***
Суббота. Это было не первое утро, когда Феликсу не хотелось просыпаться… Почему нельзя избежать всего этого? Феликс с тоской и неохотой выбирается из-под одеяла. Он помотал головой, прогоняя остатки сна. Снова неприятные чувства. Снова кошмары. Они стали часто мучать его… Широко зевнув, он направился в душ, чтобы взбодриться и проснуться окончательно. Всю ночь ему снился он. Хёнджин. Снова… Приятный прошлый вечер, который Феликс провёл в компании своего друга, никак не спасал от роя мыслей. Каждый час он вновь и вновь переживал яркую ночь в клубе, когда Хёнджин и его люди не давали и шага сделать. Даже если Хёнджин отстанет от него, Феликс уже никогда не сможет его забыть… Он будет преследовать не только в воспоминаниях и мыслях, но даже во снах. Сегодня у Феликса свободный день. Неторопливо собираясь, он пытался настроить себя на мысли о сегодняшней встрече с Минхо. Он не должен думать о своём мучителе. Не должен. По крайней мере до вечера… Но как можно о нём не думать? Этот наглый, напыщенный ублюдок стал ещё хуже, чем был, как ему показалось. Как он переговаривался, как смотрел на него исподлобья! Строил из себя непонятно кого. Знает, что Феликс боится. Знает, что топит его уверенность лишь своим стеклянным взглядом. Хёнджин знает, что посылает мурашки по его телу своим дыханием. Антуан де Сент-Экзюпери писал: «Бойся обидеть кого бы то ни было, ибо человек забывает свои обиды не раньше, чем отомстит за них.»… Феликс уже знал точно: он отомстит за себя, за свои мысли и слёзы, которые от страха собираются в уголках глаз. Он отомстит Хёнджину за боль, друзьям за предательство и всем тем, кто когда-то смог его обидеть. — Ты чувствуешь, как бьётся сердце? — спросил Феликс, переодеваясь у зеркала и рассматривая яркие метки на столь нежной шее. — Он чувствует страх в моём поте? В моих глазах? В моих венах? Я сделал это неправильно… Это слишком далеко. Эти слова говорят о сожалении? Я признаю, что я просто дурак для него… Я просто дурак для него… — размышлял он вслух, отправляя слова раствориться в тишине своей комнаты. — Доброе утро…? Мне сказать родителям это? Молодец, Феликс, продолжай сходить с ума и разговаривать сам с собой! Его словно нет в этом дне… И все его любимые друзья исчезли в воздухе. Трудно летать, когда ты даже не можешь бежать. Когда-то у него был мир, но теперь никого нет… Феликс закрывает дверцу шкафа и подходит к кровати, чтобы написать сообщение для Минхо. Феликс: «Ты скоро подъедешь?» Разговор между самим собой всегда помогает справиться с миллионами мыслей, которые давят на душу, выжимая её. Разговаривая со своим сердцем, понимаешь, что именно нужно сделать. Другим до нас трудно достучаться, если это не мы сами. Это словно, когда в окнах горит свет, но никого нет дома. Хёнджин намекал, что Феликс не сможет понять, но даже не дал ему шанса. Когда он покинет его, то куда пойдёт? Все те стены, которые он продолжает возводить, всё то время, что он потратил в погоне за ним… То, как Феликс продолжает терять себя… Правда в том, что Феликс продолжает превращаться в другого. Продолжает бежать, словно небеса рушатся. Он может кричать, может шептать, ведь разговаривает он с собой. Ему больше некому доверить свои мысли… Да, Феликс сам совершил много ошибок, доводя Хёнджина, и за это его могут лишить всего. Блондин ловит на себе голодный взгляд чаще, чем воздух окутывает тело… Знает, Хёнджин не понимает: он может быть настоящим подонком, но это не делает его краше. Теперь Хёнджин просто одна из его проблем, ведь он вышел из-под контроля. Им не выжить, они увязли в зыбучих песках. Каждый может начать сначала, и не с любовью, а с местью. В огне мы возрождаемся вновь… А отмщённый мир приносит развязку. Феликс вышел из комнаты и направился на кухню, где готовила обед его мама. Вчерашний разговор с ней