Другая ночь

«А в мешке его не дырки, Не окурки, не огарки — А в мешке его подарки, Превосходные на вид!» (к/ф «Тень, или Может быть, всё обойдётся» 1991 г. «Рождественская песня»)

Безделье угнетало, а отдых перестал приносить всякое удовольствие. Увы, доктор Милц, осмотрев коллегу, а ныне — пациентку, вынес вердикт: еще три дня на работе не появляться. Эпидемия, мол, пошла на спад, и персонал больницы вполне справляется. На возражения Анны Александр Францевич ответил запрещенным приемом, пообещав пожаловаться Штольману. И пусть он сам охраняет здоровье неугомонной барышни Мироновой. Не то чтобы барышня Миронова была против присутствия судебного следователя в качестве охраны… Но зря тревожить его тоже не хотелось. Она отлично себя чувствует, даже слабость прошла. Почти. Не дома сидеть надо, а возвращаться к привычным, любимым, необходимым занятиям. И все тогда войдет в свою колею. А из всех полезных дел ей остались только попытки пообщаться с Раймондой. Дух последовательницы катар являлся, но расшифровать ее послания Анна по-прежнему не могла. Она видела тайные собрания, молитвы, какие-то обряды. Удивляло то, что во всем этом не было ничего ужасного — ни кровавых жертв, ни явных призывов к насилию. Да за пару минут подглядывания за сборищем «вурдалаков» Анна пережила куда больший страх! Впрочем, Раймонда могла многое скрывать. После «Книги ересей» безоглядно доверять ей не следовало. Покинув комнату, Анна спустилась вниз, намереваясь прогуляться по аллее около особняка. Но тут раздался звук дверного колокольчика, и через минуту из передней вслед за Домной появилась Вера Кречетова. — Здравствуйте, Анна, — горячо произнесла гостья, — простите меня! Я обещала вас навестить, еще в больнице, но так и не сумела туда вырваться. А когда пришла, мне сказали, что вы больны, и сами находитесь в карантине. Анна быстро подошла к ней, и взяла за руку. — Вера, как я рада вас видеть! Та серьезно и внимательно посмотрела на Анну. — Как вы? — Все уже хорошо, правда! — привычно заверила она, — да и не было ничего страшного. Вера недоверчиво покачала головой, но спорить не стала. Они прошли в гостиную, и устроились на диване. Анна еще успела кинуть взгляд в зеркало на стене, и в очередной раз поразилась, насколько они похожи с дочерью князя Мещерского. Не чертами лица, или цветом волос, а … общим выражением, что ли? Отвечая на вопросы Анны, полные искреннего интереса, Вера рассказывала о занятиях, о строительстве новой школы. О мерах, принятых против распространения дифтерии. Кроме той, первой девочки, никто из учеников не умер, хотя заболело еще несколько человек. Но все были вовремя отправлены в больницу, и теперь поправлялись. — А я опять сбиваюсь с ног, — продолжала Вера, — Рождество совсем близко, хочется устроить настоящий праздник для детей. Я написала наследникам… отца, и они разрешили использовать залу в особняке. Это очень кстати, потому что в нашем доме было бы тесновато! Анна замерла, пораженная, пытаясь произвести подсчеты в уме. — Вера, вы не поверите, — ахнула она в растерянности, — я забыла! Я совершенно забыла про Рождество! — Отчего же? Охотно поверю, — грустно и понимающе улыбнулась гостья, — до того ли было вам последние недели! Честное слово, я бы и сама могла пропустить все, что угодно с этими хлопотами. Но моих учеников не проведешь! Они-то отлично знают сроки Рождественских каникул. Анна вздохнула. — Все так, но беда в том, что я еще не приготовила ни одного подарка! И даже не придумала… Она закусила губу, вспомнив свои прекраснодушные планы по поводу сына Нины Нежинской. Собиралась порадовать мальчика подарком — а воз и ныне там! Неужели это был просто приступ сентиментальности, а не искреннее желание помочь одинокому ребенку? Анна попыталась разобраться в своих чувствах. Нет, ей по-прежнему хотелось, чтобы в праздник Володя был счастлив. Просто борьба за жизни больных детей вытеснила напрочь другие планы, и только теперь можно было к ним возвратиться. — Я хочу подарить ребятам книги, — поделилась с ней Вера, — нужно зайти сегодня в книжный магазин, думаю, мой заказ уже прибыл. Ну и, конечно, будут конфеты и пряники, какое же Рождество без сладостей! Анна вдруг ощутила громадное облегчение. Она точно знала теперь, что нужно делать дальше. — Вера, а давайте прогуляемся вместе? — предложила она, вскочив, — я как раз собиралась сегодня выйти из дома! — Я буду только рада, — Вера тоже поднялась, испытывающее глядя на хозяйку, — но достаточно ли вы хорошо себя