***
— Я могу рассчитывать на твою компанию? — тихий и собранный голос Аллана эхом пронесся у меня в голове, оставив после себя лишь пустой звон. Мне было нечего сказать. Полностью обескураженный, я глядел в лакированный ободок телефона и пытался хоть как-то сопоставить услышанное с теми фактами, которые мне были известны. — Мама? Как она узнала твой номер? — обрывисто, словно теряясь от испуга, голос метнулся на другой конец провода. — Не думаю, что сейчас время об этом думать, Роджи, — мягко свалил тот с темы, пытаясь акцентировать моё внимание на поставленном вопросе, — Так я могу рассчитывать на тебя? — Конечно. Мы заедем за тобой.***
Люси крепко спала у себя в спальне, или же просто старалась подавить желание встать и присоединиться к моему раннему завтраку. Так или иначе, ей нужно в город лишь к двум часам дня, и спешить ей явно незачем. Всю ночь сохранялась спокойная погода, снег прекратил валить еще в девять вечера. Небо заволокли густые монотонные тучи, пропитанные концентратом холода и грязи. Молчание разбавляло лишь жужжание и треск морозильной камеры. Гудела на всю кухню, расползаясь трещащим звуком по первому этажу. Я лениво, еще точно находясь в своём втором сне, перемешивал сахар в кружке, глядя на кофейный водоворот в самой середине. Тупился на ходу, утопая в этой монотонности. Усыпляла на ровном месте, или же нужно было умываться в более холодной воде. Горьковатый вкус жареных зерен, перемолотых в кофеварке, обволок десна и язык, ускользая вглубь и наполняя моё тело потерянной жизнью. Подпер подбородок рукой. Очень сильно хотелось спать. По своей инициативе решил поехать так рано, чтобы сопровождать Аллана даже во время его репетиций. Думал, тот обрадуется, если я буду рядом, а по итогу осознал, что это чисто из-за своих побуждений. Даже бабуля решила явиться на новогоднюю коллекцию, чтобы увидеть моего приятеля на дорожке подиума. Уже представлял, как в свете прожекторов, вспышек камер и блеске ручной вышивки сияет его улыбка, красиво уложены волосы и шикарна походка. Не думал, что когда-либо увижу его в таком виде, но реальность сумела преподнести сюрпризы. Я тому безмерно рад. Пока водил ложкой по дну чашки, глядел на пустующую вазу, стоявшую в углу кухонной гарнитуры. Цветов там не видно почти месяц. То ли Люси забывала забрать их из цветочного бутика, то ли не завезли нужные, но эта посудина больше не украшала наш стол. Грустно в какой-то мере, но её час еще настанет. Перевёл взгляд на часы. 5:27. Томно вздохнув, делаю еще несколько глотков почти остывшего напитка и оставляю кофе недопитым. Встал с места, скрестив на груди руки, и подошел к окну. Воздух казался стеклянным. Видел всю эту смоляную черноту леса, в чьих кронах деревьев прятался беспощадный ночной мороз, из-за которого трескалась кора. Пробегался глазами по спящим домам, окна которых говорили о тишине хозяев. Мир вокруг еще не пробудился, мирно посапывал в такой ранний час. Нервно потрепал узелок галстука и продолжил так стоять, упираясь бедром в столешницу. К шести приедет Морти и заберет меня, а после мы отправимся за Алланом. Интересно, он волнуется? Как он себя чувствует? Думая о нём, я мнимо улыбался. — Вижу, ты при параде, — тихий и сонный голос Люси внедрился в мои мысли. Я повернул к ней голову и оперся руками о гарнитур. — Я тебя разбудил? — встревоженно отозвался в ответ. Женщина отрицательно покачала головой и улыбнулась: — «Нет, мне просто захотелось пить». Вышел с кухни и присел на диван в зале, издав едва слышный, но уставший вздох. Ночью всегда так холодно дома? Меня пробирает даже в пиджаке. Взъерошил волосы и уставился