скелеты в шкафу. Однако Мелиссе казалось, у Йенса они должны быть не особенно впечатляющими. Он казался ей образцом… чего? Да, наверное, всех положительных качеств, которые должны быть в мужчине.       Сам демонолог с какой-то неожиданно появившейся тупой болью смотрел в пустоту, перетирая пальцами нечто давно прошедшее, но оставившее в душе следы. Мелисса не знала, как подступиться, и решила начать с себя. - За моей спиной череда потерь. И я не знала, смогу ли я перенести еще одну, так привязавшись. Сам-Знаешь-Кто помог мне отвлечся от… - Мел посмотрела в потолок, пытаясь сдержать слезы. Столько лет прошло, а она до сих пор не могла говорить об этом спокойно. Сердце так и сжималось, перед глазами вставало лицо Амелии. – Мамы. Я до самого конца не верила, что когда-нибудь ее потеряю. - Ты очень на нее похожа, - тихо заметил Миккельдсон. – Я видел фотографии у тебя дома. Копия просто.       Раньше Мелиссу такие сравнения смущали, а теперь она с радостью слушала о своем сходстве. Ей всегда хотелось вновь увидеть мать, столько ей рассказать, о стольком поговорить… Мел бы нашла слова, обязательно бы объяснила, доказала… - Ханна достала меня задолго до развода, - откровением на откровение ответил Йенс, перебив поток мыслей Мелиссы, - а я не люблю, когда мною пытаются крутить, точно пуделем в цирке. Да и расслабиться хотелось. Пару раз она видела у нас дома суккубов**, устраивала жуткие скандалы. До сих пор в ушах звенит. Но не уходила. К тому же промышляла мелким шантажом. Не знаю, с чего она взяла, что эта история – повод для меня молчать и терпеть ее. Это была моя тюрьма, моя личная камера. Остальные уже успели о ней забыть. Люди довольно быстро забывают вещи, не касающиеся их непосредственно. Обсудят, перемоют все косточки, посудачат и отправят в архив. Эту новость заменит другая, более сальная, более интересная…       Демонолог замолчал, сжав губы в тонкую нить. Его память издевалась над ним. Столько лет прошло, пора бы уже забыть подробности, но от них никуда не деться. Он помнил все, вплоть до цвета скатерти на столе в комнате, где все случилось. - Ты не виновата в смерти матери.        Мелисса с некоторым изумлением посмотрела на Йенса. Он заглядывал в ее душу и читал ее с легкостью. Но проделывал это демонолог совсем не так, как Волдеморт. Миккельдсон просто видел, что творилось у нее в сердце, потому что понимал, потому что ощущал то же самое. - Не стоит, - он покачал головой. – Чувство вины отравляет сильнее ядов, и чем быстрее ты от него освободишься, тем дольше сможешь жить. - Ты не можешь себя отпутсить? - Иногда мне кажется, я уже отпустил. Потом все возвращается. Хочешь послушать очередную сказку? Только на этот раз она будет темная и с плохим концом. - Я послушаю все, что ты захочешь мне рассказать.       Мелисса осторожно перебралась на постель и устроилась рядом с Йенсом. Несколько повеселевший демнолог начал свой рассказ.        …Он был совсем юным волшебником, учился в школе, делал акцент на темные искусства. В Дании подход к ним куда более лояльный и обстоятельный, чем в Британии. Был до прихода к власти Темного Лорда. Молодой Йенс Диттманн Миккельдсон происходил из чистокровной семьи, всегда ставил обучение одним из высших благ и занятий, с удовольствием читал и пробовал. Со временем он стал экспериментировать, затем увлекся демонологией. Опасный раздел для начинающих, он словно был создан для Йенса. Успехи сыпались один за другим, теоретические разработки признавали, он писал статьи, летя пером по пергаменту, мысли опережали время…       На одну из его статей ответил студент из Франции. Шармбатон не делал большого упора на темных искусствах, но юноша сам интересовался демонологией и читал научные журналы. Статья Миккельдсона о классификации демонов по уровням внутренней силы показалась ему любопытной. Завязалась переписка. Переписка со временем стала личной, они говорили не только о науке, но и друг о друге. Парень описывал себя социопатом. Вскоре юноша приехал к ним по обмену. Он оказался столь же развитым, как Йенс. Перед Йенсом же предстал вполне нормальный молодой человек. Темноволосый, кудрявый с бронзовым оттенком загара, легкой щетиной, в очках, и с потрясающей способностью словно отматывать назад время, анализируя происходящее в общем, и поведение демонов в частности. Звали юношу мсье де Волон. Дружба завязалась так быстро, что через неделю совместных занятий и экспериментов, мальчишки не сомневались: они знали друг друга всю жизнь. - Ты не представляешь, что такое быть гениальными учеными в столь юном возрасте! - Это здорово! – Восхищалась Мел. - Это убивает, - невесело усмехнулся Йенс.        Их самодовольство выросло до пределов, отныне чужого мнения не существовало. Да и зачем оно, когда двое умнейших парней, пишущих великие работы, сами строили свежие законы? Теория быстро наскучила им, подходило время практики. В школе вызывать демонов было запрещено. Но не им, какие запреты с такими амбициями? Так они и сделали. Все прошло удачно, даже чересчур. Вызвали, пообщались, загнали обратно. Да по-другому и быть не могло – они же гении. К тому же дружба потихоньку переросла в нечто большее.       