чувствуете? — Замечательно! — объявила Анна, — только есть один момент. Вы не против присутствия городового? Дело в том, что я … Меня теперь всюду сопровождает охрана, потому что… Она замялась, не зная, как объяснить стороннему человеку историю с гипнозом и катарами. Но Вера никакого удивления не выказала, напротив. — Я понимаю. Господин Штольман совершенно правильно сделал, что постарался вас обезопасить. К сожалению, эпидемия слишком напугала людей. И хотя сейчас все немного успокоилось, думаю, вам и правда не следует ходить одной. — Почему вы думаете, что господин Штольман…? — Анна почувствовала, что неудержимо краснеет. — А кто же еще? — ответила Вера так, словно просто повторяла неоспоримый факт. Вроде того, что Земля вращается вокруг Солнца. Анна машинально приложила руку к щеке, опомнившись, быстро опустила. — Вера, — не выдержала она, — а вам не… Я хочу сказать, вы же не могли не слышать сплетен, и… Вера посмотрела ей в глаза — серьезно и печально. — Анна, вспомните, что было в том конверте, который вы мне отдали. И как бросились на помощь — мне и Тимофею. Вы, и Яков Платонович, хотя я не поверила ему сначала. Позвольте считать вас другом, и вести себя… соответственно. … Проходя рядом с Верой по улицам города, Анна вдруг осознала, что наступает первое Рождество, которое она проведет в Затонске после… После того страшного праздника 1889-го года. Весь мир в те дни виделся ей, как сквозь закопченное стекло. Лишенный цвета, вкуса, запаха… Она не смогла бы теперь под страхом смерти сказать — какого размера была елка в их доме, что таилось в свертках под ней. И дарили ли в тот год в семье Мироновых подарки? Одно она помнила хорошо — как сидела на диване, прижавшись к отцовскому плечу, еще такому надежному и сильному. Что-то говорила мама, старательно изображая веселость… «Сашенька Вишневский, Сашенька Вишневский…» — шшш-шшш — отдавалось в ушах, точно усыпляющее эхо прибоя из морской раковины. Потом мама замолчала, села рядом, и взяла дочь за руку. На тыльную строну ладони упала жгучая капля. А сама Анна даже плакать не могла… — Вам плохо? Может быть, вернемся? — встревоженно спросила Вера. Анна замерла у какой-то лавки, расширенными глазами глядя на украшенную витрину с диковинной, незажженной пока электрической гирляндой. — Нет-нет, — Анна чуть вздрогнула, приходя в себя, — это так… Я отвыкла от свежего воздуха. Идемте! Однако прежде чем двинутся дальше, Вера крепко взяла ее под руку. В магазине, как и всегда, было очень тепло и угнетающе уютно. Полина бросилась было к Анне, которая вошла первой, но, увидев Веру, остановилась. В улыбке ее прибавилось профессиональной приветливости и радушия. Вера тут же справилась о своем заказе, и занялась им, внимательно рассматривая каждую книгу, и сверяясь с каким-то списком, то и дело уточняя детали у госпожи Аникеевой. Поэтому Анна, тихо радуясь тому, что предоставлена сама себе, медленно побрела мимо полок, надеясь найти то, что обязательно порадует незнакомого мальчика. А еще — должно же здесь быть что-то для очень знакомого мужчины… Нет, сначала Володя. Анна вспомнила себя — в детстве. Когда сад около родительского дома легко превращался в сказочный лес, или непроходимые джунгли. А респектабельная беседка для чаепитий становилась то старинной башней, то гордым фрегатом, который на всех парусах летит через океан. Приключения, тайны и опасности, верные друзья и борьба за справедливость. И обязательно — победа «своих» героев. Которые заслужили счастливый конец. Впрочем, ее маленькие ученики и пациенты чаще всего любили тоже самое. Так, наверное, будет всегда. В глаза бросилось знакомое имя — золотистые буквы на светло-зеленой обложке двухтомника. Черно-белая иллюстрация изображала мальчика, который замер на склоне травянистого холма, глядя куда-то за горизонт, с видом настоящего первооткрывателя. У ног его лежала черная мохнатая собака. Жюль Верн, роман «Малыш».