Другая ночь

«Ах, бедный мальчик, видно он не ведал, Что есть на свете совесть и душа — Ну что с того, что сам себя он предал? — Цена была, наверно, хороша….» (Из сценария мюзикла «Тень». Песня министров «Ну что с того…». Автор сценария и песен — Ирина Югансон).

Анна в нерешительности остановилась возле комнаты Петра Ивановича. Было еще очень рано, и дядя, скорее всего, спал… Но просьба духа и собственное внутренние беспокойство настойчиво гнали ее сюда именно сейчас. А кроме того, за немедленный визит весьма настойчиво высказался Пушкин, сидевший теперь у ног, требовательно глядя на хозяйку. — Мя! Погрозив котенку пальцем, Анна тихонько постучала в дверь. — Дядя? Он открыл очень быстро, не выразив ни удивления, ни недовольства. Пропустил Пушкина и племянницу в комнату, и замер, глядя вопросительно и тревожно. Судя по всему, спать Петр Иванович еще даже не ложился — кровать заправлена, сам он одет почти полностью — только что без сюртука. А на столе, — у Анны сразу потеплело на душе от этого зрелища, — опасно кренилась стопка книг. Рядом с подушкой лежало обложкой вверх еще одно издание. И явно неделового характера. — Что-то случилось, Аннетт? — не выдержал, наконец дядя. Начинать этот разговор ей было нелегко. Но необходимо. — Ко мне приходила Зинаида Петровна, — призналась Анна, — она очень просила… сказать тебе… Петр Иванович дернулся, словно хотел остановить племянницу, но она продолжала, стараясь выразить и передать все те чувства, которые испытывала сама, и которые доверила ей Зи-зи. — Она очень переживает за тебя, дядя. По-настоящему. Ей больно от того, что ты так мучаешься. Зи-зи узнала правду после смерти, она видела тебя за Тенью — настоящего. И даже пыталась спасти. Жаль, что не вышло… — Что ты… имеешь ввиду? — хрипло откликнулся Петр Иванович. — В деле «Пяти специй», — тихо ответила Анна, — когда ее дух говорил через меня. Я сама не помню, но Зинаида Петровна показала мне этот момент как бы со стороны. Она пыталась унизить и напугать Тень — и рассердить тебя. Поучала и указывала, точно обращалась к … неразумному ребенку, надеясь, что ты возмутишься самому себе, и сможешь одолеть этого… — Паразита, — закончил дядя, — Зи-зи… в чем-то была права. Я очень удивился тогда ее словам и тону, но с другой стороны, чего еще заслуживал … опереточный болван, который занял мое место? Мне безумно захотелось вырваться на волю, и придушить его, но увы, без верного заклинания этого оказалось мало… Он опять сник, устало прислонившись к стене, и мрачно глядя перед собой. Пушкин потерся о его ноги, и требовательно замяукал. — Дядя, сядь, — настойчиво позвала Анна, сама опускаясь на край постели, — сядь, пожалуйста и послушай меня… Когда Петр Иванович машинально исполнил ее просьбу, Анна взяла его за руки, и продолжила: — Зинаида Петровна знала, что тебе было плохо. Что ты не хозяин своим поступкам. Когда твой Двойник ушел … тогда, после расследования… — Сбежал шатать устои, когда выяснились обстоятельства смерти жены, — безжалостно уточнил Петр Иванович. Анна сильнее сжала пальцы. — Дух Зи-зи был с нами в тот вечер. И она смотрела тебе вслед — с такой нежностью и любовью. И состраданием. Я ведь сама была несвободна, и не всегда понимала, что происходит вокруг, но помню, очень удивилась, почему? А оказывается, она знала правду, и ни в чем тебя не винила. — Мяя… Пушкин запрыгнул на кровать, и боднул дядю головой в бок — и ласково, и сердито одновременно. Наверное, котенку немного надоело, что жители этого дома так часто впадают в странную грусть и тоску, вместо того, чтобы радоваться освобождению от мерзких, неприятно пахнущих сущностей. Петр Иванович осторожно высвободил праву руку из-под пальцев племянницы, и погладил Пушкина. Смотреть