Единственный в поле Воин

Уснуть на новом месте не получалось. С семнадцати лет Зику выделяли отдельную комнату или палатку: все-таки он представлял особую ценность для Марлии. Пару раз за последнее время Магат подселял к нему Кольта, но паренек сидел так тихо, что сливался с мебелью. Здесь было иначе. В казарме все пропахло… подростками. Помещение небольшое, но его в четыре ряда заставили одноместными койками, пронзительно скрипящими каждый раз, когда кто-то ворочался. Изножья примыкали друг к другу почти вплотную. По бокам кровати разделяли только крохотные квадратные тумбочки для личных вещей и низкие лавки. Сверху на них складывали форму, вниз убирали ботинки и УПМ. Место рядом с Зиком было печально пустым. Его соседями оказались Бертольд и остриженный почти наголо пацан. Он чудовищно храпел — удивительно, как такое маленькое тело способно издавать столь громкие звуки. Разведчик и за столом смеялся за троих вместе с девчонкой-деревенщиной. Впервые Зику пришлось распинаться перед людьми, которых он в другое время побрезговал бы убить собственными руками. Оказалось, что Райнер способен хоть на что-то: сумел договориться с командующим, чтобы в казарму пустили чужого человека. Зик, конечно, постарался не меньше. Эти дети доверились ему почти моментально. Он умел быть убедительным или даже обаятельным, если хотел. Истинный характер Зика заставлял рядовых эльдийцев разбредаться по лагерю, лишь бы не попадаться ему на глаза. Магат в последних отчетах называл его жестоким, но уравновешенным и исполнительным. Зик втайне читал почти все его донесения уже больше трех лет. Двухметровое туловище Бертольда наполовину сползло с кровати вместе с одеялом. Он касался пола обеими босыми ступнями, будто во сне пытался доползти до спящего напротив Райнера. Зик перевернулся на другой бок, чтобы избавить себя от этого убого зрелища. В глаза ударил лунный свет. Раздраженно выдохнув, он надел ботинки и направился к выходу. Пришлось идти по скрипучему деревянному полу на цыпочках. Зик не собирался оберегать сон разведчиков, но если этот сброд высыпется в коридор, он не сомкнет глаз до утра. Зик вышел на улицу, прислонился спиной к шершавой стене казармы и достал сигарету. На острове хотелось курить больше обычного. В Либерио ветер по утрам приносил морской бриз. Здесь же посреди острова за двумя стенами дышалось тяжело, воздух казался непривычно сухим и затхлым. Когда Зик вдыхал дым, ему удавалось на пару минут забыть о Парадизе. От одной мысли об острове к горлу подступала тошнота. А ведь вокруг, наверное, еще бродят гигантские уродливые тела его родителей. Получится ли узнать их при встрече? Гриша точно не станет его жрать. Глянет, скуксится и пойдет в обратную сторону. А вот мама… — Что ты делаешь? Зик чуть не подпрыгнул на месте. Грозный марлийский Воин, как же. Наверное, тупость и некомпетентность Райнера с Бертольдом передается по воздуху, подобно гриппу. — О чем ты? — спросил Зик, разглядывая ночного визитера. Это оказался человек на голову ниже. Его кожа в сумерках смотрелась темно-серой. Луна светила в спину, поэтому Зик не понял, встречались ли они сегодня. В столовой было человек триста и все эти люди в зеленых плащах сливались в один собирательный образ разведчика: молодого деревенского дурачка, добродушно улыбающегося врагу. — Об этом, — палец взметнулся вверх, указывая на сигарету. Зик приоткрыл рот. Надо же, про очки подумал, а про это — нет. Прогресс на Парадизе застыл сто лет назад. Кажется, сигареты придумали гораздо раньше, но здесь мог не расти табак. В Марлию его привозили из тропических стран, а