***
— Доброе утро, — Ацуши радостно присаживается рядом с Чуей, замечая, как тот взволнован всё утро. И, честно говоря, сейчас Накахара искренне хотел обсудить с Ацуши многое, — как ваша прогулка? Накаджима так мило и искренне переживает за их отношения с Осаму, что даже смешно. Чуе это очень льстит, и он наконец ощущает невероятную поддержку от друга в этом деле, переставая волноваться по пустякам. Накахаре страшно признаваться другим, страшно выходить из шкафа даже перед лучшим другом, ведь он боялся этого даже перед самим собой — нормально ли это? Чуя всё ещё испытывает противоречивые эмоции насчёт своей ориентации, ведь их общество тяжело принимает подобное, а Накахаре очень не хватало каких-то теоретических знаний на эту тему, чтобы быть уверенным в том, что он полностью нормальный. И наличие рядом Ацуши всегда помогало, пускай он и говорил дежурные фразы типа «это абсолютно нормально, не волнуйся об этом», но лёгкость в обсуждении подобных тем с ним помогала ему нормализовывать собственную стигматизацию. Чуя переставал клеймить себя. — Доброе утро, — тут же отвечает Накахара, повернувшись к нему и закинув ногу на собственный стул, прижимая колено к груди, — это была очень классная прогулка. Мы гуляли по парку, общались с его мамой, даже встретили их знакомых с глухонемой девочкой, она была со своим старшим братом — а вечером пошли смотреть на салют, — судя по тому, как изменилось лицо Накахары в слабой улыбке, у него было что рассказать Ацуши, и блондин сразу же двигается к нему ближе, наклоняя голову вбок, — Дазай случайно взял меня за руку. Я не понял, что это значило. — О, Чуя, ты, наверное, ему нравишься, — тут же радостно, с излишним энтузиазмом отвечает Накаджима. — Ацуши, будь потише, — Накахара резко хмурится, не желая, чтобы весь класс знал, кому он там нравится, — я так не думаю. — Но он ведь взял тебя за руку, — улыбается Ацуши, двигаясь к Чуе ещё ближе, — что он ещё делал? — Ничего. Я… ну, растерялся, и мы ушли, — Накахара садится ровно, — я просто убрал руку. — Чуя! — О чём шепчетесь? — внезапно к ним подошёл одноклассник Эйс, присаживаясь на стул лицом к спинке. Накахара одаривает его взглядом, полным холода и недовольства, шумно выдыхая. Они никогда не общались и не особо горели желанием, чтобы он просто так подлезал к ним со своими вопросами. — Ни о чём, — равнодушно отвечает Чуя, да и Ацуши скрывает свой энтузиазм с появлением третьего лица, которое влезло в совершенно чужой диалог. — Да так, про домашку, ты сделал что-нибудь? — Накаджима быстро переводит тему, подпирая голову ладонью и быстро вытаскивая тетрадь, чтобы начать листать её. — Нет. Я вчера был занят немного другим, — блондин вновь осматривает хмурое лицо Накахары, а затем встаёт с места, — что ж, извините, что потревожил! — Ничего, — Ацуши прощается с ним, так же, как и Чуя, заметив в его поведении что-то пиздецки странное. Так внезапно он решил влезть и так же неожиданно уйти.***
Чуя не знал, как смотреть Дазаю в глаза после того вечера, хотя, кажется, их отношения, наоборот, значительно улучшились — они наконец достигли понимания после небольшой ссоры, возможно, теперь их отношения должны будут развиваться более продуктивно — Накахара, правда, совершенно не знал, как правильно их развивать. Прежде с девушками всё получалось как-то само собой — да, Накахара не чувствовал к ним ничего, хотя пару раз присутствовала довольно-таки сильная привязанность, но, судя по всему, она была полностью дружеской. И прежде считать намёки было легче, сейчас же Чуя стоял на грани между «пригласи его куда-нибудь, сделайте что-нибудь вместе» и «не стоит никуда лезть, если он узнает, что ты гей, можешь попрощаться и с работой, и с самим Осаму». Чуя не мог предсказать его реакцию, не мог гарантировать, что она будет спокойной. А спрашивать об этом прямо как-то стыдно и нелепо. Это наверняка будет выглядеть глупо, а если ответ ещё и окажется отрицательным — так вообще потом не оправдаешься. Чуя пребывал в нерешительности, ибо до сих пор не