Winchester Cathedral

Рождество осталось где-то позади, постепенно переходя в погожее, слегка морозное, снежное утро. Кингс-Ворти оживал, медленно просыпался от долгого, будто бы вечного, сна. Местами загорались огни и гирлянды. Дух праздника ещё витал в воздухе. Здесь все ощущалось иначе — проще и теплее. Нет ни шумных гуляний, ни криков, только умиротворение, которого так не хватало Локи. Он питал странную, болезненную привязанность к этому маленькому английскому городку. Что уж говорить о чувствах к Энн. Локи был очарован ею с самого первого дня знакомства, хотя старательно убеждал себя в обратном. И чем больше уходил в отрицание, тем сильнее понимал, что увяз в этих чувствах с головой. «Это было так очевидно!» — устало сетовал он, разглядывая мелкие морозные узоры на широком, старом окне. Сколько времени он простоял у порога, не решаясь позвонить или постучать? Рассчитывал сбежать или надеялся быть неузнанным? Знакомая трель колокольчика заставила Локи встрепенуться и поднять задумчивый взгляд на растерянную Энн. На ее губах застыло немое осуждение. Ох, он точно заметил тихую ярость в глазах Флоренс, которую она мгновенно похоронила где-то в глубине своего сердца. Вместо этого Энн устало вздохнула и первая сделала шаг вперед. — Я заждалась тебя! Думала, из-за погоды поменяли рейс или что-то такое. Знаешь, Локи. Ты невыносим! — Я тоже по тебе скучал, — не скрывая улыбки, ответил он, распахивая свои объятия. — Иди ко мне. — Какой же ты… — она мгновенно оказалась в кольце его рук. — Какой же ты! Все прежние недомолвки отошли на второй план. Локи буквально баюкал Энн в своих объятиях, слушая ее тихое, возмущенное бормотание. — Спасибо, что приехал, — с благодарностью произнесла она, когда эмоции слегка поутихли. — Билет купил заранее, я права? Не вопрос, а, скорее, утверждение. Рождественский рейс дорогой, почти неподъемный. Но разве Локи когда-то это останавливало? Он никогда ничего не делал без плана, будь то обычная поездка или долгое приключение. — О, я настолько предсказуем? — мягко отметил он, неохотно выпуская Энн из теплых объятий. Отступив назад и выдержав долгую театральную паузу, Энн многозначительно пожала плечами. — Больше чем уверена, ты не взял обратный билет. — Туше! Обменявшись безобидными колкостями, они медленно перешагнули через порог магазина. Прошёл практически месяц с их последней встречи, и Локи с удивлением осознал, как сильно скучал по теплому и уютному магазинчику Энн. А дом? Он, как и прежде, ощущался родным, ярким и светлым. Никакого золота, помпезной асгардской вычурности, которым Локи некогда отдавал предпочтение. — Это очаровательно, — вздохнул трикстер, цепляя взглядом за россыпь украшений и огней на белой стене. А сколько света! — Рождество — мой любимый праздник. Невозможно остановиться, — пробормотала Энн и смущённо уточнила. — Перебор? — Нет-нет, — быстро нашёлся Локи. — И всё сама? — в ответ короткий кивок. Лампочки, гирлянды, много цветной мишуры и игрушек то тут, то там. И столько внимания к маленьким, незначительным мелочам! На столе появилась новая, кружевная светлая скатерть; на бирюзовом гостевом диване Локи заприметил полукруглые подушки аляпистой, рождественской расцветки. Энн вложила всю душу, украшая свой дом, и так затейливо, будто ждала прихода гостей. — Ты всегда так причудливо украшаешь дом? — осторожно поинтересовался Локи, стараясь утолить мимолётное любопытство. — Почти. Исключением был первый год, тогда я сильно растерялась и уехала обратно к Джесс. А сейчас у меня есть настоящий гость! — И тебя было не остановить! — хитро прищурившись, заметил