Maniac

      Время словно остановилось в тот момент, когда Феликс повернул ключ в двери. Раздался опасный щелчок, словно сигнал. Этот сигнал — фальшивый блеск исчезающей свободы. Феликс словно маленькая птичка, которая сидела на проводах и смотрела сверху вниз на то, что происходит на земле, а сейчас он — эта лодка, опущенная в воду. Он — это сверкающее смятение, которое способно окрылять. Но если Феликс — это тонущая лодка, то Хёнджин — яркие блики на волнах, которые тревожат разум. Только в сердце Феликс знает, что Хёнджин не вечная звезда, как и его терпение.       Феликс признаётся, что разрешал пользоваться собой и своей наивностью с первой встречи. Но Хёнджин ещё не прекратил хвататься и царапать остатки хрупкого доверия Феликса. Красноволосый первым признаёт, что безрассуден, ведь красота блондина туманит разум настолько, что он не видит дальше вытянутой руки, но в сердце он уверен: Феликс скоро не сможет без него протянуть и дня. — Я вижу по твоим глазам — ты разочарован в себе… — Хёнджин проходит в дом и смотрит неотрывно, захлопывая дверь за своей спиной. — Потому что ты — тот дурак, который поверил в мою слабость тобой. Ты доверил мне сердце, потому что оно ненавидит меня. Ты доверил мне его целым, а я разорвал его на части. И, кроха, как же я надругаюсь над твоей невинностью… Ни один человек в мире не заслуживает подобного. — он подходит ближе и берёт блондина за подбородок двумя пальцами. — Думал ли ты о том, что окунёшься сегодняшней ночью в эти чувства? Мне дать тебе ещё один шанс…? Сделать вид, что перемотал плёнку на несколько минут назад?       Феликс смотрит в голодные глаза напротив и чувствует, как по телу пробегает дрожь. Если бы была возможность перемотать этот вечер в самое начало дня, он бы не изменил своё решение. Он не тот, кто умеет предавать. Кто прячется за огромной тенью, которая удерживает его столько дней от мести? Чей голос шепчет ему, что он никогда не покинет то холодное место, в котором может оказаться? Он знает, если его заберут сейчас, то скоро найдут. Но кажется, что Феликс постепенно привыкает к тому страху, который держит его на ногах. — Мне не нужен шанс на исправление… — прошептал Феликс, стойко не отводя взгляд. — Потому что ты лжёшь мне! Ты всё и сам знаешь, потому что я не поверю, что ты не сможешь сделать всё тихо и без подозрений. Ты давно знаешь об отце Минхо. Ты просто проверяешь меня! — Мой умненький мальчик… — Хёнджин резко притягивает его за талию. — Спасаешь их… А от чего? Кто тебя спасать будет, ведь я не пожалею тебя сегодня. Моя невинная кроха… — Это не должен быть ты… — Но это буду я. — усмехается и крепко прижимает к себе угасающего Феликса, направляясь с ним в ближайшую спальню. — И сейчас, малыш, я понимаю это по твоему голосу, по тому как он дрожит. Когда ты со мной, ты не похож сам на себя. У тебя есть практически всё, что нужно. Твои действия куда показательнее слов. Ты уже на грани от услышанного — но не бойся, я никуда не уйду. — издевательски смеётся и прижимает грубо к стене, хватая за лицо и впиваясь ногтями в веснушечные щёки. — Этой ночью до самого рассвета я буду здесь, рядом с тобой. И никакой твой страх… Никакие твои слёзы не остановят меня. Сегодня ночью, детка, ты мой…       Феликс старался показать своё хладнокровие, но когда он смотрел в сумасшедшие глаза напротив, ему не хватает смелости, потому что Хёнджин ускоряет его сердце. Хёнджин спускает его с небес на землю. Из-за него Феликс ослаб, застыл и не может дышать. Что-то должно случиться сейчас, потому что он умирает от желания дать себе осмыслить происходящее. Блондин уже на стену лезет, а Хёнджин совсем не понимает, что Феликс сходит с ума. День и ночь… — У меня есть сердце и душа… — продолжал Хёнджин, проводя кончиком носа по впалым щекам, которые так грубо сжимал. — Поверь, они есть и я найду им нужное применение. Сейчас мы откроем новую страницу. Я знаю, что всё получится ни сразу… Ох, кроха, как же я хочу тебя… Я буду целовать тебя, пока ты лежишь… Я буду дотрагиваться пальцами до твоих щёк… Ты уже давно не ребёнок… Всё, что я могу сделать — лишь сказать, что мои руки были созданы для того, чтобы трогать тебя. Ты уже использовал все шансы, и я вижу, что ты пытался… Но несмотря на особое отношение к тебе, ты не смог…       Хёнджин толкает его в спальню, закрывает двери и выключает свет. Сердце Феликса бьётся сильнее. Время ускользает от него, дрожащими руками