De libertate.

Как бы там ни было, Олег торчал Серёге банку редбула. Не то чтобы он сам разживался таким добром на раз-два, но слово есть слово, к тому же волчье. Нужно было либо покупать, либо идти и пиздить. Вадим второму Олега быстро научил, ещё в самом начале их «закадычной дружбы». Сначала по мелочи — жвачки там, конфеты всякие. Потом дорогое-ценное — сигареты. Под шумок у бабулек в переходах, а иногда и в открытую, если вокруг никого нет и темно настолько, что рож не видно. Они ведь им ничего не сделают, не догонят даже. Да, подло. Да, бессовестно. Но и у них жизнь была не сладкая, не от великого счастья воровали. Вот когда какие-то мажорчики ради прикола таким занимаются — это, естественно, ни в какие ворота, куда мир катится? А когда голодранцы детдомовские — тоже скверно, но хотя бы оправдано. Из ларьков ничего по понятным причинам не потыришь. Не стёкла же бить и замки вскрывать. Хотя Вадик и на такое, наверное, был горазд, мудак потому что. Но Олег эту идею откинул ещё по дороге в школу, когда они с Вадимом, собственно, и обсуждали события дня минувшего. — Да чё ты вообще паришься? Просто не отдавай. Забей. Он же в твою сторону даже подышать агрессивно не сможет, ссыкло рыжее. Потом ему отплатишь, — Вадим гаденько так усмехнулся, намеренно вкладывая в свои слова двусмысленность. — Так он же реально мне помог. Я ему, типа, искренне благодарен, — пожал плечами Олег, про себя послав Дракона на все четыре стороны и ещё дополнительно просто нахуй. Сегодня он Олега особенно раздражал. Неуместных шуточек было в два раза больше, а здравых рассуждений — наоборот, меньше. И эта обратная пропорциональность Олегу вообще не нравилась. — Ну так скажи ему искреннее «спасибо» и успокойся. Мы для себя такое тырим редко, считай по праздникам, а тут для этого недоразумения. Или он тебе чё, понравился? Волков краем губ даже позволил себе улыбнуться. Нет, не с того, что Вадим его практически педиком обозвал — эту фразу он вообще мимо ушей пропустил. Серый ведь и правда был чистой воды недоразумением. Слишком много противоречий. И редбул этот проклятый, поди, не пьет. В школе Серёга с Олегом даже не поздоровался. Ни в курилке, когда они вдвоем случайно пересеклись беглыми взглядами, ни в коридоре, ни в кабинете, когда Олег «случайно» задел его локтем — бросил какое-то тихое нелепое извинение, которое тут же растворилось в противном звонке. Вот незадача. Серёжа ведь может быть нахальным. Грубоватым немного — Олег сам видел. А может быть мягким вот таким, застенчивым, амёба натуральная. Мнётся, как девка после первого перепихона с парнем, который ей не перезвонил. А «перезвонить» хотелось. Признавать это — вот тут проблема. Но Волков справедливо решил, что с проблемами надо разбираться по мере их поступления, а Серый вообще, судя по всему, с ним больше никак поступать не собирался — ни хорошо, ни плохо. А, значит, и проблемы никакой не было. Зато у Олега сегодня была пятерка по математике. Твердая и заслуженная. Разумовский — чудо в перьях — мог бы им гордиться. Было бы круто, если бы гордился. Только Серёге не сдалось, ему банку редбула подавай, блять… Вадим то ли по какой-никакой дружбе, то ли из чистого интереса, то ли вообще из азартной тяготы — но увязался с Олегом вместе в магаз тырить пиво. — Давай и себе возьмём чё-нить, — прицениваясь к полкам с алкоголем, елейно улыбнулся Вадик, — винца там, или тоже пивка, на худой конец… — Возьми, если за кражу в полицию хочешь прогуляться. Это ж универмаг, а не какая-то там сельская лавочка. — А для своего пидора готов… — Он не пидор. Не мой, в смысле. — Твой, ещё как твой. Или ты про наш уговор забыл? — Не забыл, — угрюмо буркнул Олег, быстро хватая первую попавшуюся в поле зрения банку редбула и запихивая ее себе в заранее раскрытый рюкзак, — Просто он… Ну не формат. — Какой ещё, нахрен, формат? — Такой. Не совсем он конченный, как вы мне его с Алтаном описали. Умный, интересный. У него, в отличии от нас с