Локи. — Конечно! Они дружно рассмеялись. Дальше — привычный распорядок дня. Их досуг всегда придерживался общей линии — разговор, медленно перетекающий сначала в трапезу, после чего следовала долгая вечерняя прогулка. Всё реже и реже они говорили о работе, и всё чаще предавались старым воспоминаниям. Это напоминало мысленную игру в салки. Они день за днём проверяли границы друг друга, иногда успешно. А иногда… что-то шло не по плану. Например, их вчерашний разговор. Энн по прежнему улыбалась. Не так уверенно, слегка отстранённо, но в тоже время тепло и искренне. Недосказанность витала в воздухе. И Локи, чувствуя вину за происходящее, поспешил разрядить обстановку и разорвать этот порочный круг. — Знаешь, Энн, у меня есть кое-что для тебя, — тихо начал Локи, отвлекаясь от созерцания огней на ёлке. — Или слишком рано для подарков? — О, ничуть! — она забавно качнула головой и радостно хлопнула у ладоши. — Подожди-подожди. Энн пересекла гостиную в три широких шага и исчезла в соседней комнате, после чего вернулась с красочной коробкой в руках. — Тор что-нибудь тебе подарил? — уточнила она с любопытством. — Приятную мелочь, не более. Мой брат не умеет выбирать подарки, ты же знаешь, — мягко произнёс он, не скрывая улыбки. — Но я ценю его участие. — А Брунгильда? Локи мгновенно прочитал её намерения. О Норны, она была так очаровательна, когда ревновала. — Алкоголь. — А дети? Они тебя любят?! — Энни, — он хохотнул, — твой подарок самый лучший, я уверен. Кстати, о подарках. Он расчертил ладонью воздух, и в его руке материализовалась аккуратная коробка, покрытая глянцевым цветочным рисунком. Ромашки, как она любила. — Никогда не устану от этого, — беззастенчиво произнесла Энн, с восторгом наблюдая за тлеющими в воздухе зелёными огоньками. — Всегда к твоим услугам, — мягко предложил Локи, после, как бы невзначай, первым протянул подарок. — Сначала ты. Энн послушно приняла коробку и охнула удивленно: — Тяжёлая! В голубых глазах проскользнула искра интереса, переходящая в настоящий, детский азарт. Дрожащими пальцами Энн скользнула по краям коробки и ловко, со знанием дела, поддела концы глянцевой бумаги. Затаив дыхание, Флоренс заглянула внутрь и неосознанно прошептала: — Это то, о чем я думаю? Я не сплю? Выудив из коробки массивную деревянную шкатулку ручной работы, Энн притянула ее к груди и дрожащими пальцами провела по замысловатому орнаменту, подмечая каждый искусный штрих или скол. — Какие очаровательные листья! А жёлуди! Они как настоящие, — она не могла налюбоваться. — У вас замечательные мастера! Шкатулка, наверняка, стоила огромных денег, Локи! — Не совсем. — Не может быть, — на выдохе произнесла Энн. — Когда ты успел? — Вечерами и в перерывах между работой. Я знал, что ты очень занята и коротал время, как мог. Нравится? — Очень! Словно подтверждая свои слова, Энн снова коснулась шкатулки, присматриваясь к ней внимательнее, чем прежде. — У тебя золотые руки, Локи, — прошептала она застенчиво, не отрывая глаз от подарка. И чуть погодя добавила: — Теперь твоя очередь открывать. Он не такой помпезный… — Но я всё равно его оценю по достоинству! Врученная Энн коробка ощущалась почти невесомой, что, несомненно, вызвало у Локи давно позабытое чувство азарта и ностальгии. Он мало что помнил о детстве, о подарках, которые ему дарили. Он давно потерял им счёт. «Мы были избалованными детьми, — напомнил себе Локи. — Золото, оружие, игрушки и сладости. Сколько сгорело в огне Суртура, а сколько я даже не открыл». Он хотел быть искренним в своих эмоциях. На самом деле, асгардцы никогда не придавали подаркам