мог привыкнуть к этим чувствам внутри себя, когда видит этого парня. Чуя вновь оказывается в кафе, мельком здоровается с Йосано и Дазаем, не упуская из виду, как тот улыбается, когда замечает его, — Акико ему говорила уже несколько раз, что Осаму дико ценит то, что Накахара тянется к нему. У Дазая ещё не было друзей, которые бы совмещали в себе желание общаться с ним на языке жестов и которые бы могли сами разговаривать без проблем. Сама же Йосано воспринималась им как сестра, а не друг, и каждый раз он чувствовал перед ней обязательство. Хотя она относится к этому как к чему-то повседневному — в семье ведь нет лишних, нет ненужных, поэтому все должны быть в равных условиях. Чуе приятно наблюдать за этой картиной, хоть на себе он никогда этого не ощущал. Накахара привычно завязывает волосы в пучок на голове, прежде чем выйти в зал. Дазай часто смотрел на него издалека, когда не было людей, что-то чиркал в небольшом блокноте, и Чуе никак не удавалось рассмотреть, что там. Свой блокнот Осаму носил в кармане, а фартук оставался в кафе. Дазай старательно что-то выводил ручкой на белой клетчатой бумаге своими изящными длинными пальцами с виднеющимися костяшками — Чуя часто залипал на его руки во время работы или когда Осаму разговаривал жестами. Чуя подкрадывается незаметно — обычно так делал сам Дазай, и сейчас Чуя быстро заглядывает за его плечо и тут же забирает блокнот Осаму. — Покажи каракули свои, — Накахара отворачивается от Дазая, чтобы рассмотреть рисунок, но Осаму даже не пытается отобрать его — на небольшом листке был скетч синей ручкой с лицом Накахары — и Чуя на месте обомлел. Осаму не было стыдно или неловко, он смотрел сейчас на него с такой уверенностью и самодовольством, что у Чуи кончились слова. На рисунке он был довольно… милым: круглые щёки уже не так сильно раздражают, веснушки идеально переданы лёгкими штрихами, непослушные волосы вьются в разные стороны, мягко обрамляя лицо, — да уж, неплохо. У меня одноклассник в седьмом классе так же рисовал. Накахара пихает блокнот обратно Осаму. Его щёки покрылись лёгким румянцем, но Чуя старается скрыть это за язвительностью. Накахара ощущает привычное прикосновение к плечу, хотя оно всё равно заставляет его дёрнуться — Дазай привлекает к себе внимание таким образом постоянно, и Чуя до сих пор не успел к этому привыкнуть. Накахара поворачивается к нему и сразу же видит вопрос. Осаму спрашивает, понравилась ли ему поездка в парк с ними, ибо Йосано интересуется, а лично подходить не хочет, чтобы он не подумал что-то не то. Чуя иронично усмехается в ответ. Ну да, Йосано попросила, конечно, Дазай очень забавно врёт, хотя Чуя не понимает, зачем ему это. И отвечает ему в тон с уверенной улыбкой, что всё было отлично, у них чудесная семья. Осаму внезапно упирается ладонью в стол за спиной Накахары, продолжая уже одной рукой, хотя Чуя не разбирался в том, как говорить, используя только одну ладонь. Однако такой близкий контакт заставляет его дыхание прерваться. — Я не понимаю, — честно признаётся Накахара, а затем усмехается, — но если ты хочешь меня куда-то пригласить, то я согласен. Казалось бы, безобидная шутка, но Дазай тут же выпрямляется и задумывается на несколько секунд. И предлагает встретиться в эти выходные, чтобы сходить на каток. Чуя не умеет кататься на коньках, но он не идиот, чтобы отказываться, поэтому тут же кивает. Кажется, Осаму сам не против продуктивно развивать их общение, жаль только его расстраивать тем, что Накахаре нужны от него отнюдь не дружеские встречи. Чуя не может лишить Дазая этого. Каждый раз, как он задумывается о том, чтобы спросить или намекнуть, он вспоминает слова Осаму о том, что Чуя ему дорог как друг, и напоминания Йосано, что Осаму боится его потерять, немного комплексует из-за слуха и подсознательно чувствует себя чуть хуже остальных. Он точно подумает, что Накахара какой-то извращенец и что у него не может быть друзей, только всякие маргиналы. Это очень сильно давит на него, Чуя натурально запутался в том, что ему делать.***