тобой, есть какая-то цель в жизни и даже шанс выбраться из этого говнища. — Ты как заговорил… «Цель»… И какая ж, позволь узнать? А Олег не знал. Он почему-то это с ходу решил, просто немного вблизи на Серёжу посмотрев. В глаза его, горящие огнем праведного желания самореализации, жизни и идей, которые хранятся только там, только в его рыжей сумбурной головушке, недоступные никому другому, извне. Олегу хотелось бы хоть немного вникнуть. Какое-то подсознательное желание, как когда видишь небо и хочешь до него дотронуться. Вот таким вот Серёжа был. Таинственным и недосягаемым для простых смертных. Как небо. — Молчишь, значит, — как-то, что ли, понимающе Вадим кивнул ему, и только по взгляду Олег понял, что он на самом деле в глубине души над ним просто смеётся, — Ну молчи. Так чё, берём себе бухлишко? — Обойдешься. Ты и трезвый не очень, а когда пьешь — вообще придурок, — Олег заулыбался, нервно поглядывая на своего дружка и теребя лямку ранца с ворованным пивом. —Когда это я вёл себя, как придурок? — Когда нажрался дешёвым вином, которое отжал у малолеток в парке и даже не поделился. — Это с тобой я не поделился. — Ну да, Алтан вне конкуренции. — Завали. Тебе далеко до него. — Почему ты говоришь это так серьезно? На этот раз замолчал Дракон. Отвернулся и потупил взгляд. Словно его задели за живое. Будь это фильм, зрители, наверное, увидели бы сейчас нить каких-нибудь значимых и, вероятно, тяжёлых воспоминаний, которые связывали Вадима и Алтана вместе. Но в реальности такового не произошло, поэтому Олег увидел всего лишь задумчиво-туповатое выражение лица у поникшего Вадика. К выходу из магазина шли молча. Мимо кассы, не смотря на продавцов и выстроившихся в очередь честных покупателей, у которых были деньги, чтобы не воровать с полок, как последнее отребье. Когда-то и у Олега в подобном не было нужды. Когда-то он с презрением морщился, глядя на кучки бомжеватых подростков, у которых в мыслях только и было — как бы спиздить сигареты и как бы напиться на шару. Он их не понимал. А теперь был одним из них. Хотелось пить и курить ужасно, хотелось хоть чем-то забить ноющее сознание. Чтобы хоть на немного от самого себя стало не так противно и гадко. Чтоб показалось, что он взрослый, что может решить свои проблемы самостоятельно… Да ничерта он на самом деле не мог. Только загонять себя в пиздец. Чем, собственно, на данный момент и занимался, решив, что дурацкий спор и «отлично» по математике стоят того, чтобы пиздить продукты не первой необходимости прямо с полок. До входа оставались считанные шаги. Олег впервые такую хуйню проворачивал. Ему казалось, что он себя видит со стороны, в замедленной съёмке. Или, может быть, он просто слишком медленно шёл. — Стоять, — прямо около двери один из охранников грубо схватил его за плечо, а второй преградил путь Вадиму, только-только очухавшемуся от внезапно нахлынувших воспоминаний, — Выворачивай сумку. «Твою мать…» — единственное, что Олег смог подумать. Никакого плана у него, естественно, не было. Как и денег, чтобы заплатить штраф. Или сил, чтобы просто сбежать — а шанс они с Вадиком только что проебали. — Там ничего нет, — хрипло выдавил из себя Олег, пытаясь попятиться назад, в то время как Дракон уже вытягивал из своего рюкзака весь свой школьный хлам. Конечно, аргумент был слабый. — Вот сейчас и проверим, — мужчина сам стянул с Олега его рюкзак и с силой дёрнул за молнию, чуть не порвав застёжку. Даже не пришлось всматриваться и рыскать — только сунул руку и вытащил злополучную банку пива, — Воруем алкоголь, значит? — Нет, это не… — Что «не»? Не твоё? Случайно упало? — и дураку — а Олегу уж и подавно — было понятно, что никак тут не отговоришься и не отвертишься. Удивительно, что Вадим во мгновение ока не слинял, я продолжал стоять рядом, хмуро зыркая то на него, то на охрану. — Вам восемнадцать есть? — Нет. — Значит звони родителям. Пусть штраф за тебя выплачивают, раз просто пивка тебе не купили. — Нет у меня