***
— Раймо! — позвал парня Хаависто, держа над ним большую кружку, в которой ещё полминуты назад была холодная вода. Раймо мог поспорить, что там даже был лёд. — А!.. — шумно выдохнул Нурминен, подорвавшись с кровати. Он судорожно встряхивал мокрые волосы и пытался убрать с лица воду. Наконец Раймо пришёл в себя и закричал: — Какого чёрта, Хейкки?! — Такого. Время видел? — мужчина кивнул в сторону винтажного будильника на прикроватной тумбочке. — Что мне до этого времени? Хейкки усиленно тянул на себя одеяло, стягивая его с друга. Раймо громко прорычал, отказываясь просыпаться. — Нурми. Просто посмотри на время. Парень вздохнул, глядя на цифры. — Ну… Половина пятого… И что с того? Не вечер же, в конце концов… — пробормотал парень, снова укрываясь одеялом. Но через секунду, поняв текущее положение дел, вскочил с кровати, надевая футболку, заботливо предложенную другом. — Половина пятого?! Хейкки! — Я тебя ещё утром будил, ты не проснулся. Сам виноват. — Не мог раньше воду на меня вылить? — взвыл Раймо, просовывая голову в ворот. Он сел на край кровати, когда пытался надеть носки. Парень снова упал на неё, закрыв красные глаза ладонями. Даже после воды и осознания, что он проспал большую часть дня, Раймо хотел спать. — Видишь ли, я хотел для начала применить все известные мне гуманные методы. И на будущее. Долго спать вредно. И он правда встал с кровати. Прошёл мимо друга, задев плечом, и направился к ванной, расположение которой помнил так же хорошо, как и порядок кружек в шкафу на кухне. В последнее время он всё меньше и меньше думал о покойной сестре. Думал, что почти отошёл от этого, но сон, который он увидел сегодня, заставил его думать иначе. Раймо всё ещё скучал по Рикке. Она была единственным человеком, в котором он души не чаял. Она была единственным членом семьи, который всегда поддерживал его. И тем не менее, он почти ничего не сделал, когда Рикка впала в депрессию и стала наркозависимой… Разве что, сразу обвинил во всём Йола, чем ещё больше расстроил сестру. Нурминен всё чаще задумывался над собственным поведением. Он был не прав по отношению к Йоэлу, прощения попросил потому, что чувствовал, что должен. Но и Лаури, разумеется, к этому причастен. Теперь, извинившись перед Йолом, Раймо не был уверен, что тот его простил. Да и можно ли простить его за все эти годы?.. Он также был не прав по отношению к родной сестре. Нурминен очень ценили и любили единственную дочь и сестру, но практически ничего не сделали, чтобы ей стало лучше. Раймо пытался быть рядом, исполнял каждую её просьбу. Теро отправлял её к терапевтам, несколько раз пытался положить дочь в больницу, думая, что ей там помогут. Но становилось только хуже. Возвращаясь домой из первой и последней в жизни психбольницы, Рикка оглядывалась на эту страницу её истории с ужасом. Тогда она подумала, что её психика не стоит тех препаратов, которыми её «травили». Они сожалели, что Катарины, её матери, не было рядом. По природе своей она была очень мягким и чувствительным человеком. Казалось, что никто не может поддерживать так, как умела это делать Катарина. И, по всей видимости, это было так. Помимо Рикки, она была одной из тех немногих Нурминен, кто с самого начала относился к Йолу хорошо. Когда он приходил к Рикке, Катарина радовалась ему, будто Аалтонен был её родным ребёнком. Всегда предлагала ему печенье и чай. К сожалению, болезнь с годами взяла своё. Здесь ничего не смогло решить привычное отношение Теро ко многим вещам — просто бросить пачку евро в лицо и потребовать немедленного решения проблемы. Катарина умерла, когда Рикке было четырнадцать, а Раймо шестнадцать. Её похоронили в Швеции, на её родине. С тех пор Нурминен стали жёстче, и только Рикка сохраняла прежнюю доброту к окружающим. Раймо напоследок посмотрел на себя в зеркало и подавленно улыбнулся. Общая слабость и неприятное ощущение, оставшееся после сна, дали о себе знать. Парень вышел из ванной к Хейкки, сидящему за столом на кухне. Он пил чай, читая книгу. — И что? — спросил Хаависто, когда Раймо сел напротив и уставился на него привычным наглым взглядом. — Ничего, — ответил Нурминен. Тон тоже привычный. Недовольный и немного агрессивный. — Я тебе поражаюсь. Как ты можешь вести себя так даже после употребления ЛСД? Тут слабость, разбитость