В целом мире их двое.

      Делай вопреки, делай от руки Мир переверни, небо опрокинь В каждом наброске, в каждом черновике Учитель продолжается в своем ученике Всю мою жизнь я иду ко дну Всю мою жизнь я искал любовь Чтобы любить одну Они сказали — нас поздно спасать и поздно лечить Плевать, ведь наши дети будут лучше, чем мы Лучше, чем мы... Лучше, чем мы... Когда меня не станет — я буду петь голосами Моих детей и голосами их детей Нас просто меняют местами Таков закон сансары, круговорот людей О-о-ой, мама... Когда меня не станет — я буду петь голосами Моих детей и голосами их детей Нас просто меняют местами Таков закон сансары, круговорот людей О-о-ой, мама... Нас не стереть, мы живём назло Пусть не везёт, но мы своё возьмём Это небо вместо сцены, здесь всё вверх ногами И эти звёзды в темноте — тобой зажжённый фонарь Тысяча меня до меня, и после меня будет Тысяча меня и в тысячах не меня, тысяча меня И мы снова вдребезги и нас не починить Плевать, ведь наши дети будут лучше, чем мы Лучше, чем мы... Лучше, чем мы... Когда меня не станет — я буду петь голосами Моих детей и голосами их детей Нас просто меняют местами Таков закон сансары, круговорот людей О-о-ой, мама... Когда меня не станет — я буду петь голосами Моих детей и голосами их детей Нас просто меняют местами Таков закон сансары, круговорот людей О-о-ой, мама... Когда меня не станет — я буду петь голосами Моих детей и голосами их детей Нас просто меняют местами Таков закон сансары, круговорот людей О-о-ой, мама... Когда меня не станет — я буду петь голосами Моих детей и голосами их детей Нас просто меняют местами Таков закон сансары, круговорот людей О-о-ой, мама... Когда меня не станет — я буду петь голосами Моих детей и голосами их детей Нас просто меняют местами Таков закон сансары, круговорот людей О-о-ой, мама...       Синий грузовик с белым передом - кузовом - ехал по тропинке куда-то, куда дорогу знали только Артём и его дружки, двое из которых были с Артёмом впереди, а остальные - сзади - следили, чтобы Мухтар не освобождал Ульяну с Даней и Аней. Да и вообще следил, чтобы в задней части машины был "порядок", была тишь да гладь и никто не вздумал сбежать. Аня смотрела в глаза своим похитителям. Те посмеивались над девушками, один даже захотел приставать к одной из заложниц - к Ане - потянул свои ручонки не туда, куда надо бы. Но Даня заметно разозлся: он стал пытаться пододвинуться к наглецу, а когда локоть его руки был уже близок к его веснушчатому лицу или мордашке, как тут можно было бы выразиться, он попытался стукнуть мужика локтем в подбородок - резко, насколько ему позволяли это сделать связанные руки. Взгляд ребят стал злым, и ничего хорошего это не сулило их похитителям, как и самим девушкам ничего хорошего после поступка их спасителя ждать не стоило: Арсен, тот, который начал приставать к Анне, с густой бородой, чёрными густыми волосами, в каких-то обтрёпанных тёмно-синих штанах, старой вязаной кофте тёмно-зелёного цвета с узорами, какие обычно бывают на больших коврах и от которого пахло мужским старением или же он просто зубы не чистил, Арсен этот, судя по его желанию приставать к молодым девушкам, просто давно не получал по лицу и, видимо, не испытывал достаточного удовлетворения от своей жены (если она у него, конечно, была и есть). Аня тоже не оставалась в долгу: она подняла связанные ноги и дала ими в челюсть Арсену, отчего тот громким басом заматерил девушку не печатными словами, на что Ане было наплевать - пусть матерится, сколько душе влезет, но если пристаёт - пусть отвечает. Она и Данька поднесли связанные руки Мухтару. "Мухочка, дорогой. Пожалуйста, начни реагировать!" -- думала Аня. Говорить никто из ребят пока не мог, на их губах был скотч. И Мухтар отреагировал. Напольное покрытие задней части грузовика было облито спиртом, и облито было не так давно - пахли и руки ребят, и их одежда, и сам пол. Мухтар отреагировал, так как собаки не любят запах спиртного, а если они его чувствуют, то... реакция будет. Пёс подошёл к Анне и начал разгрызать верёвку на её руках, затем - на ногах. Он стал освобождать ребят и, чтобы ему не сешали этого делать, зло посматривал на похитителей, которые как раз и намеревались это делать, и начинал на них рычать так, что им становилось страшновато: глаза их в этот момент становились большими и испуганными, руки начинали дрожать и из уст обидчиков вылетали матерки так же, как харчки пьяных людей на улице. Похитители сами теперь в тупике. И никто им не поможет. - Хорошая собачка. - сказал один из них, Мухамед, дрожащим голосом. Он по внешности был похож на Арсена, но плечи Мухамеда были шире, живот более надутый. Когда рычание Мухтара усилилось и пёс стал громко лаять, водителю пришлось остановить машину. Мужчина из передней части машины вышел с чем-то, похожим на цепь, только на концах этой вещицы были шаровидные свинцовые штуки. Подготовились! Но когда заднюю дверь машины открыли, Даня, с губ которого его девушка смогла вырвать скотч, скомандовал: "Мухтар, взять!" и одной рукой направил его на бандита. Пёс схватил того за руку, не за запястье, а выше, и повис на этой руке. В этот же момент на дачный участок ворвались один за другим Толик, Макс, Коля, Стас, Хрулёв, Дубровский. Более молодые из них всех начали отбиваться от наступающих с кулаками Артёма и других товарищей. Когда неравный бой был завершён, бандиты уже лежали на траве и целовали землю. Каждому из них надели уникальные браслетики. Макс поквитался с Артёмом. И всех их повели в служебную машину тёмного цвета. Мухтар подошёл к Максиму и был очень рад его появлению: пёс стал крутиться возле хозяина и не отходил от него. В это же время Толик помогал вылезти из грузовика испуганным девушкам. Он брал каждую из них за руку и выводил на воздух. А когда Толик взял руку Ани в свою, он почувствовал, будто руку девушки его сына сковала какая-то вибрация - руки Ани охватила какая-то дрожь, да и внутри неё самой, кажется, по всему телу, била дрожь. Она не могла выговорить ни слова. И только когда освобождённый Даня обхватил её спину, почувстовал запах её волос, уткнувшись в них губами, а второй рукой гладил любимую по голове, проходил ею по волосам, именно тогда дрожь в теле девушки стала накрывать волна спокойствия и уверености, что, когда он рядом и она в его руках, уже ничего не страшно.