***
Чёрный автомобиль остановился напротив двухэтажного светлого дома. Лаури сверился с адресом в телефоне и вышел из машины. Он перешёл дорогу и, оказавшись на нужной стороне, направился к парадной двери. Сантери три раза постучался, а после отошёл на один шаг назад, ожидая, когда хозяин дома впустит его. Парень открыл дверь и равнодушие на его лице сменилось раздражением с напущенным высокомерием. Раймо закатил глаза и еле слышно выругался, впуская Лау в дом. — Чего тебе? — небрежно бросил Нурминен, дёрнув подбородком. — Хотел с тобой поговорить за чашкой чая, — ответил мужчина, добродушно улыбаясь. Раймо вновь прошептал что-то нецензурное, как в день похорон, и прошёл на кухню. Лаури зашёл в комнату вслед за ним. Парень не спешил начинать диалог и спрашивать, о чём именно хочет поговорить с ним Лаури. Предчувствие уже было нехорошим… Почти шесть минут потребовалось, чтобы заварить две чашки чёрного чая. Раймо поставил одну перед Сантери, а из второй отпил немного. — Говори? — попросил Нурминен, нахмурившись. Одно только присутствие в его доме кого-то из этой проклятой, на его взгляд, пары ему не нравилось. К удивлению и ужасу Раймо, Лау спокойно достал из кармана брюк две чёрные перчатки. — Будь добр, объяснись, пока у тебя есть шанс… — начал он, надев одну из перчаток на правую руку. — Зачем ты сделал это? Нурминен поперхнулся чаем, но старательно не подавал виду, откашливаясь. Он начал понимать почему Лаури пришёл к нему… Оттого захотелось сбежать, но гордость не позволила. — Сделал что? — прищурив глаза, уточнил парень. Либо притворяется, что не помнит, либо в самом деле забыл. Впрочем, Лаури был прав. Если Йоэл всё ещё думает об этом и переживает, то Нурминен давно уже плевать на всё. — Понедельник. Библиотека. Мастерская. Тебе это о чём-нибудь говорит? — Лау надел вторую перчатку на левую руку, так и не притронувшись к чашке с чаем. — Ах, это… Скажем так… Йоэл жалкий даже на вид, не правда ли? Но, должен признать, он хорошо целуется. — Говори правду. Я точно знаю, что Йол тебе не ответил. — Что ж… Да. Тут ты прав. Но в любом случае… — Раймо отпил ещё немного чая из чашки, глядя на Ури. — А почему я должен тебе всё рассказывать? Ах, неужели! Была задета гордость любви всей жизни самого Лаури Сантери! Лау встал со стула и подошёл к Раймо. Он посмотрел на него сверху вниз и отвесил ему пощёчину, совершенно не щадя ни его лицо, ни свою ладонь в перчатке. Нурминен поднял на него серо-зелёный ошалевший взгляд и ухмыльнулся. — Тебе не плевать, Лау? Сам посуди. Зачем ты так о нём печёшься? Это же Йоэл. От него всегда были, есть и будут проблемы. Или ты поймёшь это только тогда, когда он доведёт уже твою сестру? Только посмотри на себя… Любовь делает из тебя полного идиота. Сантери усмехнулся, на время опустив взгляд. А после резко схватил Нурминен за грудки и швырнул того в стену, отчего парень упал на пол, ударившись спиной и затылком. Лау ударил его по носу, из которого через пару секунд полилась тонкая струя алой жидкости. — Если кто и доведёт мою сестру, так это такие подонки как ты, которых, к сожалению, в мире полно. А Йоэл как раз будет тем, кто из всех сил попытается помочь окружающим. Потому что в отличие от тебя, Йол — человек, а не животное. Мужчина держал парня за шею рукой в чёрной перчатке, покрытой кровью. Раймо еле открыл серо-зелёные глаза и посмотрел на Лаури так, будто был готов умереть хоть сейчас. Но в его взгляде по-прежнему сохранялись безумие и нахальство. Сантери озлобленно сжал зубы, замахнулся и вновь ударил Нурминен по лицу. Тот пытался вдохнуть хоть немного воздуха, но вместо этого издавал что-то вроде прерывистых всхлипов. Лау схватил Раймо, даже не пытавшегося защищаться, за ворот испачканной кровью белой