родителей, — безэмоционально ответил Олег, — Я детдомовский. — Имя, фамилия? — Олег Волков. — И что мне с тобой делать, детдомовский Олег Волков? — охранник почти сочувственно усмехнулся ему, скрещивая на груди руки. Олег пожал плечами. Что он мог ответить? Ситуация, конечно, ожидаемая, но всё равно сюр. Сколько там за мелкие кражи дают?.. — Стойте, ничего не надо делать, — внезапно раздался за его спиной тихий, но уверенный голосок. Вадим сначала чуть от смеха не прыснул, а потом глаза округлил так уёбищно от удивления. Олег повернулся, чтобы убедиться, что ему точно не послышалось. — Сколько там это стоит? Давайте я вам две сотки сверху накину, а вы нам скидку на то, что он дурачок, и мы просто уйдем, ладно? — А ты ещё кто? — недоверчиво покосился на Серёгу охранник. Растрёпанный, в куртке огромной, почти висящей на его плечах. Руки в митенках, еле заметно трусятся, длинные пальцы сжимают несколько помятых купюр. И глаза большие такие, невинные. Честные. — Никто. Не важно. Друг его. — от вроде бы само собой напросившегося вопроса эти самые глаза вдруг забегали, суетливо прячась от взгляда виновников происшествия — или, как минимум, одного из них, что сейчас стоял перед Серёгой и знатно ахуевал. — Друг, значит… — охранник задумчиво вскинул брови, растягивая слова, как засохшую жвачку, — А ты знаешь, друг, что двумя сотками штраф за кражу не покрыть? Нолик один припиши — и тогда может да. — У меня столько нет, — признался Разумовский и тут же затараторил, — Но он так больше не будет, честно, и вообще это он для меня, отпустите его, я виноват, с меня спрашивайте… — Если денег нет — то в участок на пятнадцать суток. Что, вместо него отсидишь? Серёжа на пару секунд замолчал, а после уверенно кивнул. Вадим от такого аж присвистнул, а у Олега глаза на лоб полезли. Какого черта творит эта рыжая хтонь? Какие, нахер, пятнадцать суток?! Он же помрёт там, герой недоделанный… — Благородно, — театрально покачал головой охранник, которому, похоже, уже порядком наскучила вся эта ситуация, и вытянул из Серёжиных рук все купюры, что у него были. Малолетки из детского дома, решившие спиздить себе бухло — не великая редкость. — Валите отсюда. И чтоб больше я вас здесь не видел от слова вообще. — Спасибо, вы… мы… он не будет больше так, правда, — Серёжа облегчённо вздохнул и, взяв Олега под ручку, потащил его на выход. А, как только они оказались на улице, то тут же набросился на Волкова с кулаками. Началом драки это было сложно назвать — Серый просто на грани истерики лупил его по плечам и груди, словно взбесившаяся девчонка, а Олег, в свою очередь, всё пытался перехватить его руки, которые мельтишили перед лицом и имели все шансы по этому же лицу и попасть. — Ты нахуя, бля, пошёл алкашку пиздить?! Или вы там совсем тупые, это ж универмаг, а не лавочка на улице, долбоеба ты кусок, не доходит до тебя, что за кражу внатуре сажают?! — Да успокойся ты! — Олег наконец-то поймал Серёжины запястья и, сжав их одной рукой, второй оттолкнул его от себя, — Бешеный. Я для тебя, тебе же должен. Нехуй просить было тогда. Знаешь же, что такое «на лавочке» не спиздить. — Я хотел, чтобы ты мне купил этот редбул, за деньги типа… Подожди, для меня? Я думал, вы с Драконом себе взяли… — Серёжа стоял и пытался отдышаться. Щеки красные, волосы взъерошенные хуже обычного, а на лице написано непонимание. — Да не, — Вадим, о существовании которого все уже успели забыть, дружественно похлопал Олега по плечу и очень двусмысленно подмигнул ему. Потом, на прощание бросив в сторону Серёжи презрительный взгляд, отсалютовал обоим, — Вы как хотите, а мне пора. Разбирайтесь дальше сами. Олег был в ахуе. Просто смотрел на стоявшего напротив него мальчишку и ахуевал с него. Даже не обратил внимания, что Вадим ушел, и на намёк его тоже — не до того было. Даже лучше, что его нет, с Серёжей поговорить будет проще. Только вот что ему говорить, Волков не знал. Благодарить, извиняться? Что? А в голове только один