на котенка было … безопасно. Словно ты не прячешь взгляд, а просто… отвлекся немного. Да и на душе становится теплее. Очень уж забавное это существо, такое маленькое, но с волей и характером. — Спасибо, Аннушка, — тихо ответил дядя, — и Зи-зи… Не стоит так за меня переживать, все это — следствие моей собственной глупости. И боль — заслуженная. Но я не умру и не сойду с ума*. Постараюсь сделать, что можно, чтобы помочь тебе и твоему сыщику. Вывести на чистую воду тех, кто затеял сей … Театр Теней! — Ты уже нашел что-то? — спросила Анна. — Да вот, изучал всю ночь, — вздохнул Петр Иванович, кинув на заваленный книгами стол, — Штольман предоставил мне покопаться в сокровищах печатного слова, которые принадлежали Клюеву и Аникеевой. Теперь вылавливаю крупицы нужных знаний. Крупицы пока малы, но никто и не обещал, что все будет легко! — А когда у нас было легко, — пробормотала Анна, вспомнив недавний разговор со Штольманом. Дядя чуть наклонился к ней, теперь уже сам ловя взгляд племянницы, и стараясь ее подбодрить. — Видишь ли, дитя мое, я обнаружил интересную закономерность. Те сведения о Тенях, которые основаны на верованиях наших предков, и близких к ним народов, отрицают мотив защиты и помощи, в отличии от древних египтян. Напротив! Вот, послушай, из очерка о славянском язычестве… Он взял ту самую книгу, что лежала на кровати, перелистнул несколько страниц: — «Большая часть духов внутренней самосознательной жизни человека относится к дурным и постыдным его качествам и наклонностям, что весьма естественно, ибо человек добрые свои поступки любил приписывать самому себе, дурные же охотно слагал на других…»** — Сама Тень не названа, но очень на нее похоже… — зябко передернула плечами Анна. — Именно! А белорусы до сих пор считают, что есть такая болезнь — «сцень», вызванная подменой Тени. Дабы уничтожить злую Тень, насланную на человека, ее контур обводят на доске, а затем сжигают. *** — Это вместо заклинания «Знай свое место»? — Возможно, — особой уверенности в дядином голосе не звучало, — проверить было бы интересно, но, увольте, еще раз ради этого совершать призыв я не стану. И тебе не позволю! — Дядя! — Анна ощутила обиду, — ну за кого ты меня принимаешь? Думаешь, мне… не хватило… на всю жизнь… такого эксперимента? Пушкин в знак поддержки забрался хозяйке на колени, сердито дергая хвостом в дядину сторону. — Ну-ну, не сердись, Аннетт, — Петр Иванович с искренним раскаянием посмотрел на племянницу, — все мы оказались излишне доверчивы. И уж, конечно, не мне тебя укорять. Но если говорить о призыве… Я вспомнил одну вещь, относительно которой, как и твой Штольман, поверить в совпадение никак не могу. Ты говорила о катарах, и об их учении, которое было напрочь извращено шайкой нашего гипнотизера. Но огромное влияние на настоящих катар оказали богомилы — болгарские еретики****. Сведений о них не так много, но, как я слышал, одна из их легенд гласила, что Дьявол был создан из тени Бога*****. — Каким образом? — одними губами прошептала Анна, холодея. — Он прямо обратился к тени, назвав ее другом, и призывая ожить, — ответил дядя. Видение явилось сразу, без всякого предупреждения. Анна вновь увидела Раймонду, а затем — страшные багровые языки пламени. Они пронизывали насквозь женскую фигуру, но это была не мадемуазель Марти, а Полина. Ее ровное, красивое лицо, темные провалы глаз. Огонь вдруг замер, превратившись в яркие алые пятна на одежде и руках госпожи Аникеевой. Вокруг нее заметались полупрозрачные силуэты, которые извивались и корчились, подчиняясь тяжелому безжалостному взгляду. «Убей… Отомсти… Умри…» — застучало в голове, вовлекая в общий водоворот боли и ужаса. И только резкий оклик дяди, и острый коготок Пушкина, царапнувшего