***
Шёл не спеша. Прогонял в голове, как быстро наступят сильные заморозки и когда мне стоит захватить с собой перчатки. Сухую траву покрывал тонкий слой едва заметного снега. Нос был ледяным. Ёжился в оливковом шарфе Аллана, уже пропитанного моими духами. Шелест крон иссохших деревьев напоминал, что эта улица только кажется пустой. На самом деле тут довольно шумно, особенно если брать времена стадионных забегов, когда на огромное поле съезжаются большинство спортивных команд королевства. Бейсбол в прошлом году был действительно феерическим. От воспоминаний, пропитанных автомобильным запахом и гулом, меня потянуло чихнуть. Медленно подхожу к огромному каменному забору с переплетом чугунных прутьев. Статная медная табличка на одном из столбов говорит о том, что я пришел к месту, где меня ждут. Острые наконечники ограды ожидали момента, когда вновь засверкают на солнце. Бордовый плющ рос по всему периметру изгороди, словно стена, пряча от глаз то, что находится за ней. Смешанные чувства прыгали с ноги на ногу, а я всё никак не мог заставить себя нажать на звонок. Боялся, сам не зная чего. Это место было пропитано чем-то особенным, могу сказать, даже волшебным. Это волшебство не отпугивало, наоборот, притягивало меня за кончик куртки ближе, заманивая вглубь загадочных ощущений. Пока внутривенно пытался преодолеть свой ступор, продолжал разглядывать ограду и то, что чуть заметно выглядывает из-за неё. Виднеется верхушка флюгера. Судя по ветвистому кончику, это, должно быть, олень. Чёрная черепица покрывала конусообразную крышу одной из башен. Башен? Он действительно живет в замке и работает обычным официантом? Абсурдно и немыслимо. Интерес возрастал с каждым дуновением торопливого ветра. Желание суетливо проступало на руках, которые невольно тянулись к ручке двери. По-детски разглядывал каждую деталь чего-то большого и нового. У калитки, которая по большей части тоже была покрыта плющом, висел увесистый ночной фонарь, поскрипывающий в танцах ветра. Если Аллан окажется каким-нибудь колдуном или ведьмой, я даже соглашусь на пару тройку зелий, лишь бы запомнить эту атмосферу, пропитать ею волосы и спокойно направиться домой. Опустошив лёгкие при уверенном выдохе, я нажимаю на потрепанный звонок, спрятавшийся под старыми листьями. Антураж этого места действительно завораживал. Где-то недалеко, в метрах десяти от меня, заскрипела входная дверь. Неторопливые шаги пинали опавшие листья. Сердце бойко билось в грудине, а я откопал в кармане куртки маленький сверток. Леденец мне сейчас точно необходим. Быстро раскрыв фантик, будто времени в обрез, кладу леденец под язык и застываю на месте. Калитка отворилась, а за ней стоял высокий кудрявый парень, одетый, словно принц из слащавых девчачьих романов. Кристально белая рубаха с воздушными рукавами и ажурным воротником едва не просвечивала, переливалась в голубом серебре от уличного света. В спешке пальто упало лишь на плечи и не создавало ощущения тепла, в то время, когда я был полностью одет. С лица Аллана не уходила его любящая улыбка. Взяв меня за руку и нагнувшись для поцелуя в замерзшие пальцы, он глядит мне в глаза. Тёплые губы мягко прикоснулись к костяшкам правой руки. Легли трепетно, согревали каждый дюйм. Моя закипевшая кровь прилила к щекам и кончику носа, пока я с замиранием сердца наблюдал за глазами Аллана, тонущими в таких нежных ласках. — Вы меня балуете, мистер Моррис. — промурчал парень, поднимая на меня глаза. — Наблюдать за вашим смущением, однако, весьма лестно, я ведь просто поцеловал вашу руку. — Я не был готов к таким нежностям прям на пороге вашего дома. — тепло от его губ набатом прошлось по всему моему телу, дойдя до горла. — Сегодня вы подрабатываете принцем, мистер Бейкер? — Хм, разве я не всегда выгляжу как первый красавец гимназии? — задумчиво пошутил Аллан, поднеся пальцы к подбородку и начав разглядывать что-то позади меня. — Пойдем уже скорее внутрь, я продрог как бродячая кошка. — суетливо отшутился, аккуратно проталкивая того за