Maniac

— Кроха… Я прошу, сделай всё, чтобы сбежать…       Феликсу нужно признаться, как упорно он старался дышать, заросший деревьями одиночества. И Хёнджину нужно признаться, как важно ему видеть насквозь его сердце, которое вот-вот вырвется из груди. Такое чувство, словно они опаздывают, словно эти осенние листья с опозданием падают с деревьев. Но солнечные веснушки не впускают зиму, не позволяя их сердцам замёрзнуть. И если утренний свет не заберёт их души, они убегут прочь от этого бесполезного золота. Тёмный, словно солнце в полуночи, дым цвета чёрного угля заполняет их хрупкие лёгкие. Ведь когда покажутся их демоны, они будут танцевать в темноте, уже заранее проиграв эту игру. Из полузнакомых в любимых… Из эйфории в боли фантомные…       Они — неудачники, идут по миру в одиночку. Феликс верит, в его теле разгорается огонь. Они — уличные коты. Пусть злые люди кидаются в них камнями, пусть забирают сердца, души они не отдадут.       Феликс словно танцевал в своих цветочных носках на стекле… Глаза Хёнджина блистали, словно знаки на шоссе. Закуривал и передавал сигарету ему, положил голову на его плечо. Просто хочется почувствовать пухлые губы на своей коже. Белые простыни, яркие огни, бёдра и ночная жизнь. Хёнджин сказал, что это правильно, когда всё началось, а его губы медленно тянутся к кукольным, и он пообещал себе, что не позволит Феликсу быть с ним. Он пытается не показывать, что не хочет отпускать это. Есть ли такое место, где Феликс может встретить его? Потому что Хёнджин хватается за его руки, как за перила, а Феликс цепляется за его мысли и облегчает его страдания. Хёнджин пишет стихотворения о нём, романтическая поэзия, его пассии каждый раз краснеют, потому что он не знает о их сильной сумасшедшей любви. И Хёнджин старается сдерживать себя, но Феликс застрял в его голове. Феликс плачет и жалуется, ведь быть не первым — не то же самое. Ему жаль, но он влюбился этим вечером, хотя он не хотел этого, и Хёнджин выглядит, словно влюбился сегодня. Смогут ли они притвориться, как будто у них любовь? — Да, я могу бежать. — прошептал Феликс, хватаясь за его запястья. — Я могу бежать, и бежать, и бежать, но я не могу сбежать… Нет, я не могу скрыться от твоей любви.       Потому что ничто не может разделить Феликса и его любовь. В погоне за тенями и за временем, пересекая границы и переступая пределы, уплывает за океаны, только чтобы сбежать от него. Они словно играют в прятки. Куда бы Феликс не пошёл, Хёнджин всюду следует за ним. Потому что он влюблён в него и никак не может добиться взаимности. Нет, Феликс никак не сможет сбежать от его любви. Они будут ждать настоящую любовь. Он не сможет скрыться от его любви… Любовь найдёт его. — Кроха… — Нет, молчи… — не разрывая зрительного контакта, шёпотом произнёс Феликс. — Пусть меня посчитают сумасшедшим, пусть ты уничтожишь меня уже к полуночи, но я не хочу даже пытаться…       Сердце Хёнджина мгновенно ускорило свой ритм: парень еще не осознавал, что у Феликса на уме и что происходит, и его обожгло огнём возбуждения, когда он увидел, как блондин неторопливо избавляет себя от одежды. Вся накопившаяся за день усталость мгновенно испарилась. Феликс не говорил ни слова, а когда из одежды на нём не осталось совершенно ничего, он лёг на спину и свёл руки над головой в таком откровенном жесте, словно хотел показать, что принадлежит только ему — Хёнджину. От этой сладостной картины у красноволосого потемнело в глазах. И уже через секунду ему показалось, что тело его не слушается. Он словно действовал под воздействием какой-то магии или ещё чего-то. Из петель своих джинс Хёнджин достал кожаный ремень и стянул запястья Феликса, чуть ли не сходя с ума от того, что это происходит не в его фантазиях, а в реальности. Когда Хёнджин связал его руки, Феликс начал немного нервничать. Грудь стала подниматься чаще и тяжелее, а по всему телу прошлась лёгкая дрожь. Но вместе с нервозностью накатывало возбуждение, и Феликсу хотелось покалечить самого себя за это. Это не нормально, что его это заводило… Неужели он становится таким же озабоченным, как и его мучитель?       