рубашки и приблизился к его лицу, тяжело дыша. Губы изогнулись в раздражённой улыбке. Не так, как он обычно улыбался Йоэлу — заботливо и любя, — а так, как улыбаются люди, больше не боящиеся нанести вред противнику, чувствуя своё превосходство и страх врага. — Спасай себя, Раймо… — прошипел Лаури, заглядывая ему в душу. — Объясни… Зачем? — Прости, — проговорил парень. Теперь он надеялся, что Сантери его отпустит и просто уйдёт. Он уже сделал достаточно. Лау переместил руку на светлые волосы парня, за которые схватил его и грубо дёрнул его голову вверх, так, чтобы Раймо смотрел ему в глаза. — Ты должен извиняться не передо мной, а перед Йоэлом! — ответил мужчина, повысив тон. Он вновь ударил неспособного ответить ему Нурминен по лицу. — Признайся… Ты сделал это, потому что хочешь отомстить. Ты думаешь, что в суициде Рикки виноват он. Просто потому, что ты и вся твоя семейка не хотите признавать очевидное. Ури ударил Нурминен кулаком по лицу, послышалось тихое шипение. — Кто вы такие, чёрт возьми?! Кто ты и твоя семья такие, чтобы решать всё за других?! Не думали, что если бы вы достаточно внимания и заботы уделяли Рикке, то она была бы жива?! Не думал, Раймо?! Ей повезло, что с ней был хотя бы Йол! Если бы Нурминен мог, то закрыл бы уши, чтобы ничего не слышать. Если бы мог, то избил бы Лау в ответ. Но Сантери начал первым и первым закончит это всё. — Твоя сестра была наркоманкой. А знаешь, кто ей помог? Йоэл. В то время, как вы не хотели даже говорить об этом, просто потому что это позорит вашу фамилию, он помогал ей справиться. Твоя сестра была в депрессии. И если Йол пытался сделать для неё хоть что-то, то вы просто думали о том, как бы сплавить её в психбольницу. Твоя сестра думала, что все должны её любить. Поэтому когда она не получила взаимности от Йоэла, — от женатого человека! — то просто замкнулась от всего. Твоя сестра сделала это сама. Потому что пока вы думали о чести фамилии и своём самолюбии, Йоэл пытался помочь. Но у него не получилось, потому что это — реальность, чёрт возьми! А вы — куча ублюдков, которая сбросила всю вину на одного человека, который виноват в последнюю очередь, если виноват вообще! Так что единственное, что ты должен сказать Йоэлу — это «спасибо» и «прости»… — его голос упал до шёпота. По избитым щекам Раймо полились ядовитые слёзы. Он закрыл глаза, чтобы не смотреть на Лаури. Хотел бы закрыть уши и не слышать правды, высказанной Сантери. Мужчина встал с пола и, с отвращением посмотрев на Раймо, кровь на лице которого блестела в лучах заходящего солнца, ушёл, громко хлопнув дверью.***
Дорога почти не извивалась, ведя его к дому, где его ждёт Йоэл. Ждёт и, вероятно, сходит с ума… Вспоминая о муже, Лаури испытывал стыд и вину. Хоть Аалтонен и сам порой хотел кому-нибудь навредить, тому же Раймо, что сейчас сделал Сантери, он никогда не сделал бы это. Слишком слабый и нерешительный. Лау прекрасно знал Йоэла и его прошлое, потому что с ним он всегда был честен. Правда о том, почему Аалтонен никогда не начнёт драку не в его росте или способностях, а в его прошлом, когда его нередко могли избить после школы. И он никогда не отвечал. Не мог, не умел, знал, что будет только хуже. Ему всегда нужен был кто-то сильный рядом. Вроде Лаури. Мужчина припарковался на привычном месте, вышел из машины, вдохнув свежий лесной воздух, а после направился в дом. Переступив порог прихожей, Лау посмотрел на руки. Чёрные окровавленные перчатки, которые в любом случае лучше снять, пока их не увидел Йоэл. Это может сильно испугать его. А Ури больше всего не хотелось, чтобы его самый близкий и любимый человек боялся его. — Йол, я пришёл! — громко сказал мужчина, разуваясь. Он был уверен, что Аалтонен уже дома. Только не слышал