Жизнь — это череда выборов. Нострадамус
Это был он. Всё это время это был он. У Армины просто не укладывалось в голове. Как они не заметили? Как не поняли? Усмехнувшись, она отпила из стакана виски и жестом подозвала бармена, чтобы налил ещё. Они были слишком наивны. Кто подумает на парализованного? Верно — никто. Они так долго искали правду, пытались всеми способами найти Альфу, а он был у них под носом. Совсем близко. Армина даже не понимала, что именно чувствует. Все эмоции перемешались в кучу. Обида, грусть, злость и предательство… Да, наверное, она чувствует себя преданной. Тот, кого она любила, по утрам притворялся парализованным, а ночью… ночью он убивал жителей Бейкон Хиллс, тела которых ей приходилось осматривать и делать отчёт по ним. На душе было гадко. Ком злости и обиды застрял к горле. Но Армина не плакала. Больше нет. Она взрослая девочка, как-нибудь справится. Может, когда-то это воспоминание не будет причинять ей боль. Питер Хейл оказался Альфой. Питер Хейл убивал людей. А помогала ему в этом медсестра Дженифер, которая оказалась чёртовой психопаткой. После того как Армина очнулась, исчезнув с территории secrum-а, то она, не обращая внимание на каркающего и летающего по всей комнате Одина, нашла свой телефон и дрожащими руками набрала номер Дерека. Оборотень ответил не сразу. Он два раза сбросил трубку, прежде чем ответить на звонок ведьмы. «— Мира, ты позвонила не в са… — Это Питер! — дрогнувшим голосом воскликнула, перебивая друга. В трубке послышалось молчание и тяжёлый вздох. Тем временем она продолжила тараторить и попутно собираться. — Всё это время это был он. Secrum сказал мне! Нам нужно предупредить Скотта и Стайлза… Я сейчас… — Мир… — начал было Дерек. — Нет, послушай. Я знаю, что было опасно обращаться к духу, но у нас не было… — Я знаю, что это Питер, — воскликнул мужчина в трубку. Армина замерла у выхода из дома и чуть не выронила телефон. — Что? — глухо прошептала, отодвигая от себя телефон. — Что значит «знаешь», Дерек? Она смотрит на экран мобильного и смахивает слезу. По молчанию в телефоне, она осознаёт. И понимает. — Он рядом с тобой, не так ли? — Здраствуй, дорогая, — бархатным голосом здоровается Питер. Армина судорожно вздохнула. Сердце обтанцовывало чечётку, а руки тряслись, как у наркомана. Ведьма ядовито усмехается и со всем презрением, на которое способна, шепчет в трубку: — Пошёл к черту!..» Потом она сбросила вызов и снова разревелась. Она плакала до того момента, как приехал Стайлз, потрёпанный и шокированный, но живой и практически целый. Армина помнит, как накинулась на него в прихожей с объятиями и тихо плакала, невпопад извиняясь, пока ошарашенный подросток сжимал её в своих руках и шептал, что с ним всё хорошо, и она не виновата. После этого она приняла успокоительное, антидепрессанты и две таблетки противоэпилептического препарата, а затем, как всё выпила — выкурила практически всю пачку сигарет. Всё это Армина делала конечно же после того, как подлатала Стайлза и отправила его спать, не забыв покормить. Было сложно спрятать дрожь в руках и отогнать хреновое настроение, но она же ведьма! Поэтому, выпив одно зелье из её запасов, Армина не чувствовала никаких негативных эмоций три часа, а потом действие зелья прекратилось, и ей снова стало плохо. А теперь Армина выпивала в одном довольно приличном баре, в котором подают довольно хороший алкоголь. Одетая в чёрное облегающее платье, подол которого был настолько коротким, что стоило ей сесть, как оно [платье] поднималось до середины бедра. Плохо соображающая и вся помятая ведьма удивилась, когда нашла в своё гардеробе такую вещь, но не стала акцентировать на этом своё внимание и быстро надела его. И сейчас Армине было наплевать на то, как на неё смотрят мужчины, хотя это льстило её эгу, которое пошатнулось. Скучающим взглядом рассматривая обстановку в баре, ведьма лишь улыбнулась, когда бармен налил ей ещё виски. «Довольно симпатичный мужчина» — подметила ведьма, рассматривая внешность бармена. На вид ему было лет двадцать пять или тридцать. Длинные чёрные кудри были небрежно убраны в низкий пучок, а на висках не было волос — они