ей запястье, буквально вытолкнули Анну в реальность. — Нужно быстрее… рассказать Якову, — с трудом переводя дыхание, сказала Анна, — прямо сейчас! *** Дверь в кабинет широко распахнулась, пропуская барышню Миронову. Однако за ее спиной тут же возник Петр Иванович, так что рассердиться Штольман не успел. К счастью, Анна Викторовна шла через город не одна. Может быть, последние новости сделали ее несколько более осторожной? Верится с трудом. Он встал ей навстречу, шагнул вперед, принимая сброшенное пальто. Анна кивнула Коробейникову, и тут же обернулась к Штольману. — Яков Платонович! — глаза огромные, встревоженные, — у нас есть новые сведения. Это очень важно, и не совсем понятно. — Но безусловно связано с нашим делом, — добавил Петр Иванович. — Я вас слушаю, — как можно спокойнее произнес сыщик, мысленно готовясь ко всему. Действительно, на первый взгляд новости о тенях, богомилах и очередном видении Анны Викторовны выглядели сумбурными и неясными. Но по опыту сыщик уже знал, что логика во всем этом непременно есть, нужно только успокоиться, отрешиться от эмоций, и расставить все в правильном порядке. Напомнив себе в очередной раз, что мистика тоже вполне поддается анализу, и просто является частью того, что наукой пока плохо изучено. Анна, не заметив придвинутый стул, ходила по кабинету, нервно тиская спущенную на плечи шаль. В конце концов, Штольман перехватил девушку, осторожно взяв за локоть, и помог сесть. Она кивнула, улыбнувшись неуверенно, точно приходя в себя. Он же устроился напротив за своим столом, осмысливая услышанное. — Итак, получается, что информацию о Тенях Аристократ собрал по кусочкам из разных верований, причем, по большей части, не столь уж отдаленных народов, — медленно заговорил сыщик, — а слова призыва почти полностью взяты из легенды еретиков, которые оказали влияние на катар. Правда, в «Книге Ереси» о Тенях нет ни слова, но, тем, кто придумывал лжеучение, настоящие взгляды как раз должны были быть известны. Просто некоторые сведения сообщали только самым доверенным членам секты. — Госпоже Аникеевой? — быстро спросил Коробейников, — она точно знала о Тенях. — Совершенно верно, — кивнул Штольман, — она была полезна Аристократу своей преданностью и умениями. Была допущена к участию в каких-то ритуалах. И потому знала больше других. — Он экспериментировал на ней… — напомнила Анна, — когда Полина лишилась души, и стала куклой. Возможно, это было не в первый раз. — Основываясь на фактах лечения «сцени», можно предположить, что тело Полины было захвачено той самой «злой Тенью», — поправил ее сыщик, — только не чужой, а своей собственной. — Окончательно злой ее могло сделать… изгнание души, — дрогнувшим голосом предположил Антон Андреевич. — А душа Полины была истрепана, истерзана преступлениями, — вспомнив свое последнее видение, заговорила Анна, — она совершала их с помощью гипноза, и получала удовольствие от своей власти. Доводила других людей до страшных мучений, внутренней пытки, и… Она замолчала, не в силах продолжать. Это было слишком за гранью возможного. — Притом, оставаясь в стороне и вне подозрений, — подхватил Штольман. Анна смотрела в его серьезное, жесткое, но такое родное лицо, старясь удержать разум от падения в очередную бездну ужаса и безысходности. Ничего. Яков рядом, и вместе они непременно доберутся до истины. Клубок уже распутывается в их пальцах, но что делать, если нити его такие колючие? Только терпеть, и продолжать работу. Как девушка из другой сказки Андерсена. Она плела рубашки из крапивы, невзирая на боль и ожоги, чтобы спасти братьев******. — А ведь нашему Аристократу пришлось изрядно попотеть, — неожиданно насмешливо заговорил Петр Иванович, — куски сведений-то он