Единственный в поле Воин

Утром Зик встал с первыми петухами. Буквально. Неподалеку расположилась ферма, поэтому в предрассветной тишине до казармы доносились надрывные птичьи крики. Зику прежде не доводилось бывать в сельской местности, разве что в лесах рядом с фронтом. Живую курицу он видел один или два раза в жизни. Впервые он был искренне рад, что родился в Либерио. Пока кадеты досматривали сны, Зик прошелся первому этажу казармы, но не нашел ничего важного: кухня, столовая, несколько кладовок, единственная женская спальня и две мужских. Отдельных комнат удостоились только командиры, включая Эрвина Смита и его сиятельство Капитана Леви. Они разместились на втором этаже, где, по словам Бертольда, должны были находиться документы, оружейная и камера нынешней владелицы Челюсти. Зик бы проник туда, но еще ночью увидел на лестнице пару часовых. Придется доверить обыск Райнеру. Под конец путешествия Зик нашел ванную. Вдоль стены тянулась дюжина раковин. Над ними не было кранов или труб, только крупные медные бачки с выпирающим штырьком снизу. Зик в недоумении рассматривал на эту конструкцию, пока не понял, что она работает по принципу поилки для грызунов. Он надавил на штык раскрытой ладонью. Из открывшегося отверстия полилась неровная струйка воды. Зик до локтя намочил рукава, но все же сумел умыться. К тому времени Разведкорпус начал пробуждаться. Дежурные встали первыми и принялись готовить завтрак. Зик унюхал овсяную кашу и окончательно разочаровался в Парадизе. Он заглянул обратно в спальню, небрежно обронив, что солдаты расслабились, и дома даже малышка Габи встает на рассвете. Райнер и Бертольд, как всегда, разочаровали. Зик простоял в переулке полчаса. Он успел выкурить три сигареты и убедиться, что тупик не просматривается ни с одной стороны. Единственное выходящее в его сторону окно находилось в пустующей квартире: стекло потемнело, а драный, задранный к подоконнику тюль за сутки не сдвинулся ни на дюйм. — Я уж думал, вы не только отупели, но и оглохли, — сказал он, когда на стену упали две вытянутые тени. Райнер и Бертольд, как всегда, стушевались в его присутствии. Причина была не той, что пять лет назад. Раньше дети обходили Зика полукругом из-за страшилок о новом Звероподобном. Теперь они боялись только возможного наказания за проваленную миссию. Их судьба зависит от того, как Зик отчитается Магату. — Мы не можем сбегать, когда захочется, у нас распорядок, — буркнул Райнер, опуская глаза. — А, так вы поэтому пять лет нихрена не делали? Конечно, какая миссия, если по расписанию утренняя зарядочка. Не дай Бог пропустите. К счастью, придуркам хватило ума промолчать и дождаться, пока Зик справится с раздражением. Он смотрел на темную от сырости стену, местами облупившуюся и обнажившую рыжевато-красное нутро, и пытался вспомнить, зачем их позвал. — Что вы чувствуете, когда прикасаетесь к Эрену? — наконец, поинтересовался Зик. Сначала он хотел оставить произошедшее втайне. За всю жизнь у него накопилось немного постыдных воспоминаний, но вчерашняя ночь почему-то стала одним из них. Потому что Эрен застал его врасплох. Потому что Зик совершил сразу несколько глупых ошибок. Потому что воспоминание ударило по-больному и теперь он краем глаза видел в лицах прохожих своих родителей. Прав был дедушка, когда говорил, что от сигарет один вред: лучше бы Зик остался в казарме. — Что? — переспросил Райнер с тупым лицом, которое так и просило кирпича. — Что-то происходит, когда вы трогаете друг друга? — разъяснил Зик, с трудом сдерживая себя в руках. — Появляется… вспышка? — В каком смысле? Бертольд не вмешивался в разговор, но, кажется, готов был схватиться за сердце. Зик представил, как звучит со стороны. — Не в том, что ты подумал, содомит, — закатил он глаза и объяснил. — Между нами промелькнула… искра. Свет, а за ним видение. Или воспоминание. Может быть, Эрен тоже что-то видел. Оба болвана покачали головами. Они наверняка хотя бы пару раз