калитку. От тела Бейкера, как и всегда, пахло просто восхитительно. Хотелось прислониться к его груди, утонуть в тёплых объятиях и зарыться носом где-то у шеи, там всегда духи были более яркими. Я таял от этого. Закрыв за собой калитку, отголоски реальности остались за пределами этих территорий. Аккуратно убранная лужайка, уже готовая к зимнему сезону, держала при себе кучки опавших листьев дуба. Дубы были, к слову, повсюду. Парочка у дома, несколько у забора, еще несколько за зданием. Скорлупки желудей похрустывали под ногами. Хотелось в эту же секунду залезть на одно из огромных деревьев и сидеть на массивных ветвях, читая что-то из разряда утопий. Завидовал ему, но делал это по белому. К удивлению, одна башня всё же была. Сам дом был большим, трёхэтажным. Тёмное красное дерево поднималось от земли к небу, где его покрывала угольная черепица. Прямо посередине, наверное чердак, была вытянутая по ширине колонна с треугольной крышей и окном прямо в ней. По дому рос декоративный виноград, изредка залезающий на окна второго этажа. В этом деле он был аккуратен. Контрастом выступали молочные оконные рамы и такая же терраса, где стояли два плетёных стула и кофейный столик. — Дорого богато. — Мы здесь вовсе не за этим. — ответил тот, провожая меня внутрь и придерживая за талию. — Так или иначе, я впечатлен. — и это было искренне, потому что я буквально тонул в немом восторге. — Сведём это к гарантии, что ты вернёшься сюда вновь. — Аллан усмехнулся и прижал меня к себе крепче. Успел даже пожалеть, что сейчас на мне куртка, а не одна лишь рубашка. Переступив за порог дома, в нос ударил пряный запах сухих цветов, мёда и эфирных масел. Всё было в тёмной цветовой гамме, включая и обои, но оттенки были тёплыми, навевали уют: тёмно-зелёный, дубово-коричневый, на некоторых стенах даже фисташковый. Повсюду висели картины в дорогих узорчатых рамах. Ни одна стена не была пустой. В основном это были морские пейзажи: причал, бушующий океан, утёс с косяком чаек, пустые берега. Не хотелось даже думать, сколько всё это стоит. Однозначно, в его семье деньги водятся. Передав куртку Бейкеру, тот вешает её на крючки у выхода и предлагает мне домашнюю обувь, но я отказываю. Кофейный ковер расстелился от двери к огромной тёмной лестнице с массивной резьбой на деревянных перилах. Свет от огромного вытянутого окна прорезал воздух, кидая солнечную линию от межпроходной площадки лестницы к нам с Алланом. Темноту интерьера разрезали подобные полосы по всему периметру дома, окон тут действительно было в достатке. — Не желаешь пройти вперед? — Бейкер обернулся ко мне, застыв глазами на теле. — Ох... Его обескураженный вздох окончательно вывел меня из астрала, от чего я словил его внимательный взгляд. — Что такое? — разглядывал себя, щупая ткань руками. — Я уже успел испачкаться? Под дневным светом облик Аллана всегда воссоздавал загадочный силуэт псевдо-романтика, особенно сейчас, в этой прекрасной рубашке с воздушными рукавами. Его веснушки пропитывались тишиной этого места, а лицо становилось всё больше похожим на живописное, акварельное. Будто мне виднелись все те мазки кистью, которой он был создан. Через его русые кудри сочился свет. Божество, сошедшее сверху? — Не думал, что ты оденешься ко мне так изыскано. — наконец сказал тот, подходя ближе. — Я планировал приковывать к себе твоё внимание, но как я буду это делать, если не могу оторвать от тебя глаз?... Его рука плавно скользнула по моей щеке. Невинный взгляд сопровождал мою робость, читаемую по губам. Растерянно смотрел то на Аллана, то на себя, закапывая остатки стойкости. — Думал, что раз я не был предупрежден по поводу дресс-кода, то приду как оборванец? — неизвестная доселе дерзость с обольщением всплыла в самый подходящий момент, заставив того улыбнуться. — Я утаиваю много секретов. — Что ж, буду рад раскрыть каждый из них. — последовал лёгкий поцелуй в щеку. Аллан был аккуратен. Всякий раз это вызывало у меня трепет. Каждое его действие в мою сторону было наполнено искренностью