Единственный в поле Воин

Зик устал. Глаза до сих пор слезились от ветра, а по жизни сухие и непослушные волосы теперь торчали во все стороны. Кажется, он всё-таки неправильно надевал ремни, потому что заработал синяк на животе, с которым не сразу справилась регенерация. Зик хотел спросить Эрена ещё раз, но не сегодня. Совместное курение с ним стало рутиной. Выпустив первое облако дыма, Эрен спросил: — Ты целый день тренировался? — Да. Все болит, но получается лучше, чем я ожидал. — Продемонстрируешь? — недоверчиво прищурился Эрен, будто говорил с пятилетним фантазером. — В другой раз, — как можно мягче ответил Зик, чтобы не выдать раздражения. — У меня другие планы на эту ночь. — Какие? — у мальчишки было то же недоверчивое, но заинтересованное выражение лица, что и у Пик утром. Зик нашел безлюдный участок стены, перемахнул через нее и меньше чем за час добрался до лагеря, неловко лавируя между деревьями. Рубашка промокла насквозь, но ошарашенные взгляды марлийских солдат того стоили. Пик поглаживала опутавшие его тело ремешки и рассказывала о том, как коротает время с двадцатью новыми «друзьями». В Марлии было так уж много людей, который Пик не смогла бы назвать другом. Зик умолчал про Эрена. — Не торопись. Сначала я задам один вопрос, — сказал таинственным голосом. Эрен напрягся. Он расправил плечи и немного развернулся, как-будто готовился ударить или, наоборот, встретить атаку. Наверняка он думал, что Зик спросит про видения. Но с этим стоило повременить. — Ты когда-нибудь пил? — Зик с полна насладился с расстерянностью собеседника. — Что? Алкоголь? Нет. Да. Пробовал в Кадетстком корпусе. Один раз. — И как? — Это было… Противно. Горло жжет. Томас… Один из наших ребят жил в Тросте. У нас там были учения. Дядя достал ему бутылку. — Одну на всех? Это не серьезно, — фыркнул Зик. — И что ты предлагаешь? — несмотря на сказанное пару секунд назад «противно», Эрен выглядел заинтересованно. — Пойдем со мной в бар. Я заплачу. Зик и правда разжился местными деньгами. На обратном пути он встретил малолетнего воришку, который «случайно» натыкался на прохожих и вытаскивал кошельки. Зик схватил его за руку и оттащил в переулок. Ребенок зарыдал, когда незнакомец стянул с него куртку, но отделался испугом и потерей «выручки» за день. Вполне достойное наказание и отличный жизненный урок — никогда не думай, что способен обдурить всех. Зик не разбирался в местных ценах. Пришлось пару минут поднаблюдать за покупателями в маленькой пекарне, чтобы оценить размер дважды сворованной суммы. Получилось тридцать буханок хлеба. По марлийским расценкам это было соразмерно паре стаканчиков в низкосортной забегаловке. Сойдет. Эрену много не надо, пусть только расслабится и разговорится. — Почему я? — спросил Эрен, как и в прошлый раз. Это уже стало предсказуемым. — Я здесь большего никого не знаю. Не могу же я спаивать младшего брата, — быстро сообразил Зик. — Мне шестнадцать, я младше Райнера, — Эрен забавно хмурился и облизывал губы, на которых ещё наверняка остался вкус табака. — Да, но ты не мой брат, — усмехнулся Зик, плохо представляя, какие отношения должны царить в нормальной семье. — Ладно, — принял аргумент Эрен и пошел с ним в сторону таверны. Зик пару раз оглянулся, убеждаясь, что за ними нет хвоста. Вчера кто-то точно пялился через стекло, пока они шли к лесу. Сегодня они двигались в другую сторону, из жилых помещений сюда выходили только окна спальни главнокомандующего, но сейчас свет не горел. Народу было больше, чем ожидал Зик. Видимо, для нищих и запуганных людей единственная радость в жизни — это выпивка. Помещение освещали люстры, развешанные под потолком в хаотичном порядке, и масляные фонари. В дополнение на каждом столике расставили по свечке. Хоть они и были накрыты колпаками, Зик испугался, что какой-то нибудь пьяньчуга случайно опрокинет