не привёл ни к чему, так как в основном это были предъявления о том, что Феликс не думает о её чувствах. Да, он почувствовал укол совести, но не задумался и на минуту, чтобы исправиться. Не потому что ему не жалко родительницу и её любовь к нему, а потому что он не сможет исправиться, ведь теперь парень проживает жизнь, которую предписали ему друзья. Жизнь, которую устраивает ему Хёнджин. Вчера он лишь пообещал, что будет информировать о своих прогулках, но не обещал, что это будет правдой. Разговор с Сынмином тоже не дал своих плодов. Парни покатались на велосипедах по парку, поели мороженого, и в основном Феликс слушал про то, что происходило в университете. Рассказывать про свою ночь в клубе Феликс не хотел, но почему-то увидел в глазах друга настоящее сожаление о сделанном. Сынмин словно единственный, кто понимал, насколько сильно они повлияли на его жизнь. У Феликса не получилось молчать… Они сели в тень самого дальнего дерева, и блондин дал волю эмоциям. Рассказал про ночь, клуб, нового знакомого, чьё имя Феликс уже и не помнил. Рассказал даже про утро, в которое Хёнджин готов был тронуть его тело. Реакция Сынмина была удивительна для Феликса. Нельзя предсказать чужие действия. Но можно контролировать свою реакцию на них. В итоге, именно твоя реакция будет важна. Чувствуя свою вину, мы обижаемся на мир: такая у нас защитная реакция, так мы перенаправляем душевную боль от своей вины в другое русло. Но знаете, что как бы всё плохо ни было, настоящее испытание — как мы отреагируем на боль, от которой страдаем. Или которую причинили. Между стимулом и нашей реакцией на него всегда есть время. За это время мы выбираем, как реагировать. И именно здесь лежит наша свобода. Страдание неизбежно. Страдание универсально. Но реакция на страдание у каждого своя. Худшая реакция это та, в основе которой лежит страх. Иногда сумасшествие — это адекватная реакция на реальность. Сынмин был очень подавлен, слушая Феликса… Сердце словно сжалось… Он обещал ни за что не оставлять друга, даже если придётся. Оставить его теперь — предать вдвойне. Этого Сынмин не мог допустить. Был выстроен точный план: Феликс ни за что не скроет от него правды своих дней, рассказывая всё даже тогда, когда слов не будет для описания. Пробило ли это твёрдый лёд Феликса, чтобы простить друга? Может и да, но сказать «я не в обиде» легче, чем простить на самом деле. — Привет, мам, — Феликс садится за стол и притягивает к себе горячую кружку с чаем, к которой сразу прикоснулся губами. — Какие планы на сегодня? — спросила женщина с улыбкой смотря на сына, но не отвлекаясь от приготовления обеда. — Малыш, мне совсем не нравится, что твоя девушка позволяет такое… Феликс усмехнулся и прикрыл шею ладонью, отводя взгляд. Ему пришлось… Пришлось соврать в этот раз… Опять… Снова. Пришлось создать образ страстной девушки, с которой он провёл прошлую ночь. Скрыть яркие метки не получилось, да и как скрыть эти тёмные синяки, к которым было страшно прикасаться? Словно коснувшись пальцем метки, Хёнджин появится… Назовёт крохой и притянет к себе… Когда-то мама его тоже называла крохой… Феликс и не знал раньше, что одно слово, произнесённое разными людьми, может приводить его в страх. — Я сейчас уеду с Минхо ненадолго. — Феликс откусил бутерброд, продолжая разговор. — Мы прокатимся и я вернусь. — Ты сегодня ночуешь дома? — Наверное… — Феликс закусил губу и задумался. — Может, уйду к Сынмину, суббота всё же. Женщина лишь усмехнулась. Она давно привыкла, что её сын рано вырос. Кто-то осудит её, но ведь она старается стать для него лучшей и понимающей мамой, а не той, от которой бы он захотел сбежать. Пусть он гуляет ночами, пусть скрывает от неё страшные вещи, пусть забывает поесть и сделать уроки. Он живёт своей жизнью. Той, которую создаёт сам. А сам ли он сейчас