насобирал, а вот каким образом собрал их в правильные заклинания и ритуалы? Раз даже призыв на самом деле звучит несколько иначе, чем в богомильской легенде! Получается, кроме госпожи Аникеевой были и другие … подопытные. — Думаю, для этого ему и понадобились лжекатары, — прищурился сыщик, — переделанное учение основывалось на жертвах, а значит, последователи согласны были проливать кровь. Ради могущества, власти над миром, или что там еще он им обещал, они могли переступить через многое. Верили хозяину — или слишком боялись его, чтобы возражать. Тех, кто обладал способностями, Аристократ приближал к себе, как Аникееву. И, думаю, имя второго его подручного нам тоже известно. Это доктор Скрябин. — Но ведь вы говорили, что с преступлениями Крутина он никак не связан? — ахнула Анна. — Зато выяснилась иная связь, — ответил Штольман, — доктор Милц получил сегодня ответ на запрос, который по моей просьбе направил в детскую больницу Петербурга. Опуская подробности — именно Иван Евгеньевич Скрябин был тем врачом, который интересовался историей Люды Голубевой. _________________________________________ *«Но я не умру и не сойду с ума» — перефразированная цитата из романа А. С. Пушкина «Евгений Онегин»: «Дни мчались; в воздухе нагретом Уж разрешалася зима; И он не сделался поэтом, Не умер, не сошел с ума…» **Шеппинг Д. «Мифы славянского язычества». М., 1849. https://studfile.net/preview/8276125/ *** «Теперь нам предстоит ознакомиться с новым способом врачевания, применяемого к особой болезни, которую белорусские знахарки называют «сцень», что значит — тень. Как понимание этой болезни, так и способ ее лечения находятся в тесной связи с тем первобытным воззрением, что тень — это наше второе «я», совершенно самостоятельная сущность, которая может от нас отделяться, которую мы можем потерять и, наконец, которую колдуны могут у нас похитить. Словом, тень, в глазах дикаря, та же душа. И белорусские крестьяне разделяют это мнение, свойственное первобытному состоянию ума, как равно и то, что люди, продавшие черту душу, порою не имеют тени. Отсюда понятно, что если лишиться тени, а тем более вместо своей получить чужую, да еще злую, враждебную, то человеку несдобровать: он непременно заболеет. Так как у «нечистика» есть в запасе много теней, принадлежавших нам, грешным людям, колдунам, чаровникам, то он и посылает эти тени мучить людей. Их также насылают и колдуны…» (А.Е. Богданович. Пережитки древнего миросозерцания у Белорусов, 1895 г.) https://rusinst.su/docs/books/A.E.Bogda … orusov.pdf Автор просит прощение за некоторую неточность с датой. Статья А. Е. Богаднович была напечатана еще в 1894 году, а вот полный текст в книжном варианте — в 1895. **** «Богомилы — болгарские еретики, с X в. существовавшие в виде многочисленной и весьма влиятельной партии во все время самостоятельной жизни болгарского царства и сохранившиеся после, даже, пожалуй, до начала настоящего столетия…» (Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, 1891 г.) https://ru.wikisource.org/wiki/ЭСБЕ/Богомилы *****«Однако наибольшей симпатией к Дьяволу пронизаны болгарские легенды: в них ему отводится едва ли не главная роль в процессе Творения. Согласно одной из них, Бог шествовал в одиночестве, и тут Его взгляд упал на собственную тень. «Восстань, друг,» — воскликнул Бог — и из тени возник Сатана. Он тут же предложил Богу поделить между собой Мироздание: себе Сатана просил Землю, а Бог получал во владение Небо, Богу принадлежали живые, а Сатане — мертвые. На этих условиях они и заключили соглашение…» (Мирча Элиаде «МЕФИСТОФЕЛЬ И АНДРОГИН, ИЛИ МИСТЕРИЯ ЦЕЛОСТНОСТИ») https://carljung.ru/Library/ElAndrogin.htm#(18) ******Г. Х. Андерсен «Дикие лебеди» Продолжение следует.