огонек на проспиртованную деревянную столешницу, и тогда все воспламенится в мгновение окна. Эрен явно не разделял его опасений и уселся первое же свободное место. Зик направился к бармену. Он поставил локоть на стойку, но тут же одернул, потому что ткань омерзительно прилипла. Вроде бы, сто лет назад пили все тот же алгоколь, что и сейчас, но Зик решил не рисковать и прислушался к чужим заказам. Три крестьянина подряд купили джин. В Либерио его пили только последние забулдыги, которые лишились на войне пары конечностей и пытались утопиться в самом дешевом и вонючем пойле. Как назло, больше никто не подходил. Зик не решился попросить вина и услышать в ответ: «Что это такое?». На джин у него хотя бы точно хватит денег. Он передал приземистому пузатому мужику половину награбленных монет и вернулся с бутылкой и двумя жестяными рюмками. Эрен взял свою порцию. Принюхался. И скуксился. Видимо, дружок-кадет приносил ему напиток поблагороднее. — Спиртом пахнет. И сосной. — Это можжевельник, — поправил Зик, хотя запах действительно был хвойным. Они оба замерли над рюмками с незнакомой жидкостью, посмотрели друг друга и запили залпом. Старались удерживать серьезное выражение лица, но вскоре Эрен начал смешно хлюпать носом. Зик справился куда лучше. — Горький. Весь рот горит. И как-будто в горле сосновая ветка, — не смог удержаться от комментария мальчишка. — Можжевельник, — снова поправил Зик. Эрена было даже жаль. Ему бы закусить чем-нибудь, да Зик собирался не приятно провести вечер, а споить Прародителя и наконец-то узнать про видения. Эрен тоже что-то видел, это факт. Но что? Собственные воспоминания или чужие? Во втором случае они все были в большой опасности. Эрен явно догадался, что Райнер с Зиком не братья, да и их дом — не очередной островной городишка. — Еще будешь? — спросил Зик, хотя Эрен едва успел отдышаться. — Да. После третьей рюмки Эрен уже порозовел, широко улыбался и рассказывал веселые истории времен кадетства. Он махал руками и чуть не сшиб ту самую подозрительную свечу, поэтому Зик оставил колбу на другой край стола. Стало чуть темнее, но он привык видеть Эрена в полумраке. При хорошем освещении Зик обнаружил в его лице нечто неприятное. Не конкретные черты, а нечто смутное, из-за чего в голове начинал звенеть тревожный звоночек. Народу прибавилось, но они удачно разместились в углу подальше от бармена, где никто не обращал на них внимания. Их не затронула даже вялая драка на другом конце таверны. Зик только на мгновение забескоился, что сейчас нагрянут солдаты и заодно задержат двух ускользнувших из казармы разведчиков. Однако драчунов буквально выпнул на улицу амбал-охранник и вечер продолжился. Между столами промелькнула разукрашенная девушка в корсете, но не дошла до их стола, задержавшись у самой пьяной и крупной компании. Девица уселась на колени к мужчине, который громче всех смеялся. После этого он начал горланить песни. Зик отодвинул шум на второй план, вслушиваясь в голос Эрена. После четвертой рюмки Зик почувствовал, как сердце стучит в висках. Неожиданно. Они с Пик нередко выпивали после миссии бутылку вина на двоих и после этого он был настолько трезвым, что мог бы пройти по канату. Видимо, сказался тяжелый день и скудный ужин. Зик проверил себя, незаметно коснувшись пальцем кончика носа. Удалось попасть только по ноздре. Он убрал бутылку под стол, хотя ее хватило бы еще на две или четыре рюмки. Зик справедливо рассудил, что даже если он немного опьянел, то Эрену должно быть совсем плохо. Если утром он будет похож на дерьмо, об их небольшом развлечении узнает весь Разведкорпус и миссию придется сворачивать. — Я знаю, почему ты это делаешь, — сказал Зик. — Штделаю? Эрен полулежал на столе, положив подобродок на скрещенные руки. Хоть про себя и называл его «мальчишкой», он только сейчас до конца осознал, что говорит