Перемены грядут

      Когда Кэйа смеётся, что-то внутри само собой заполняется приятным теплом, и, когда Кэйа, его, однозначно его Кэйа смеётся в чужой компании, Сяо непроизвольно замедляет шаг и вслушивается в чужой разговор.       Неприятный осадок горьким да жгучим перцем оседает в горле — заставляет подавиться воздухом от возмущения и гнева, и.. кажется, ревности? Кажется, это ещё одно таинственное слово из лексикона простых смертных — совсем чужое, да знакомое одновременно — придуманное для описания чувств — странных и совсем нелогичных.       И когда знакомые тёплые ладони оказываются на чужой шее, обнимают нежно и осторожно — Кэйа никогда не обнимал его так — что-то вспыхивает в его сознанием острым шпилем. — Пока-пока, — Альберих оставляет тёплый поцелуй на бледной щеке, и незнакомец так и уходит, будто это совсем обычное для их поведения дело, — А вот и ты, славно, — Кэйа подхватывает его под руку, да только Сяо идти вперёд не спешит — холодно буравит взглядом прищуренным. — Все.. в порядке? — легкая неуверенность проскальзывает в чужом голосе; и Сяо выдергивает руку из чужой хватки, да складывает их на груди, как кажется, в привычном жесте. — Ты мне скажи об этом, — прищуривается божественный зверь, — Полагаю, в моей компании тебе не так интересно.       И Кэйа чуть хмурится в удивлении; и после заливается смехом — совсем звонким и чистым, как кристаллы льда. — Дурак, — не сдерживается он, и, прежде чем Сяо готовится выговорить привычную фразу, затыкает чужой рот коротким поцелуем — совсем первом у них.       И существо забавно краснеет в удивлении, да боится и вдоха сделать, словно мир рассыпется на кусочки. — Доволен? — Ещё, — Сяо несмело поднимает взгляд, — И.. Ты прощен. — Не думай, что я променяю тебя на кого-то ещё, — Кэйа все ещё не может сдержать улыбки, — Тем более это мой брат.       Что-то будто забавно щёлкает в сознании, и Сяо ощущает себя в край неловко.       И все же — ревность чувство странное и глупое.