здесь довольно прохладно: середина лета больше напоминала начало сентября. Прятать руку за спину было поздно, поэтому Зик решил вести себя, как ни в чем не бывало. Он якобы приехал издалека, мало ли какие традиции в глухом поселке на краю «Человечества». — Курю. У вас нет сигарет? — Есть. Наверное. У меня в детстве была книга про разбойников из Подземного города. Там все курили. Мальчик дрожал на ночном ветру, обхватив себя руками, но не уходил. Сопляк совсем, значит, спит в комнате для новобранцев. Наверное, Зик случайно его разбудил. Убить бы свидетеля, да никто не поверит, что трагедия в день приезда Зика Брауна — простое совпадение. — Думаешь, я один из них? — пошутил Зик, но парень наклонил голову и серьезным голосом вынес вердикт: — Нет, не похож. — А ты знаешь, как они выглядят? — Говорят, Капитан Леви раньше был разбойником. Зик хмыкнул. Он успел мельком увидеть этого Леви. Мелкий, юркий, с подленькой крысиной мордочкой. В Марлии тоже есть такие ребята: беспризорники, которые тащат мелочь из карманов в общественном транспорте и бросаются на женщин с ножом в темных переулках. Как же плохо с армией на Парадизе, если в Разведку взяли такое ничтожество. — Разве кто угодно может стать солдатом? — если здесь какие-то вступительные испытания, Зик мог бы пройти их, попасть на второй, офицерский, этаж и добыть больше информации. — Нет. Нужно окончить училище. До конца доходит треть кандидатов. У нас было еще меньше. Из-за Троста. — Но Леви обошел систему, — предположил Зик, подозревая, что с этим человеком связана какая-то интересная история; он весь день прислушивался к разговорам, и заметил, что в Разведкорпусе имя Леви повторяют трепетным шепотом. — Да, — человечек пожал узкими плечами. — Капитан — величайший воин Человечества. — Какое большое слово, — «для такого маленького человека» мысленно закончил Зик и кожей почувствовал чужое неодобрение. У незнакомца застучали зубы. Он был в тонкой рубашке с открытой шеей, прятал кисти подмышками и переступал на месте. Зик его даже пожалел. Он сам не чувствовал холода, даже когда в очередной раз скидывал одежду во время тренировок, с тех пор как стал титаном. Пик считала, что он просто рисуется, потому что у нее и до, и после превращения постоянно мерзли ноги. Она в любое время года носила длинную шерстяную юбку и зимние ботинки. Пару раз уютными вечерами между миссиями, когда они, измотавшись, ждали нового приказа, Зик грел ее крохотные ступни в ладонях. Им было хорошо вдвоем. Жаль, что теперь команда Воинов пополнится, и уже ничего не будет как прежде. Зик выпустил из ноздрей вытянутое облачко дыма. Мальчик наблюдал, как оно медленно растворяется в воздухе. — Хочешь попробовать? — спросил Зик неожиданно для себя. Почему бы и нет. Мальчик может оказаться полезным. Позволит подобраться к Прародителю, перескажет все слухи. До дружбы с детишками Зик еще не опускался, но что ни сделаешь ради скорого возращения домой. Бабушка обещала встретить его вишневым пирогом, а Пик уже не первый месяц радовалась, что в Либерио открылся кинотеатр. — А как это ощущается? — призадумался мальчик. Зик сделал глубокую затяжку, чтобы ответить точнее: прежде он не анализировал свои впечатления. Едва помнил, когда начал курить. Кажется, украл портсигар у кого-то из солдат вскоре после ссылки родителей. — Приятно. Чувствуешь дым в носу, в легких. Два затяга и расслабляешься, никаких мыслей в голове, — поделился Зик, а потом предупредил, вспоминая ворчание дедушки-врача: — Только привыкаешь быстро, потом не сможешь бросить. И, говорят, вредно: раньше умрешь. Мальчик думал