Другая ночь

За медицинские консультации, и помощь с вопросами по Ярославлю спасибо Sowyatschokу.

«От минуты рожденья До недавнего часа Я служил ему тенью, Как немой Санчо Панса, Всюду рядом покорно, По камням, по листве — Это трудно, милорды, Это больно, месье!» (к/ф «Тень, или Может быть, всё обойдётся» 1991 г. Песня «Я служил ему тенью…»)

Заведующий психиатрическим отделением Ярославской земской больницы, Алексей Аркадьевич Малинин* к просьбе сыщика отнесся без удивления. — Я хотел бы увидеться со Скрябиным наедине. Это возможно? — Вполне, — доктор пожал плечами, — вспышек агрессии у него давно уже не случалось. Но на всякий случай фельдшер будет за дверью. Только вряд ли вам удастся чего-то добиться от Ивана Евгеньевича. Он ведет себя тихо, но никаких улучшений в его состоянии нет. Ни к чтению, ни к ручному труду интереса не выражает, на общение не идет. — Так было с самого начала? — уточнил Штольман, — или его поведение изменилось? Когда я приезжал в прошлый раз, Скрябин тоже ни на что не реагировал. А до этого? Алексей Аркадьевич нахмурился, припоминая. — Первые несколько дней он был весьма буен. Пришлось изолировать в специальной комнате, поскольку цепей и веревок мы не используем. Сумасшедших нет — есть душевнобольные люди, обходиться с которыми необходимо по-человечески. Скрябин рвался прочь, звал какую-то женщину, обвинял ее в том, что она — уже не она… Потом резко успокоился. Словно ушел в себя. Мы посчитали возможным перевести его в палату к другим тихим пациентам. Никаких эксцессов более не происходило, но, как я уже сказал, разум Скрябина по-прежнему замутнен. — Какие-то … странности в его поведении есть? — спросил Штольман, — я понимаю, звучит нелепо, учитывая диагноз, но вас, как врача, ничего не настораживает? — Он не притворяется, — если вы об этом, — сухо заметил Алексей Аркадьевич, — из странного… Скрябин дергается порой, словно что-то причиняет ему легкую боль, как толчок, или укус, даже если на самом деле никто к нему не притрагивается. Но подобное можно наблюдать и у психически здоровых людей. — Кто-то еще просил о свидании с ним? — задал сыщик еще один, крайне важный вопрос. — Нет, — ответил Малинин, — я могу уточнить этот момент, но мимо меня подобная просьба не должна была пройти. — А прогулки ему дозволены? — Да, как и другим спокойным пациентам. Безусловно, под присмотром персонала, на территории лечебницы. Штольман кивнул. На первый взгляд, полученные сведения не содержали ничего интересного, но, если поразмыслить, в них тоже отыщется толк. Сейчас главное — лично увидеть Скрябина, а потом уже выстраивать версию событий. Не перепутав желаемое с действительным. А работать сыщику опять предстоит с мистикой. Где любая точность изначально под большим вопросом. Может быть, стоило прихватит с собой Петра Ивановича? Нет уж, пусть дядюшка остается с Анной. Штольман постарается смотреть на вещи шире, — не так уж трудно это будет после всего пережитого. Он и в одиночку справится, а вот защитников рядом с барышней Мироновой много не бывает. В маленькой комнате с белеными стенами было пусто, вся мебель — стол и два стула, на одном из которых и сидел Скрябин возле зарешеченного окна. К сожалению, день нынче стоял пасмурный, и тусклый неверный свет, падавший сквозь прутья, существенно мешал планам сыщика. Но отказываться от задуманного Штольман не собирался. Он подошел ближе, внимательно всматриваясь в покорную, неподвижную фигуру. Скрябин никак не отреагировал на визитера. Пустой взгляд, ничего не выражающее лицо… Просто тихое помешательство, или .? — Господин Скрябин? Ни звука в ответ. Только веки чуть дрогнули, и больной поднял глаза, в которых не отразилось и тени интереса, или узнавания. Что же, хорошо. А обычная-то тень у вас есть, Иван Евгеньевич? Штольман повернул голову и посмотрел на пол. Два слабых, еле различимых силуэта тянулись наискосок. Но один из них был все же темнее и четче другого. Тень, которую отбрасывал сыщик. … Вечером того дня, когда была найдена книга авторства Аникеева, Штольман снова пришел к Мироновым. Дядя и племянница поджидали его с явным нетерпением, оба до краев переполненные новыми сведениям. В который раз за столом в гостиной закипело важное следственное совещание. — «Шаманизм народов Алтая» — это очень, очень интересно, Яков Платонович! Я не успел изучить все, сами видите, увесистое исследование. Но