в спину бабули, которая наливала воду из графина. Она казалась мне какой-то слишком измотанной. Вернулась вчера после матери часов в одиннадцать вечера, пробыв на репетиции весь день. Даже не знаю, чем ей там пришлось заниматься. И об Аллане… Это была её идея, или идея Ромилли? Как она к этому отнеслась? Я всё также продолжал смотреть на её тёмный силуэт, освещаемый лишь блеклым отблеском гостиничного светильника, стоявшим рядом со мной. — Я рада, что ты надел его. Речь была медленной и растянутой. Понимая, что она имеет ввиду, я слегка осекся и выпрямился в спине. Ничто не остановило меня, чтобы нахмурить брови и сделать недовольное выражение лица, которое женщина так или иначе не увидит. — Это только на сегодня. В ответ мне прилетел лишь сонливый вздох и тихий стук стакана о поверхность стола. Смотря ей в спину, я ощущал едва уловимое напряжение, прятавшееся в её и моих плечах. Говорить об этом и дальше мне не хотелось. — Тебе в нём очень хорошо, — продолжила та, но это, скорее, было заключением, нежели попыткой развить тему. Я отвечать не стал, лишь сопроводил её взглядом и мягко кивнул, когда она скрылась за дверью спальни. Глаза встретились лишь на секунду, и ничего кроме сожаления я в них не уловил. Паршиво. Откинулся на спинку дивана и закинул назад голову. Тени на потолке выстраивались в причудливые фигуры, словно из кошмаров. Сквозь оконные рамы завыл ветер. Тихий стук в дверь. Я подскочил так сильно, что ударился ногой о кофейный столик. Огляделся на комнату бабули, боясь, что потревожил. В ответ скрипы кровати. Всё в порядке. Поспешно подлетел к входной двери, пытаясь натянуть на себя куртку. — Пару секунд, Морти, я сейчас, — отозвался, искренне не понимая, почему не услышал приближение машины и свет фар за окном. Нелепо наматывая на шею шарф, открываю дверь, дабы увидеть смуглое лицо водителя, но вместо этого встретился глазами с парой карих. Тут же остановился, глупо уставившись тому в лицо. — Аллан? Что… зачем ты — не успев закончить мысль, парень мягко обхватывает мои щеки холодными ладонями и внедряет в нежный поцелуй. Губы, словно хлóпок, аккуратно накрыли мои. Ощутил лёгкий привкус мяты. Не мог подумать, что Бейкер потащится в такую рань ко мне домой по бешеным сугробам, лишь бы поехать вместе. — И тебе доброе утро, малыш Роджи, — игриво промурчал тот, всё так же стоя на пороге и обнимая мои щеки. — Заходи. Я впустил того в дом, начав тоже раздеваться под его старческое двадцатилетнее кряхтение. Никогда не видел, чтобы он заплетал волосы. Внимательно разглядывал этот небрежный хвостик, пока Аллан вешал в коридоре наши куртки. Выглядел он, не буду лгать, просто волшебно. — Прости, что так внезапно. Вполне возможно, что я мог прийти сюда до того, как ты проснешься, ведь я не знал во сколько ты вста… — речь прервалась, а парень смущенно на меня уставился, — О нет, только не говори, что мне идёт. Я потянул один уголок губ, растянувшись в надменной ухмылке и встав прям посередине прихожей: — Как-то глупо слышать подобные вещи от человека, который подмигивает самому себе в отражении, — с долей дерзости пробурчал я, тыкая пальцем тому в грудь. В ответ я получил ту самую солнечную улыбку и тихий смешок, что моментально заставил сердце сделать пару лишних стуков. Мы прошли в зал. Оглянувшись на спальню бабули, ничего подозрительного я не услышал. Та, видимо, приняла свои таблетки для сна. Последние пять лет Люси пользуется ими несколько раз на неделе, если не больше, так как бессонница начала мучить её сразу после смерти мужа. Без химии даже поспать не может спокойно. Не помню, какой именно диагноз выписал