с ребенком. Впрочем, Зику было всего на год больше, когда он сожрал господина Ксавьера и отправился на фронт. Ребята высадились на Парадисе, потеряли Марселя и разрушили стену Мария, когда им было по двеннадцать. На войне нет детей и взрослых, только солдаты. — Проводишь со мной время. Куришь. Пьешь, — Зик покрутил пустой рюмкой в воздухе. — Я такое видел. Ты думаешь, что скоро умрешь. Торопишься успеть что-нибудь интересное. Конечно, Зик говорил и про себя тоже. Раз Эрен ничего не знал о титанах, то не слышал и о проклятье Имир. Он боится только грядущих сражений. Зик же знает, что даже если он сбежит от Марлии на край света, его сердце основится через пять лет. У Эрена, наверное, чуть позже. — А этинтересно? — пробормотал Эрен. — Всяко интереснее ваших бесконечных тренировок, — Зик машинально потёр живот. — Он-ни вселые, — возразил Эрен. — Ничуть. Я сегодня весь день пролетал. Теперь синяк такой, как-будто меня сбила лошадь. — Где? — спросил Эрен, и Зик, не подумав, опустил глаза. Разумеется, его пьяный «учитель» потянулся к рубашке, чтобы осмотреть ущерб. Вот только на этом месте явно уже не было никаких отметин. Зик перехватил его руку и забыл, что хотел сказать, потому что вспомнил про вспышку. Которая почему-то опять не появилась. — Не работ-эт, — задумчиво подытожил Эрен, наконец официально себя раскрывая. Возможно, он изначально потянулся к нему, чтобы украсть новое воспоминанин. Неужели Зик стал настолько наивным, что им манипулирует пьяный подросток? — Знаешь, почему? — попытал он удачу на случай, если Эрен и правда умнее, чем кажется. — Да. Зик наклонился, чтобы наверняка разобрать его бормотание. В таком состоянии Эрен не соврет. Вдруг этими видениями можно управлять. Зика нервировало, что кто-то мог беспрепятственно рыться у него в голове. Эрен сказал что-то совсем тихо, так что пришлось сократить расстояние между их лицами до нескольких сантиметров. Мальчишка прищурился и недолго поразмыслил, а затем коснулся его лба своим. Мимо прошел мужчина с ребенком на шее. Маленькая девочка держала его за волосы и сильно оттягивала. Качала обутыми в крохотные ботиночки ножками, ударяя его груди. Отец не ругал ее — кажется, наоборот, говорил что-то приятное. И улыбался. Зик всего несколько раз в жизни видел, как отец улыбается: когда подглядывал сквозь замочную скважину за собраниями реставраторов. Гриша обнимал друга одной рукой за плечи и говорил, что уже скоро, совсем скоро их мечта станет явью. Мяч прилетел в грудь. Зик вынырнул из своих раздумий и повернулся к Господину Ксавьеру. — Извините, — Зик стыдливо опустил голову. — Ничего страшного, — ответил он. — О чем ты думал? Первый порыв — соврать. Зик уже открыл рот, чтобы выдать «Ни о чем», но осекся. Господин Ксавьер — единственный, кто не заслуживал такого отношения. — Как думаете, он любил меня хоть когда-нибудь? — несмело пробормотал Зик. Господин Ксавьер сначала растерялся, а потом проследил его взгляд и наткнулся на удаляющуюся спину отца с дочкой на шее. — Не знаю, Зик, — грустно ответил друг. — Надеюсь, что любил. Возвращение в реальный мир ошеломляло. Яркий солнечный день сменился полутемной таверной. В первую секунду Зик подумал, что ослеп, забыл с кем он и где находится. Ситуацию прояснил один взгляд на Эрена. Тот выглядел трезвым и задумчивым. — Ты специально это сделал? — требовательно спросил Зик. — Нам нужно возвращаться, — вместо этого сказал Эрен и встал из-за стола. В первую секунду Зик хотел схватить его грудки и трясти, пока не добьется ответов. Ударить, силой увезти в Марлию, запереть в темнице. Что угодно, лишь бы не чувствовать себя дураком. — Идем, — повторил Эрен и глянул на него исподлобья. И тут Зика осенило. Вот, что не так с его лицом. Конечно, за шестнадцать лет Зик почти забыл, как выглядел Гриша, но прямо сейчас на него смотрели те же зеленые глаза.