***
Райнер очнулся от резкой боли: какая-то женщина пробежалась прямо по его спине. Он встал на четвереньки, прежде чем его окончательно не втоптали в землю. Щеки чесались. Райнер поскреб кожу ногтями, но неприятное чувство никуда не исчезло. Он сумел встать, стряхнуть с формы комья травы и грязи. В ушах слегка звенело. Когда Райнер сумел взять себя в руки, то огляделся и широко раскрыл рот. На другом конце города возвышались головы титанов. — Что за… Что это?! — закричал он, и задавал этот вопрос снова и снова, хватая людей за плечи, пока молодая мать с прижатым к груди младенцем не ответила: — Бронированный пробил ворота Каранеса! Райнер охнул. Он лелеял надежду, что титаны появились из ниоткуда, как тогда в Утгарде. Все оказалось гораздо хуже. Он не мог вспомнить, как оказался у внутренних ворот Каранеса, но, к счастью, УПМ было при нем. Первый порыв — броситься на защиту людей, но Райнер сразу передумал. До штаба минут пять дороги. За это время титаны не далеко продвинутся, зато, возможно, у командора есть план.***
Хоть Райнер и тупой увалень, но без него стало совсем скучно. Он ушел из столовой почти сразу, взяв с собой полбулки хлеба. Якобы отправился на почту с письмом, чтобы узнать у родственников о Бертольде. Зик уже двадцать минут сидел за столом с шестнадцатилетками. Его утомила эта игра в хорошего парня, и он молча ждал новостей о прорыве стены, перекатывая пюре то на правую, то на левую сторону тарелки. Саша пыталась втянуть его в разговор, но Зик отвертелся, сказав, что рука и спина до сих ноют после падения. Утром он не стал менять повязку, и тряпки, успевшие пропитаться сукровицей, приобрели гадкий желто-коричневый цвет. Он ел левой рукой, чтобы не подносить эту дрянь к лицу. Ожидалось, что город поднимется на уши еще до когда ужина: до стены рукой подать, а уж для того, чтобы разбить ворота, Бронированному хватит минуты. Однако в Каранесе было тихо и спокойно. Пока Разведчики в гостиной устроили очередной бессмысленный спор, Зик лежал на кровати и гадал, не нужна ли Райнеру помощь. Вряд ли он решил предать Марлию: на материке осталась целая толпа Браунов. Но что-то, определенно, произошло. Ворота громыхнули с такой силой, что с потолка казармы отвалился кусок штукатурки. Зик подскочил и выбежал в гостиную к остальным. Разведчики застыли, глядя друг на друга с огромными глазами. Все присутствующие помнили этот звук по Тросту и Сигансине. Они не двигались, пока во дворе не затрубил рог. — На улицу, — первым очнулся Армин. — Идемте… На него было страшно смотреть. Эрен со своими правдивыми или нет рассказами о будущем хватался за голову наравне остальными. Даже хладнокровная Микаса сжала губы в тонкую полоску. Зик разыгрывал шок за компанию и поспешно надевал УПМ. Офицеры во дворе носились кругами, как букашки на свежих развалинах муравейника. Многие уже бросились на помощь горожанам. Только один человек излучали спокойствие — Леви, спустившийся спустившиеся с лестницы Вместе со Смитом. Беспокойство командора выдавал мечущийся взгляд. Леви осмотрелся и направился прямо к Зику. — Где твой брат? — спросил он таким тоном, будто не поверил в эту сказку ни на секунду. Зику хотелось напоследок огорошить его, и указать на Эрена со словами «Перед тобой». Он сдержался, потому что должен был задержаться и забрать со второго этажа Челюсть. Вместо это Зик сказал: — На почте, капитан. Личное время. Он впервые обратился к коротышке по званию. Слово оставило во рту неприятный привкус. Леви впился в него прищуренными глазами и скомандовал: — Подумай еще. В темницу его! Два солдата, которые обычно крутились рядом со Смитом, шагнули вперед. Леви не отводил взгляд и держал руку на ноже. Ждал превращения в титана. Зик решил его разочаровать и сыграл роль до конца: позволил связать руку за спиной, заранее сжав в кулаке булавку. Когда надо, он превратится даже в наручниках. — За что? — спросил он слишком наигранно на собственный вкус, но, судя по вздоху Саши, это возымело необходимый эффект. — Я был здесь! Леви не давал дальнейших команд. Похоже, Смит позволил ему принять решение единолично. Зик хотел бы узнать, какие мысли мечутся в его крохотной голове. Однако прежде чем Леви отдал приказ, посреди двора приземлился вываленный в грязи и пропотевший до нитки Райнер. На его щеках еще виднелись розовые пятна — незажившие отметины