и безграничной теплотой. Слегка улыбнувшись столь милому жесту, направился за ним, всё продолжая оглядывать интерьер этого "особняка". На любой плоской поверхности, будь то тумбой или полкой, стояли вазы с сушеными цветами. Букеты были аккуратно перевязаны декоративной веревкой, а опавшие листья придавали натюрмортам свой шарм. Цветы были абсолютно разные: кустовые розы, гортензия, пучки лаванды, лунария, гелиптерум, и это только те, которые я знал, на остальные сухоцветы мне банально не хватает знаний. Возможно, именно поэтому Аллан решил что-то посадить в ученическом саду. Помимо сухих цветов в комнатах были стенды с приколотыми к доскам насекомыми. Редкие виды бабочек навсегда запечатлелись под стеклами, разновидности жуков и прочие редкости. Жуткая красота. Будто гулял по лондонскому музею в биологическом крыле, изучая экспонаты за витринами. — У тебя кто-то коллекционирует? — Бабочки? Нет, отец относится к министерству изучения каких-то биологических ответвлений, постоянно отсиживаясь в лабораториях и исследуя строения живых организмов. Большинство экспонатов нашёл он сам, от чего и принес домой. — ответил Аллан, переведя внимание на мёртвые стенды. — Одна бабочка стоит целое состояние для науки, а отец сумел забрать её домой для эстетического ублажения. — Твой отец, вероятно, очень умный и начитанный человек. — смотря на всё это мне начало казаться, что даже в обеспеченной семье есть много проколов, потому что мне ли не знать, какого это. — Раньше мы много времени уделяли совместным походам, прогулкам на лошадях, неким исследованиям в области наших лесов, но 8 лет назад отца отправили в командировку на южную часть Великобритании, и там он нашел совершенно новый подвид птиц, ранее неизвестный человечеству. Соответственно, сразу пошло повышение, премия, огромное количество наград. — Аллан задумался. По его лицу скользнула доля грусти. — Так или иначе, я рад за него. Может мы и видимся раз в пару месяцев, и отношения между нами обострились, но труд, который он проделывает, сказывается на нашей семье, и как минимум я должен быть благодарен ему. Сейчас вся его жизнь уходит на интересующее его дело, а деньги и слава сыпятся на нас с матерью и сестрой. Он многое делает для нас. — Могу сказать, что разделяю твои чувства на этот счёт, потому что в моей семье всё совершенно так же. Нам обоим было не легко в детские годы. — тем временем мы прошли на просторную кухню, которую разделала огромная столешница. Наверное, это одно из самых светлых помещений, потому что расположение окон напоминало закрытую веранду. Вся мебель впитывала солнечные лучи. — Тебе действительно потребовалось 3 часа, чтобы натереть всё здесь до блеска? На весь дом ушли бы сутки. — садясь на мягкий стул и наблюдая за тем, как Аллан ходит передо мной и что-то достает с полок. — Да брось, я вымыл только свою мастерскую, все остальные комнаты в чистоте поддерживают уборщицы, которые к нам заглядывают каждые понедельник, среду и пятницу. — в его руке засветились несколько баночек. — Чая? — Не откажусь. — Отлично. В две огромные кружки залился кипяток. Запах трав наполнил кухню. — Какой желаешь? У нас есть черничный, с цитрусами, ромашковый отвар, яблочный... — это место было таким спокойным и умиротворенным. Я будто сидел у него далеко не в первый раз, знал здешнюю обстановку и находил её домашней. Навевало комфортом. Мне захотелось больше близости в такой светлый момент. Аллан продолжал перечислять все сорта чая, скопленные в различных чашах, совсем не замечая того, как я встал со стула. Аккуратно подходил к нему, огибая гладкий угол кухонной столешницы. Шёл тихо, скользя носками по холодной плитке. Чем ближе подходил, тем больше чувствовал. Стоило мне только оторвать взгляд от его широкой спины и плеч, как я тут же приковался к бёдрам. Шикарным бёдрам. Становилось даже лестно, что он выбрал меня, что-то сумел во мне разглядеть, понять. Я прижался к нему, обняв со спины. Руки мягко обволокли его пояс, сковали крепко, но нежно, надежно. Перечисления