были выбриты. Серо-голубые глаза, прямой, с не большой горбинкой нос и пухлые губы, но нижняя была тоньше верхней. Также Армина заметила, что каждые пять минут он смотрит в её сторону, иногда останавливая взгляд на её накрашенных красной помадой губах и вырезе на груди. Ведьма не была глупой и понимала, что мужчина хочет затащить её в постель. Ей даже не нужно было залезать в его разум, чтобы понять это — хотя это она сделала на всякий случай, чтобы перестраховаться. Но вот сама Армина не решила, хочет ли она этого или нет. «А что мне терять?» — логически раздумывает. — «Одна ночь не повредит. Я свободная девушка, никому ничем не обязана. Тем более мне нужна разрядка…» — прикусив губу, Стилински подозвала бармена. Мужчина с ухмылкой на губах снова подошёл к ней. — Снова виски? — весело спрашивает, из-под ресниц рассматривая лицо девушки. Она была бледнокожей с болотными глазами и рыже-красными волосами. У неё лицо в форме сердца с узкой челюстью, острым подбородком, тонким носом и большими глазами. Полные губы, при этом верхняя губа немного пухлее нижней. Её волосы достигали лопаток. Армина игриво ухмыляется, наклонившись вперёд. И бинго! Платье на её груди натянулось и взгляд мужчины — конечно же — уткнулся в зону декольте. — Да, — кивает. — Мне, пожалуйста, виски и твоё имя. Мужчины приподнимает бровь и довольно усмехается. Он уже начинает хвалить себя за своё обоняние. Армина сдерживается от того, чтобы закатить глаза. «Милый, если мы и займёмся сегодня сексом, то лишь только по моему хотению» — думает, улыбаясь Карлу Гудману, который представился. — Я через сорок минут закрываю бар, — прислонившись к барной стойке, говорит. — И мы сможем остаться одни… если ты хочешь? Армина соблазнительно улыбается. — Я не против. Это твой бар? — Да. — Наверное, круто иметь у себя бар, куда могут забрести одинокие и нуждающиеся в тёплых объятиях женщины. А ты тут как тут, готов им помочь… — Ты меня раскусила, — посмеялся Гудман. — Не ведьма ли ты часом? Армина смеётся. — О, да. Я сейчас тебя заколдовала, и ты на веки вечные будешь привязан к своему бару, — отсмеявшись, ведьма прикусывает губу. — Я буду ждать закрытия бара. Карл довольно хмыкает и, подмигнув ей, идёт дальше работать. Армина делает глоток виски и опаляет взглядом его спину. Веселье только начинается…***
Армина со вздохом открыла дверь в свою комнату, выходя из ванны. Смыв с себя запах пота, алкоголя и секса, она была счастлива и расслаблена. С Карлом они быстро распрощались, оба понимая, что они ничего друг другу не должны. Они искали удовольствие — они его нашли. Она думала, что будет чувствовать себя плохо после этого секса, но всё оказалось совсем наоборот. Мира чувствовала себя отлично. Всё же ей нужна была разрядка — ведьма не могла этого отрицать. Её глаза закрылись на пару секунд, когда расслабленность, какую она чувствовала пару секунд назад, пропала, а на её место пришло осознание того, что она не сможет прятаться от своих проблем в алкоголе. Точнее от одной проблемы — Питера. Сердце разбивалось, стоило допустить ей подумать о нём, поэтому она мужественно пыталась отогнать все мысли о том, кого, ей казалось, она знала и любила. «От чувства не избавиться так быстро», — твердил внутренний голос, но Армина лишь отмахнулась, сглатывая горечь, осевшую на кончике языка. Была глубокая ночь, и Стилински знала, что в соседней комнате спит Стайлз — ей пришлось два раза зайти в комнату, чтобы убедиться, что это так (она не была уверена, что он притворяется и хочет сбежать к Скотту). А Ноа был на ночном дежурстве в полицейском участке, Армина узнала об этом ещё до своего отъезда, чтобы оповестить брата, что уедет ненадолго. Затылком Армина чувствовала недовольный сверлящий взгляд Одина, который все мысли ей выклювал, когда она резко уехала подшофе. Не самый её лучший поступок, потому что Мира была взрослым человеком для таких поступков: напиться и до этого ещё таблетки выпить — одним словом «пиздец», но что поделать? В любом случае, так поступать она более не намерена. Армина повернулась к окну спиной, совсем не думая о том, что могло произойти. Или кто.«Это было глупо».