касается кожи. Становится труднее сдерживаться, и слёзы текут по его лицу. Если бы только жизнь не была такой ещё один день. Если бы только он мог повернуть время вспять. — Ты знаешь, я буду твоей жизнью после этого… — шепчет Хёнджин, снова притягивая парня к себе и удерживая его на ногах. — Твоим голосом, причиной быть, твоей любовью, твоей ненавистью. Моё тело дышит этим моментом. Я найду слова, чтобы сказать, прежде чем ты оставишь меня. — А я могу…? — Феликс с надеждой смотрит в карие глаза, которые освещал серебряный свет от луны. — Ты всегда мог, — Хёнджин забирается пальцами в светлые волосы и сжимает у корней мягкие пряди. — Если не сможешь, то никогда не сможешь стереть эту ночь из памяти.       Нерешительность. Не может произнести ни слова. Пытается кричать во весь голос, но не получается. Вспышки сознания прокручивают каждую попытку, когда Феликс оставался нетронутым. Это словно танцы на кончиках пальцев… Замирания на краю, ощущение падения. Вспоминать об этом с наслаждением не получится… Если эта комната будет гореть в огне, Феликс не заметит этого, ведь его тело будет гореть пламенем не меньше. Эти прикосновения и разговоры мокрыми глазами не дают сосредоточиться… И всё остальное просто исчезает…        Феликс выглядел ещё более соблазнительно от того, насколько был невинен. Великолепный, невинный и идеальный, и да, Хёнджин хотел разрушить это. Трогать его покрасневшего, задыхающегося и потного под собой, хныкающего и скулящего, когда Хёнджин будет вытрахивать всю невинность из кареглазого.       Всё должно было быть не так. Не здесь. Не с ним. Эта мысль преследует, давит, топит Феликса. Издевается. Будто бы не знает, что он и так не сможет забыть события этой ночи. — Отвали! — Феликс толкает его в грудь и ударяет по лицу, отскакивая к подоконнику, с которого часто злил красноволосого. — Не трогай меня! Не смотри на меня!       Он отказал ему? Он запретил ему себя трогать? Даже смотреть? Он пытался что-то сделать, как-то выкрутиться, но в следующую минуту ему врезали кулаком в нос, когда он стал прижиматься к краю подоконника. Хёнджин хотел, мечтал увидеть в его глазах ненависть. Ему необходимо было перестать его жалеть. Но он только вытирал тёкшую из носа блондина кровь и как-то странно смотрел. От его взгляда хотелось умереть. Феликс не понимал его значения, хотя знал все его движения наизусть. — Я чувствую, как начинают накатывать волны, — вытирает пальцами кровь, что текла из носа Феликса и смотрит точно в глаза, наполненные слезами. — Это эмоциональное возбуждение, которое я не могу контролировать. Твои глаза манят меня к себе. Я знаю, твои друзья обсуждают меня каждый день. По их словам, у тебя нет никаких шансов сбежать от меня. Твой огонь пылает так глубоко. Я заставил тебя дрожать. Я заставил весь мир дрожать. Ты — это мой мир, который дрожит от одного взгляда. — Твои… — Феликс жмурится, терпя раздирающую боль на лице. — Твои слова… — Они как пули, летящие в темноте. — перебивает Хёнджин. — Одну за другой я поймаю их все, чтобы выстрелить ещё раз. Они направляются прямо к тебе в сердце. Ты можешь спрятаться и убежать, но я не сдамся без борьбы за твою красоту. Но весь мир пытается заполучить тебя. А теперь я обнимаю тебя еще крепче, Ведь твое тело кричит мне «Не отпускай». Мы устроим здесь беспорядок. Я выпускаю своих демонов на волю. Без всяких сомнений, кроха… — Заткнись! Просто закрой рот! — Феликс выдыхает и шагает вперёд, отталкивая от себя парня, но его снова резко прижимают к стене.       Он не замечает его злого взгляда. Ударяется затылком. Не чувствует боли, только горькие губы парня на своих. Горькие, потому что они не могут быть сладкими после произнесённых слов. Феликс слабый. Очень и очень слабый. Попытки оттолкнуть Хёнджина от себя проваливаются, когда он пальцами сжимает тонкие запястья и прижимает их к стене. Блондин выдыхает ему в губы, потому что не видит больше способа сдерживаться. Не хочет снова утонуть в нём, но у него нет вариантов. Феликс — вещь для него. Определённо вещь. Хёнджин целует и прикусывает кожу на его шее, а блондин прикрывает глаза и отдаётся ощущениям. Сколько он избегал этого? Он терпел и ждал, когда в его жизни появится способ на спасение. А тут опасность решила снова себя проявить.       