Хёнджин аккуратно залез на кровать рядом с парнем и стал медленно раздеваться — сначала рубашка, момент, когда он расстегивал пуговицы, показался ему вечным, потому что пальцы не желали слушаться хозяина и очень подводили, но в итоге парень одержал свою первую небольшую победу; затем он расстегнул молнию и пуговицу на джинсах, стягивая их медленно вниз… Феликс прикрыл на минуту глаза. Сердце колотилось как сумасшедшее. И эта реакция была очень странной… Ведь первоначально он хотел всего лишь показать Хёнджину, что тот всё же сломал его как личность и одержал над ним победу, как и советовали остатки разума. Он думал, что это поможет Хёнджину начать доверять ему, показать, что цель достигнута. Однако вместо разговора, Феликс выбрал другой способ ему это показать. Более действенный — по его мнению. Но сейчас он уже не был в этом уверен, потому что его собственное тело здорово подвело, отзываясь предвкушающей дрожью на каждое движение красноволосого.       Хёнджин убрал волосы с лица и с видимым интересом посмотрел на член блондина. Проследив его взгляд, Феликсу стало ещё больше не по себе — он напрягся, смутился, заёрзал. Но вот его член не мог не отреагировать на такое внимание, он сделался просто каменным. — Чего ты добиваешься, кроха? — тихо спросил Хёнджин, чуть поглаживая указательным пальцем Феликса по груди. — Ничего, — чуть хрипло ответил блондин. — Тогда скажи мне, что всё это значит? — Я… Я не знаю… — Феликс отводит взгляд в сторону, избегая смотреть Хёнджину в глаза. — Феликс, ты кретин… — он наклоняется ближе к парню, слегка касаясь губами шеи.       По всему телу Феликс бегут мурашки, покрывая собой каждый участок его тела. Хёнджин опьянён, и он снова пьян от очередной влюблённости. Не торопится, ведь всему своё время, не чувствует слишком много. И что насчёт того, чтобы признать, что он частично виноват? Всегда было больно только ему, так пусть Феликс забудет его имя. И он пропустил мимо ушей все предупреждающие знаки, влюбляясь в него каждый раз заново. — Не называй меня «крохой»… — тихо шепчет, прогибаясь в спине. — Ты любишь, когда я тебя ненавижу. Знаю, это ненормально. Люблю, когда ты меня ненавидишь. Все взлёты и падения, все «да» и «нет»… Ты так горяч, когда холоден.       Хёнджин хотел бы, чтобы Феликс его вычеркнул. Он был так депрессивен, не думал, что его кто-то спасёт. Посмотрите, чего он добился. Посмотрите, как Хёнджин изменил Феликса… Забавно, насколько он искажает правду, а потом винит себя. Не то чтобы он ещё собирался взять его тело, но Феликс мог бы быть хорошеньким не только снаружи. Сердце Хёнджина — ледышка, но ему нравится то, как Феликс врёт, смотря в глаза. Видел все красные флажки, но рядом с ним он по-настоящему слеп. — Подумай и скажи, ты хочешь остаться со мной этой ночью? — прошептал Хёнджин, впиваясь взглядом в карие глаза. — Потому что я не собираюсь принуждать и заставлять тебя делать что-то, чего ты не хочешь. Не сегодня.       