По пути домой он долго переписывается с Накаджимой, пытаясь объяснить ему ситуацию. Ацуши, конечно, слушал его внимательно, но понять не мог, поэтому постоянно твердил только одно: сделай, Чуя, признайся, скажи ему, поцелуй его — и Накахару это бесило. Легко сказать — возьми и сделай, особенно когда тебя самого ничего в душе не беспокоит. Другое дело — когда ты влюблён в другого парня, хотя тебе вообще должны нравиться девушки. По крайней мере, всю жизнь ему так твердили. Накахара открывает двери, сразу же снимая с себя куртку и вешая её в коридоре. Ему очень хотелось пропустить ужин и направиться в комнату, но голод перебарывал нежелание видеться с родителями, которые, кажется, в который раз забыли о своём наказании в отношении Чуи. Ну да, можно же довести его до белого каления, то наказывая ни за что, то спуская с рук такие огромные косяки, как тот вечер, наполненный эпатажем. Зато он определённо остался доволен собой. Когда Чуя стягивает с себя ботинок, ему на телефон приходит сообщение: «Встретимся часа в два? Не хочу слишком рано вставать» Осаму, как обычно, в своём репертуаре. Накахара присаживается в прихожей на полку, стягивая второй ботинок, попутно печатая ответ:«лень?»
«ладно, я тоже в выходной не хочу рано просыпаться»
— Привет, — неохотно здоровается Накахара, проходя на кухню и присаживаясь на стул. — Привет, — хмуро здоровается отец, залипая в газету. — Привет, будешь есть? — мать крутилась у плиты и начала накладывать, даже не услышав положительного ответа, на что Чуя привычно поднимает брови, ни капли не удивляясь. — Буду. Ко мне завтра Ацуши придёт, ничего? — Накахаре обычно не запрещали приводить к себе Накаджиму — за ним сложилась хорошая репутация, поэтому Чуя мог даже не спрашивать разрешения. — Больно часто он к тебе захаживает, — отец наконец откладывает газету и смотрит прямо на Накахару, слегка поправляя на носу очки, — на ночь остаётся, закрываетесь с ним, ты точно не гей? — Нет, лол, — Чуя незаметно нервничает, хотя отвечает вполне уверенно. Почему это произошло именно сегодня? — с чего ты взял? — Водишься с какими-то педиковатыми пацанами, хоть бы раз девушку в дом привёл, — продолжает мужчина, на что Чуе хочется поскорее перевести тему и перестать обсуждать это, но у него в голове полная каша, чтобы придумать, как сменить её, — даже Хигучи тебе не понравилась, а она такая хорошая девочка. Зато со своим Ацуши ты каждый день тут как тут — чуть ли не под ручку в университет ходите. — Боже, что за бред, пап, — Накахара уже слабо вскипает, хотя это задевает его — он и так чувствовал себя отвратительно из-за внутренних противоречий, и сейчас они вторят чужим словам. Даже если отец и не являлся для него никаким авторитетом и человеком, которого хочется слушать, его слова подтверждали собственные сомнения, — мне нравятся девушки, просто сейчас я хочу сосредоточиться на учёбе и работе, когда мне строить отношения? У меня не будет времени на это. — Я в твоё время успевал и на работу ходить, и учиться, и родителям помогать, и на твоей матери жениться, — о, это любимая часть Накахары про «я в твоём возрасте». Ну конечно, в его годы он уже и на луну полетел, и Эверест покорил, Чуя знает об этом. — Извини, что я не ты. — К сожалению. Возьмись за ум, — сколько раз Чуя уже слышал это, он старается не выдавать сейчас своего состояния, хотя пальцы сами начинают непроизвольно стучать по поверхности телефона, — иначе снова отправлю в воскресную школу, будешь всё успевать. Чтобы я Ацуши больше не видел у нас, понятно? Накахара в ответ только молча кивает, понимая, что сопротивляться бессмысленно. Возможно, ему действительно стоит быть более послушным, чтобы не нарваться на ещё большие запреты. Чуя должен играть роль идеального для них ребёнка, оправдывать надежды и перестать быть таким разочарованием для людей, которые всё решают в его жизни, — даже то, с кем ему быть и кого любить. Чуя возвращается в комнату, сразу же закрывая за собой дверь. Он был готов расплакаться, как