создаёт её? На его дни влияет один напыщенный красноволосый, который кажется больше не принимает правила, которые воздвиг Феликс. Игра закончилась, ведь всё стало куда более реальным. Мысли затмили существующий мир… Феликс обедал бутербродами, запивая их чаем и уже не слушая, что ему рассказывает мама. Осталось не так много времени, а Феликс даже не представляет, как начать разговор с Минхо о бизнесе. Кому-то покажется это лёгким, но если бы Феликс поинтересовался, то сразу бы раскрылся. Они редко обсуждали бизнес, а про деятельность старших Ли парень никогда не спрашивал, считая это не своим делом. В понедельник Феликс должен предоставить информацию Хёнджину. Блондин даже представить не мог, что может произойти, если он не достанет её. На что ещё способен Хёнджин? Что сделает? Запрёт в той самой комнате, которой так часто припугивает? Феликс был уверен, что это не пустые слова и есть место, в котором Хёнджин держал своих жертв, податливых кукол, что убивали в себе все достоинства. Его слова всё чаще стали нести в себе реальность, а значит, игра и вправду закончилась. Феликс посмотрел на родительницу, замечая, как она обеспокоено наблюдает за ним. Женщина уже несколько минут рассказывала ему, что на следующей неделе собирается навестить своих дочерей, которые заканчивали учёбу в Австралии. Девочки отказались переезжать с родителями в Сеул, чтобы покорять этот город своей красотой. Их ситуация в семье была сложной для эмоционального понимания. Старшая сестра — Рейчел не хотела оставлять в Австралии своих друзей, а Оливия не хотела уезжать без любимой сестры. Да, девочки и не были зависимы от родительской любви. Они учились, знали свои цели на эту жизнь. Они просто не хотели отказывать своим амбициям из-за проблем с работой у родителей. Конечно, расставаться было трудно, но каждые каникулы девочки прилетают в Сеул, или же миссис Ли сама посещает их, как хочет сделать в этот раз. — Прости, мам, — Феликс закусил губу, отводя взгляд. — Я задумался. Повтори, пожалуйста, что ты рассказывала. — Мы с папой взяли недельный отпуск и хотим отправиться в Австралию, Феликс, — нежно произнесла женщина, беря руку сына в свою. — Я скучаю по девочкам. Я спросила тебя, поедешь ли ты с нами? Блондин посмотрел ей в глаза и покачал головой. Феликс хотел бы полететь, убежать от всего, что сейчас происходит в его жизни, но он просто не мог этого сделать. Его останавливала даже не учёба, а мысль о том, что Хёнджин найдёт его, поймает и силой вернёт обратно… Укажет место… Казалось, что его люди повсюду. Весь город — это его люди. Сам город — это его место. Этот город ненавидит его, потому что Хёнджин присваивает себе каждую душу, что проживает в нём. В один момент Феликс поймал себя на мысли, что лучше момента не будет, как вылет родителей из Кореи в Австралию. Их отсутствие поможет ему сосредоточиться на своих проблемах, не переживая об их безопасности. Оставшись один в доме, в городе, в стране, он сможет отдаться волне и спокойно осмыслить происходящее, продумав план действий. Долго бегать от Хёнджина не получится. Долго держать себя на расстоянии от него не выйдет. Однажды он всё равно станет очень близко, преодолев расстояние вытянутой руки. — Я не могу пропустить занятия, мама, — прошептал Феликс, собираясь пустить в глаза родительницы иллюзию прилежного сына. — Скоро экзамены, я не могу вот так всё оставить. Я лучше на каникулах слетаю к ним, а сейчас отдамся учёбе… Произвели ли эти слова яркие эмоции? Конечно, миссис Ли была удивлена, но противоречить этому не имела желания. Если Феликс не хочет, она не будет его уговаривать. Когда ещё её сын решит начать учиться? Она не была глупой, поэтому сразу поняла, что Феликс просто хочет остаться один, почувствовать свободу и тягость самостоятельной жизни. Ей даже стало интересно, насколько хватит парня и через сколько дней он напишет ей и спросит как вскипятить воду. — Хорошо, тогда вернёмся к этому разговору завтра? — она провела ладонью по его мягким волосам и вернулась к готовке. — Пожалуйста, не поглощайся эмоциями, договорились? Я хочу вернуться после Австралии домой, а не на пустое место. Феликс хохотнул и закусил губу, замечая, как к дому подъезжает чёрный спорткар. Кажется, его жизнь снова набирает обороты…***