трав прекратились, на мгновение он замер, пытаясь укротить дыхание. Не видя его лица, мог сказать точно, что тот улыбается. Мышцы расслабились. Обмяк на нём, вдыхая носом уже до боли знакомый аромат. Банки были поставлены на стол. Руки легли на мои ладони, скрепленные в замок. Они вновь у него тёплые. — Ты не против, если я так постою с тобой? — спросил я, всё так же наслаждаясь моментом. Аллан ничего не ответил. Он лишь стоял и смотрел мне на руки, делая аккуратные вдохи. Ладони сжали мои, крепко и настырно, но после ослабли, будто показали мою значимость и расслабились. — Мне малину. — пробурчал я, теревшись о его мягкую блузу и впитывая тепло тела. — Будет сделано, сахарок. — шёпотом ответил Бейкер, медленно взяв нужную баночку и насыпая в кружку трáвы. Пахло просто замечательно.***
— Сколько сколько у вас всяких чаёв? — моему удивлению не было предела, мог лишь сидеть с широко открытыми глазами и поглощать эти бешеные цифры. — Порядка четырехсот. Мама постоянно делает новые, как только ей в руки попадаются нужные ингредиенты. Мы сидели с ним за столом. Разговор зашёл про обилие сухих растений в доме, и тема развилась на весьма громкие сюжетные повороты. Аллана это забавило, он был расслаблен и продолжал перемешивать сахар в чашке, всё время рассматривая меня. — А какая у неё специальность? Флорист? Или что-то из разряда кулинарии? — спрашивал я, ловя его довольный лисий взгляд. — Не поверишь, — ответил тот. — Она библиотекарь, но большую часть времени уделяет своему читательскому клубу, который собирается каждый четверг. Не думаю, что тот ожидал сильной реакции от меня, но она пошла. Восторг искрами валил из меня, светился поярче светлячков в июльском поле. В голову сразу начало поступать так много вопросов: кого она любит читать, какой жанр, пишет ли сама. Так хотелось узнать на это всё ответы, но я сдерживал свой напор как мог. — У вас с ней много общего на самом деле. — сказал Аллан. — Правда? Я поражен. — Да, вы оба повсюду ходите со своими книжками и не замечаете того, что происходит за её пределами. — посмеялся тот и отодвинул от себя кружку чая. — Может пройдёмся? — Да, давай. — поддержал я, вставая из-за стола. — Хочется детально рассмотреть твой дом. — Ты меня смущаешь такими высказываниями, — идя за мной, Бейкер задвинул стулья и невинно посмеялся в руку. — Никогда не считал свой дом какими-то хоромами. Да, безусловно, он большой, но уж точно не стоит твоего внимания. Из конца кухни парень быстро очутился рядом со мной. Тяжелая ладонь легла мне на плечо и слегка притормозила, заставив меня обернуться на Аллана. — Потому что мне хочется, чтоб в интересах у тебя был я. — нагло улыбнулся и прошёл вперед, точно осознавая, что я клюнул на эту уловку. Да, меня до жути возбуждала его дерзость в подобных вещах, потому что в ней не читалась манипуляция. Я был таким же падким на него, как и он на меня. Это разжигало во мне некое озорство. Хотелось больше и больше. — Ты мне упоминал про коллекцию, которую стоит увидеть, это касалось бабочек? — догнав его у лестницы, иду рядом, разглядывая многочисленные картины. Как в галерее, честное слово. — Ох, нет, это отцовское, у меня совершенно другая тематика. Внушительная люстра спускала вниз свои ветвистые рукава, увешанные светлыми камнями, сквозь которые просачивается свет. Словно идя по поместью, держался за лаченные перила и смотрел вслед Аллану, идущему спереди. Мы вписывались с ним в интерьер этого места. Моя кремовая рубашка, где главной деталью были рукава епископа, выглядела эффектно. Даже благодарен матери, что из-за неё мой гардероб больше похож на сбор вещей для вечернего приёма. Видел Бог, что она знала последствия. — Куда мы идём сейчас? — Я хочу тебе показать гордость моей матери. Уберег этот секрет на сладкий момент, — Аллан улыбается и берет меня за руку. — Тебе понравится. Безусловно. Я уже вне себя от любопытства, что приготовил мне этот дом. Чем дальше мы уходили, тем сильнее мне хотелось заглянуть за ближайшую дверь, открыть