после превращения, но незнающие люди видели только раскрасневшегося от спешки солдата. — Они дошли до ратуши! — с нотками истерики прокричал Райнер, притягивая все взгляды к себе. — Я был там, ворот больше нет! И… Зик? Что… Что ты сделал? Райнер подбежал к нему с распахнутыми глазами, и Зик сам чуть было не поверил, что перед ним невиннейший разведчик на острове. За всю неделю Райнер не показал и сотой доли того актерского мастерства, что сейчас. Это выступление поразило присутствующих даже больше, чем разлом стены. — Я не знаю! Я хотел помочь! — возмутился Зик, хотя на фоне проснувшегося в Райнере таланта это звучало невпечатляющее. Леви будто мешком огрели. Было приятно видеть, как коротышка впервые засомневался в себе. Это не бросалось в глаза, но после долгих лет бок о бок с Тео Магатом Зик научился читать эмоции на якобы невозмутимом лице. Он уже думал, что победа в кармане, и им с Райнером будет даже проще убраться вдвоем, но тут рядом с Леви возник Армин. — Райнер, где твой шрам? — тихо спросил он, выглядывая из-под капюшона. Свежая розовая отметина на предплечье, которая сняла с Бронированного обвинения после Утгарда, исчезла как ни бывало. Райнер покрутил руку, будто от этого шрам мог вернуться. Зик понял, что имеет дело не с актером, а с сумасшедшим. Стоящий рядом солдат потянулся, чтобы сдернуть с его ладони заношенную повязку. Зик крутанул запястьем и вонзил булавку так глубоко, как мог. По телу пробежала дрожь. С прибывающей силой титана он без проблем разорвал веревку и начал превращение с правой руки. Леви и Армин прямо перед ним, одно движение, и коротышка умрет вместе с выскочкой. Остальные разведчики для него не опаснее мошек. Разряд пробежал от плеча до пальцев. Леви присел, приготовившись в прыжку, но он не успеет отскочить. Зик уже чувствовал вкус победы, когда Эрен напрыгнул сбоку и схватил его за руку. То и дело сбоящая связь вдруг дала о себе знать. — Нет! — выкрикнул Эрен, мешая сосредоточиться. — И правда искра пробежала, — пробормотал Райнер, вроде бы приходя в себя. Леви рванул вперед и занес меч, намереваясь одним движением отрубить Зику голову, но время остановилось. Зик увидел, словно сквозь воду, как сжимает в кулаке два тела. Позвоночник Леви с хрустом ломается, а голова откидывается назад. Одной ногой Зик раздавливает всех друзей Эрена. Тянется за отскочившей Микасой, но не замечает Эрвина Смита. Командор убивает его, трижды взмахнув мечом. Вспышка. Зик тянется за Микасой и чувствует, как что-то приземляется на шею. Он укрепляет загривок, срывает Смита и со всей силы бросает в стену штаба. Девчонка успевает отрубить ему два пальца и выколоть глаз, прежде чем Звероподобный разрывает ее пополам. Эрен превращается титана. Зик забирает Прародителя себе. Вспышка. Леви делает шаг вперед и заносит меч. Свет меркнет прежде, чем Зик успевает превратиться. Вспышка. Леви делает шаг вперед и заносит меч. Зик отступает, прикрываясь Эреном. Райнер хочет ударить капитана в спину, но медлит. Его голова скатывается с плеч, срубленная Смитом. Магат счастлив, что они потеряли всего одного титана. «Хватит!» — закричал Зик в пустоту, не чувствуя собственного тела. Пустота послушалась. Когда Зик открыл глаза в следующий раз, то обнаружил себя в пустыне. Здесь не было ни жары, ни холода, ни звуков, ни запахов. Ничего. Только уходящая в бесконечность песчаная равнина и столб синего света вдалеке. Зик поднял руку, чтобы проверить шею, по которой только что несколько раз рубанули лезвием. Не вышло. На запястьях болтались тяжелые кандалы, а цепи уползали под песок. Он решил, что все-таки умер, но тут перед ним на колени опустилась девочка в обносках. «Светлые, как колосья озимой пшеницы», — говорила мама, когда причесывала его в детстве. Тоже самое Дина могла бы сказать о волосах Имир. — Прародительница, — с волнением произнес Зик, глядя на существо, которое две тысячи лет назад положило начало королевскому роду и всему Имировову племени. Имир не ответила. Она так и стояла на коленях, подобно рабыне. Зик вспомнил книги, которыми его пичкал отец. Прародительницу не всегда называли богиней. Похоже, есть хоть что-то, за то Грише можно сказать «спасибо». — Это клятва Короля стен, — пробормотал Зик себе под нос, на пробу дергая цепь. Имир неожиданно кивнула. Если она способна ответить на любой вопрос, то это меняет все.