и подавленность, а ты всё тот же мерзавец, что и до. — Годы упорных тренировок. — Тц… — Хейкки усмехнулся, опустив взгляд. Он положил книгу на стол и опустошил кружку с чаем. — Есть будешь? — Нет, спасибо. — Будешь сидеть здесь? Потому что я собирался прогуляться. Раймо посмотрел на улицу, где шёл дождь. Мелкий, но раздражающий. Парень поморщился, выгнул одну бровь и недоверчиво посмотрел на друга. — Уверен? Кажется, ты что-то перепутал… — И что с того? Всего лишь дождь. Одевайся. Я не собираюсь ждать тебя вечно. Заодно взбодришься. Нурминен недовольно встал со стула и поплёлся в прихожую. Он взял чёрную кожаную куртку и демонстративно надел её, сохраняя при этом максимально недовольное выражение лица, что вызвало у Хейкки смех. — Идём уже, — произнёс Хаависто, выйдя из дома вместе с Раймо.***
Дождь на улице оказался ещё более раздражающим, чем казалось. Нурминен шёл по дорожке, держа над головой зонт. Хейкки он нужен не был. Ему нравились подобные моменты. Мужчина посмотрел на Раймо, идущего по улице так, будто он сейчас сломается. Парень старательно обходил стыки между каменными плитами, думал минимум две секунды, прежде чем сделать очередной шаг. — Не жалеешь? — спросил Хейкки, уведя взгляд в небо. — О чём? — Об ЛСД, может быть? Ты знаешь, что такие марки с кислотой, одну из которых я тебе вчера дал, очень дорогие? — И что теперь? — Просто… Насколько это странно… Люди платят такие деньги, чтобы временно сходить с ума. — А ты так будто не делаешь! — Сейчас конкретно это неважно. Ты сам хоть понимаешь, что с тобой будет дальше? Есть вероятность, что у тебя может случиться «флэшбэк» и не один. — Объяснишь? — Ты снова можешь испытать трип. Спустя недели, месяцы, даже годы. Поэтому… — он вздохнул, подбирая слова, и посмотрел на Раймо с сожалением. — Будь осторожен. — Ладно… Нурминен посмотрел в сторону, на дом, мимо которого проходил. Галлюцинаций уже не было, но иллюзии сохранялись. Окна дома, крыша, забор — всё исказилось. Контуры будто плыли, оставаясь при этом на месте. — Снега нет? — поинтересовался Хаависто. Сначала Раймо показалось, что он шутит. Говорит о снеге так серьёзно, хотя и сам прекрасно знает, что идёт дождь. — Что за снег? — Не тот, о котором ты подумал. Помехи. Знаешь такие старые телевизоры? Снег — это помехи перед глазами, такие же, как и в их экранах. — Вроде… Есть… — он задумался, глядя куда-то вдаль. Даже вытянул руку вперёд, будто пытался пощупать «снег». — Как вообще это всё называется? То есть, должно же это как-то объясняться медициной… У этого должно быть название… — Длительное расстройство восприятия, вызванное галлюциногенами. Чёрт возьми… Зачем я вообще согласился дать тебе наркоту?.. Теперь понимаешь, почему я не хотел давать её тебе? — Понимаю… — И больше не попросишь? Раймо промолчал, глядя под ноги. Он вновь задерживался одной ногой на каменном квадрате, затем наступал второй на другой и так раз в две секунды. Хейкки приходилось идти раза в три медленнее, чем обычно, просто чтобы подождать друга, который изо всех сил пытался не наступать на стыки. Хейкки считал себя ужасным человеком. Он дал ЛСД парню, который значит для него почти всё, прекрасно зная, к чему это может привести. Хаависто дал ему наркотик ради того, чтобы проучить, но сам же стал первым, кто об этом пожалел. Раймо нравился ему, Хейкки это признавал. Но никогда не сказал бы ему и не приступил бы к действиям, чувствуя, что так будет лучше для обоих. Нурминен — далеко не ангел. Даже наоборот. Хаависто знал это, но продолжал с ним общаться, потому что привык. Порой даже чувствовал себя особенным, потому что видел Раймо таким, каким не видел больше никто. Хейкки видел слёзы Раймо в детском саду, когда он плакал из-за порванной игрушки, зелёного динозавра. Стал свидетелем его срыва после новости о свадьбе Йоэла, когда Хаависто даже пришлось попросить всех посетителей выйти и закрыть клуб ради одного только Нурминен, не признающего причину своего гнева. Он видел Раймо разбитым после смерти Рикки и пьяным в стельку через пару часов после. И был рядом, когда он рыдал и смеялся одновременно на его коленях под действием ЛСД… И ему лучше не ввязываться в историю с наркотиками и зависимостями. Это может обернуться чем-то ещё более ужасным, чем можно было подумать. Вплоть до