занавески и подглядеть в замочную скважину. Меня колотило изнутри, и это поднимало уровень эндорфинов. — Вот, нам сюда. Мы остановились в самом конце вытянутого коридора. Дверь, ведущая неизвестно куда, перекинула меня в воспоминания; наша вторая встреча, библиотека, его глупая шутка. Не заметив для себя, глупо заулыбался и посмотрел на Бейкера. Тот посмотрел в ответ. — Здесь, как и в тот раз в библиотеке, ничего не будет? Очередная твоя шутеечка? — В этот раз я не намерен тебя дурачить, Роджи. — и он открывает дверь. Сильный запах старых бумаг и чернил. Не успел сообразить, что нахожусь не в книжном магазине, а у него дома. От удивления даже сбилось дыхание. Библиотека. Комната 12 на 6. Повсюду книги. Даже на полу лежали коробки, наполненные фантастикой и прозой. Ошеломленно окинул всю эту картину глазами и взглянул в глаза парню. Слов у меня не было. — Пройдем. Его руки осторожно подтолкнули меня сзади, заводя в читательский кабинет. Солнце пробивалось сквозь закрытые занавески, кидая на пол жёлтую нить света. В самом центре стояли два кресла: чёрное и серое, а меж ними миниатюрный столик. Не мог поверить собственным глазам. Некоторые люди живут моими мечтами. — Только не говори мне, что она прочла их все. Тут не меньше двух тысяч изданий. Аллан одергивает шторы, залив комнату хоть каким-то светом, и садиться в одно из кресел, закидывая ногу на ногу. — Большинство из них она повторно перечитывала. — тихо кинул тот. У меня будто крышу снесло. Столько? Это немыслимое количество просто не укладывалось в голове. Не зная об этой женщине совершенно ничего, я уже боготворил её. — Как её зовут? — наконец смог собраться с мыслями. — Лиза, либо же Элизабет Бейкер, как тебе удобнее. Шёл осторожно, оглядывал все книжные корки, читая авторов и названия. Большинство я знал, а о некоторых слышал впервые. Глядя на Аллана, можно было бы предположить, что тот заведует этим местом, сидит вальяжно и расслабленно, точно зная, что написано в каждой из них. — Она знакома с русской литературой? — поинтересовался я, поймав взглядом стенд с работами тех авторов. — Любительница, года два как начала читать некоторых из них. — он щурился, выглядывая что-то на полках. — Кинь ту, что в розовом переплёте. Резво обернувшись, начал прочесывать глазами огромные ряды книг. Нашёл одну из возможных. — Финкель? — Да, отлично. Не желая бросаться столь ценными экземплярами, беру сборник в руки и передаю Аллану, раскинувшемуся на круглом кресле. — Мне нравятся его переводы, я нахожу в них нескончаемое обаяние, секунду, — быстро листал страницы, проницательно заглядывая в каждую из них. — Вот, нашёл. Прокашлявшись в руку, он снимает с лица улыбку и сосредотачивается на написанном:Одни твердят, что молодость - твой грех, Другие же - что в ней все обаянье; Но молодостью ты прельщаешь всех И превращаешь грех в очарованье. Алмазом станет камешек простой, Блестя в кольце на пальце у царицы. Вот так и у тебя - порок любой В чарующую прелесть превратится. Немало бы похитил волк овец, Когда б он мог прикинуться овцою; Немало бы пленила ты сердец, Когда бы всей блеснула красотою. Не делай так, - ведь для моей любви И честь твоя, и ты - свои, свои!
— Это перевод Шекспира, но он достаточно чувственен. К примеру, тот же перевод от Маршака мне не совсем понравился, к Чайковскому это тоже относится, а вот Финкель с этой задачей справился. — Аллан невинно взглянул на меня, словно желал услышать что-то в ответ, но я продолжал молчать, стоя у огромного книжного шкафа. — Или допустим вот, дай мне тот сборник стихов, тот что справа от тебя. Есенин. Взяв нужную книгу, я приношу её Аллану и сажусь рядом с ним, не сводя глаз с его сосредоточенного лица. — Там есть такие четверостишья, которые вызываю прям дикий восторг. Вот, гляди:Пой же, пой. На проклятой гитаре Пальцы пляшут твои вполукруг. Захлебнуться бы в этом угаре, Мой последний, единственный друг. Не гляди на ее запястья И с плечей ее льющийся шелк. Я искал в этой женщине счастья, А нечаянно гибель нашел.