Хёнджин освободил руки Феликса и стал неторопливо покрывать поцелуями каждый сантиметр на его шее лёгкими, едва ощутимыми поцелуями. Феликс не спешил отвечать на вопрос, он лишь прикрыл глаза и дышал с каждой секундой всё чаще и тяжелее. Немного осмелев, он запустил пальцы в красные волосы, слегка массируя. — Моё тело и без меня ответило на твой вопрос, — прошептал Феликс. — Но я хочу услышать ответ от тебя. Инстинкты инстинктами. Ты сам-то чего хочешь? — Хёнджин чуть отстранился и посмотрел ему в глаза. — Я хочу сейчас стать твоим, — не задумываясь, выпалил Феликс и закусил губу.       Хёнджин удивлённо приподнял бровь, не ожидая, что блондин так быстро согласится. Но ответ его порадовал. Притянув парня за шею, Хёнджин впился в его губы жадным, собственническим поцелуем. — Быстро же ты сдался… — выдохнул он ему в губы.       У Феликса дрожали колени, а внизу живота творилось что-то ненормальное — на этот момент он мог с уверенностью сказать, что никого и никогда так сильно не желал, как сейчас этого красноволосого сумасшедшего извращенца. — Целуй меня, словно близится конец света…       Феликс должен был подготовиться, ведь время на исходе. Это обычный он — всё или ничего. Он не может остановиться. Он был рождён в пути, но умрёт, держа Хёнджина за руки. Звёзды сияют для них ярко и таинственно. Сейчас Феликс желал лишь того, чтобы Хёнджин целовал его так, словно близится конец… Подарил ему последний прекрасный момент, потому что Феликс не хочет расставаться. Может, они встретятся после смерти? Феликс просто застрял в этом моменте, в своих чувствах. Лишь Хёнджин управляет этим. В последний день жизни Феликс хочет посмотреть в его глаза и заснуть рядом с ним. Но он знает, это не конец. Хёнджин будет рядом вечно.       Хёнджин целовал его везде, и каждое прикосновение к коже Феликса пьянило его всё сильнее. В груди творилось что-то невообразимое. Что-то, от чего он, казалось, мог взлететь до небес. Надо лишь решиться расправить эти чёрные крылья… — Скажи, что это не сон… — шептал он, играя языком с сосками парня. — Я и сам до сих пор не верю, — прошептал в ответ Феликс. — И всё равно ты тварь, Хёнджин… — А я всё равно люблю тебя! — резко сказал он, переворачивая Феликса на живот и утыкая его лицом в подушку. — Знал бы ты, как сильно я тебя ненавижу, и как сильно ты сводишь меня с ума…       Хёнджин раздвинул коленкой ноги парня и коснулся пальцами сфинктера. Слегка помассировав, он ворвался пальцами внутрь, спешно растягивая. Феликс задёргался под ним — ему вдруг снова стало страшно. Слишком хорошо он помнил, каким может быть красноволосый в ярости. Но несмотря на грубоватые движения, Феликсу не было больно. Наоборот… Это всё сильнее его возбуждало. Он уже давно почувствовал, что готов. Ему хотелось поскорее почувствовать в себе Хёнджина. Хотел ощутить, как член красноволосого ворвётся в него, доставляя невероятное удовольствие с каждым рывком. От одной только мысли об этом он начал елозить с удвоенной силой. — Хёнджин… — едва слышно простонал Феликс. — У меня нет сил… Если я отключусь? — Всё будет хорошо, кроха… — Мм… Хёнджин… — Проси и получишь, — прошептал в ответ красноволосый, улыбаясь уголками губ. — Пожалуйста… Я хочу тебя… В себе… — наплевав на гордость, застонал Феликс. — Это единственное, что я могу сейчас отчётливо почувствовать.       Он понимал, что потом пожалеет. Но сейчас ему было не до этого. Хёнджин лишь усмехнулся. Заставив Феликса встать на колени, он схватил его за бёдра и резко вошёл. И без всякого перехода начал быстро двигаться, набирая бешеный ритм. Он входил в него грубо, безжалостно, а затем мучительно медленно и аккуратно. Феликс изо всех сил старался, но сдерживать стоны у него не получалось. Он до крови прикусывал губу, комкал в кулаке простынь. Стоя в такой унизительной позе, он совсем не чувствовал стыда. Не чувствовал абсолютно ничего, кроме желания, чтобы время замерло. И то, что сейчас происходит, никогда не заканчивалось. Удовольствие захлестывало его всё сильнее, опьяняя и затуманивая разум. Голова приятно кружилась. Феликс полностью отдался во власть Хван Хёнджина. Всецело. Не задумываясь ни о чём.       