Музыка разносилась по дорогому салону, забирая в свои сети двое тел, которые двигались на сидениях в её такт. Дым сигарет давно растворялся в воздухе, соединяясь с ароматом кожаных сидений и ароматизатора. Им было наплевать, что за окном светит солнце, а не темнота ночи забирает город в свой полумрак. Ночью было бы всё по-другому, но разве им важно время, когда они такие свободные сейчас? За окном единой полосой пролетает город, а Минхо не сбавляет скорости, мчась по улицам элитного Сеула. Атмосфера была невероятная, а душа посылала вибрации по всему телу… Феликс забылся, смешиваясь со вкусом свободы, которую смог почувствовать, несмотря на невидимые цепи на своих запястьях. Он сидел на переднем сидении и подпевал песню, звучащую по всему салону спорткара. Мыслей не было. Было лишь осознавание, что сейчас за ним никто не следит. Мысли, которые не давали Феликсу покоя, отпустили его. Они занимали слишком много места, когда он был один. А теперь он с другом, который наступил на горло, перекрыл кислород и продолжает умалчивать, что это он позволяет давить его сильнее. Ночами Феликс боится засыпать, думая о том, что бы сказать Хёнджину. Но придумав — ни за что не скажет. Молчать не нужно, ведь ему нужна помощь. Он потерялся, ведь его преследуют. Идя по улице — за ним идут по следам. Скоро блондин перестанет узнавать себя в зеркало, если всё не прекратить. Смотря в отражение, он спросит «кто ты?». А это окажется ад. Он будет слышать крики, но никого не будет рядом. Он будет чувствовать себя неважно и сможет ли сказать, что Хёнджин будет ему нужен? Потому что рядом будет он… Только он… Спорткар с превышенной скоростью промчался на перекрёстке, прячась в переулке обеспеченного района Сеула. Укромный уголок, но есть ли шанс, что здесь нет лишних глаз? Сердце Феликса колотится, и он может поклясться, что где-то рядом стоит он… Пусть салон спорткара переполнен, но в голове Феликса пустота. Чем больше он ищет кого-то, тем больше теряет ясность ума. Феликс выкидывает остатки сигареты на асфальт и поворачивается к Минхо, который убавляет музыку в салоне. Они катались больше получаса, не жалея дороги города и водителей других машин. Это был адреналин, своя атмосфера, своя вибрация, своя эйфория. Минхо готов был заводить двигатель и ехать снова в этот ветер. Вести спорткар без остановок, чувствуя жар внутри. Они готовы были делать это каждый день, чувствовать снова и снова… Почувствовать прилив адреналина, ускорение. Ехать без курса, ехать так жёстко… Подниматься, как волны океана из-за прилива в солнечном свете. Это как односторонняя эмоция… Удовлетворение… — Давно мы не нарушали спокойствие Сеула. — усмехается Минхо, припарковавшись возле винного магазина. — Ты в последнее время закрытый и необщительный. — Знаешь ли, условия такие. — Феликс смотрит на него и пытается выдавить из себя улыбку. — Прости, Минхо… Просто… Я… — Знаю, Феликс, — парень достаёт из бардачка кошелёк и несколько пачек сигарет, отдавая их блондину. — Не благодари. Блондин усмехается и убирает сигареты себе в рюкзак. Минхо всегда это делает. Каждую субботу покупает ему дорогие сигареты, не позволяя травить организм дешёвой маркой. Сначала Феликс просил его покупать, но вскоре Минхо просто привык и принял это. Все они такие… Все балуются никотином, обжигая лёгкие. Старший достаёт из кошелька карту и убирает его обратно в