Она вздохнула, услышав нравоучительный голос Одина.«Я волновался».
«Я знаю», — виновата сказала, повернув голову в сторону ворона.
Тот смотрел на неё иссиня-чёрными глазами, блестящими от ламп. — «И мне очень жаль, но и ты пойми меня, Один».
«Этот волк…» — голос сквозит раздражением и толикой презрения. Фамильяру в принципе не нравились оборотни, но когда один из них привёл Армину в такое состояние — он возненавидел их. — «Мне жаль, моя милая хозяйка. Волк не достоин тебя. Ты — глава клана. По сравнению с тобой, он — никто, лишь пыль под ногами».
«Спасибо».
Услышать поддержку от Одина было приятно. Армина понимала: фамильяра злит то, что он не может защитить её. Но словесная поддержка тоже очень нужна ей, и ведьма благодарна своему пернатому другу за это. Послышался какой-то скрежет в окне. Девушка настороженно пригляделась и, схватив футболку, лежащую на кровати, быстро надела её и развернулась лицом к окну. Но было уже поздно. Энергия, которую она почувствовала, принадлежала лишь одному не-человеку, и он уже был здесь. Питер. Армина сжала челюсть, слыша скрежет собственных зубов. Злость в ней вспыхнула, словно спичка — в одну секунду. — Что ты здесь делаешь? — она взглянула в глаза когда-то любимому человеку и ничего не увидела них. Дух был прав. Того Питера нет. Только озлобленный Альфа. Питер улыбнулся — мягко и сладко, отчего у неё сводит челюсть. Его серо-голубые глаза неотрывно наблюдали за ней, пытаясь поглотить всю её. — Ты изменилась, — не отвечает на её вопрос. — Стала старше и прекраснее. Слышал, ты стала главой клана, — не спрашивает, утверждает. — Молодец. — Что. Ты. Здесь. Делаешь? — Армина злится. Она в ярости, но крупицы здравомыслия и учения Кибелы не прошли даром. Лучше холодный ум, чем слепой гнев, — повторяет себе в мыслях. — Видимо, нужно было поставить ловушку для тебя. Питер хрипло смеётся, не воспринимая всерьёз её угрозу. А было ли это угрозой? Она смотрит на него и пытается понять, насколько он изменился. Когда-то взлохмаченные волосы сейчас были уложены, хитрый огонёк в его глазах пропал, черты лица стали грубее и аристократичнее. Питер стал старше, сильнее и — как это несправедливо — намного красивее. У него была холодная красота. Такая, которую ты видишь и боишься прикоснуться к ней, боясь, что тебя заморозит также. Армина не понимает, откуда такая ассоциация. Питер тоже наблюдает за ней. Яркая, дикая Армина стала лишь прекраснее с годами, но её взгляд… Хейлу больно оттого, какой он стал. Тусклый, одинокий и хранящий в себе слишком много печали и мудрость, накопившуюся за годы, проведённые в тоске. После своего «возращения» Питер узнал, что малышка Аврора погибла. Лучшая подруга Дерека и Армины ему всегда симпатизировала, как человек. Она была лёгкой, простой, в отличие от его племянника и рыжеволосой. И поэтому такой необходимой для них двоих. Питеру стало жаль, что та погибла в столь юном возрасте, но мысли про Бернар быстро исчезли из его головы — главным сейчас было отомстить.«Я могу выколоть ему глаза, хозяйка».
Слова Одина прозвучали неожиданно, но кроме дрогнувших губ её ничего не выдало.«Лучше ничего не делай, Один. Просто молчи. Пусть он скажет, что хочет, и уйдёт. Либо я сама его выкину из этого дома».
Армина стеклянными глазами смотрела на стоящего возле окна Питера, который с лёгкой усмешкой наблюдал за ведьмой. Стилински издала горький смешок. — Зачем ты здесь? Хочешь поиздеваться надо мной? Или убить, как Лору? Твою племянницу, если ты не забыл, — вся ярость в один момент исчезла, а вместо неё пришла всемирная усталость. Ей хотелось покончить с этим всем. Армина устала от всего этого дерьма. Жизнь становится не лучше, а лишь хуже. Где её белая полоса? Осталась в 2006 году вместе с Питером, живыми Авророй и Клаудией? — Ри, убийство Лоры было случайностью. И это обидно, что ты такого мнения обо мне. Я бы не причинил тебе вред. Когда-то ты это знала, — объясняет ей, как ребёнку, а на последних словах в его голосе просачивается обида. Вот только напускная она или нет? — Вот именно. Это было когда-то. Сейчас я тебе не верю. Ты не тот Питер, которого я помню, в которого я была влюбленна, — уверенно говорит, краем глаза замечая недовольство Одина. Ворон не хочет быть в стороне. — Того Питера? Его нет, его выжгли в собственном доме, заставили смотреть и слушать крики, как его семья умирает! — яростно зарычал, угрожающе сделав шаг к девушке, которая сделала два шага назад. — У меня лишь остались инстинкты. Гнев и желание мести. — Тогда зачем ты здесь?! — вспыхнула девушка, разозлившись на мёртвое спокойствие Питера. Хейл нежно улыбнулся и качнул головой, делая шаг к Армине. Позади каркнул Один, страшась за хозяйку.«Не нужно, Один».
