И снова наступит конец

Следующее утро встретило Юнги рассеянным светом и туманом за окном. Земли не видно вовсе, лишь верхушки далеких высоких, но даже это ощущается для него чем-то новым. Всю жизнь он помнит у земли, по углам. И теперь находиться почти в центре города на высоте четырех этажей кажется пугающим, а вместе с тем завораживающим, пленительным. — Доброе утро, — Юнги перестает потягивать из кружки кофе и оборачивается на вошедшего говорящего. Хосок выглядит помято. Его лицо припухло, на щеке все еще остаются красные отметины от подушки — они соединяются в какой-то невиданный узор: абсолютно бесполезный, но, по ощущения, значимый. На Чоне все та же вечерняя футболка, прикрывающая его ноги. Мин только сейчас понимает, что несмотря на все жалобы вчерашним вечером, ему понравилось вот так проводить время: смотреть фильм на диване в общем холле, есть разогретую еду из пачек и запивать пивом, а после перетаскивать бурчащее во сне тело на койку в комнате. Тогда Юнги даже постарался, расправил его постель и стянул грязные штаны. Вообще, он этого не планировал, но очнулся только тогда, когда тянул за край этой самой футболки. И все же, ему понравилось. Но Хосоку это знать не обязательно. — Ага. Хосок растирает глаза и вертит головой, осматривая кухню будто впервые: — Сколько сейчас время? — Шесть с половиной утра — Как ты это странно говоришь, — прыснул от смеха Чон и уселся напротив соседа. — Еще так рано, а Джина уже нет… А вчера он приходил? Джин вчера не задерживался. Он недолго поглядывал на парней, порой на экран телевизора. А после ушел к себе в комнату с какой-то больно странной уставше-счастливой улыбкой. На самом деле, это не столько напрягало, сколько вызывала в голове Юнги тучу вопросов. Почему он возвращается так поздно, разве его должен был пропустить вахтер? Неужели здание настолько плохо защищено? Что это у парня был за взгляд? И почему Джин ощущался знакомым? Несомненно, тогда в темноте Мин понял, что знаком именно запах, но откуда Юнги мог его знать? Все это парень бы точно вывалил на Джина, но тот еще не выходил. — Приходил, но… Ты был у него в комнате? — всплывает в голове парня единственное объяснение хосоковских слов. — Вот так? — Да? — парень оглядывает себя, забавно приподнимает руки и пытается понять, как именно «вот так». — А что такого? — Насколько я знаю, к незнакомцам не заходят в таком виде. — Да в каком таком? — в сердцах вскрикивает Чон, тут же закусывая свое недовольство бутербродом, вообще-то, Мина. — В трусах и футболке, это неприлично! — А ты по комнате в носках одних ходишь! — А что в этом такого? — А что такого в футболке и трусах? — спор, кажется, был исчерпан. И Хосок переводил дух, и Юнги добавить больше было нечего. Тем не менее Чон говорит уже спокойнее. — Юнги-хен, нам мыться в одной душевой одновременно, переодеваться в одной раздевалке, ходить в одни магазины и на один и тот же пляж. Что такого в моем «вот так»? Отчасти парень был прав, может даже во всем. Но разве многое это меняло? В сознании Мина вот — не особо. Все перечисленное он настоятельно игнорировал и избегал, ему было… тяжело находиться рядом с парнями в таких ситуациях. Все подобное казалось ему чем-то личным. Но рыжик перед лицом вовсе не видел проблемы. Возможно, это еще одна причина его недолюбливать. Не-до-люб-ли-вать. Произнеси это еще раз, Юнги, чтобы окончательно запомнить. Не-до-… — Получается, он уже ушел? — Мин решает заполнить пространство новым разговором, только чтобы отогнать надоевшие мысли. — Выходит. — Хосок вздыхает и отбирает второй бутерброд Юнги. — Он говорил, что редко тут бывает, поэтому почти весь блок — наш. Почти весь. Надо же, у Юнги никогда не было столько пространства. А тут на и сразу. С одной стороны он рад, что его общество составит только Хосок. С другой — его общество составит только Хосок, а некоторый, тоже знающий о жизни Мина теперь, занимается чем-то определенно темным. По крайней мере, так думает парень. А Чон будто слышит его мысли, по-другому его просто не объяснить. — Надо его выловить и как-нибудь узнать поближе, — Чон поднимается со своего места и роется по шкафчикам: двумя бутербродами он не наелся, а оставшиеся, которые съел его сосед, не до конца утолили голод Мина. — Это ведь классно, когда вы дружные соседи, правда? — Хосок оборачивается на подошедшего к другому концу кухонного гарнитура Юнги и канючит у него найденные печенья. — Прям как мы! — ладно, Чон сам себе разрешает забрать из пачки в руках Юнги пару штук. — Хватит есть мою еду. — Но у тебя она вкуснее! Чон, хохоча, все-таки оставляет Мина в покое и, с упоминанием времени и необходимости отправиться на работу, уходит в комнату. Переодеваться, скорее всего. А Мин, с надеждой, что у Хосока не возникнет ненужных вопросов, остается ждать на кухне.