за эти годы касались Эрена, но раз ничего не произошло, значит, дело не столько в Прародителе, сколько в Зике. Это похоже на правду. Он давно доказал свою исключительность: никто прежде не превращал людей в титанов усилием воли, да и Звероподобный из бесполезного довеска в его руках превратился в карающую длань Марлии. Странно, что в детстве он отставал от других рекрутов. Реставраторы прозвали его главной надеждой Новой Эльдии только потому, что в Зике текла королевская кровь. Пазл почти сложился, когда Бертольд прервал его размышления особенно глупым вопросом. — А когда вы успели его… потрогать? — осведомился он, прижав подбородок к груди и скромно выглядывая из-под бровей. Хотелось сохранить интригу, но Зик справедливо рассудил, что горе-Воины неспособны думать о двух вещать одновременно, и пусть лучше они ломают голову над миссией, чем сочиняют истории о его связи с малолеткой. — Вчера ночью. Он вышел за мной на улицу. Я дал ему сигарету, — с каждым словом глаза Бертольда становились все больше и больше, поэтому Зик сменил тему. — Я же сказал, что возьму Прародителя на себя. Один день, а он уже есть готов из моих рук. Такими темпами Эрен поедет с нами добровольно, распевая марлийский гимн. А чего добились вы? Как всегда, ничего? — Я слышал об Имир, — с вызовом отчитался Райнер. — Она очнулась. Врет, что не помнит ничего с тех пор, как стала человеком. Командору разрешили подержать ее здесь какое-то время. — Хорошо, — признал Зик и глянул на Бертольда. — Осталась Энни. Держитесь поближе к командованию, кто-то должен проговориться. Постарайтесь пролезть в кабинет Смита но не подставляйтесь. — Мы можем идти? — спросил Бертольд. — Да, — отмахнулся Зик, но тут же добавил: — Подождите! В этой дыре есть спички? *** Армин проследил за Райнером и Бертольдом до конца улицы. Они свернули в глухой переулок. Издалека разговор заглушал уличный гул, но подходить ближе нельзя — заметят. Однако Армин расслышал голос Зика, который куда-то запропастился полчаса назад. Видимо, тайком предупредил о предстоящей встрече. Многовато предосторожностей для невинной семейной беседы. Не было никаких сомнений в том, что любящий кузен связан с титанами и заговором. Под вопросом оставалась только Имир. Никто не поверил в ее слова о потери памяти, но, кажется, имя Зика ей незнакомо. К тому же, когда она убеждала Ханджи и капитана Леви, что будет сражаться на стороне Разведкорпуса и пойдет за Кристой куда угодно, Армин поверил ей. Он уже слышал этот исполненный веры голос от Микасы. — Подождите! В этой дыре есть спички? — неожиданно громко крикнул Зик. Армин заскочил в ближайшую лавку. Ему не понравилось, что Зик называл Каранес дырой. Слово не подходило к третьему по величине городу в Человечестве. Возникло неприятное подозрение, что командор Смит прав, и эти люди пришли из-за стен. Теория была настолько пугающей, что о ней говорили на собраниях только один раз. Из-под брезента Армин смотрел, как закоулок покидают Бертольд и Райнер. Продавец подозрительно косился на него: видимо, в гражданской одежде и капюшоне Армин смахивал на воришку. Он уже хотел побежать в штаб, но заговорщики вошли в ту же лавку. Армин успел отвернуться. Он склонился над прилавком с нитками и якобы заинтересованно покрутил перед носом красную катушку. Надо было надеть юбку, как предложила Микаса. Тогда это казалось унизительным, но на самом деле идея неплохая. В женщинах окружающие редко реже высматривают шпионов и преступников. — Спички можно? — спросил Райнер у продавца. Старик похлопал по фартуку, как будто держал их в кармане. — Коробок? — Дайте три. Продавец кивнул и отвернулся, принимаясь рыться в ящиках. Судя по звуку, там хранилось все: от стальных болтов до детских погремушек. Армин хотел незаметно выйти, но боялся, что бывшие друзья обернутся на шорох и узнают его со спины. Для виду он перебирал другие катушки, слегка разматывал и дергал нити, проверяя на прочность, потому что не