Единственный в поле Воин

Этой ночью Зик снова поговорил с Эреном. Парнишка вел себя скованно, но многое рассказал о друзьях. Теперь Зик не просто льстил и улыбался всем подряд, он стал подстраиваться под солдат. Он узнал, что комплименты Микасе в первый день были большой ошибкой, а при Армине лучше вообще не появляться, иначе миссия закончится быстро и неутешительно. После обеда Зик посетил лабораторию Хаджи Зоэ. Судя по слухам, эта женщина говорила о титанах, не умолкая, и могла снабдить его недостающей информацией об острове. На деле оказалось, что командир не так проста. Из-за крупных очков, тонкого голоса и всклокоченной прически она казалась совсем девочкой, возраст выдавали только мелкие морщинки около рта. Ханджи тепло поприветствовала гостя и показала лабораторию, но пристально следила за ним через зеркала и полированные бока котелков. Однако вопросы Зика не показались Ханджи подозрительными. Он задавал правильные вопросы, и командир растаяла под неожиданным вниманием. С фанатичным блеском в глазах она говорила четыре часа без остановки. Зик наконец понял, чем занимается Развекорпус и что знает о титанах, но не смог выяснить ничего стратегически важного. Ханджи ненавязчиво перевернула все бумаги лицевой стороной вниз, так что он мог рассматривать только старые деревянные шкафы, мутные колбы и сумасшедшие конструкции из стекла и трубок. К ужину Ханджи стала все больше повторяться и сбиваться на собственные нелепые теории, поэтому Зик отпросился в столовую. Соврал, что заглянет при первой возможности. Симпатия хотя бы одного из командиров всегда кстати, но такими темпами можно весь остаток миссии потратить на пустую болтовню. В столовой Райнер подал знак, что опять ничего не нашел. Зик вытер усы грубым холщовым рукавом и вышел во двор. На глаза тут же попалась симпатичная разведчица. Она расчесывала влажные темные волосы, сидя под окном женской казармы. Зик вспомнил, как долговязый помощник Ханджи трижды забегал в лабораторию и зазывал ее в баню. Солдаты мылись до обидного редко. Воду привозили с реки: набирали в канистры, загружали в телегу, выгружали у штаба и вручную заносили в здание. Дежурные каждое утро тратили час, только чтобы снабдить водой кухню и подготовить умывальники. Наверное, требовался почти целый день, чтобы набрать и нагреть бочки в бане. К тому же, на острове экономили горючее. Местные не знали о многих залежах угля на острове, не додумались использовать газ для приготовления еды и обогрева, а цены на дрова подскочили, когда пала стена Мария. Все это Зик узнал во время прогулок по городу, подслушивая разговоры купцов и домохозяек. Для поддержания легенды он пристально наблюдал за бытом островитян. К счастью, пока что он совершал глупые ошибки и оговорки только рядом с Эреном, который делал вид, что ничего не замечает. Баня оказалась квадратным зданием с единственным крошечным окошком на фасаде. Внутри уже никого не было. Зик разделся в предбаннике с низким потолком, который едва не задевал волосы на макушке. Капли смолы выступали и тут же застывали на отделанных древесиной стенах. Когда Зик распахнул дверь в парилку, в лицо ударило теплом, но не жаром. Печка почти протопилась. После сотни разведчиков дышалось тяжело, влажный воздух наполнял легкие, не принося удовлетворения. Зик постарался привыкнуть к нему и осторожно прошел по скользкому, вздувшемуся от сырости деревянному полу. Доски покачивались, как палуба корабля: между ними оставались промежутки, через которые уходила вода. Зик взял кусок мыла и неверяще принюхался. Это был обычный желтый в крапинку брусок из льняного масла. Такие покупала бабушка. В армии им выдавали вонючее дегтярное, которое эффективно убивало микробов и людей чувствительным нюхом. Льняное мыло, наоборот, пахло приятно — медом, цветущим лугом. Зик поднес его к носу, удивляясь, что хоть что-то на этом острове не вызывает у него отвращения. Задумавшись, он не сразу заметил сверлящий спину взгляд. Зик решил, что это кадет, растерявшийся при виде незнакомца. Он повернулся, собираясь пошутить про любителей пялиться на чужой зад, но наткнулся на бледное и мрачное лицо. — Капитан Леви! — удивился Зик, надеясь, что коротышка не шарился в карманах его одежды. — У нас не принято мыться вечером, — заявил капитан, скрещивая руки на груди. — И все же вы здесь, — парировал Зик. Скрывая недовольство, он набрал воду из медного бака с краном на винтиле. Еще не холодная. Тлеющих угольков хватало для нагрева воды и воздуха, Зик даже умудрился вспотеть за две-три минуты. Леви в полной экипировке, наверное, совсем спарился. Таз с плоским донышком непрочно стоял на узкой лавке, свисая с обоих краев. Зик без какой-либо брезгливости снял с крючка забытую кем-то мочалку. Лавка раскачивалась от каждого движения, потому