В скором времени Хёнджин перевернул его на спину, закинув ноги парня себе на плечи и плавно вошёл в него, вновь набирая темп. Он вбивался в него яростно, жадно, боясь, что это единственный раз, когда Феликс отдался ему по собственной воле, а не по принуждению. Он до последнего не верил, что всё это реально. Не верил, что это не очередная его фантазия.       Хёнджин не сводил с Феликса пристального взгляда, следил за каждым изменением эмоций на его лице. Он пытался впитать всё, что чувствовал на тот момент блондин, хотел залезть в его разум и прочитать мысли. Но Феликс казался безвольной куклой, добровольно отдавшейся в умелые, похотливые руки кукловода. — Ещё… Хёнджин, ты же умеешь глубже… — простонал блондин, изо всех сил стараясь сфокусировать взгляд на лице Хёнджина, что у него не особо получалось. А красноволосый мучил его, то набирая темп, то снижая, заставляя блондина стонать сквозь зубы и умолять о продолжении. Хёнджин лишь усмехался, продолжая сладкую пытку.       Феликс издал сдавленный полустон-полукрик, когда Хёнджин обхватил его член и крепко сжал. Он двигал рукой в такт своим движениям, доводя до безумия и себя, и Феликса. С каждым движением лишая их обоих рассудка. В ушах звенело. В глазах темнело. Хёнджин входил в податливое тело быстрее и глубже, с каждым толчком приближая обоих к заветному финалу. Феликсу сносило крышу от ощущения огненного органа внутри, нещадно заполняющего его — резко, глубоко, грубо, но так приятно. С каждым движением Хёнджин задевал по простате, заставляя Феликса чуть ли не выть. Ему нравилось чувствовать эти толчки в своём теле. Сейчас… Когда всё происходит по обоюдному желанию и без насилия.       Пот градом стекал по разгорячённым телам, в комнате было душно настолько, что становилось трудно дышать. Последние несколько движений и долгожданная разрядка — фейерверк эмоций, уносящий на вершину блаженства. Очередной поцелуй, лишающий рассудка. И Феликс ощущает себя во власти кого-то слишком сильного и уверенного, во власти того, кто, кажется, способен присвоить его тело, душу, разум… Во власти того, кто способен покорить и подчинить. Того, кто уже это сделал…       Этот день казался бесконечным. Для парней не существовало ничего, кроме их дыхания и уединения. Они наслаждались обществом друг друга, дарили ласки. Потеряли счёт времени, потонув в потоке оргазмов, нежности и… Любви?       Феликс смотрит в карие глаза напротив, и в голове становится пусто. Ни забот, ни тревог. Удивительно, но именно в обществе своего мучителя ему было так уютно и хорошо, как не было ещё ни с кем. Измождённый Хёнджин засыпает на коленях Феликса, сладко подложив под щёчку кулачок. Любуясь им, Феликс никак не мог поверить — каким образом этот ангелок мог превращаться в такое животное, жаждущее лишь крови? Невероятно. Сейчас он казался беззащитным. И нереально красивым. А длинные реснички, чуть подергивающиеся пока он спал, вызвали на лице Феликса улыбку.       Он ещё долго любовался им. Спать не давали тревожные мысли. Что теперь будет? Изменится ли что-то между ними? Или же это было так просто? Ничего незначащий секс? Его не должно это волновать…       Закрывая глаза и аккуратно откидываясь на спину, боясь потревожить Хёнджина, Феликс даже не подумал, что дверь комнаты открыта и зовёт на свободу…