ребёнок, он и так чертовски запутался в себе, в том, кто он, что чувствует, кем хочет быть, а главное — с кем. Накахара чувствует себя неправильным, ужасным — он знал, что не должен любить парня, но почему-то такое жёсткое напоминание срабатывает резко, как пощёчина, отрезвляя его от своих радужных фантазий. Накахара забирается на кровать и пишет короткое сообщение, что не придёт, что у него появились срочные дела, мама заболела и прочее — неприятно плести такую чушь, но вряд ли эта встреча хорошая идея. В ответ приходит ещё несколько сообщений, но Чуя не хочет читать их — отворачивается в другую сторону от окна, понимая, что пока придётся выбросить всю дурь из головы и перестать таскаться за Дазаем, как малолетняя девочка. Возможно, ему действительно стоит забыть об этой глупости, найти себе девушку и стать таким, как все, — вряд ли у Чуи что-то выйдет с ней, он не сможет никого обманывать даже ради красивой картинки перед родителями. Но буквально весь мир кричал ему о том, что он неправильный, разве он похож на педика? Хочет носить бабское, краситься и… даже думать об этом противно. Чуя чувствует к себе дикое отторжение в этот момент, потому что он не так уж и отличается от этого образа.***
Чуя не был особо разговорчивым на следущий день в университете, его всё грызли вчерашние мысли и строгое напоминание отца о том, что он занимается какой-то хернёй, вместо того чтобы вложить все силы в учёбу и работу, раз он хочет свалить и нормально отучиться. Хотя у него уже буквально ни на что не хватало сил, хотелось выть, как подбитая собака. У него и так ничего не получается, а вчера ему достаточно чётко напомнили о том, кем он должен быть. Чуя не мог смириться с этим, в голове скопилось ещё больше противоречий, особенно от сообщений Дазая, который продолжал писать ему, желая наконец понять, почему они не могут встретиться, да и просто поговорить. Но Чуя отмахивался от этого и игнорировал, поскольку теперь они точно не больше чем друзья. Хотя и это вряд ли — Чуя просто обманул их всех. — Добрый вечер, — Чуя ощущает чей-то толчок в спину, и ему это не нравится. Он тут же оборачивается, но нарушитель покоя оказывается с другой стороны, — как дела, Накахара? — Говори сразу, что тебе нужно, — Чуя видит рядом Эйса и начинает грубо, потому что общаться с этим типом у него не было никакого желания — как и вообще с кем-либо сейчас, но тот настойчиво лез, даже обнимая Чую за шею, типа по-дружески, хотя друзьями они никогда не были, — чё прицепился? — Хотел узнать, как поживает главный педик нашего универа. Чуя моментально сжимает кулаки, заслышав это. Ему плевать, это просто оскорбление или он действительно что-то имеет в виду, но единственное, что Накахара успевает сделать, — спихнуть его руку со своего плеча. — Эйс, свали нахуй, пока я тебя… — Ну чего ты, успокойся, я никому не скажу, что ты по мальчикам, — блондин всё же отлипает и просто идёт рядом, пока Накахара не останавливается, поворачиваясь к нему. Приходится задрать голову. — Что за чушь ты несёшь? — Ой, брось притворяться, будто я не слышал, как вы с Накаджимой парней обсуждали. Вы бы хоть не в универе это делали, здесь, конечно, всем плевать, но некоторая информация может попасть не в те руки! — следом он усмехается и слегка наклоняет голову вбок. Чуя понял, что он на что-то намекает, но осознание того, что его грязный, тёмный секрет узнал кто-то посторонний, заставляет по спине пробежаться стаю мурашек, — но тебе повезло, что об этом узнал именно я, а не кто-то, кто мог бы использовать это против тебя, верно? «Ха, будто ты по доброте душевной этот разговор начал», — Накахаре даже становится стыдно, но он тщательно скрывает это, лишь бы не показать, что Эйс попал в самую точку, да ещё и так вовремя, когда Чуя окончательно возненавидел себя за собственную ориентацию. — Во-первых, подслушивать подло, — Накахара хватает его за ворот кофты, заставив наклониться к себе, — во-вторых, ты бы хоть дослушивал до конца — то, что ты себе напридумывал, можешь себе в