что углубления под ножками, где собиралась вода, тронула гниль. Леви ненадолго вышел в предбанник, после чего вернулся раздетым, с повязанным вокруг пояса полотенцем. Либо капитан смехотворно стеснителен, либо здесь так принято. Зик чуть не фыркнул. Он не стал бы прикрываться, даже если бы в парилке собрался весь Разведкорпус. Еще никто не ослеп при виде голого мужского тела. Леви мог уйти в другой конец бани, но ограничился соседней лавкой. Он все также прищуривался и бросал короткие взгляды. Когда Зик поливал голову из ковшика, Леви что-то сказал. Всего несколько слов, которые заглушил плеск воды. Зику пришлось переспросить, но в этот раз капитан выдал целую речь. — Разведкорпус — не богадельня, — заявил Леви, донельзя похожий на мокрую крысу. — Ты ешь нашу еду, тратишь нашу воду и воняешь в нашем сортире. Если хочешь остаться, приноси пользу. Выходи на дежурство. — Как скажете, — согласился Зик, потому что это было даже полезно: уставшие напарники охотно делятся секретами, а в темных углах можно отыскать что-то интересное. Леви отвернулся. Несмотря на низкий рост, он не походил на подростка из-за сухой фигуры с проступающими на спине жилами. На коже обнаружилась россыпь мелких шрамов, оставленных явно не титанами — людьми. Чего еще ожидать от бывшего разбойника. Зик не понимал, как коротышке удалось стать грозным воином. Даже если слухи были преувеличены в десять раз, солдаты видели его в деле и самозабвенно нахваливали с приоткрытым ртом. Наверное, все дело в весе: он не крупнее большинства девушек, ни грамма жира под кожей. Ему не сложно высоко прыгать и дольше задерживаться в воздухе. Хотя, если бы полет на УПМ зависел только от этого, стокилограммовый Райнер даже не оторвался бы от земли. В Зике проснулся дух исследователя. Он снял сняряжение с того солдата в лесу, прежде чем убить, но не успел разобраться, как работает конструкция. — Что? — грубовато спросил Леви. — Я хочу ходить на тренировки с остальными, — сказал Зик, потому что новобранцев тренировал именно капитан. — Мы занимаемся на УПМ. — Я знаю. Леви презрительно осмотрел его с ног до головы. Наверняка он заметил, что Зик в хорошей физической форме. Даже слишком хорошей для фермера из богом забытой деревни. Зика немного злило, что на коже титанов не остаются шрамы. На войне он получил множество ранений, ломал кости и терял конечности, но выглядел как обычный никчемный гражданский. — Вам нужны люди, — надавил Зик, решив добиться своего во что бы то ни стало. Он придумает, как объяснить Магату это отступление от плана. — Нам нужны солдаты, а не пыль под ногами. Я не стану тебя учить, — отказал коротышка. — Я найду того, кто согласится, — стиснув зубы, убеждал Зик. — Собрался отвлекать моих людей? — В свободное время. Леви продолжил мыться с недовольным лицом, но больше ничего не сказал. Зик подавил желание утопить коротышку в тазике и оделся, не вытираясь. Слабый уличный ветер приятно остужал кожу. Все еще пахло лугом. *** Райнер сидел в гуще полевых цветов. Впереди тянулась полоса вбитых в землю столбов с тонкими поперечными балками. На пастбище рос только зеленый травяной настил. Коровы теснились к забору и безразлично жевали. Они походили на родных сестер, различимых только по пятнышкам, но в стадо затесалась одна полностью черная. «Черная корова — как белая ворона», — подумал Райнер и стал гадать, не обижают ли ее «сестры». Коровы раздраженно отмахивались от мошек хвостом. Мелкие кровопийцы польстились и на Райнера, но он им не препятствовал. Насекомые жужжали около уха, легли в глаза и рот. Завтра его шея должна покрыться зудящимися красными точками. Райнер узнал, что их нельзя чесать, еще на пути от корабля к стене Мария. Потревоженные укусы раздувались до невероятных размеров. В первый же день после прибытия он проснулся с заплывшим глазом. Тогда Марсель был еще жив и принес для него лист какого-то лечебного растения. Помогло. Трава зашуршала. Ветер доставил издалека пушинки увядающих одуванчиков, и рядом возник Бертольд. — Еле нашел. Что ты здесь делаешь? Бертольд плавно уселся рядом и разогнал рукой мошек, уже раздувшихся от крови. От усталости его смуглое лицо его не бледнело, как у других людей, а казалось еще более темным из-за серых кругов под глазами. — Думаю, — вздохнул Райнер. Одна из коров уткнулась грудью в дощечку, с вожделением посмотрела на сочные желтые бутоны, но не смогла достать — слишком короткая шея. Изредка строптивые буренки разбегались и преодолевали препятствия не хуже лошадей, но эта смирилась и отошла в сторону. — Ты хочешь вернуться домой? Райнер собирался задать этот вопрос уже несколько дней, но никак не мог уединиться с Бертольдом. Всюду он ловил на себе знающий взгляд Армина или раздраженный — Зика. Жизнь вроде бы размеренно текла своим