***

Юнги падает на мягкое кресло комнаты отдыха, руки сваливаются тоже и поднять их больше нет сил. В начале дня он думал, что пережить сегодняшний день будет легче простого, необходимо всего лишь проставить печати на документы. Но, сделав только одну пачку из всего того множества, Мин вымотался уже. — Монотонная бумажная работа не на шутку утомляет «И вот опять этот запах», — Мин сворачивает голову в бок, в сторону привалившегося к косяку дверному лейтенанта Кима. — Они скоро будут в страшных снах мне сниться — Не переживай так, мы знаем, как разбавить скучные недели, — подмигнул ему старший, потягивая что-то из своего стакана. Скорее всего это было чай. Намджун зашел с бумажной переноской для стаканов: в ней их было два. Но по помещению все еще не разлетался крепкий запах кофе, им даже близко не пахло. А учитывая, что стаканчика два, то даже легкий аромат был бы заметен. — А где рыжик? — Ушел за кофе, вроде как — А ты что? — А я что? — наигранно удивляется Юнги, немного приподнимаясь на своем месте. И правда, за кого Намджун его принимает? Лучшего дружка Хосока? Бегающего по пятам песика? Отчего-то Мин сам же со своих мыслей злится. — Я не хотел. — В столовой есть и другие блюда. — Мне не интересно, лейтенант Ким. Я же уже ответил… — Лейтенант Ким! и снова здравствуйте! Чуть ли не прыгая на месте, сзади появляется Хосок. Намджун посмеивается с этой его активности и приподнимает руку в проеме, позволяя ему войти. Да Чон не спешит дальше от него убраться или присесть отдохнуть на мягкий диван. — Вы пришли с нами отдохнуть, лейтенант? — с беспричинным восхищением и радостью глядит на него парень. Он будто лампочка весь светится изнутри. И почему только? — О нет, ребят, я здесь не поэтому. Я зашел сказать только, что завтра с четырех-тридцати до шести будет физкультура, не опаздывайте — А она что, не закончилась? — Юнги ее не особо любил: там нужно бегать, прыгать, мячи пинать. Мин понимал, что в его положении — это нужный предмет, он всегда будет держать его в форме. Но черт, после всех пар Юнги мог только упасть на мат, что говорить о полноценном занятии? — Она каждую неделю, еще и нормативы сдаем — Вы этим меня прям порадовали, — Юнги закатывает глаза. От одного вида улыбки лейтенанта — а ведь он намеренно убил всю надежду Мина именно сейчас! — на душе лучше не становится. И это, знаете, замечает Хосок. — Ой, лейтенант Ким, Юнги пусть и ворчит, но лучше всех бегал у нас — Правда? Мин? — Ага-ага! Юнги прямо ка-… — У вас чай стынет, — напоминает Намджуну Юнги. — Может уже пойдете? — А, точно, — лейтенант Ким полюбовно поглядывает на свою переноску и отталкивается от арки. Он уходит пробурчав еще что-то напоследок, Юнги особо не вслушивался, зато вот Чон выглядит все не менее воодушевленно. Будто случилось невероятное! Но день был все таким же обычным и нудным. Если задуматься, то у Хосока не бывает «обычно» и «нудно». А может ли когда-нибудь быть? Может, в те минуты, которые оставили в его взгляде ту же тяжесть, что и у Юнги? — На, — Хосок вновь будто выскакивает из его головы прямо под нос и то тучное состояние сходит с Мина. — Я и тебе взял — Ты уже второй раз покупаешь мне еду — И что? — Чон падает на диван, запрокидывая голову и потягивая напиток через трубочку. — Прекрати Они сидят в тишине, и Юнги просто не может отвести от парня взгляд. Как и тот, в свою очередь. Он снова его разглядывает, а Мин следит за движением его взгляда. Честно, ему немного надоело делать только это. Честно, он сам начинает в открытую рассматривать Хосока, как впервые. Будто новое открытие он находит небольшую родинку на ухе, волосы на висках вьются больше других. Из-за этой мелочи ему начинает казаться, что волосы Чона неестественно прямые местами. А еще у него искусанная с одного лишь боку нижняя губа. Хосок припадает к трубочке ненадолго и те самые губы становятся еще розовее от тепла. Он снова резко запрокидывает голову, уже отрывая взгляд от Юнги и наслажденно вздыхая, а Мин продолжает его рассматривать и спускаться ниже по мягкой обивке. У Хосока на подбородке, под костями нижней челюсти есть шрам, достаточно длинный, но видно, что зашивали его косметическим швом — просто так Юнги его бы и не заметил, кому то было важно сохранить красоту мальчика. Шея у него напряженная, ключицы сразу бросаются в глаза: они выпирающие, веснушчатые. Юнги все еще ненавидит рыжих, но Хосок красивый. Юнги все еще плеваться хочет от конопатых, но на Чоне это выглядит правильно. Юнги черт возьми гей! Он обожал парней старше себя, но выглядящих все еще молодо. Любил их сильные руки и подаренное чувство защищенности. А Хосок, блять, полная противоположность вкусам Мина, но он все еще не может оторвать от него взгляд. Будто подменили. Юнги одергивает себя, что так нельзя и ему не нужны близкие знакомства сейчас. Для начала нужно подготовить себя, спрятать все важное и наконец выяснить, что происходит «дома». Мин возвращает себе прежнее отношение к Хосоку, но внутри так и тянет. Что-то точно скоро пойдет не так, и это парня пугает больше всего.