тогда врач, но в тот день у Ромилли был очень удручающий вид, не говоря уже о самой Люси. Я присел рядом с Алланом и глубоко вздохнул: — Чай? Кофе? — В этом доме я могу смаковать кое-что получше, — его рука проникла в мои волосы, начав осторожно гладить кожу головы. Обмякнув, я принимаюсь чуть ли не мурчать, пока мышцы всего тела просто обесточились под натиском его касаний. Голова упала тому на грудь, вызвав при этом улыбку у обоих. — Да что вы говорите, мистер Бейкер, — перенял эту игривую манеру, продолжая расслабляться на теле юноши. — Мне всегда будет мало, ты ведь знаешь, — густой баритон окутал уши и я залился в лёгком румянце. Я был самым преданным поклонником его касаний, питая нескончаемую любовь к его лисьей манере заигрываний. Никогда ранее не имея слабости к телесному контакту, сейчас я буквально вовлечен в этот бездонный омут, ценя именно его прикосновения. Лежал на Аллане, прогоняя в мыслях сегодняшнее утро. — Он заедет к шести? — По идее. И вновь оба погрузились в это ледяное море сонливой тишины, в которой погряз весь дом. Слушал биение его спокойного сердца и засыпал, находя такую неритмичную мелодию самой убаюкивающей. Перекинул руку через его корпус. Обнимаю сильнее, как бы вжимаясь телом в тело Аллана, в надежде навсегда впитать запах его одежды. — Никогда не видел тебя в пиджаке, — вновь тихо отозвался тот, стараясь прогнать сон разговорами. Я лишь едва заметно пожал плечами: — «Не любитель». — Не любитель, — процитировал меня в ответ и вновь уставился в окно. Ситуация казалась мне до боли нежной. Находясь в ласках его рук, я мирно лежал у того на груди и сопел, пытаясь всё равно находиться в сознании. Слышал, как томно он вздыхает в определенные промежутки, как будто у него заканчивался воздух, как он продолжал гладить меня по волосам и как тикают настенные часы. Совсем скоро приедет водитель и отвезет нас обоих в Лондон, где целых семь часов Аллану будут рассказывать основы модельного дела. Стало даже немного досадно. Что это? — О чем думаешь? — скорее всего он почувствовал, как сжалась моя рука на его груди. — Если тебе предложат контракт, ты подпишешь? Бейкер тихо засмеялся, потрепав меня по голове и прижав к себе еще сильнее. Аромат его шеи сразу дошел до носа и этот запах обволок легкие. — Ты правда думаешь, что мне что-то такое предложат? — всё так же продолжая смеяться. — Не вижу причин для смеха, у тебя есть все данные, — буркнул в ответ, сохраняя спокойствие голоса. Аллан затих. Не знаю, возможно он задумался, возможно просто подбирал слова или не хотел отвечать. Ритмичные действия его руки стихли, сойдя на «нет». Комната разрывалась в напряженном молчании невысказанных фраз. Я поднял голову и уставился на парня. — Мне лестно, что ты так думаешь обо мне, правда, — начал тот, — Но с чего вдруг такой вопрос, Роджи? Настал, наверное, второй такой момент, когда я услышал эту тональность его голоса. Тихий, изнеженный, пропитанный всевозможной привязанностью и непониманием. Наши взгляды встретились. В тлеющем свете прожженной лампы его карие глаза напоминали мне свет, бьющийся через осеннюю ржавую листву, пока я качался в детстве на качелях. Поднимал тогда высоко ноги и смотрел вверх, ловя весь этот спектр янтарно-алых пятен осенней рутины. Плечи окинуло забытым теплом. — Я… э, мне просто стало интересно, — невнятно промычал, всё так же оставаясь загипнотизированным глазами Аллана. — Неа, — беззаботно отозвался тот, пока уголки его губ исказились в вжатой ухмылке, — Такая работа точно не по мне. Парень вновь принимается гладить меня по волосам, попутно выглядывая что-то в орнаменте гостевых