На этом месте Мел не удержалась, она прижала ладони ко рту и ахнула. - Пойми одну вещь. Темным магам, особенно активно практикующим, необходимо регулярное удовлетворение гедонических потребностей. – Мел ухмыльнулась, она помнила аппетиты Волдеморта, мысль болезненно скребнула по сердцу. – И здесь пол партнера не важен. Мы умеем получать удовольствие и так и так.        Роман разгорался очень бурный, они почти не скрывались, наслаждались друг другом, запираясь в классах, выгоняя соседей по комнате в коридоры. Ночами же вызывали демонов, каждый раз все страшнее и страшнее, а потом хохотали до колик, вспоминая, как чуть не провалились, загоняя его обратно. Вокруг них с де Волоном собралась небольшая группа людей, не таких талантливых, но работящих, желающих приобщиться к демонологии. - Как можешь догадаться, все хорошее быстро кончается. Родителям мои пристрастия не понравились. И я сейчас не о демонологии говорю. Они тут же нашли мне невесту, на которую я даже смотреть не мог. Кроме Грэма меня никто и ничто не интересовало.        Они ужасно повздорили, когда родители приехали в школу навестить сына. Йенс был до крайности против женитьбы, а отец пытался объяснить его тягу к Грэму бурным желанием удовлетворения потребностей на фоне тяжелой темномагической работы. Йенс не верил, доказывал, что влюблен, что они оба влюблены. Консенсус достигнут не был. Родители уехали ни с чем. А взбешенный юный маг вечером уже сидел в компании друзей, готовый вызывать нового демона из глубин Хаоса и доказать всем вокруг, что чего-то стоит.        Настоящий демонолог замолчал, лицо его стало пепельным, какое-то время он, видимо, вспоминал, что происходило дальше, или просто не мог это озвучить. - Все пошло наперекосяк. Не знаю почему, но я был сосредоточен недостаточно сильно, я это признаю. Созданный нами барьер дал трещину, демон вырвался и стал крушить все вокруг, мы попрятались, самые смелые пытались создать новый барьер и падали замертво.        В конце концов, юноша потерял сознание, а когда очнулся, уже в лазарете, получил выволочку от руководства школы. Демона удалось поймать и загнать в преисподнюю. Йенс боялся, что его отчислят, однако он сумел отделаться выговором. И это после того, как он подговорил этих детей вместе с ним наблюдать опаснейшего демона…        Наказание казалось шуточным по сравнению с тем, что придумала для него судьба: той ночью погибли все кроме него. Это порвало реальность на «до» и «после». Не стало успешного демонолога. Йенс завязал с экспериментами, ушел в теорию, в защиту. Его перестало интересовать окружающее. Не было больше рядом Грэма, и не хотелось что-то узнавать о мире, где его нет. На помощь пришли родители, заставившие Миккельдсона опомниться на пороге вылета. Пришлось браться за ум. Днем он учил, а по ночам видел кошмары, где не мог спасти Грэма из хаоса. - Со временем у меня получилось реже вспоминать об этом, все вокруг требовали моих работ, у меня ужасно чесались руки, но я боялся. Побеждать себя всегда трудно. У меня получилось. Правда, мальчишка, что повинен в смерти целой группы учеников, до сих пор временами просыпается во мне. Ханна знает об этом случае. Его пытались замять, и это даже удалось. Но ей рассказали мои родители. Они боялись, как бы девушка не взбунтовалась и не отменила помолвку. Нет, Ханна среагировала почти спокойно. Наверное, уже тогда планировала меня шантажировать этим оставшуюся жизнь. Со временем даже золото теряет вес…        Мелисса, затаив дыхание, слушала рассказ демонолога. Она и представить себе не могла таких событий в его судьбе. Правда, вопросы все еще оставались. - Почему ты принял Метку? Ты ведь видел смерть, знаешь, как это больно. - Люди делятся на два типа. Первый, когда кого-то потеряет, начинает ценить человеческую жизнь и ни за что не сможет ее отнять. Второй – те, что еще больше утрачивают баланс, и перестают ценить что-то вообще. Темная магия подразумевает размытые грани доступного. Это жестоко, - согласился Йенс, - и поверь, больше я никого не убивал. Не приходилось и, надеюсь, не понадобится.        Мел задумчиво кивнула. Она понимала, о чем говорил Йенс, как никто другой. Она не знала, сможет ли отнять жизнь, ее тормозило множество вещей: воспитание, мораль, однако ради некоторых вещей… - Это отдельная тема философского разговора. А я сегодня к ним не готов. Устал, - улыбнулся Йенс. - Тогда хватит разговоров.        Мелисса сама коснулась его губ, прикрыв глаза, и углубила поцелуй, обнимая мужчину за шею. Йенс насладился сладким поцелуем любимой девушки и слегка отодвинулся. - Не торопись. - Я… тоже не хочу торопиться, - призналась Мелисса. Ее иллюзия вдруг разбилась, всего секунду назад она бы смогла, а теперь уже нет. Момент упущен, словно кто-то включил свет, и теперь он слепил их, удерживая от неположенного.        Йенс убрал ей за ухо прядь волос и вновь поцеловал, осторожно уложив на спину. Сам мужчина утсроился рядом, мягко поглаживая ее тело. Мел пыталась отключить мозг и просто расслабиться. Она потихоньку засыпала. Это не было похоже на то возбуждение, что било в позвоночник и разрывало тело, просто спокойствие и умиротворенность. Пока этого достаточно.