и не видел его… Лаури прошёл на второй этаж и направился к двери спальни. Она оказалась приоткрыта. Сантери тихо вошёл в комнату и ногой наткнулся на парня. Йоэл уснул на полу, свернувшись у стены. Ури грустно улыбнулся и сел на пол рядом с мужем. Он похлопал его по спине, разбудив. — Йол, солнце… Проснись… — тихо поговорил мужчина. Аалтонен открыл заплаканные глаза и встал с пола, торопливо бегая по лицу мужа взглядом. Парень шмыгнул носом и в ту же секунду бросился на шею Лаури, обнимая его так, будто они не виделись сто лет, а не пару часов. Но какими были эти несколько часов… — Где ты был? — спросил Йол, уткнувшись носом в шею мужа. — Были некоторые дела, — ответил Лау, улыбнувшись. Он тёплой ладонью погладил Йоэла по спине, от чего по ней побежали мурашки. — Я боялся… — Чего? — удивился мужчина. Его ладонь на время замерла на затылке Йоэла. Парень испуганно посмотрел на Сантери. — Что ты сделаешь что-нибудь… плохое… Прозвучало по-детски наивно и чисто. Так, словно он был ребёнком, что в ночи испугался монстра в шкафу. Лаури вздохнул и обвил руками талию мужа, положив голову на его плечо. — Я должен кое-что тебе объяснить, только выслушай. Если испугаешься, то я тебя пойму. Йол выдохнул, морально подготовив себя к рассказу Лау. Он погладил его по белым волосам рукой, слабо дыша над ухом. — Помнишь то, что ты рассказал тогда в ресторане? Я разозлился. Не на тебя, даже не думай так. Я понимаю, что ты ни в чём не виноват. На Раймо… Меня злило то, что он сделал подобное с тобой. А ведь могло быть и хуже… Ты сам понимаешь… Аалтонен слушал, не перебивая. У него были вопросы. Что он сделал дальше? Когда? Как? Но парень предпочёл не задавать их, веря, что Лау сам ответит на них по ходу повествования. — Поэтому сегодня сразу же после работы я поехал к нему. Сказал, что просто хочу с ним поговорить за чашкой чая. Мы начали говорить и… Честно говоря, после его слов мне захотелось его убить. Но не волнуйся, я этого не сделал. — Ты его избил? — Жить будет. Не бойся. — А если он обратится в полицию? — Не обратится. Это же Раймо… Он может угрожать полицией, но никогда не обратится в неё с побоями. И навряд ли расскажет о случившемся семье. Отцу тем более. Они просто объявят Раймо позором, который не может постоять за себя, и повелят ему молчать. Потому что не таким Теро Нурминен видел своего сына, который всегда и везде должен побеждать с окровавленными костяшками пальцев, а не валяться на полу с окровавленным лицом. — Я очень устал… — прошептал Йол, посмотрев на Лаури. — Я тоже… Я пока пойду в ванную. Сантери встал с пола и поднял Йоэла. Он поцеловал его в лоб, потрепав по мягким волосам, и вышел из комнаты в коридор. В зеркале его встретил уставший и чуть потрёпанный мужчина. Тёмные брови были сведены к переносице, белые волосы взъерошены. Белая рубашка и чёрный галстук немного испачкались в крови Раймо, а костяшки пальцев покраснели. Он упёрся обеими руками в раковину, свесив голову. В памяти всплыли моменты, когда он на боксёрском ринге боролся со своим ныне покойным отцом, Антеро. Вновь и вновь побеждая сына в каждой драке, он садился рядом с ним на корточки и просто разговаривал. Не отчитывал за очередной проигрыш, не кричал, что он слабак. Антеро просто помогал ему подняться, интересовался, не болит ли у него что, и советовал ему, что сделать в следующий раз, чтобы победить. «—Лау, я делаю это не потому, что не люблю тебя, хочу навредить или самоутвердиться за твой счёт. Я делаю это, чтобы в один день ты смог защитить Лотту и Мику… И человека, которого ты полюбишь. Парня, девушку — неважно. Однажды тебе это пригодится. Тебе необязательно всегда побеждать сейчас, ты пока учишься. Но когда от твоих действий будет зависеть честь и безопасность