особого, сакрального значения. Но первый подарок Энн был для него особенным. Локи покрутил коробку в руках, разрешая себе немного подурачиться. Но почувствовав на себе пристальный, даже требовательный взгляд Энн, тут же отбросил ребячество и наконец-то заглянуть внутрь коробки. И был поражён. — Игрушки на ёлку? — осторожно, без осуждения, уточнил Локи. Они лежали поверх маленьких гнёзд, свитых из конфетти, яркие и, что уж греха таить, причудливые, как сама Энн. Здесь были не только классические шары, но и маленькие звездочки, бусины, фальшивые лакричные леденцы и конфеты. Локи не мог оторвать от них взгляд, подмечая выбор цвета и фактуры. — Ты сделала их сама, — подытожил он. На лице расцвела глупая, сентиментальная улыбка. Весь месяц они избегали друг друга, и ради чего? — На самом деле, это особенный подарок, — неожиданно призналась Энн, — и давняя традиция приюта. Возможно, я недостаточно оригинальна, но… Мне показалось это правильным. Локи отстраненно качнул головой, удивленный таким неожиданным откровением. Энн мало что рассказывала о своём прошлом, иногда, вскользь, делилась обыденными вещами, но никогда не говорила настоящей правды. — За неделю до Рождества мы собираемся на общим столом и мастерим игрушки на елку. А дальше меняемся в произвольном порядке, стараясь никого не забыть. В голосе не чувствовалось обиды или сожаления. Это сбивало с толку. — Почти у каждого земного ребенка есть коробка с игрушками, которая досталась им по наследству от родителей, бабушек или дедушек. А вот дети из приюта лишены этой привилегии, — пояснила Энн. — Кто-то уходит позже, кто-то раньше, но дети всегда, без исключения, забирают игрушки с собой. В новую семью или когда переступают порог совершеннолетия. — У вас хороший приют, — подытожил Локи. — Детям повезло с Джесс. — Безумно! Да, иногда она строга с ними, но всегда справедлива. Фантастическая женщина. Я ей многим обязана. Возможно, Локи и Джесс не сходились характерами, но он не отрицал очевидного. Она была сильной, уверенной в себе женщиной, которая умела держать ситуацию под контролем. И любила Энн, как родную сестру. Чего ещё можно желать? Локи невольно подумал о Торе. — Значит, по игрушке каждый год? — тихо уточнил он, обращая внимание на большую, пушистую ёлку в дальнем углу богато крашенной комнаты. Проследив за взглядом Локи, Энн грустно вздохнула. «Так много! Раз, два… двадцать семь, а ещё леденцы и…» — В некоторых правилах бывают исключения, — словно прочитав его мысли, отметила Флоренс без промедления. — Я попала в приют в сознательном возрасте. Это признание выбило землю из-под ног. — Такое возможно? — Редко. Мы с Джесс познакомились лет десять назад при странных обстоятельствах. Я была слегка не в себе… — она осеклась, прекращая свой рассказ. — Ты не хочешь этого знать. Рождество… и… — Нет, я хочу, — без раздумий выпалил Локи, но тут же смягчился. — Если позволишь. Он не решился пересекать эту черту. Прошлый Локи бы надавил и испортил момент, но нынешний не спешил делать рискованный шаг. Энн задумчиво посмотрела на Локи, и на лице отразилось сомнение, быстро сменяющееся признательность. — Не самый удачный момент, — она пожала плечами, стряхивая накопившееся в них напряжение. — Я хотела рассказать об этом, но никак не решалась. Сделав паузу и собрав всю волю в кулак, Энн наконец-то призналась: — Я смутно помню тот день, когда мы с Джесс впервые встретились. Она приехала в больницу по просьбе мистера Джефферсона, полицейского, который руководил мои делом. Мне нужен был попечитель, который готов был стать временным опекуном, — тихо, как на духу, рассказала