* В Париже он появился еще в прошлом году. Как хорошо, что и в России не стали тянуть с переводом и изданием! Разве мальчику могут не понравится приключения героя — своего почти ровесника, который растет и мужает, закаляясь в испытаниях? Главное, чтобы не оказалось, что он эту историю уже читал. Но книга вышла только что, и наверняка не успела еще оказаться в библиотеке пансиона. Анна отложила «Малыша» на стойку, коротко улыбнулась Полине, которая все еще была занята с Верой, и снова углубилась в размышления. О подарке отцу думать было нестерпимо больно. Дяде… Теперь прямо не знаешь, что ему искать — какую-нибудь «Тайну ДУхов», или же все-таки «ДухОв»? Маме почему-то хотелось сделать подарок, никак не связанный с литературой и журналистикой. Так что выбирать его предстоит в другой лавке. А Якову? Здесь мысли и вовсе разбежались во все стороны. Анна поняла, что не представляет, какие книги ему нравятся. Приключения? Романы о современных людях? Или вовсе — исключительно научные исследования? О фотографии, например. Но сама Анна в этом процессе ничего не понимает, и может купить нечто абсолютно не подходящее! Она беспомощно повела взглядом… И нужная книга сама поманила к себе, заставив едва ли не рассмеяться! Анна взяла издание в руки, с удовольствием перелистывая. Достаточно яркая, но со вкусом оформленная обложка. Красивые, хотя и черно-белые иллюстрации. Да, Штольман наверняка ее читал. Но скорее всего — очень давно. И вряд ли помнит досконально. К тому же, такие истории надо обязательно перечитывать! Чтобы не потерять веру в счастье. А она им обоим сейчас просто необходима! А еще… Анна склонила голову набок, и улыбка ее сделалась совершенно лукавой и озорной. Вручив ему эту книгу, она сможет с полным правом сказать: «Вы мне такое уже дарили. Теперь моя очередь!». Он точно вспомнит. Поймет. Интересно, какое лицо будет у него при этом? — О, Анна! Какой интересный выбор, — подходит к ней Полина, — будете покупать? — Да, — решительно объявляет Анна. Памятуя предостережения Штольмана, и собственные опасения, она старается не смотреть хозяйке книжного магазина в глаза, но получается плохо. К тому же, Полина вздыхает, и произносит с искренним огорчением: — Анна, я хочу извиниться. Я так виновата перед тобой. Когда мы виделись в последний раз, и тебе стало плохо… Я же не обратила на это внимания! Это наверняка были первые признаки болезни, а я болтала всякий вздор, и не давала тебе уйти. Хорошо, что Антон Андреевич… — Ну что ты, — успокаивает ее Анна, — во-первых, откуда тебе было это знать. А потом… Я ведь заболела позже. Тут она замолкает, пытаясь прикинуть, могла внезапная слабость во время встречи с Полиной в коридоре быть предвестницей будущей простуды? Если считать, что во всем виновато переутомление, такое возможно. Но Полине говорить об этом вовсе не обязательно! Она, Анна — взрослая женщина, врач, и сама должна следить за своим здоровьем. Полина как-то робко улыбается. Темные глаза мягко светятся, заглядывая, кажется, прямо в душу. Они похожи на блестящие драгоценные, таинственные, завораживающие… Анна стряхивает неожиданную сонливость, и отводит взгляд. Наверное, она и правда рановато выбралась на прогулку. Или это просто в магазине слишком жарко. Потому что вряд ли Полина, если бы и собиралась, начала бы гипнотизировать ее при Вере Кречетовой! Вера, как раз закончив проверять посылку, подошла к ним. — Госпожа Аникеева, благодарю вас! — говорит она, — все в полном порядке. Теперь нужно доставить книги в наш дом, в имении Мещерских, и как можно скорее. — Не беспокойтесь, — заверяет ее Полина, — конечно, так и будет сделано. Анна же, оплатив покупки, забирает их сама. Это совсем не тяжело. Зато можно будет аккуратно рассмотреть книги дома, и порадоваться. Представить себе момент вручения… Володю она не увидит, здесь остается только надеяться, что она не ошиблась с выбором. А вот Штольман… Вместе с Верой они покидают магазин. Городовой, все это время ожидавший у крыльца, следует за ними. Анна чувствует легкую слабость, но морозный воздух бодрит, а легкий мелкий снежок напоминает о скором празднике. Сейчас ее не тревожат черные воспоминания о Рождестве пятилетней давности. Потому что она, Анна, очень счастливая. Любимый человек жив, и он вернулся к ней. В это Рождество она сделает ему замечательный подарок. — Анна, — прерывает молчание Вера, — я бы очень хотела, чтобы вы пришли на наш праздник. Просто, как гостья. И господин Штольман, конечно. — Спасибо, — Анна уже сама берет Веру под руку, — если я не окажусь на дежурстве… И если Яков Платонович будет свободен — мы обязательно придем! ________________________________________ * Роман Жюль Верна «Малыш» вышел в 1893 году в номерах 57, 58 журнала Этцеля «Musée des familles». В октябре и декабре того же года появились два тома произведения на русском языке. Описание внешнего вида книги — авторское. P.S. Версии о книге, которую Анна выбрала для Штольмана можно высказывать в комментариях. Ответ будет спустя несколько глав, когда наступит само Рождество. Продолжение следует