Единственный в поле Воин

Утром Райнер взглянул на соседнюю койку, ожидая увидеть Бертольда, свернувшегося в очередную непонятную фигуру. Напротив оказалась только незаправленная кровать. Вспомнив о вчерашнем уговоре, он оделся и проследовал к умывальнику. Рядом никто не расплескивал воду на метр вокруг себя, не касался его украдкой еще ледяными и влажными пальцами. За завтраком не хватало прежде раздражающего прихлебывания из кружки. Стоящий по правую руку стул пустовал. Они не расставались с тех пор, как встретились. В пять лет мама отдала Райнера в школу. Его посадили с толстой и некрасивой девочкой, которая больно щипалась и била его по голове уголком учебника. Учительница вытерла Райнеру слезы и пересадила его к худому и длинному, как соломинка, мальчику. Они вместе занимались на уроках, играли после школы. Вскоре все здоровые дети Либерио нужного возраста выстроились в шеренги на смотровой площадке. Бертольд держал его руку. Магат выбрал их обоих, вместе полусотней других младшеклассников. Через год осталось двадцать рекрутов, через два года — семь. Попав на Парадиз, они вместе ели и спали, почти не выпуская друг друга из поля зрения. Райнер не понимал, как привык к чужому присутствию, пока не остался один. Страшно представить, что сейчас происходит с Бертольдом. Он никогда не путешествовал в одиночку, не принимал решений и не умел быстро выкручиваться из сложной ситуации. Райнер боялся, что вчера они виделись в последний раз. — Острожней! — рявкнул Жан. Райнер увидел на его рубашке пятно каши. Полупустая тарелка в руках намекала, что Жана облил именно он. — Извини, — тускло сказал Райнер и подошел к столу. Друзья видели, что он не в себе, но из вежливости вели себя как ни в чем не бывало. Зик бы, наверное, не удержался от язвительного комментария, но сегодня он так и не появился в столовой. Причина выяснилась чуть позже. Надев экипировку, Райнер вышел на площадку и увидел, что облаченный в УПМ Зик разговаривает с капитаном Леви. Когда это заметили все остальные, отряд остановился примерно в двадцати шагах от них и обратился в слух. — Я уже все сказал. Это даже не смешно. Ты просто скачешь по деревьям, как обезьяна, — подтыжил Леви, презрительно сющурив глаза. — Мне нравятся обезьяны, — огрызнулся Зик. — И прошло всего три дня. — Хочешь меня разжалобить? Я разобрался за час, а ты до сих пор не понял, что нужно лететь по воздуху, а не прыгать с одной опоры на другую. Да еще с такой скоростью. Ты двигаешься, как столетний дед. — Я бы прыгал порезвее, если б был поменьше ростом. — Он покойник, — шептнул Конни, и Райнер решил прекратить перепалку, пока она не закончилась дракой, превращением в титана и поспешным бегством с Парадиза. — Капитан! Простите его! Зик просто не видел нас в деле. Позвольте ему остаться. Райнер оказался рядом в несколько широких шагов. Зик злобно зыркал, не оценив его благие намерения. Кажется, он действительно собрался спорить до последнего и загубить миссию назло Леви. — Ладно, — слишком легко согласился капитан после небольшой заминки. Капитан не за что не простил бы оскорбление, тем более так просто. Наверное, они с Зиком придерживались одной стратегии — держать врага как можно ближе. Райнер хотел поделиться мыслями с Бертольдом, но того не оказалось рядом. Примерно тоже чувство он испытал в шесть лет, потеряв сразу два молочных зуба. Спереди появилась пустое пространство. Язык проваливался в него, когда приходилось произносить шипящие звуки. Тогда стоял конец августа, и каждое утро мама пополняла корзинку со свежими яблоками. Райнер целую неделю на бегу хватал фрукт и надкусывал блестящий красный бочок, но в мякоть впивалась только нижняя челюсть. Сверху он проезжался по яблоку ноющими деснами и каждый раз этому удивлялся. Теперь было хуже. Бертольд ощущался не частью себя, но чем-то обязательным