жопу засунуть, так что отъебись от меня со своими бреднями, — Чуя отпускает его и уже хочет уйти, но кое-что заставляет его остановиться. — Ну, я бы не был так уверен на твоём месте, интересно, что скажут твои родители на такую новость? — парень усмехается, а затем подходит к Накахаре сам, — ты ведь ходил в воскресную школу, да и с Ацуши постоянно трёшься… Да, все факты играли против него. Чуя знает, что его родителям никаких особо и доказательств не потребуется, а если его вновь отправят в воскресную школу… — Эйс, иди нахуй, пока я тебе что-нибудь не сломал. — Ммм… Как обидно. «Вот же урод», — задавленно шипит Накахара, наконец уходя. Сейчас все эти шуточки его так бесят, совершенно не играют на руку. Почему он был так неосторожен? Его родители сойдут с ума, узнав, что Чуя гей, да ещё и с Ацуши — ничего не мешает ему наплести им с три короба, а он это сделает мастерски, зная его хитрую, наглую натуру, и они поверят ему без всяких доказательств. Снова запрут в комнате, отнимут телефон и пропишут обязательное посещение церкви каждое воскресенье, а то и чаще — Накахара уже ощущает этот запах ладана, строгий взгляд отца и присущее настроение в семье. Чуя ничего ему не отвечает, надеясь, что и так понятно, какие эмоции он испытывает к нему в этот момент. Однако ситуация такая паршивая, если он не придумает, что с этим делать, с него ведь начнут верёвки вить, а жизнь у него и так не самая простая, чтобы позволять кому-то скидывать на себя свои обязанности. Всё складывалось так отвратительно, что Чуя окончательно запутался, его буквально прижимают со всех сторон. И лишние насмешки в универе вместе с идиотскими слухами ему сейчас явно не нужны.«это пиздец»
Накахара пишет Ацуши, когда от бессилия опускается на лавку на остановке. Ему мало было ссоры с родителями, нужно было ещё подставиться и перед однокурсниками. И, может, ему действительно повезло, что он отделался только шутками со стороны Эйса, а не слухами по всему универу, если бы услышал кто-то другой или сразу все. И всё же он может начать действовать ему на нервы. «Что случилось??» Ответ Ацуши приходит незамедлительно, практически параллельно со следующим сообщением Чуи.«эйс в курсе, что я педик»
«просто пиздец»
«ненавижу себя. он всем распиздит, если я не сделаю что-нибудь с этим»
«Подожди, как??»«ещё и родителям расскажет, будет вообще весело нахуй»
«они мне и так мозги трахнули о том,
чтобы ты в гости не ходил. привет воскресная школа».
Накахара выключает телефон и прикрывает глаза, хотелось завыть от несправедливости. Почему это дерьмо происходит именно с ним?***
Общение с Хигучи помогало Чуе держать перед родителями образ парня, заинтересованного в девушках, к тому же они сами предложили её кандидатуру — что может быть лучше для его родителей, чем девочка с манерами из хорошей семьи? Хигучи как щит от их идиотских вопросов и других предположений со стороны окружающих. Чуя часто помогал ей с математикой и другими предметами, с которыми у неё были трудности, да и лишнего повода сбежать из дома он не мог упустить, поэтому виделись они довольно-таки часто. С ней приятно проводить время, Ичиё казалась Чуе безобидной и неглупой, из-за чего Накахара всё больше начинал доверять ей — хоть и не до конца. Накахара вообще был человеком крайне закрытым, которому сложно говорить о том, что творится у него внутри, да и сейчас он слишком подавлен всем происходящим. — У тебя что-то случилось? — Хигучи поворачивает голову к Накахаре: он сидел с очень расстроенным видом, почти не говорил и по большей части объяснял что-то связанное с математикой. Ичиё часто могла задавать этот вопрос, когда видела Накахару в плохом настроении, и сперва Чуе хотелось, как и прежде, отмахнуться, мол, всё в порядке, не забивай себе голову ерундой, но ловит маленькое дежавю. В прошлый раз он так же поступал с Ацуши, игнорировал все его вопросы и предложения помощи, закрывался в себе и не позволял их отношениям развиваться. Может, даже если девушка и не сможет помочь ему, но если Чуя