Энн. — Поскольку… я… хм… ничего не помнила о себе. Её словам звучали так спокойно, буднично, что Локи сперва не осознал сказанного. Не помнила себя? Разве такое возможно? Он снова посмотрел на Энн, стараясь унять дрожь в пальцах. Все, что он знал о ней до сегодняшнего момента, наконец-то приобретало смысл. И цветы, и внешность, и болезненная привязанность к месту и определённым людям, которых она держала рядом. То, как она смотрела на вещи. То, чего искренне опасалась, и то, о чем старалась не говорить. — Амнезия, — подытожил он. В ответ короткий кивок. — Последствие травмы головы, — ответила она, — и сильный стресс. Локи не мог подобрать слов, чтобы выразить свои эмоции. Вместо этого он сделал шаг вперёд, чтобы заключить Энн в крепкие объятия. — Спасибо, — тихо прошептала ему в плечо Энн. — Прошло так много времени и с тех пор… — Воспоминания не такие яркие, как прежде. — Верно. Уже не больно. И не так страшно. Поддавшись моменту, она осторожно прижалась к Локи, находя утешение в прохладе его рубашки, в его тихом, баюкающем голосе. — Знаешь… Мне нужно кое-что тебе показать, — тихо произнесла Энн, почти шепотом. — Копии документов дела, фотографии, заключение врачей. Мне это важно. — Конечно. Всё, что угодно. Он терпеливо ждал, нервно поглядывая на часы. Отпустив Энн, Локи буквально не находил места, борясь с внутренним смятением. Он был всецело ослеплен любовью, и это сбивало с толку, путало и без того беспокойный разум. Нервно проведя ладонью по волосам, Локи еще раз взглянул на медленно плывущую стрелку настенных круглых часов. Потребовалось достаточно много времени, прежде чем Энн вернулась из дальней части дома, держа в руках массивную серую коробку. — Это мало походит на скелет в шкафу, но, — попыталась разрядить обстановку она. — Ты всё ещё хочешь знать? Не передумал? — Ничуть. «Вот почему я люблю эту женщину». Она раз за разом угадывала его эмоции и чувства. И даже когда сама терялась в круговороте переживаний, все равно давала шанс отступить и подумать. Она никогда не давила и не настаивала, тонко находя компромиссы. В ней Локи, сам того не осознавая, видел отражение вечно мудрой и терпеливой Фригг. — Здесь все по порядку, — тихо начала Энн, опуская коробку на край дивана. — В папках либо копии дела, либо заметки врачей. Оригиналы никогда не давали на руки, но мистер Джефферсон сделал исключение, полагая, что когда-то память вернется. — И он сможет возобновить дело, — подытожил Локи. — Верно. Но прошло уже десять лет… Печально вздохнув, Энн начала медленно перебирать пожелтевшие от времени папки. Стряхивая с них пыль, она то и дело перелистывала страницы, снова и снова, окунаясь в нить ритуала. Поймав себя на этом, Энн нервно закусила губу. — Прости, — тихо пробормотала она. — Все хорошо. Я понимаю, — и тут же предложил. — Мне стоит проявить инициативу? — Пожалуй. Он остановился на толстой коричневой, невзрачной папке без каких-либо опознавательных знаков. Присев на диван, Локи осторожно развернул первую, титульную страницу, где красовалось личное досье с прикреплённой к ней фотографией. Кажется, Локи забыл, как дышать. Перед ним предстала совсем другая, незнакомая Энн, с безжизненным, затравленным, ничего не выражающим взглядом. — Фотография первого дня. Ее сделали, когда я пришла в себя, — пояснила она, наблюдая за реакцией Локи. Перехватив инициативу, Энн снова заглянула в коробку и вытащила оттуда конверт с фотографиями, которые тут же разложила перед собой. — О норны, — невольно ужаснулся Локи. Где-то в области сердца заныло. На рыжей, кудрявой незнакомке был надет белый халат. Голова