и неотделимым, как тень или отражение. Спутником, который пойдет за тобой куда угодно, поддержит любую идею, разделит последний вздох. Впервые в жизни Райнер почувствовал одиночество. Зик неуклюже пристегнул к поясу лезвия. Райнер хотел помочь «брату», но был послан к черту и в течение следующих двух часов занимался как обычно. Он вспомнил о существовании Зика, когда по лесу разнеслось одно из тех слов, от которых Шадис отучил их еще на первом курсе, заставляя отрабатывать каждое ругательство бесконечными кругами по тренировочному полю. *** Гарпун в дерево справа. Газ. Оттолкнуться правой ногой. Новая мишень — дерево слева. Зик старался не задерживаться на месте и отскакивать почти сразу, чтобы коротышка не лопнул от самодовольства, но просто лететь вперед не получалось. Если он пропускал одну опору, то стремительно терял высоту и на поддержание вертикального положения уходило столько сил, что пот лился с лица крупными каплями. После нескольких попыток он решил, что коротышка может катиться в ад. Своим "дедовским" способом Зик двигался почти с такой же скоростью, как и все остальные. — Бери следующего, — скомандавал Леви, проносясь мимо так плавно и ровно, будто стоял на спине невидимой птицы. — Титаны мрут как мухи, если знать, куда бить. Зик не съязвил в ответ только потому, что боялся сбить дыхание. Тело не до конца приспособилось к специфической нагрузке. К тому же, движение осложняли мечи — Зик не брал их на тренировки, считая, что лишний крепеж не влияет на технику. В реальности оружие полностью изменило его центр тяжести. Пару раз Зик задерживался на ветке, чтобы подглядеть за остальными. Криста парила вокруг тренировочного манекена как перышко, Микаса на грани видимости проносилась стрелой. Армин тащился в конце, исполняя что-то полуженственное и слабоэффективное. Зик хотел подглядеть за Райнером, потому что при небольшой разнице в комплекции мог позаимствовать его приемы, но тот исчез из поля зрения. Со вчерашнего дня он ходил по штабу как неприкаянный и пытался сделаться невидимкой. Манекен внезапно выскочил перед самым носом. Сколоченная из дерева фигура воздела руки к верху, и будь на ее месте настоящий титан, Зик угодил бы ему прямо в пасть. Он успел вывернуться в последний момент. Возможно, живой великан успел бы перехватить его в воздухе и разорвать на две половинки, но чучело дождалось, пока охотник найдет подходящую цель позади муляжа, перевернется, с третьего раза активирует привод лезвия и полоснет по подушке, имитирующей загривок. Долю секунду спустя Зик вспомнил, что нужно ударить по шее дважды, вырезая кусок плоти. Он решил вернуться, но УПМ дернулось в другую сторону. Зик выронил один из мечей, начал падать и, не думая, схватился рукой за сматывающийся металлический трос. — Блядь! — крикнул он, прокликная себя за глупость. Легкие вышибло от удара об землю. Только сделав сиплый вздох, Зик почувствовал нестерпимое жжение в ладони. Рука уже начала дымиться, но он сумел успокоиться и остановить регенерацию. Зик не получал травм с тех пор, как стал Воином. Конечно, в Звероподобного палили из автоматов и танков, порой снося по полголовы, но эта боль казалась приглушенной, как-будто чужой. В теле человека он мог максимум порезать палец, открывая консервы во время привала. Льющаяся из раны кровь тут же пропитала большую часть светло-серой рубахи. Зик вытянул больную руку перед собой и попробовал шевельнуть пальцем. Едва тот дернулся, кровотечение и боль одолели с небывалой силой. Зик не понимал, насколько рана глубокая, пока не увидел темные края разрезанной на две половинки ладони и белеющую на самом дне кость. — Жить будешь, — заявил Леви, нависая над его плечом. Зик едва не отпрянул. В лесу коротышка двигался бесшумно и будто проходил сквозь стволы деревьев как приведение. Успел ли он заметить дымок? Если