постарается посвятить её в дела своей жизни, то это положительно скажется на их общении? Она ведь часто делится с ним какими-то новостями. Появляется доверие и сближение между ними. — Да так, — всё же рыжий неохотно отвечает, даже не зная, с чего начать. Он почти никогда так легко не делился своими проблемами с кем-то, — небольшие разногласия с однокурсниками. — Поссорились? — предполагает Хигучи, и в её словах столько доброты и невинности, что хочется улыбнуться. — Типа того. Кому-то просто кажется смешным рассказывать чужие секреты, — Накахара подпирает голову ладонью, глядя куда-то вперёд и тяжело вздыхая. Он так устал за все эти дни, порой он ловил себя на постыдном желании оказаться головой на мягких коленях Дазая и пропасть так на неделю или больше, чтобы ничего не тревожило. Но мысли эти столь дурацкие, неправильные, он не должен задумываться об этом. Откуда он знает, будет ли ему хорошо с ним? Пока всё твердило лишь об обратном: что Накахара зря вообще полез в это дело, общение с девушками у него шло куда более продуктивно. — Оу… Это неприятно. Ты можешь пока временно не ходить? — Тогда меня родаки сожрут заживо, — тут же отвечает Накахара, понимая, что на него давят со всех сторон и выхода у этой ситуации нет. Хотя, возможно, ему стоило бы хорошенько подумать или спросить совета у Ацуши, но Чуя выбился из сил. Уже ничего не хотелось решать, просто плыть по течению. — Не слушай всяких придурков, — Хигучи осторожно касается его рыжей головы, коротко и медленно погладив по мягким волосам. В её голосе искреннее сочувствие и понимание, — университет это же не место, которое определяет тебя в жизни. Ты можешь сам рассказать свой секрет, стыдиться будет нечего. — О, нет, точно не могу, — Накахара иронично усмехается, словно так станет ещё хуже, хотя её поддержка и даже тактильные прикосновения ему немного делают легче. Сложно даже представить, что будет, если Чуя не будет скрывать, что он гей. Новые насмешки, подколы или глупые вопросы по типу «ты чувствуешь себя девушкой?» — Чуя этого точно не стерпит и сломает кому-то нос. — Почему? Чуя и сам не знал. В его голове всё слишком смешалось, он чувствовал себя неправильным и плохим из-за своих чувств, в то же время его друзья говорили ему, что всё в порядке и это абсолютно нормально. Накахара даже попытался найти каких-то знакомых в Интернете, чтобы, как верно выразился Ацуши, «социализироваться» среди своих. Это было так же неловко, как если бы он открыто говорил о своей ориентации. С ней всё было очень сложно, Чуя хотел бы быть уверенным, но всё было до боли противоречиво со всех сторон. — Это тяжело объяснить. Люди не особо понимают этого, особенно мои родители, — Накахара иронично усмехается сам себе: да уж, очень обтекаемые формы, — в обществе это не очень приемлемо, так что я ничего не могу с этим поделать. — Если не хочешь, можешь не рассказывать. Но я не думаю, что это что-то сильно плохое, ты ведь не делаешь ничего, что вредит другим? Чуя вновь иронично усмехается. Как забавно это слышать сейчас, и это действительно помогает, но Накахара не может до конца осознать правильность слов. — Нет, — в голове снова всплывает лицо Дазая, все те милые моменты между ними… они делали его счастливым, Чуя впервые за долгие годы ощутил себя живым, словно он на нужном месте. Они вместе искренне веселились, хорошо проводили время, и эти встречи действовали на него как наркотик. Хотелось ещё и ещё, всё больше, да и Осаму выглядел достаточно счастливым рядом с ним, а Накахара не отвечает на его сообщения уже неделю — может, он действительно идиот, который поспешил с выводами? — мне нравится один человек. — И что здесь такого? — она улыбается, не понимая, как такая детская шалость, как «а я расскажу всем, кто тебе нравится», могла стать для Чуи сильной проблемой. — Он парень. Чуя поворачивает к ней голову, уже будучи готовым к любой реакции, хотя в ней ничего пока что не выдавало ярую гомофобку, но кто знает? Возможно, сейчас Чуя рисковал сразу всем, что у него