недолго. Не его пугать скорой кончиной — в столовой Зик не увидел и двух десятков разведчиков старше тридцати лет, и вряд ли это связано с ранней пенсией. Смерть немного сближает островных солдат и Воинов. Звероподобному осталось пять лет, но знать точный срок, наверное, проще, чем каждое утро встречать, как последнее. — Давай. Зик сунул руку в карман и передал сигарету собеседнику. Мальчик покрутил ее в руках, как диковинную игрушку, и поднес ко рту. Зик почувствовал себя плохим дядей, который учит младенца матерным словам. Он с улыбкой потянулся к карману, но рука замерла на половине пути. Черт. Зажигалку-то показывать нельзя. Чудо, если здесь разводят огонь спичками, а не выбивают искру двумя камнями. Отказывать уже поздно, это будет выглядеть нелепо и подозрительно. Идея пришла быстро. — Подойди, — сказал он мальчишке. Тот нерешительно замер, но все же сделал полшага вперед. Зик наклонился и зажег его сигарету от своей. В то мгновение, когда их лица осветила короткая красная вспышка, он понял, с кем именно говорил все это время. Эрен. Интересно, вселенная издевается над ним или, наоборот, благоволит? — Втяни совсем чуть-чуть, а то закашляешься, — Зик не выдал удивления и продолжил прививать Прародителю дурные привычки. — Вытащи сигарету и вдохни дым. Теперь следить за реакцией Эрена стало гораздо интереснее. Зная, как выглядит его лицо, Зик легче угадывал чужие эмоции. Эрен все же не закашлялся, но молчал слишком долго для человека, который хорошо себя чувствует. — Тошнит? — предположил Зик. — Не совсем. Просто странно. Эрен сделал еще одну затяжку. Зик к тому времени бросил бычок и старательно втоптал в траву, чтобы не привлекать новых любопытствующих. Когда его внимание стало всецело принадлежать Эрену, он заметил, что начинающий курильщик сжимает сигарету сразу четырьмя пальцами. — Держишь неправильно. Дай поправлю. Эрен отзывчиво протянул к нему руку. Как только их пальцы соприкоснулись, стало светло как днем. — Посмотри, у него твой носик, — лепетала Дина, склонившись над кроваткой. Зик не видел ничего, кроме ее лица, обрамленного светлыми волосами, и круглой подвесной карусельки с гроздьями цветных бусинок. Игрушки над головой мелодично позвякивали. Около подушки сидела плюшевая обезьянка — его любимая, бабушкин подарок. Неимоверно приятно пахло молоком. Дина широко улыбалась и трепала сына за ножку. Такая красивая. Настоящая принцесса. Мама. — Разве? А я думаю, он весь — твоя копия, — ответил Гриша. Над кроваткой мелькнула его крепкая рука, сжимающая пустышку. Зик облизнулся, глядя, как поблескивают грани знакомой стеклянной бутылочки. Он с писком потянулся вперед, зашевелил в воздухе пальцами и стал в нетерпении сжимать и разжимать кулачки. — Держи, — сказала она, а потом подозвала Гришу поближе. — Погляди, жмурится. Как ты без очков! — Скажешь тоже, — засмеялся отец и поцеловал ее в висок. Вновь опустившаяся темнота показалась ослепляющей. Зик машинально закончил начатое — поставил сигарету правильно. Эрен снова притянул ее ко рту, будто ничего не произошло. Если он тоже что-то увидел, то хорошо это скрыл. Прародитель полон сюрпризов. Больше они не сказали друг другу ни слова. Докурив, Эрен сам погасил бычок и вернулся в казарму. Зик остался на холодном ветру. Перед глазами все еще стояли лица родителей, которые он не видел с восьми лет и почти позабыл. Были ли они действительно похожи с Гришей? Зик всегда думал, что нет. А еще он считал, что в их семье ни дня не проходило без скандала, но в ту минуту родители казались счастливыми. Видеть, как они кричат, было бы не так больно.