разведчики догадаются, что регенерацию можно приостанавливать, они исподтишка свяжут ему руки и закроют в соседней камере от Райнера. Бертольд не посмеет напасть, пока кто-то держит нож у горла у его любовника, а Пик не выстоит одна даже с отрядом. Магату придется перебросить на остров все силы, чтобы Марлия не осталась без Воинов. Возможные последствия промелькнули в голове Зика за секунду. Он призадумался, не этот ли вариант событий мечтал претворить в жизнь Эрен, если и правда видел будущее. Пятно крови увеличивалось, переходя с рубашки на брюки. Еще немного, и начнет хлюпать в трусах. Зик выставил поврежденную руку перед собой, придерживая здоровой, и вскоре кровь просочилась сквозь пальцы и стала капать в траву. Они не мог поверить, что все это хлещет из одной раны. Возможно, дедушка был прав, и ему следовало хотя бы немного интересовать медициной. — О тренировках можешь забыть, — подытожил Леви, взлетая на ближайшее дерево. Зик подозревал, что коротышка каким-то образом подстроил его падение. Он без рук встал на колени и поднялся на ноги. К тому времени на шум сбежались почти все разведчики. Никто не отвернулся при виде крови. Конни, Саша и Криста окинули его сочувствующими взглядами. Микаса потянулась к ножу, будто думала, что сейчас тут появится Звероподобный. Армин сверкал глазами, но не дергался: в отличие от подруги, он понимал, что в такой момент Зику не выгодно раскрывать себя. — Я отведу его в медотсек, — вызвался Эрен, которого Микаса не успела схватить за рукав. — Нет, — возразил Зик, — лучше Райнер. Им нужно было срочно переработать план, но Зик признался себе, что главная причина в другом: прошли почти сутки, а он так и не решил, что делать с братом. Почти нереально, что за все это время Зик ни разу не услышал его фамилию. Более того, два тугоумных Воина не догадались сообщить ему о забавном «совпадении». Покинув конюшню, Зик полдня думал, не обманывает ли его мальчишка. Возможно, Эрен узнал о Грише из общих видений. Зик устроил проверку и спросил, где Йегер, у прыщавого рядового, который точно не мог быть среди избранных, допущенных к плану Смита. Ничего не подозревающий солдат ответил, что не видел его с утра. Вечером Зик скрылся в пролеске, где тренировался на УПМ, и одну за одной скурил остаток привезенных из Марлии сигарет. Уже тогда он приготовился к тому, что это будет последняя ночь на острове. Падение только подтвердило: нужно торопиться. Зик больше не заснет рядом с этими людьми. Пора возвращаться домой. — Ладно, — расстерянно согласился Эрен и позволил молчаливому Райнеру увести Зика. Видимо, в будущем, на которое он рассчитывал, Зик поступил иначе. Кровь уже почти не сочилась, и подсыхала на одежде, превращаясь в бурую корку. Зик позволил медсестре перевязать руку, но, оказавшись на улице, залечил рану. Райнер все понял, как только увидел, что из-под бинта пробивается пар. — Почему сейчас? — вполголоса спросил он с донельзя жалким видом. Все это время Зик думал, что Бертольд — бесполезный довесок, слабое звено, чья полезность заканчивается Колоссальным. Теперь он понял, что в их паре именно Бронированный был эмоционально нестабильным и нуждался в поддержке. Цепляясь за Райнера, Бертольд не тянул его на дно, а удерживал на плаву. Зик оставил при себе не того Воина. Райнер мог не справиться с возложенной на него задачей, но выбора уже не было. — Меня тошнит от этого острова, — ответил Зик и пошевелил пальцами: боли уже не было. — Но Бертольд… — Я свяжусь с Пик, солдаты проводят его до корабля, — тут же пресек он любые возражения. — А ты — ломай ворота Каранеса и Розы. — А как же Имир? — озираясь, спросил Райнер. — Я прихвачу ее, когда разберусь с Эреном. — Что вы собираетесь делать? — Райнер отклонился назад, предчувствуя плохие новости. — Увидишь, — ответил Зик, ломая голову над тем же самым вопросом.