забинтована, на руках, ногах, и, особенно на мертвецки-бледном лице, множество серо-зелёных, постепенно заживающих гематом. — Вот эти сделали чуть позже, — она продолжала объяснять, перекладывая фотографии по хронологии событий. — Было гораздо хуже, на самом деле. Меня нашли на севере Уинчестера рядом с лесом, всю в крови, без сознания, со следами удушья и с ушибами разной степени тяжести. — Преступника нашли? Энн отрицательно качнула головой. — Отпечатки пальцев и генетическая экспертиза не дали результатов. В то время камеры были далеко не везде. Плюс, при мне не нашлось никаких документов, что усложняло дело в разы. Локи ничего не ответил, продолжая рассматривать фотографии. Когда-то давно он мечтал увидеть Энн с распущенными, длинными волосами, но встретившись с действительностью лицом к лицу, больше не мог представить другой картины перед глазами. Этот образ так живо и ярко зафиксировался у него в памяти, что он не мог вымолвить и слова. Она выглядела очень несчастной. Локи понадобилось чуть больше девяти минут, чтобы прийти в себя. Теперь он отчётливо понимал причину возникновения каждодневных ритуалов Энн, поскольку сам, неосознанно, начал перекладывать в руках фотографии. Раз за разом. — И ты осталась в больнице, — подытожил он. — Три долгих месяца, поскольку мне было попросту некуда идти. Ни документов, ни памяти. Дело было очень сложным. Особенно для мистера Джефферсона. Он подключил всех своих коллег и знакомых из центра. Звонил с посольство, искал хоть какую-то информацию обо мне. Но безрезультатно, — она горько вздохнула. — По итогу сошлись на том, что я родилась и выросла в секте. А потом сбежала. — Но тебя нашли и наказали, — предположил Локи. — Верно. Я хорошо и без акцента говорила на британском английском. Одежда не примечательная, умеренно закрытая. Все сходилось и дело вскоре закрыли за неимением улик и свидетелей. — Совсем никаких улик… Убрав одну папку, он тут же переключился на другую. Локи хотел видеть всю картину целиком, не упуская из виду даже малейшие, незначительные детали. Даты, снимки, свидетели. Энн нашли рано утром, но рядом не было обнаружено никаких следов борьбы. Значит, её привезли сюда намеренно, то ли испугавшись, то ли… Преступника заела совесть? Логичное предположение, только вот… Что-то грызло Локи изнутри. Подняв свой магический взор на Энн, он не заметил признаков колдовства. Это многое бы объяснило. «Либо магия на порядок выше, либо… Ох, не верится, но я готов согласиться с документами дела. Эти ребята неплохо поработали. На голом энтузиазме. Объездили всю Англию, столько людей опросили. Графики, листовки, опросы. Выкладывались на сто процентов, но все безрезультатно. Не к чему придраться». Следующим шагом стали медицинские выписки из больничной карты. Она была удивительно большой и подробной для человека, который буквально начинал жизнь с чистого листа. Даже имени не было указано, только временный идентификационный номер. — Значит, Энн Флоренс — не твое настоящее имя? — тихо уточнил Локи, не скрывая своего волнения. — Откуда оно? Локи мог до бесконечности изучать документы, но вскоре понял, что бумага отражала историю не полностью, пестрила сухими фактами. Много сложных конструкций, которые не отражали действительности. — На деле я Энн Мари Флоренс, — уточнила она. — Второе имя дают при крещении, а первое приклеилось ко мне практически сразу. Меня назвали в честь персонажа одной известной книги — странной и жутко говорливой сиротки Энн Ширли. И, знаешь, в этом что-то есть, — и неловко улыбнулась. — Правда, я была замкнута в себе, не хотела идти на