бардачок, собираясь пойти и купить алкоголь. Скоро они встретятся с Сынмином и Чонином, а младшему точно нужно расслабиться. Школа всё же… Феликс, если честно, всегда удивлялся Чонину и его манере. В свои годы он имел все шансы покорить этот город. Грубость помогала забирать своё. Умение шутить помогало влиться в любую компанию. Чонин знал себе цену и пользовался этим, отгоняя от себя похотливые руки в клубе, стирая твёрдым взглядом влюблённые улыбки одноклассниц и ослепляя прекрасной улыбкой мрачные лица окружающих. — Купи Чонину сок, а то опять неделю его не увидим. — усмехнулся Феликс, вспоминая, как парня наказали из-за нетрезвого состояния. Минхо кивнул и вышел из спорткара, оставляя Феликса одного. Блондин редко составлял другу компанию в такие магазины. Он не разбирался в алкоголе, поэтому делать ему там было нечего. Его вкус всё равно совпадёт со вкусом Минхо, а значит и выбирать красивые бутылочки с яркими этикетками ему незачем. Осмотрев салон спорткара, Феликс по привычке достаёт из бардачка упаковку презервативов и начинает пересчитывать. Усмешка снова касается кукольных губ с веснушками. Не хватает трёх ярких обёрток, а значит любовная история Минхо всё же даёт свои плоды. Феликсу срочно нужно было встретиться с Джисоном. Он понимал, что их отношения его не касаются, но почему-то чувствовал, что эта тема слишком интересная, чтобы закрывать глаза. Джисон обижен — это самое явное, что может быть. Он обижен очень сильно, но при этом любит Минхо, раз позволяет ему быть рядом и касаться себя. Да и желание вывести друга на правду было сильнее, чем просто сидеть смирно и страдать от напыщенного красноволосого, чьи люди, наверное, уже припарковались рядом и передают информацию о том, что сейчас делает блондин. Феликс закрывает бардачок и скатывается немного по сидению, беря с панели телефон Минхо. Конечно, пароль парень не знал, но ему и не нужно было. На заставке какой-то незамысловатый фон с котёнком, а на экране десятки уведомлений о банковских счетах, пропущенных звонках, непрочитанных сообщениях, одно из которых было от Джисона… Джисон: «Я не буду этого делать, я ещё раз повторяю…» Блондин немного хмурится, но прочитать сообщение до конца не получается, ведь телефон потребовал пароль к доступу в мессенджеры. Феликс убирает телефон на место и ещё больше понимает, что заняться ему в такие моменты нечем. Сколько он уже без телефона? Неделю? Больше? Как вообще держится? Ему стало интересно, что имеет ввиду Джисон. Как бы это не звучало, но Феликс задумываться не стал, ведь Минхо мог предложить абсолютно всё. Сейчас было важным другое — как узнать у друга информацию о деятельности его отца до того момента, пока они не направились за остальными друзьями. Казалось, что можно просто спросить, но ответит ли он, зная, что вокруг Феликса крутится конкурент его отца? Через несколько минут Минхо выходит из магазина и садится в спорткар, убирая алкоголь на заднее сидение машины. Он сразу одаривает блондина приветливой улыбкой и берёт телефон, начиная пару минут в нём что-то печатать. Феликс выжидающе смотрит, не подозревая, что его взгляд выглядит стеклянным. — Я попросил Хана сходить со мной на тренировку, но он отказывается. — произнёс Минхо, и Феликс сразу отметил, что ничего интересного в сообщении Джисона не оказалось. — Позови его на романтичное свидание. — предложил блондин, замечая очень странную машину, которая была припаркована за несколько метров от них. — Если вы встречаетесь, то почему бы не посидеть в кафе или ресторане? — Потому что он не хочет. — Минхо заводит спорткар и выезжает на дорогу, направляясь в сторону дома Сынмина. — Чонин должен уже быть у Сынмина, сейчас заберём их и ко мне. — Хорошо… Феликс закусывает губу и прищуривается, совсем забывая о разговоре с Минхо и замечая, как за ними