представлял, что еще с ними делать. Когда очередная нить лопнула, Армин чуть не взвизгнул. — Зачем ему столько? — спросил Бертольд. — А зачем они вообще нужны? Пусть будет. Мы как мальчики на побегушках. Он всегда был такой наглый? — Не помню. Много изменилось, — туманно ответил Бертольд. — Думаешь, он соврал про Эрена? — О том, что между ними пробежала искра? — в голосе Райнера слышалась ухмылка. — Он не это имел в виду, — на грани слышимости протараторил Бертольд. — Зик считает, что они… нашли общий язык. — Наш Эрен с этим чучелом? Не смешно. Он просто издевается. — Может быть, но… Ночью что-то случилось. — Держите, — наконец вынырнул из-под прилавка продавец, и ребята вышли. Армин не решился следовать за ними. Он выждал около минуты и покинул лавку. К тому времени продавец уже шумно дышал, уперев руки в боки. Наверное, через минуту он бы схватил Армина за шиворот и выволок на улицу. Подслушанный диалог все окончательно запутал. Если они предатели и враги Человечества, то почему Райнер назвал Эрена «нашим», а Зика — «чучелом»? Он говорил о мнимом брате с нескрываемым раздражением, но выполнил его поручение. Бертольд тщательно подбирал слова, значит, задумывался о возможной слежке. Упоминание ночного разговора особенно насторожило, потому что Эрен ничего не рассказывал, но утром вел себя необычно. Он встал с кровати только после тычка в бок от Жана и пару раз замирал, не донеся ложку до рта. Он уже впадал в это состояние мрачной задумчивости три года назад, после смерти мамы. Все прошло, когда Эрен поступил в училище и обрел четкую цель. Вернувшись в штаб, Армин первым делом разыскал Эрена и Микасу. Они ждали его под деревом. Небольшой участок земли напоминал пролески Сигансины, где они играли в детстве. Здесь таких почти не осталось: после прорыва стены Мария свободную землю в пределах Розы засеяли, чтобы прокормить беженцев. — С ними точно что-то не так, — сходу заявил Армин, потому что это был единственный однозначный вывод за сегодня. Он плюхнулся на траву, подгибая ноги. День выдался пасмурный, поэтому роса еще не просохла. Армин ощутил холодок сквозь тонкую ткань форменных штанов. Эрен и Микаса сидели напротив, на выступивших из земли корнях дуба. — Ты что-то слышал? — спросил друг. Вопрос показался очередным красным флажком. Эрен до последнего не верил, что Энни — предательница, и до хрипа выступал на собрании в защиту остальных. Тот Эрен, который прыгнул вместо друга в пасть титана, не мог сомневаться в Райнере и Бертольде. Еще недавно он бы не дослушал Армина и сразу набросился со словами: «Тебе показалось». Теперь же Эрен наклонился вперед. Он явно был заинтересован, но в чем? В Зике? Если ребята на самом деле титаны, но боятся этого человека, он должен быть кем-то по-настоящему опасным. Эрен может наделать глупостей, если надумает разобраться с ним в одиночку. — Они говорили о тебе, — ответил Армин, настороженно следя за чужой реакцией. — Что именно? — вмешалась Микаса. — Зик рассказал, что они подружились. Прошлой ночью. Микаса моргнула и повернула голову. Поднялся ветер, ее красный шарф веял как флажок. Микаса бездумно смахивала летящие в лицо волосы и выглядела обеспокоенной. Похоже, из всех ребят только она заметила, что вчера за столом Зик не сказал ни единого искреннего слова. — А. Ну да, — Эрен почесал покрасневшее ухо. — Он не мог уснуть на новом месте, я вышел за ним. Перекинулись парой слов. Ничего важного. — Совсем ничего? — прищурился Армин. — Нет, — ответил Эрен, глядя ему в глаза. — Но если Зик думает, что мы друзья, я встречусь с ним еще раз. Может, что-то узнаю. — А если это опасно? — встрепенулась Микаса. — Нет-нет, я справлюсь, — Эрен замахал руками. — Мы просто поговорим. — Будь осторожен, — предупредил Армин, — он хочет втереться к тебе в доверие. — Конечно. В голосе Эрена слышалась фальшь. Микаса незаметно кивнула Армину, давая понять, что им в голову пришла одна и та же мысль. Правила слежки придется изменить.