чередом, но Райнер чувствовал, что сидит на пороховой бочке. — Конечно. Конечно, — мгновенно ответил Бертольд, а потом понизил голос, — Хотя мой папа… Мама, наверно, соскучилась. И твоя. А ты, неужели…? — Хочу, — искренне ответил Райнер, хотя осознание пришло только сейчас. — Это же дом. Я просто не ожидал, что… так скоро. Стало ясно, что миссия подошла к концу, когда в окне замка промелькнул силуэт Звероподобного. Райнер готов был раскрыть себя, но появление Пик позволило побыть с друзьями еще несколько недель. С тех пор он много думал. Мысли становились все более мрачными. — Сегодня я дежурил в конюшне. Погладил Беляка по морде и вдруг понял, что в Марлии нет лошадей. Можешь представить? По улицам ездят машины, — Райнер усмехнулся, покручивая в руках золотистый колосок. — Помнишь, чем пахнет на набережной? — Морем, — мечтательно ответил Бертольд и обхватил колени руками. — Морем, — кивнул Райнер. — И мороженым. И выхлопным газом. «Мы родились в Либерио и выросли на Парадизе», — хотелось сказать ему, но слова не шли. — Что будем делать, когда вернемся? — спросил Райнер и сам же продолжил: — Там опять война. Не сейчас, так через месяц. Придется работать в команде с Зиком и Пик. И Энни, если найдем. Порко получит Челюсть. Магату не нужно столько Воинов, кого-то отправят на дальний фронт. — Нас не разделят, — уверенно ответил Бертольд. Хотя он стал третьим лучшим кадетом 104-го и вторым марлийским рекрутом после Марселя, мало кто рассматривал Бертольда как сильного бойца. Только Райнер не удивился, когда он получил Колоссального. Можно пересчитать по пальцам, сколько раз в жизни Бертольд по-настоящему злился, но в эти моменты даже Микаса не смогла бы преградить ему путь. В Утгарде Райнер пошутил, что хочет жениться на Хистории, и получил такой сильный толчок в грудь, что дыхание восстановилось только минут через десять. — А вдруг? — осторожно спросил Райнер. — Войны заканчиваются. Мы все равно будем вместе. — Тайком, — давил Райнер, хотя Бертольд хмурился все сильнее. — Как и здесь. — Здесь по-другому. Разница была очевидной. На Парадизе они прятались лишь для того, чтобы избежать неловких разговоров. Друзьям все равно, почти все уже знали об их отношениях, но молчали, потому что для этого и нужны друзья. В Марлии если кто-то увидит их вместе, титанов отдадут новым, не дефектным кандидатам. Такое уже случалось. До Райнера Бронированный принадлежал женщине, Эльзе, пробывшей Воином всего пять лет. Рассказывали, что она затаптывала гражданских на одной миссии, а потом беспробудно пила до следующей. Пару раз Райнеру снилось, как русоволосая женщина кричит и звенит цепями. Она не хотела умирать. Из прошлого поколения Воинов полные тринадцать лет прожил только господин Ксавьер. Хозяйку Женской особи списали, потому что она скрывала беременность. Перевозчик нагрубил генералу Калви. Челюсть прослыл яростным фанатиком марлийского режима, но был больше титаном, чем человеком — его опасался даже командир Магат. Колоссальный умолял о замене сам, угрожая покончить с собой. С предыдущими командами обращались еще хуже: старики мстили, смутно помня времена, когда на материке господствовала Эльдия. Зик не шутил. Еще одна ошибка станет для них последней. — Мне бегать по всему острову и гадать, где вы решили пообжиматься? Райнер вздрогнул. Стоило ему подумать о Зике, как тот вырос прямо из-за спины. Несмотря на грубые слова, голос был звонким. Кажется, Звероподобный в кой-то веки пребывал в хорошем настроении. — Да мы же не… — попытался возразить Бертольд. Они просто сидели рядом, не касаясь друг друга. — Обойдусь без подробностей, — отмахнулся Зик и тут же ошарашил неожиданной новостью. — Я буду тренироваться на УПМ. Леви разрешил. — Что? Как? — удивился Райнер и хотел добавить «Зачем?», но решил, что пусть лучше Зик играется со снаряжением, чем по три раза на дню спрашивает, где Энни. — Встретил заморыша в бане, спинку потер, вот он и расщедрился. — Это шутка? — пропищал Бертольд. Правда это или фантазия Зика, Райнера пугали оба варианта. — Чего ни сделаешь ради Марлии, — неприятно ухмыльнулся Зик, оставляя вопрос без ответа. — Что от нас нужно? — сменил тему Райнер, чтобы побыстрее закончить этот нелепый и неловкий разговор. Перед глазами до сих пор стояли образы Леви и Зика, о чем-то беседующих наедине в банных полотенцах. — Ничего, — Зик сделался серьезным; его манера держаться временами напоминала командира Магата, — Ищите Энни и ждите команды. — Команды к чему? — К завершению миссии. Вы же не забыли, что Прародитель — не единственная цель? Райнер забыл. — Полное уничтожение населения, — процитировал он заученную пять лет назад стратегию. Черная корова исхитрилась просунуть голову под забором и загребла губами пучок одуванчиков. Вид у нее был совершенно беззаботный.