обоев. Щурился, пытался что-то найти, прийти к какому-то выводу, оставляя меня в неведении. Я послушно ждал. — Там вся эта суматоха, нервотрепка, вечная непонятная для меня спешка, фотки снимки, — вдруг затараторил Бейкер, явно найдя нужную волну для своего словесного потока, — По мне так лучше съесть три огромных куска шарлотки тёти Люси и не переживать, что из-за счастья сытого желудка пострадают швы на водолазке. Это пробило меня на смех. Тело тут же затряслось, и я едва ли мог стать потише, когда хохот начал вырываться изо рта. — Хэй, в чем дело? — улыбаясь, он старался сделать обиженный тон, но это лишь придавало комичности всему тому, что я услышал. — Боже, Аллан… — всё никак не унимаясь, — Ты… Ох черт, я не могу. Полностью потеряв контроль, я припадаю лицом к его груди и уже не сдерживаюсь, начиная достаточно громко смеяться в воротник его расстегнутой рубашки. Он же, поняв всю ситуацию, обнимает меня обеими руками и вжимает в себя. — Сейчас все хи-хи ха-ха из тебя выдавлю, чтоб больше не смеялся над старшими, — шутливо рычал Бейкер, продолжая сдавливать меня руками. Как оказалось, это действовало маслом в огонь, и мой смех перекатился в трель истерики. Затем всё пошло как в тумане. Первое, что я почувствовал, как едва нагретые ладони Аллана проникают под пиджак и скользят к пояснице, заставляя меня принять более удобную позу и моментально перестать смеяться. Поднял голову и тут же встретился с его, жаждущими любви, губами. Тут поволокло как пьяном угаре. Его язык скользнул внутрь, ведя с моим жаркий танец, пока я усаживался на колени Аллана и упирался руками в его широкие плечи. Неудобно. Обвил руками шею Бейкера и сократил расстояние между нашими телами к минимуму. Тёрся о него, как самая жадная портовая девчуля. Комнату наполнили сдержанные причмокивания. Отголоски страстных поцелуев проникали в стены и впитывались в интерьер. Сквозь плотную ткань пиджака улавливал бешеное биение его сердца и тяжелое дыхание, что упиралось мне прямо в уши. Пальцы легли на мои бёдра, обхватив ягодицы и сильно вжимаясь в них даже через брюки. С губ сорвался первый несдержанный стон. Перевел взгляд на дверь спальни. Всё казалось мне безопасным и тихим. Наверное это было лишь по той причине, потому что мне не хотелось всё это прерывать. Податливо, словно читая желания русоволосой нимфы, начинаю двигаться на нём сверху, проходя задницей по паху. Плавные движения навели под собой твердый бугор, торчащий из под вельветовых брюк. Аллан тут же начал покусывать мои губы и заводить руки в всклокоченные волосы, мягко и, в то же время, ненасытно надавливая на затылок. Я начинал задыхаться от того, как сильно возбуждение било по моим коленям и не давало нормально дышать. Сердце было готово покинуть тело в любой момент. В животе расползлось приятное брожение, растворяясь в сплетениях рёбер. Вкушал Аллана, вытекая с ним в одно целое, и от этого кружило голову. — Я люблю тебя, Роджи, — сквозь неподдельную похоть шептал Бейкер, спустив вниз руки и хаотично скользя ими по моим ляжкам. Стояк не давал нормально мыслить, но что ответить, я знал. — И я… люблю тебя, — спустя секунды дал ответ, сжимая меж пальцев его кудри. *** С погодой нам несказанно «повезло». Как только тронулись в город, сразу повалил снег. И не просто маленькие снежинки, а монотонная непроглядная стена из белых комков, что сужала угол обзора водителя на бедный десяток метров. Ехали со скоростью катящегося камня. В дороге скучать друг другу не давали: Аллан вёл оживленную беседу с Морти, у которого на лбу было прописано его дикое желание поспать, а я лишь изредка с чем-то