то, что имеется — просто кладезь для нас. Господин Аникеев пишет о верованиях и магических обрядах, и тема Тени-Души, Тени-Двойника — человека, или животного, одна из основополагающих! Правда, некоторые сведения несколько … противоречивы… Одних названий для Двойника — десятки, и дело порой не в разнице языков. — Петр Иванович, а нельзя ли как-то вычленить самое главное? — прервал бурный эмоциональный поток сыщик, голова которого под вечер и так гудела от попыток согласовать информацию земного и мистического происхождения, не впадая в излишний скепсис. Миронов тяжело вздохнул, возведя очи горе — мол, ничем тебя, материалиста, не проймешь! — Дядя! — вмешалась Анна, — не до шуток сейчас! — Хорошо, — пожал плечами Петр Иванович, делая скучное лицо, — если совсем коротко, то, во-первых, алтайцы, как многие иные народы, считали, что навредить человеку легче всего именно через Тень. Потому наступать на нее не следует, как и колоть острыми предметами**. А во-вторых, Двойник может покинуть тело как самопроизвольно, так и по велению шамана. И отыскать сию пропажу опять-таки, может только шаман. Обычные люди видят Двойников лишь во время сна***. — Как-то не нахожу пока сходства с нашим случаем, — заметил сыщик, — мы прекрасно видели Тени, как свои, так и чужие, не будучи шаманами. — Нуу, — протянул дядюшка, — Аннетт, с ее способностями вполне в состоянии… Многие ставят знак равенства между медиумом и шаманом, но… — он печально склонил голову, — но вы правы, мы таковыми считаться точно не можем. К сожалению… — Кому как, — пробормотал Штольман, — насколько осязаемым становится Двойник? В каких состояниях он существует по вере алтайцев? — Он может превратиться в злой дух, и вредить другим, — быстро ответила Анна, — тогда его называют не дьула, а узут****. Но это происходит после смерти человека, если душа не отправилась в потусторонний мир. — Узут может вселиться в кого-то еще, — уточнил Миронов, — и продолжить свое черное дело. Собственно, почти так и произошло с нами. Только мы остались живы, и узуты в нас вселялись свои собственные. — То есть, Двойник, сперва становится злым духом, — подытожил Штольман, — ищет себе новое тело, ну или занимает старое. При этом он все равно остается слабее человека, который обладает определенными способностями. — Шамана, — упрямо уточнил формулировку дядюшка, — он видит Двойника, и способен вернуть его живому хозяину, если случилась потеря. Или изгнать загостившийся узут умершего. — Шаманы тоже умеют создавать своих Двойников, — серьезно произнесла Анна, глядя на сыщика, — для помощи в делах. А раз сила шамана настолько велика, то, возможно, ее хватит на то, чтобы сделать полную копию… человека из Тени. — Но тут описаний подобных техник я не встретил, — заговорил дядюшка, — хотя предположение Аннетт звучит весьма разумно. Если есть знания и способности, ты можешь управлять Двойником, навязывать ему свою волю. Собственно, об этом вещал и Аристократ, умолчав, правда, о важных нюансах. — «Тени хорошими не бывают» — процитировал Анну Штольман, — так ведь? Не знаю, что там с шаманами, но по нашему опыту можно сказать одно. За ту или иную сделку с Тенью, за ее помощь платить приходится дорого. Своей … сутью. Совестью, честью, добротой и благородством. И это — только будучи безгласным пленником Тени. Из какой гнили должен состоять человек, чтобы осознанно питать Тень-помощника, а тем паче, держать Двойника в подчинении, как слугу? Изодранная душа Полины — тоже цена похожего обряда. — Мда, боюсь, это что-то запретное, — нахмурился Петр Иванович, — в официальных источниках мы ничего не найдем. Можно только догадываться. — Аристократ догадался, и условия его не отпугнули, — прищурился Штольман, — скорее раззадорили. В его версию укладывается прекрасно. Тот, кого он подозревает, не остановится перед соображениями морали. Особенно, если захочет отомстить. Но все равно неясно — когда и каким образом враг сумел провести необходимый обряд? И что эта … сущность представляет собой теперь? Чего в ней больше — человека, или же Тени? — А ведь Тень без тела и души все равно очень слаба, — задумчиво произнесла Анна, — и после поражения она возвращается к … тени. Обычной тени, сливается с ней. Я хорошо видела, когда боролась с нею! — Дитя мое, тебе хватило сил еще и на это обратить внимание? — с уважением и тревогой воззрился на племянницу Петр Иванович, — я