контакт. Целыми днями плакала, после чего падала без сил и практически ничего не ела. Я была настоящей проблемой как для врачей, так и для следователей. — А потом пришла Джесс. — Да. Она вызвалась волонтёром, так как больница активно сотрудничала с приютом. К тому моменту врачи опустили руки и решили положиться на Джесс, ведь она работала со сложными детьми. И не прогадали. Локи слушал Энн, затаив дыхание. Ее рассказ так странно резонировал с ним. История с Таносом оставила после себя множество душевных травм. Он часто забывался, плохо спал и вмещал свои злость и обиду на брата. «Она знала», — с изумлением осознал Локи. Теперь их первая встреча приобретала совсем иной смысл. Вплоть до этого момента. — Ты была сложным «ребёнком»? — Невыносимым. Я кричала и плакала, пугала следователей. В порыве беспамятства выдирала собственные волосы, — от этих слов по коже пробежали холодные мурашки. — Избегала зеркал и не позволяла подходить. Было ощущение, словно… — Кто-то трогает тебя, — он знал это чувство. — Да, будто кто-то извне тянет за волосы. Я ничего не помню, но подсознание играло со мной злую шутку. Словно в завершении своей мысли, она намеренно, с гордостью, провела ладонью по тщательно выбритым вискам. — Идея сбрить волосы пришла далеко не сразу, но после этого я стала спокойнее, — поделилась Энн. — Засыпать стало в разы легче, а врачи постепенно уменьшили дозу успокоительного. — Ты пошла на по правку. — Верно. А позже мы открыли мою любовь к цветам, — Энн не смогла удержать мимолетной улыбки. — Однажды Джесс принесла ко мне в палату букет из полевых ромашек. И я не смогла оторвать от них взгляда. В них было что-то знакомое, тёплое и родное. — Значит, ромашки? — усмехнулся Локи. — Да, целая охапка. Белые, яркие и душистые. Именно они послужили ключом к выздоровлению. Джесс быстро заметила мою заинтересованность и после приносила новые букеты и энциклопедии. Я зачитывала их до дыр, а когда окрепла, отважилась выбраться в сад и там нашла местного садовника. — Бедолага… — Локи!!! — возмутилась она наигранно. — Ладно, ладно, ты прав. Я отстала от врачей и переключилась на старика Луи. Сначала он был в восторге, но после старался обходить меня стороной. Я была очень прилипчива. Локи не стал осуждать Энн. На её месте он поступил бы точно так же. Ухватился бы за любую ниточку, вытягивающую его из проблем. С тем безумием, что ей пришлось пережить, она справлялась удивительно хорошо. — А фамилия… Разве не очевидно? Локи мысленно согласился. Весь её образ: и яркий макияж, и пестрая, необычная одежда, и короткая, на грани фола прическа, и даже ставшие привычными каждодневные ритуалы — не просто подростковый максимализм. Нет. Она окружила себя цветом, словно щитом, пытаясь спрятаться от прошлого. История Энн задела Локи за живое. Он никогда прежде не чувствовал таких противоречивых эмоций, которые сменялись одна за другой, словно в калейдоскопе. О Норны, разве возможно любить женщину еще сильнее? Ту, чей век скоротечен! Он ругал брата за привязанность к Джейн Фостер. Язвил и потешался, даже глумится. Но теперь… — Я мог бы вернуть тебе воспоминания, — сорвалось с его губ. — Если ты захочешь. Энн, прежде спокойная и рассудительная, вмиг побледнела. Отрицательно покачав головой, она крепче в руках сжала конверт с фотографиями. — Я не хочу, — ее ответ прозвучал, как ультиматум. — Локи, я ценю твое предложение, но я не хочу знать о том, что произошло со мной в прошлом. Что, если меня пытался убить, например, отец или брат? Что, если надо мной издевались? Что, если… Я уже не буду Энн Флоренс? Локи точно знал ответ на это