— Возможно, ты прочувствуешь такие же эмоции. — я впервые видел, чтоб Аллан так заинтересованно говорил про литературу, когда его максимум составлял пару книжек в месяц. — Вот эта строчка "я искал в этой женщине счастье, а нечаянно гибель нашёл." Она ведь потрясающая, разве не так? Или вот, продолжаем...Я не знал, что любовь — зараза, Я не знал, что любовь — чума. Подошла и прищуренным глазом Хулигана свела с ума. Пой, мой друг. Навевай мне снова Нашу прежнюю буйную рань. Пусть целует она другова, Молодая, красивая дрянь.
— Чёрт возьми, я ловлю экстаз, когда читаю его стихи. Это один из немногих сборников, который я даже цитировал на годовом фестивале в гимназии. Есенин - гений чистой воды. Я тихо цвёл. Слушать увлеченного человека - чистое ублажение для меня. Он говорил про работы Есенина с таким трепетом, будто это были его работы. На самом деле, писательство ему к лицу. Я был бы не удивлен, если он тайно чиркает что-то в тетрадках. Сидя в кресле, я всё слушал, как тот пытался передать эмоциональную нагрузку стихотворения, делая небольшие паузы. Его меланхоличные взмахи рукой, подстроенные под ямб, плавно вырисовывали картинки в воздухе. — И в конце такая забавная концовка. То есть, парень буквально обозлился на девушку, которая ушла от него, а после вспомнил все свои похабные похождения и свёл проблему на "нет", обесценив сам термин любви, это просто феерично.Так чего ж мне ее ревновать. Так чего ж мне болеть такому. Наша жизнь — простыня да кровать. Наша жизнь — поцелуй да в омут. Пой же, пой! В роковом размахе Этих рук роковая беда. Только знаешь, пошли их на хер… Не умру я, мой друг, никогда.
И Аллан затих, будто вложил в эти заключительные строчки все свои жизненные силы. Бумажный сборник закрылся и упал на книжный столик, а Бейкер подтянул руку под висок и самодовольно уставился на меня. — Ну что? Что. А что я мог, собственно, ответить на это? Я был пленен самим образом Аллана, увлеченного книгой. Это несказанные ощущения. Свет из окон оседал на его волосах и падал на глаза, просвечивая кофейную радужку. Если бы Аллан читал мне хотя бы 15 минут в день, клянусь, я бы возобновил писательство, исходя из его творческого образа. — Это было изумительно... — Рад, что ты тоже оценил одну из его работ. — радостно выдохнул тот, потирая переносицу. — Думаю, мне стоит ознакомиться с работами этого автора. Попрошу Люси заказать мне подобный сборник, потому что не уверен, что его возможно найти на полках книжного. Он двинулся. Рука подхватила книжку, что лежала на столике, и поднесла её мне. Никогда прежде не мог представить, что это произойдет со мной. Книги у ценителей - дороже золота, и одна из них может попасть мне в руки. Этот жест показался мне настолько интимным и изнеженным, что я растерялся. — Ты...мне правда можно? — спотыкаясь о каждое слово. — Да, — счастливо промурчал Бейкер. — Я знал, что он тебе понравится, поэтому заранее предупредил маму. — книжка оказывается у меня на коленях. — Изучай, сколько влезет. Взяв её руки, на глазах проступили слёзы. Не знаю, почему я такой сентиментальный на подобные вещи, но я не сумел сдержать эмоций. Тёплые капли еле держались на роговицах, замылив мне весь силуэт сидящего передо мной парня. Он взволнованно протянул мне руку и прислонил ту к щеке. Пальцами он аккуратно наглаживал кожу, наводя успокаивающие круги. — Роджи... — Я так люблю тебя, Аллан... Не в силах что-либо сказать, я лишь притягиваю того к себе и крепко обнимаю в знак благодарности за всё, что тот делает для меня. Это несоизмеримо...