вот весьма смутно помню, куда делся мой паразит! Она ничего не ответила, только с силой сжала в замок пальцы. Штольман быстро накрыл их своей ладонью. Какое-то время руки Анны оставались холодными и неподвижными, но потом дрогнули, согреваясь. Нежно и крепко обхватили ладонь сыщика в ответ. Мелькнуло воспоминание — Аня обнимает его, почти обессиленного, за плечи, подсказывает нужные слова, а из темного стекла нагло скалится Двойник, еще надеясь, что обещание «верховной страсти» ему поможет … Все верно. Сквозь жар и боль, которые Штольман испытывал той ночью, он тоже видел странные фантастические изломы Двойника, который вытянулся в свете луны, поблек, услышав приказ… И сгинул, соединившись с тенью на стене палаты. … В сказке Андерсена выпущенная Ученым сущность очень переживала, что собственной тени у нее нет. Но в жизни физический закон продолжает действовать. Если имеется телесность, она точно так же преграждает путь свету. И не важно, копия это, или оригинал. Только связь между новым существом и его тенью должна, вероятно, быть сильнее, ведь они, по сути — одно и тоже. Сыщик протянул трость, и легко коснулся блеклой тени Скрябина, одновременно метнув на пациента лечебницы быстрый взгляд. Бывший доктор вздрогнул, и схватился за правое плечо. Именно в него — только в теневом отображении и упиралась трость. Штольман переместил ее конец ниже — Скрябин дернул ногой, точно ощутив укус. Хватит. Что бы из себя эта сущность не представляла — она чувствует боль. Нет никакой необходимости длить мучительный для нее эксперимент. Двойнику Скрябина, обретшему собственное тело, и так хватает нынче неприятных моментов, когда кто-то, без всякого умысла, наступает на его тень. Будет ли так всегда? Или однажды оная тень станет такой же четкой, как у всех людей, и тесная связь между ней и Двойником ослабнет? Но все-таки еще одна проверка необходима. Он не шаман, конечно. Но если перед ним то, что само некогда было Тенью, да еще лишенное разума, возможно, слова подействуют? Сыщик говорит решительно и резко: — Тень, знай свое место. Скрябин поднимает голову. Молчит. В чертах его лицо проступает нечто, похожее на радость, словно он услышал что-то знакомое, понятное, простое. Имеющее смысл. Легко и почти бесшумно он соскальзывает со стула, ложась на пол так, чтобы повторить очертания тени. Сыщик, даже готовый увидеть нечто подобное, не может не содрогнуться. Эта обыденность запредельного впечатляет куда сильней, чем завывание неугомонного духа Ферзя, взятого в плен зеркалами. — Встань. Скрябин не двигается. — Тень, встань. Вернись на стул. С явной неохотой бывший доктор выполняет приказ. Штольман вышел из комнаты, кивнул фельдшеру, чтобы тот забрал пациента. Медленно двинулся по коридору, стараясь привести в порядок мысли. Итак, перед ним еще один результат опыта Аристократа. Уже не Тень в теле человека, как это было с госпожой Аникеевой, а Тень, покинувшая хозяина, и ставшая его полным Двойником. Исключая, правда, разум. Но что тут — следствие удара табуретки, а что — очередная ошибка, или недоделка? Доктор Скрябин, которого все знали в Затонске, явно не боялся того, что кто-то заденет его тень. Значит, сам он был настоящим. Но, являясь помощником Аристократа, как и Полина, мог уже вовсю экспериментировать с Двойником. Угодив в лечебницу, он, как только немного пришел в себя, довел дело до конца. Тень тени… С ума можно сойти. Впрочем, не стоит, хотя место к этому вполне располагает. Но, думается, Анну Викторовну совсем не обрадует подобный исход. — Опять вы уезжаете! А я остаюсь здесь… — Так будет безопаснее… — Я понимаю! Но если вы, — синие глаза смотрят отчаянно и сердито, — если вы вздумаете вдруг явиться ко мне духом, я… Я не знаю, что с вами сделаю! — Хорошо, я не буду являться. То есть, — быстро одергивает себя он, — ни за что не стану духом. Я приеду сам. Его легонько стукают кулачком по плечу, и тут же обнимают так крепко, что никакой дух бы не выдержал — развеялся. Или растаял. — Возвращайся скорее. Мы будем ждать… Штольман стиснул трость. Настоящий Скрябин на воле. Возможно, он, как и Полина, теперь ущербен, но это не мешает ему участвовать в планах главного манипулятора. Очень может быть, что там, в церкви, рядом с Анной стоял именно Скрябин… ________________________________________ *Алексей Аркадьевич Малинин — заведующий психиатрическим отделением Ярославской