— Мира, Мира… — покачал головой альфа. — Не будь так жестока. Не ты ли хотела, чтобы я исцелился? Приезжала ко мне и плакала, прося прощения за то, что тебе было не подвластно? И вот. Я стою перед тобой, а ты даже не поцелуешь меня? — с ухмылкой закончил. Армина сжала кулаки, тяжело вздохнув. — Не таким способом. Ты убил Лору ради этого. — Я тебе говорил… — его речь была прервана. Ведьма рассмеялась — прерывисто, с оттенком безумия и горечи. — Ложь, — выплюнула. Питер поражено моргнул. — Эти небылицы придержи для Дерека и то, я уверена, он уличит тебя во лжи. Хейл разозлился, но не сдвинулся с места, рассматривая Армину. — Убирайся или я сделаю это за тебя. Питер усмехнулся. — И как же? Армине не понравилась насмешка в его голосе. Что-то было не так… — Вот так, — решительно сказала и вытянула руку перед собой. Её лицо приняло бесстрастное выражение. — Exs…! — Питер зарычал и сделал выпад вперёд, прижимая Миру к стене и распыляя на неё фиолетовую пыльцу. Ей нужно было лишь пару секунд, чтобы прийти в себя и осознать, что это было. А её рука опустилась. Она не чувствовала. Где её магия?! — Ч-что ты сделал? — ошеломлённо пробормотала, бья Хейла в грудь. Альфа хищно улыбнулся и сильнее сжал брыкающуюся женщину в своих объятиях. Его дыхания опалило её ухо. Армина замерла, и прерывистый вдох сорвался с губ. — Всего-то волшебная пыльца, чтобы ненадолго заблокировать твои силы. Удобно, не так ли? — прошептал хрипло ей на ухо, сжимая её талию. Стилински замерла в его руках. — Знаешь, Мира… Ты даже не представляешь, как долго я мечтал вот так держать тебя в своих руках… Все эти годы наблюдать за тобой и не иметь возможности прикасаться до тебя было очень сложно, — сердце девушки начало бешено стучать отчего Питер усмехнулся и прижался губами к её шее, оставляя поцелуй, с наслаждением вдыхая новый запах, начавший витать в воздухе. — Как же я хочу убить каждого, кто прикасался к тебе все эти годы, когда я не мог, — рычит, начиная оставлять поцелуи на её шее, чувствуя слабые попытки девушки вырваться. Кусает, а затем заботливо целует, слыша первый стон. — Даже сейчас, когда ты меня ненавидишь, — из его горла вырвался горький смешок. — Ты реагируешь на мои объятия… слова… поцелуи… — Зачем?.. — тихо спрашивает Мира, уже не пытаясь вырваться. Знает — бесполезно. Питер отстраняется от её шеи и заботливо заправляет прядь волос за ухо. Смотрит на неё, как на ничего не понимающего ребёнка, заглядывая в её печальные карие глаза — не зелёные. — Ради мести. И эти слова становятся каменной стеной между ними, обозначая: мы — не вместе. Теперь нет Ри и Питера. Есть лишь глава клана Фреи и озлобленный Альфа. — Уходи, — молит, закрывая глаза. Слёзы вот-вот должны политься градом, но Армина сдерживает себя. Она сильная, даже если сейчас это не так. Питер печально ухмыляется, отстраняясь. — Когда-то ты поймёшь меня, — говорит, перед тем как выпрыгнуть в окно, откуда и пришёл. Через пару минут в комнату заходит сонный Стайлз и видит лишь закрытое окно и спящую на кровати тётю. Может, ему всё же послышались какие-то звуки…«Я никогда не пойму тебя, Питер Хейл. И никогда не прощу».