соглашался, когда речь заходила про мать. Про неё, по сути, были почти все темы диалога. То ли наш водитель больше ни в чем не был осведомлен, то ли старался узнать какие-то новые детали, но про Ромилли он говорил много. Чаще сопереживал её изношенной стрессоустойчивости, припоминая терки с журналистами. Мы сидели с Алланом на задних сидениях и внимательно слушали. Его рука лежала на моей ноге, когда сняв свою куртку он решил укрыть наши тела. «Чудесно» — подумал я, и никаких вопросов не будет. Сидел рядом, ощущая этот трепет под кожей, пока мы «тайком» любили друг друга. Так и прошла наша дорога длиной почти в полтора часа, пока машина Морти не остановилась у заднего входа офисов Ромилли. Нехотя вылезли из теплого салона, поблагодарив мужчину за приятную поездку, и пошагали в сторону черных металлических дверей. Холод беспощадно начал царапать кожу и я суетливо закапывался носом в складки шарфа. Бейкер же шёл рядом и оглядывал местность. У него фотографическая память и я даже не удивлюсь, если он сумеет за один заход запомнить весь тот лабиринт коридоров, который нам сейчас предстоит пройти. На козырьке крыши висели сосульки. Заходим внутрь, громко топая на лестничной площадке, стряхивая с обуви снег. В нос ударил запах сырости и краски. — Нам на четвёртый, — обернулся к парню, чтоб тот продолжал идти за мной. Встречаясь с мамиными коллегами, мы то и дело что кивали да обменивались скромными улыбками, не проронив ни слова. Все суетливо готовились к предстоящему показу, бегая из угла в угол с бумагами, манекенами и блестящим тряпьём. Работа кипела, а на часах даже не было восьми. Дойдя до нужной нам двери, мы уверенно заходим внутрь. В помещении было трое людей: моя мать, визажист и какой-то парниша, скорее всего модель. Мельком обернувшись на нас, Ромилли быстро взмахнула рукой, закончив что-то объяснять, и направилась в нашу сторону. Те двое покинули помещение и мы устремили всё внимание на женщину. Строгий клетчатый костюм с брюками хорошо смотрелся на её подтянутой фигуре, а в волосах красовался крабик, держащий хвост. Мог с уверенностью заявить, что усталости у неё ни в одном глазу. — Здравствуйте, мальчики, — ласково начала та, подойдя к нам и поцеловав каждого в щеку, — Как доехали? — Славно, — ответил Аллан, снимая с себя куртку и любопытно оглядывая помещение. На его лице сияла довольная улыбка и это внушало мне спокойствие о его самочувствии. Я всё равно остаюсь под впечатлением, когда моя мать так открыто и беззаботно ведет себя рядом с Бейкером, позволяя себе даже прикосновения, которые она терпеть не может. Тоже снимаю с себя куртку и кидаю ту на край дивана: — Снег валит ужасный, Морти пришлось всю дорогу плестись как гусеница. Из другого конца комнаты послышался женский смешок. Маму это явно позабавило. — Так или иначе, вы вовремя, — она подошла с замером к Аллану и начала быстро оглядывать его, — Чудесно, — довольно буркнула та, удерживая меж губ булавки и беря мерки. Парень же послушно стоял и поднимал руки, когда та того просила. Всё, что мне оставалось, так это сидеть на круглом винтовом кресле и зевать, наблюдая за этими двумя. Она даже не обратила внимания, как я одет, зато пару раз сделала комплимент прическе Аллана. — Я рада, что ты согласился нам помочь, — благодарно сказала мисс Моррис, встав прямо и записывая что-то в блокнот. Их взгляды пересеклись. — Для меня было неожиданностью, когда вы мне позвонили, — отшутился парниша, слегка покраснев, — Но я искренне рад поработать с вами. — Что ж, очень хорошо. И дальше начались девять ступеней ада, когда Аллан узнал, в чём ему нужно было выйти на дорожку.