земской больницы, преподаватель фельдшерской школы. «В 1890–1926 гг. психиатрическим отделением губернской земской больницы руководил Алексей Аркадьевич Малинин. С его именем связано внедрение прогрессивных методов содержания и лечения больных: организация загородной колонии, трудотерапия, платный патронаж…» (Ерегина Н. Т., Смирнова Е. М. «Ярославль был выбран неслучайно…») https://cyberleninka.ru/article/n/yaros … -sluchayno К сожалению, автор не нашел фотографии А. А. Малинина, а также описаний его внешности. ** «Эвенки полагали, что каждый человек обладал несколькими душами, среди которых были его двойники и двойники отдельных частей его тела. Одной из душ-двойников была «душа-тень». Эвенки называли ее ханян или ханякан (кан — уменьш. суффикс). В эвенском языке душу обозначали словами: хинян («тень», «призрак») и ханин («дым») [1, с. 113]. Фольклорный материал свидетельствует о том, что тень представлялась одним из воплощений души человека, например в эвенском эпосе «Чипитор»: «Ачурмилан убил богатыря Наадини. Вытирая пот, стал говорить: Гэрэлэнь, теперь / Гэрэлэнь, тень / Гэрэлэнь, этого / Гэрэлэнь, Наадини / Гэрэлэнь, надо связать, Гэрэлэнь!» [2, с. 115]. Из этого примера видно, что герой, убив противника, собирался связать его «тень», чтобы считать его убитым, а себя — победителем. У эвенков «душа-тень» мыслилась находящейся внутри человека до тех пор, пока тот был жив, или поблизости от его тела — в виде тени, отражения. Поэтому слова «душа», «тень», «отражение» в эвенкийском языке являются синонимами [3, с. 57]. Поскольку тень считалась частью человека, на нее не разрешалось наступать» («ЭТНОЛОГИЯ РЕГИОНА НА ПРИМЕРЕ БУРЯТ, ЯКУТОВ, ЯВЕНКОВ, ЭВЕНОВ И ТУВИНЦЕВ», автор-составитель — канд. филос. наук, доцент Полюшкевич О.А.) http://socio.isu.ru/ru/chairs/krs/sotru … _v/_-_.pdf *** «Случаи невозвращения двойника во время сна считались нередкими. Шаманы обычно при камлании находили невернувшихся двойников, легко узнавая их по индивидуальным признакам и чертам заболевшего, ловили, забирали в бубен и «вбивали» (сильным ударом по бубну) в правое ухо больному. Обыкновенный человек мог видеть двойников людей, в том числе родных и знакомых, только во сне, но шаманы и «ясновидцы» (кдспокн1) — и воочию. Особенно хорошо их видел кам, причем при содействии собственного двойника, которого мог отделить от себя по своей воле, разумеется, во время камлания…» («Вера в двойника. Рассмотрение ортодоксальных положений алтайского шаманизма…») https://libr.link/raznyih-narodov-relig … 39575.html ****«Как установил Ж.-П. Ру, слово узут со значением «мертвец», «покойник» зафиксировано и в средневековых письменных источниках, например в словаре М. Кашгарского или арабско-кыпчакском словаре эпохи государства мамлюков и т. д.20 Это значение за словом узут сохранялось также у современных северных телеутов и кумандинцев. Они различали узутов (т.е. покойников) до переселения их (после погребения) в землю узутов (узут]’ар) и после переселения в узут]ар. В первом случае они считались опасными даже для оставшихся в живых родственников, ибо могли им вредить, насылать болезнь и т. п. Любопытно, что узуты вызывали болезнь (боль в животе и т. п.), вселяясь в человека. Боролись с ними, изгоняли их как из дома, где жил умерший, так и из заболевшего человека шаманы. После переселения покойников в землю узутов, куда их провожали после похорон шаманы (кумандинцы), они жили там обычной земной жизнью. Оттуда они людям не вредили. Телеутские шаманы при некоторых камланиях проходили через землю узутов, где иногда встречали заблудившихся или плененных двойников человека Цула). Они обычно забирали]ула живых людей с собой, а жилище узутов подвергали разгрому…» («Вера в двойника. Рассмотрение ортодоксальных положений алтайского шаманизма…») https://libr.link/raznyih-narodov-relig … 39575.html «Еще нужно сказать, что если суне человека не спустилось вниз, оно превращается в нечто очень опасное и страшное — узют. В русском языке нет точного слова, которое могло бы определить узют, но это дух умершего человека в виде ветра, воздуха, пара, это может быть материальная часть души, видимая человеком и животным. И эта ипостась «души» опасна для живых людей…» («Белый заяц Апокалипсиса, живые автомобили и загробная жизнь как казарма: во что верят на Алтае») https://knife.media/altai/ Продолжение следует.