летального исхода… Летальный исход. Хейкки боялся именно этого каждый раз, когда употреблял сам. И теперь боялся ещё больше, когда дал Раймо ЛСД. Сам же Нурминен иногда смотрел на Хаависто и не понимал, как тот милый и спокойный мальчик, утешавший его из-за порванного динозавра, стал владельцем клуба в центре Хельсинки, в котором регулярно ломаются жизни из-за нескольких грамм веществ. — Раймо, ответишь на один вопрос? — Ладно… — Тот парень. Йоэл. Что-то к нему чувствуешь? — прямо спросил Хейкки. Хаависто не собирался сближаться с Раймо, так как что-то ему подсказывало — дружбы вполне достаточно. Он никогда не смог бы дать Нурминен то, что ему нужно; не смог бы быть тем добрым и понимающим партнёром, который нужен Раймо, чтобы тот не сошёл с ума; не смог бы построить такие же отношения, как у Йоэла и Лаури в целом. Просто они такие люди, путям которых суждено идти рядом друг с другом, параллельно, никогда при этом не пересекаясь. Никогда, ни в каком виде, ни при каких обстоятельствах. — Что за бред? — удивился Раймо, поморщившись. Хейкки, наблюдавший за пьяными откровениями друга прошлой ночью, усмехнулся, делая вид, что поверил ему этим днём. — Нет, конечно. Ну… Может быть, он и хороший человек, но… в романтическом плане? Для меня? Ты шутишь. — Почему речь сразу о симпатии? К людям можно испытывать разные чувства. Ненависть, например. Или не испытывать ничего в принципе. — Я вчера был пьян и под кайфом. Если я сказал что-то, что заставило тебя сегодня спросить это, то… Хейкки, просто знай, что то, что я говорил вчера, совершенно не имеет смысла. Это ничего не значит. — Конечно… — кивнул мужчина, доставая из кармана пальто зажигалку и сигарету. Он остановился, чтобы прикурить, а после продолжил путь. Иногда Хаависто хотелось того же влияния со стороны алкоголя и веществ, какое они оказывают на Раймо. Влияние, благодаря которому он ничего не помнит и живёт следующим днём, ни о чём не задумываясь. А Нурминен хотел домой, в тёплую кровать. Хотел лежать и смотреть сериал, попивая вино с ягодами из солнечной Испании. Он никак не понимал Хейкки, который наследующий же день после визита в клуб просыпался в восемь утра и даже гулял под дождём. В небе сверкнула молния, раздался гром, дождь усилился, заставив Хаависто наклониться к Раймо ради зонта. Поняв это, парень поднял руку выше. — Нам бы домой вернуться, — заметил Хейкки, посмотрев на тучи. — Ты так и не научился смотреть прогнозы погоды? Мужчина не ответил, выдыхая дым. И Нурминен его не понимал. Он курит на ходу во время дождя, спокойно доверяет связям на пару ночей… Он — Хейкки Хаависто. Раймо не мог понять его, как бы ни хотел. — Сумасшедший… — с лёгкой ухмылкой на лице прошептал парень, наступая на очередной каменный квадрат. — Что, Раймо? — Ничего.***
В наушниках играла спокойная мелодия, перед глазами были листы, в руке — кисточка. Завтра он практически завершит реставрацию, на следующей неделе останется только сшить листы по технике «французского переплёта» и просушить под прессом. Кто-то похлопал Йола по спине, когда он завершил реставрацию очередного переплёта. Будто этот кто-то знал, когда его можно будет отвлечь. Наверное, снова пришёл Раймо. Это было бы на него похоже. Парень обернулся, вынимая наушники из ушей. Но Нурминен он не увидел. К счастью или к сожалению… — Уйдём сегодня пораньше? — спросила Рива, улыбнувшись другу. Йоэл обернулся и посмотрел на развороты. — Хорошо… Я как раз закончил. А ты? — Я тоже. Думаю, завтра возьмусь за какую-нибудь книгу. — Ясно… Что ж, идём? Йол убрал инструменты, листы и, накинув на плечи куртку, вышел из мастерской вслед за Ривой. Она закрыла дверь на ключ и пошла к выходу из библиотеки. Парень пошёл за ней как утёнок. Двое вышли на улицу, где шёл дождь. К счастью, у Ривы оказался зонт. Аалтонен думал о том, что в самом деле ожидал увидеть Раймо. Не просто ожидал, а хотел. Может, осталась что-то, что они не успели обсудить, что сам Йоэл не успел сказать, потому теперь улавливал любой момент, чтобы наконец поговорить. — О чём думаешь? — спросила Рива, похлопав коллегу по спине. — Неважно, — ответил парень и наивно улыбнулся, прикрыв серо-голубые глаза. Он не знал, что случилось с Раймо этой ночью. Он не знал про ЛСД. И даже не догадывался, что Нурминен проснулся только недавно.