Хёнджин хватает парня в охапку и тащит к кровати. Сопротивляется? Нет. Он не может. Задыхается в эмоциях. Чувствует запах сигарет, исходящий от Хёнджина, его собственный запах и понимает, что пропал. Когда Хёнджин бросает его на кровать и нависает сверху, Феликс решает для себя, что сегодня нужно отключиться. Только сегодня. Всё будет, как раньше. Правда. Он справится. И будет наслаждаться этим.       Хёнджин стягивает с него толстовку с футболкой, путается в светлых волосах, а Феликс видит, как его зрачки расширяются настолько, что не видно цвета глаз. Когда он накрывает его губы своими, блондин кусает. Не сегодня. Он всё же начнёт сопротивляться. Хёнджин немного отвлекается на то, чтобы расстегнуть ремень на джинсах, а Феликс приподнимает худые бёдра… — Мм, кроха, ты согласен? — А ты мечтаешь, да? — Феликс хмурится, упирается ногой ему в живот, останавливая. — Тебе это не простится! — Я знаю, знаю, что ты хочешь, чтобы мы не спешили, но ты и просто не хочешь! — Хёнджин с диким желанием рассматривает тело под собой. — Если этой ночью ты сдашься… Просто позволь мне освободить тебя… И ты откроешь для себя нечто новое. У нас получится рассечь этот холодный воздух… Я хочу помешаться на тебе, да. Ты в моих мыслях, я хочу чувствовать эту атмосферу… Я хочу быть помешанным, так что не говори «нет»! Просто отдайся чувствам, иначе я сделаю очень больно… А знаешь почему ты не можешь мне сопротивляться, сладкий? Потому что твои друзья и родители у меня на прицеле… Малыш Чонин сидит в обнимку с Сынмином и плачет над фильмом. Минхо дерёт задницу Джисона в своём спорткаре… А родители… Они уже написали тебе, что в аэропорту?       Глаза искрятся огоньком… Победил… Нагло взял и выиграл. Феликс словно построил дом из старых обломков и написал песню из его слов в этот момент. Пазл собрался. Хёнджин знал все варианты развития сегодняшней ночи и подстраховался. Да, блондину понадобилось немало времени, но он понял это. Понял эти вещи, но не узнал, как вылечить сердце, которое только что снова разбили. И сейчас он ищет его в каждом одиноком уголке. На каждом углу кричит его имя. Феликс пытается найти себя, но не знает, куда направляются разбитые сердца… Он снова потерял себя в эту минуту… Его мысли бегут по замкнутому кругу между их телами, а все остальные — враги. Тени приносят с собой боль, от которой он так бежит. — Снова попробовать вкус твоих губ — вот чего я хочу больше всего, кроха… — Хёнджин целует и продолжает шептать, опаляя кукольные губы своим горячим дыханием. — Я уничтожу тебя… Твою красоту… Ты исцеляешь своë сердце самостоятельно? Или кто-то другой помогает тебе? Скажи мне, где ты прячешь его…? Давай, детка, ведь ты нуждаешься во мне. В длинном списке моих ошибок моё отношение к тебе занимает первое место. Самое страшное, что я когда-либо делал… И это не сравнится ни с чем — твоё лицо, когда ты плачешь.       Феликс тихо стонет, когда Хёнджин снимает с него всю одежду. Когда жёсткая ткань джинс задевает чувствительную кожу члена, он дёргается бёдрами вверх и кусает нижнюю губу.       Красивый. Невероятный. Идеальный.       Хёнджин проводит пальцами от его подбородка вниз по животу. Наклоняется и проделывает тот же самый путь губами и языком, вызывая громкие стоны и возмущение. Когда оказывается у паха, берёт член в руку и облизывает головку. Сначала медленно посасывает её, дразня и распаляя, и, когда Феликс снова дёргается бёдрами вверх, опускается ниже, вбирая член всё глубже. Маленькие пальцы вцепляются в красные волосы, когда головка упирается в заднюю стенку глотки. Старается дышать носом и не сглатывать, но не сдерживается, и Феликс стонет громче, почти выдирая клоки волос с головы. Хёнджин тут же выпускает член изо рта с громким звуком и поднимается выше, чтобы поцеловать парня в губы. Феликс не сопротивляется и жарко отвечает. Позволяет кусать его так, как Хёнджину хочется, целовать так, как ему нужно. За всё время, что Феликс убегал, Хёнджин никогда не был таким.       Тело ломило… Было противно. От себя противно. — Быстро сдался, кроха… — прошептал Хёнджин и довольно улыбнулся. — Ты будешь ненавидеть себя за это и меня с новой силой. — Я убью тебя… — Да, малыш… — Я отомщу… — Конечно, солнце…       Феликс очнулся от ласк и всё-таки посмотрел в чужие глаза. Он почувствовал, как Хёнджин прижался и начал гладить его тело. Длинные пальцы теребили вставшие соски, заставляя их болезненно возбуждаться. Он не долго вот так продержался, Феликс понял, как Хëнджину хочется взять его, когда горячий шёпот коснулся уха: — Кроха, пути назад нет…