начинает ехать чёрная затонированная машина новой модели марки BMW. Кажется, Феликс просил, чтобы Хёнджин эти три дня не трогал его… Разве это не относится и к его людям тоже? Блондин закусывает губу и хочет написать красноволосому прямо сейчас, но в этот момент он был просто благодарен, что у него нет телефона. Приходится жить — и он жил, по привычке, которая превратилась в инстинкт, — с сознанием того, что каждое слово подслушивают и каждое движение, пока не погас свет, наблюдают. Слежка — это интересно. Это возбуждает. Если за тобой следят — значит, ты живёшь как надо. Слежки надо удостоиться. За безобидным следить не будут. И всё же не все раны видны снаружи. — Минхо, — произнёс Феликс, закусывая губу и собираясь начать важный разговор. — Как обстоят дела с ветеринарной клиникой? Ранее он уже интересовался этим, поэтому было правильно начать издалека. Говорить с Минхо сейчас было всё равно что играть на редкостном музыкальном инструменте. Он мог отзываться на каждое прикосновение, на малейшую дрожь смычка скрипки или медиатора гитары… Говорить легко удивительно тяжело. — Я уже говорил, что отец не хочет спонсировать меня. — Минхо выезжает на проезжую часть и сразу проскальзывает на красный свет, не собираясь терять драгоценные минуты встречи с лучшими друзьями. — Сейчас стало всё ещё сложнее, поэтому я не думаю, что у меня когда-нибудь получится открыть свою клинику. — Что случилось, Минхо…? — аккуратно спросил Феликс, всматриваясь в идеальный профиль парня. — Я ищу квартиру, чтобы съехать от родителей и начать полноценно жить самостоятельно. — Минхо немного улыбнулся, кидая взгляд на блондина и его мелкую россыпь веснушек на лице. — Это моё решение. Я не вижу смысла оставаться в родительском доме, потому что уже вырос, и их влияние на меня не оказывает должного эффекта. Я просто сниму квартиру, заберу Джисона, начну работать и вливаться в семейный бизнес. Феликс закусывает губу, понимая, что разговор полностью поменялся. Он и не подозревал, что, убегая от Хёнджина, упустит такие моменты как этот… Минхо, который зависит от родителей, их денег и любви, собирается начать взрослую жизнь, в которую самостоятельно открывает дверь, распахивая руки в сторону ветра свободы… Сейчас другу нужно дать поддержку, а не закидывать его расспросами о семейном бизнесе, чтобы спасти себя. В голове звучит голос, что уговаривает передумать. Феликс злится, как будто слышит шум бесконечных угроз. До каких пор он должен слушать это? Он настолько громкий сейчас, что он не хочет его больше слушать. Ощущать. Неслыханный бред! Феликс не обманется этими разговорами больше. Ему всё равно. Минхо может и дальше говорить, а он лишь продолжит скучающе зевать в своей голове. Слишком сильно друзья повлияли на его жизнь, чтобы отдаваться эмоциям и закрывать глаза на сумасшествие, что происходит по ночам. Голос в голове меняет свой тон, повышает его. Феликсу плевать, его больше не беспокоит рутина. Достаточно терпеть. И плевать… И плевать, что когда-то они обещали: когда в сердце будет идти дождь, каждый возьмёт друг друга с собой. Каждый не даст стоять там, под дождём, а откроют свой зонтик. Кажется, слишком трудно остановить переполняющиеся слёзы, что хотят собраться в уголках глаз. Дождевая вода… Как же всё сложно… Феликса преследует тёмная тень за яркой внешностью… Что она покажет ему? Что скрывает? Если Феликс позволит себе сейчас отступить, то не сможет больше увидеть яркость солнечных дней. — Минхо, ты же знаешь, что я всегда поддержу тебя и встану на твою сторону. — прошептал Феликс, говоря искренне, потому что он — не они, он не сможет повернуться спиной. — Я думаю, что ты готов к тому, чтобы перестать хотя бы немного зависить от родителей. — Они сейчас слишком заняты, чтобы обращать на меня внимание, но оно мне и не нужно. — улыбнулся