важных тебе людей, ни за что не давай другим даже опрокинуть тебя.» Эти слова навсегда врезались в его память. Антеро был прав… После смерти отца три года назад Лаури часто вспоминал всё, что Антеро ему говорил, снова и снова убеждался в том, что он был прав. Даже сейчас Лау мог наглядно видеть пользу того, чему его учили. Сантери часто думал о том, что помогло ему стать хорошим человеком. Любовь родителей, воспитание… В такие моменты ему становилось хоть и немного, но ясно, почему Раймо такой. Родители не любили его за то, что он их ребёнок. Они любили его успехи и награды. Однако глядя на Йоэла, Лаури задумывался… А только ли в родителях и воспитании дело? У Йола не было родителей, которые могли бы любить и поддерживать его в трудную минуту. Он был сам по себе, но всё равно вырос достойным человеком. Он сам выбрал для себя идеалы и принципы, глядя на жестоких сверстников и не желая стать их копией. Лау вышел из ванной, переодевшись в чёрно-белые клетчатые брюки и рубашку для сна. Сантери открыл дверь спальни и прошёл к кровати. Он сел на её край и опустил голову на ладони. Стало легче, стоило только воздать Раймо, который явно заслужил этого, по заслугам. Раздались тихие шаги. В комнату вошёл Йоэл в чёрных шортах до колена и жёлтом худи, отчего казалось, что Аалтонен — самое настоящее солнце, которое светит даже тогда, когда надо всем Скандинавским полуостровом нависает ночь. Йол залез на кровать и подобрался к Лаури. Он обнял его со спины, положив голову на плечо. Сантери слабо улыбнулся и слегка наклонил голову, коснувшись своими волосами волос мужа. — Ты не будешь спать? Даже снотворное ещё не принял… — заметил Ури, перебирая пальцами пепельно-русые волосы Йоэла. — Я хочу видеть тебя дольше… — ответил Аалтонен. Парень поцеловал Лау в краешек розовых губ, коснувшись его щеки едва видневшимися из-под ярко-жёлтого рукава кончиками пальцев, и спустился ниже, покрывая поцелуями шею и плечо. Йоэл быстро расстегнул пуговицы на рубашке Сантери. Его небольшая ладонь блуждала по крепкой груди. Лаури тихо вздохнул и развернулся, повалив мужа на матрас. Он навис сверху, неторопливо целуя Йола, в глазах которого сияли по-особенному озорные искры. Мужчина опускался всё ниже и ниже, поцелуи сменились лёгким покусыванием. Лау оставил на шее Йоэла дорожку из нескольких маленьких следов цвета спелой вишни. Ури обвил руками спину парня, выгнувшегося под ним, как кошка. Сантери снял с мужа худи и аккуратно отбросил его в сторону подушек. Он целовал ключицы, грудь, спускаясь вниз по животу. Мужчина поднял серо-карие глаза на Йоэла, встретившись с его горящим взглядом. — Я люблю тебя, Лау… — прошептал Аалтонен, измотанно улыбнувшись. Но в краешке розовых губ читалась жизнь. Точно второе дыхание, открывшееся спустя столько дней волнений и переживаний. — И я тебя, — ответил Сантери, целуя бледную кожу совсем рядом с низким поясом чёрных шорт и оттягивая его. Лаури спустился ещё ниже, и Йол, ощущая все прикосновения каждой клеткой своего тела, вновь выгнулся, почти прокричав от удовольствия. И с каждым разом желание закричать всё росло, но с уст его сорвался лишь сдавленный стон. Парень быстро оседлал бёдра мужа. Сантери потянулся к губам Йоэла и поцеловал их, убирая с лица упавшие на него пепельно-русые пряди. Аалтонен любил это чувство, когда Лау будто целовал его душу, касался самой её глубины. Йол провёл ладонью по щеке мужчины и устало улыбнулся уголками губ. Ури начал двигаться, отчего парень опустил голову, тяжело дыша. Аалтонен сжал пальцы на плечах Лау, царапая их. И будто не было ничего, что когда-то ранило Йоэла, разгневало Лаури, навредило им обоим. Будто мира вокруг не существовало. Были лишь они и их чувства друг к другу. Ничего более…