вопрос: — Так если ты думал, что мы для себя — на кой охраннику тогда сказал, что сам меня попросил? Серёжа молчал. На самом деле он поступил так на автомате, интуитивно, как только увидел Олега с Вадимом у входа и понял, что у них проблемы. Что у конкретно Олега проблемы. Это был определённый акт благородства, разовый и абсолютно неоправданный. Точнее, Серёже очень хотелось, чтобы это было оправданно, но Олегу он этого не скажет. Олегу он вообще ничего по этому поводу не скажет — пусть лучше Олег скажет ему сраное «спасибо». — Какая разница? Что в голову пришло. Надо же было вас как-то отмазывать. Не посадили же бы они меня на полном серьёзе в обезьянник. Может быть, Олегу так только хотелось, но в этом «вас» он отчётливо услышал «тебя». Только что Серёга пытался его отпиздить. А сейчас Волкову до одури захотелось его обнять. Но он этого не сделал, не по-пацански как-то. — А деньги откуда? — Заработал. Не тебе единственному с домашкой помогаю, и не только с матешей. Считай, бюджетный репетитор четверти старшей и средней школы. Удивительный. Олег неловко ему улыбнулся и наконец-то смог из себя выдавить: — Спасибо. Не знаю, как, но я верну. Хош — сигаретами? — Не хочу. Сам куплю. Ещё варианты? — Могу натурой. — Чё, рискнешь? Я же «педик». Хочешь такую же репутацию заиметь? Вообще-то Олег изначально пошутил. А Серёга смотрел на него вызывающе, было в нём что-то, чего он раньше за ним не замечал. Как у упрямой девственницы в баре среди развратных мужиков, каждому из которых она была готова дать либо в ебало, либо в рот. Но Серый был не девкой. Они стояли на холодной улице, один на один. У Серёжи щеки красные, на них пятна веснушек. Мёрзнет в своей олимпийке дурацкой, губы сухие покусывает. «Это всё ради спора. Я, бля, им проспорил…» — повторял про себя Олег, снова ощущая на себе эффект замедленной съёмки в реальной жизни. Два шага вперёд. Одну руку на голую Серёжину шею, почти в волосы. Успел заметить только широко распахнутые голубые глаза с длинными светлыми ресницами перед тем, как закрыл свои. Почувствовал, как лёгкие ладошки упёрлись ему в грудь, пытаясь оттолкнуть его. Олегу показалось, что на эти мимолётные действия понадобились часы, хотя на самом деле не прошло и пары секунд, как от мысли о том, что это всего лишь дурацкий спор, Олег переместился к мысли о том, что ему пиздец. Не поцеловал — вжался в сухие приоткрытые Серёжины губы. Блять. Блять. Блять. Ещё пару секунд на то, чтобы осознать, что от Серёжи пахнет клубничной жвачкой и его ебучими тонкими ментоловыми. И секунда на то, чтобы Олег ослабил хватку, давая Серёже возможность закончить это первым. Серёжа отпрянул сразу же. Дёрнул руками, все ещё выставленными перед собой. Рот приоткрыт. «Сейчас губы рукавом вытрет», — подумал Олег. Не вытер. Облизнул. — Нахуя? Нахуя, Олег? — голос бесцветный, в больших глазах пусто. Рыжие волосы развеваются на ветру, и нос веснушчатый немного подрагивает от каждого слова. — Я не знаю, — тихо ответил Олег. Ему казалось, что на его губах оставили как минимум ожог, припечатали их раскаленным клеймом. Но это был всего-навсего странный детдомовский педик, на которого Олегу было насрать. — Ты же сам сказал… — Ты вообще тупой? Просто «спасибо» было изначально достаточно, не дошло? Слушай, забей. Не хочу с тобой разговаривать. Ты, блять, опускаешься слишком низко. Олег хотел его остановить, но Серёжа ушел. Быстро зашагал прочь в сторону детдома, сунув руки в карманы и опустив голову. И он был чертовски прав. Низко. Низко и мерзко. Должно было целовать его, потому что он пацан, отброс, аутсайдер, пидор. Но Олегу было противно от себя. Сука, ублюдский поступок. Лучше бы Серёжа его ударил. Лучше бы наорал, поистерил, как пару минут назад. Но он просто ушел. И был прав. Олег запрокинул голову наверх. С серого, затянутого тучами неба срывался редкими хлопьями первый снег. Падал на асфальт, скапливался в углах бордюр. Надо было просто обнять Серёжу. Просто обнять.