Минхо, благодарно смотря на друга. — Отец хочет вложиться в один спортивный клуб, владельцем которого является его хороший знакомый. Он хочет помочь ему, а я не вижу в этом смысла. Пусть я и не вникаю в это, но лучше бы он открыл казино или обычный ночной клуб. Прибыли было бы намного больше, как мне кажется. Феликс дар речи потерял, внимательно вслушиваясь в каждое слово. Он и подумать не мог, что Минхо сам решит заговорить о будущей деятельности своих родителей. Он только что облегчил Феликсу не только задачу, но и жизнь. — Я думаю, что спортивный клуб — это довольно неплохо. — произнёс Феликс, у которого значительно приподнялось настроение. — Наше поколение стремится к идеализации своего тела, поэтому прибыль точно превысит какие-то там ночные клубы. Например, я слежу за правильным питанием, да и давно хотел сходить в спортивный зал. — Феликс, ты сейчас ликёр пить будешь, какой тебе здоровый образ жизни? — засмеялся Минхо, замечая, как Феликс достаёт сигарету из яркой пачки. — А? — блондин хохотнул, закуривая. Он сделал первую затяжку, пропуская никотин по кругу лёгких и расслабленно выдыхая его. На душе так стало легко. Феликс не хотел даже думать о том, что через несколько часов повернётся к лучшему другу спиной, втыкая в позвоночник остриё ножа предательства. Он лишь успокаивал себя тем, что Минхо предал его самый первый и не признался в этой ошибке. Неужели Сынмин единственный, кто имеет к нему чувства и совесть? Минхо словно наступил грязной подошвой своего массивного ботинка, так почему же Феликс не может мстить? Месть — такой сладостный осадок… Феликс кидает на Минхо многозначный взгляд и выдыхает дым сигареты, набираясь смелости на продолжение разговора. — Прости, что лезу не в своё дело, но меня заинтересовала идея со спортивным клубом. — улыбнулся парень, изображая неподдельный интерес. — Ты можешь спрашивать, что угодно, потому что я доверяю тебе. — произнёс Минхо, и сердце Феликса больно ударило в грудную клетку, замирая. — Я знаю, что тебе незачем разносить мои слова на всеобщее обозрение, ведь деятельность моего отца — это игра с другими крупными предпринимателями. Я верю, что ты не расскажешь лишним людям о делах моей семьи. — Я никогда не подведу тебя… — прошептал Феликс, опуская взгляд в пол. — Я знаю, потому что ты не способен на то, на что способны остальные. — Минхо кидает на него взгляд и пару минут раздумывает, чтобы продолжить. — Мой отец влез в крупное дело с одним ночным клубом, который сейчас конкурирует с несколькими ночными заведениями, в одном из которых мы однажды были. Он хочет оставить это дело, потому что не любит грязные игры, но я просто не хочу, ведь он столько вложил в него… Мама против продолжения серии ночных клубов, поэтому отец решил помочь своему знакомому с открытием спортивного клуба, от которого будет получать больше половины процентов от дохода. Это не понять, если ты не разбираешься в этой сфере, Феликс. — Поэтому не переживай, я ничего не понял. — выдохнул Феликс, у которого уже голова начинала болеть. Ночные клубы, спортивные клубы, конкуренция, убытки, прибыль… Во что его втянули? Это всё настолько давило, что хотелось просто напиться, выкурить пачку сигарет, вернуться в родную комнату и уснуть. Проспать до обеда, а в понедельник пропустить учёбу, но Феликс нашёл себе занятие на воскресенье. Ему в голову пришла идея провести следующий выходной день в одиночестве, посвятить его себе и никому больше. Да, сегодня он оторвётся с друзьями, а завтра проведёт самоанализ и сойдётся на выводе, что все плохие, а он хороший. Феликс отворачивается к окну и замечает, как чёрная машина продолжает ехать за ними, повторяя маршрут…***