вопрос. И он уверенно его озвучил: — Я бы любил тебя, вне зависимости от обстоятельств. И сразу понял, что поспешил. Энн взяла оторопь. На бледных щеках проступил яркий румянец, который невозможно было скрыть. — Наверное, не стоило… — Я тоже, — дрожащим голосом произнесла Энн. — Ты мне нравишься, Локи. Не только как друг, а как мужчина. Она смело поставила точку, не давая шанса отступить или передумать, как ему, так и себе. Их эмоции напоминали чистый хаос. Растерянность, счастье на грани истерики и приходящее после этого умиротворение. — Я чертовски запутался, — признался Локи, пытаясь дышать ровно, но не выходило из-за переизбытка чувств. — Когда? — Наверное, сразу. Но поняла… только вчера, когда дети назвали меня в шутку твоей девушкой, — ответила Энн, — я никогда не задумывалась о чувствах так глубоко. Я просто была счастлива, когда ты приезжал. Всегда неожиданно. Ох… Я словно настоящий подросток, не понимала очевидных вещей. — Глупцы в любви, — заключил Локи, расплываясь в сентиментальной улыбке. — На самом деле, в первую встречу я приходил к тебе не с самыми добрыми намерениями. — Я знаю. — Ты видишь меня насквозь, — не переставал удивляться он. — Именно это зацепило меня. А после… я уже не мог перестать думать о тебе. — И все время возвращался. — Верно. Настал момент тихого, абсолютного счастья. Было так странно осознавать, что он кому-то нужен. Не Тору или Брунгильде, не людям, с которыми он рос бок о бок столетиями. Это другое, эгоистичное чувство. Чувство принадлежности и собственности. Они выбрали друг друга, сами того не осознавая, с их первой встречи. Симпатия быстро переросла в любовь, и зиждилась она не на страсти, а на уважении и доверии. — Локи, — окликнула Энн вкрадчиво. Найдя его руку, она осторожно поднялась со своего места. На щеках все еще горел приятный алый румянец, а на подушечках пальцев играл пульс. «Сердце, словно пичужка». — Позволишь ли мне сделать глупость? — он расслышал игривые, настойчивые нотки. Невозможно не поддаться очарованию. — Я весь во внимании. Она сделала робкий шаг вперед, после второй, сокращая расстояние до предела. Локи, подобно хищнику, не отводил взгляда от Энн. То, как она соблазнительно двигалась, то, как игриво улыбалась, то как блестели глаза, то, как облизывала губы в нерешительности — все это сводило с ума. Первый, неловкий поцелуй Энн оставила на щеке. Второй мягко запечатлела в уголках губ. Она безоговорочно довлела над Локи, даря ему всю любовь, которой могла поделиться. Ласковые руки пробрались под ворот рубашки, и по спине пробежал табун приятных мурашек. Прикрыв глаза, Локи растворился с ощущениях, позволяя Энн любую вольность. Конечно, в пределах разумного. Энн медленно набиралась решительности, исследуя по чуть-чуть, раздвигать границы. И вот, долгожданный глубокий, настойчивый поцелуй. Неумелый, но далеко не скромный, очень уверенный. Локи млел от неумелых ласк, которые ему дарила Энн. Она напоминала маленькое, очаровательное торнадо, сотканное из чувств. И сам старался не остаться в стороне, рьяно отвечая на новые и новые поцелуи. — Кажется, это Рождество вышло не таким плохим, — промурлыкала Энн, наконец-то пресытившись. Мягко расположившись в объятиях Локи, она водила пальцами по покрасневшим от поцелуя щекам. — Ты весь в помаде, — рассмеялась она, продолжая изучать получившийся необычный узор. — А тебе к лицу! — О моя леди, — Локи перехватил ладонь Энн и оставил на её пальцах мягкий, игривый поцелуй. — Я буду носить их с достоинством. Энн залилась звонким смехом. — Сколько пожелаю? — требовательность пропела она. — Пока не надоест.