За ним приехали, чтобы забрать в полночь… Фары включены. Эта поездка так длинна, они закончат либо в огне, либо в раю. Силуэт постепенно исчезает — Феликс уже давно ничего не слышал. Он должен сказать, чтобы его отпустили и ушли, ведь Феликс точно знает, куда это приведёт, но он наблюдает за тем, как каждый раз они вступают на сторону, идя по кругу. И это вот так — парень не отрывает дикого взгляда от дороги, везёт блондина домой… Свет выключен, он снимает с него кожаную куртку. Феликс шепчет: «я говорил, чтобы ты не трогал меня»… Какая-то странная просьба. Красноволосый ответил: «Это правда, но я всё не могу перестать касаться тебя», а Феликс передвигает ватными ногами в сторону своей комнаты. В голове ничего, кроме тумана. Туман из алкогольного кремового ликёра, смешанного с коньяком — специфический вкус, но и Феликс не был ценителем. Он влил в себя меньше остальных, но всё равно не мог контролировать тело, что отзывалось на любое прикосновение. Друзья выпили слишком много, чтобы здраво мыслить. Из бокалов лилось поверх грязных битов, которыми била по стенам оглушительная музыка. Разум пьянел слишком быстро, и вот Минхо топит Джисона в миллионах сообщений и звонках: «ты не понимаешь, у нас любовь!»… Поющий во всё горло Сынмин уснул, обняв мягкую подушку. Чонин держался дольше всех, запивая коньяк виноградным соком. Парень держался из последних сил, обещал проводить Феликса, но завязывая шнурки ботинок, уснул на пороге комнаты Минхо. Феликс не хотел оставаться. Он лишь обвёл друзей опьянённым взглядом и направился домой по одинокой улице… Он шёл по дороге и падал вниз… Падал на асфальт, царапая колени… Улица пуста. Феликс отключался, всякий раз, когда получалось подняться. Улица словно изолировала его от остального мира. Он снова винил себя, что не отказался от алкоголя и влил в себя слишком много. Зато теперь он не чувствует эту реальность. Реальность для него — боль, сжимающая в сильном кулаке остатки сил. На улице слишком темно, а одинокие фонари лишь мигали своим светом в пьяном взгляде. Блуждал… Шёл по тротуару… Садился на асфальт и дрожащими руками закуривал последнюю в пачке сигарету. Не успевает сделать затяжку, как она выскальзывает из маленьких пальцев. Просто забывает её и идёт своим путём. На минуту закрыл глаза и увидел ночь. Всё равно не видно ничего, чего же ожидал? Вид тот же, даже открыв глаза. Слишком темно… Одинокая дорога без единого огонька через переулок… Здесь уже давно сломались уличные фонари. Думает, что от истощения упадёт, что больше идти не сможет… Слишком много взял от себя, но уже поздно утешать. Темнеет ночь, в которой он шёл… Одинок и так уязвим… Шёл навстречу рассвету, но сделал шаг во мрак. Не видел, даже когда светит луна… Укутался в кожаную куртку и сел у стены чужого дома, закрывая глаза… Запутался в переулках… Сидит несколько минут, а потом ослепительные фары ударяют ярким светом в глаза. Сильные руки грубо тянут в машину, толкают на заднее сидение, ударяют по бедру… Феликс собрал остатки сил и разлепил глаза, встречаясь с диким взглядом Хёнджина. Он грубо ударяет по щеке и шипит что-то на ухо… По месту удара скользнули еле ощутимо мягкие губы… Старший что-то шепчет, злится и ругается, но вскоре отпускает и куда-то везёт… Оказалось, что домой… Феликс оборачивается, стоя в коридоре своего дома, и замечает, как Хёнджин не собирается идти за ним. Красноволосый вешает его куртку на вешалку в прихожей и молча закрывает входную дверь, громко захлопывая её. Феликс вздрагивает, когда в коридоре резко включается свет. Он смотрит на испуганную родительницу, которая одаривает на его разочарованным взглядом. Блондин шепчет непонятные слова, а вскоре сильные руки отца тянут его в сторону комнаты. Он не ругается, а просто доводит сына до спальни и обещает устроить разговор утром. Феликс словно не слышит этого… Он медленно подходит к окну и разводит шторы в стороны, замечая, как под окнами стоит и выдыхает дым Хёнджин…