есть, например, их только начавшейся дружбой и доверием. Но к тому, что она внезапно заулыбается и кинется в его сторону, он точно не ожидал — Хигучи встаёт с места и сразу же обнимает Чую за голову и плечи, пока Накахара глупо хлопает глазами, не понимая, что это значит. — Ичиё, — Чуя касается её локтя, чтобы отцепить. Она что, подумала, раз он гей, то теперь его нужно оберегать, как ребёнка, и вытирать сопли после каждого мудака, с которым он познакомится? — Ты такой дурак, Чуя, — она улыбается и ерошит рыжие волосы, вновь присаживаясь обратно, — ты думал, что это сделает тебя хуже в чьих-то глазах? — Разве нет? — Я лесбиянка, — тут же говорит блондинка, и вот эта новость действительно становится неожиданной. Несколько секунд Накахара обдумывает произошедшее и молча смотрит на неё — во-первых, он ещё ни разу не видел других людей с «неправильной» ориентацией, и тот факт, что они находятся так близко к нему и являются совершенно обычными людьми со своей жизнью, проблемами и увлечениями, несколько удивляет. Во-вторых, он точно не ожидал услышать это в ответ на признание, и, видимо, Хигучи сейчас была крайне рада увидеть человека с такой же ситуацией. Всё стало в разы легче, поэтому Чуя даже слегка улыбается. Но лишь на секунду. — И твои родители насильно заставляли тебя найти парня? Это ужасно, — Накахара представляет, каково это для девушки, которая не любит мужчин, их тела и поведение, насильно заставлять себя принимать всё это и становиться удобной для родителей, — это отвратительно, — повторяет Накахара, не в силах сдержать своего гнева. Однако сейчас у него накопилось достаточно много вопросов, поэтому он убирает в сторону конспекты и книги, ибо на данный момент они уже интересовали его не так сильно. — Да. Но с этим можно научиться жить… — она мельком опускает взгляд с грустной ухмылкой, которая нарисовала тень тоски на её лице, но тут же стряхнула её с себя, переводя взгляд на Накахару, — и давно ты понял, что тебе нравятся парни? — Долгая история, — Чуе было по-прежнему неловко этим делиться, поэтому он раздражался и хмурился — не так сразу, он ещё не привык к этой новой информации между ними. И тем более не привык делиться ей, — с детства замечал, но игнорировал. — А сейчас внезапно влюбился в кого-то? — Да. — В кого? — Вот всё тебе покажи да расскажи! Сама-то давно узнала? Чуя не думал, что обсуждать это будет для него столь неловко, хоть и безумно интересно — сейчас они с Хигучи в одной лодке, и Накахаре подсознательно хотелось держаться к ней ближе, возможно, она имела больше опыта в делах однополых отношений. Вся культура в обществе транслировала модель поведения только между мужчиной и женщиной, но ведь Дазай не женщина, да и Чуя тоже. Как ему поступать в такой ситуации? Хигучи поделилась собственным опытом общения с другими девушками, как случайно всё началось в начальной школе для девочек, куда её отправили, чтобы «не дай бог не общалась с мальчиками», и как их первые детские недоотношения в четырнадцать потерпели неудачу из-за глупости и последующего перевода в другую школу. Накахара слушал с неподдельным интересом, он всё никак не мог смириться с тем, с какой лёгкостью и нежностью Ичиё могла говорить о других девушках, зная, что её родители не оставят попыток выдать её замуж и всю жизнь ей придётся терпеть рядом с собой ненавистного человека не по своей воле. Чуя мог представить себя на её месте, и, если бы не внезапное осознание, возможно, когда-то в будущем он жил бы несчастно с такой же несчастной женщиной, отрицая свою внутреннюю гомофобию, пока в какой-то момент не вышел бы в окно от невозможности принять себя и изменить жизнь к лучшему; от того, что ему никогда не ощутить чувства любви, трепета прикосновений и желания быть с тем, кто ему нравится, а не с тем, с кем его заставляют. Лишь бы другие были довольны, лишь бы общество не тыкало в него пальцем. — Ну так, кто тот парень, который тебе нравится? — вновь спрашивает Хигучи. Ближе к концу их диалога о своих чувствах они перебрались на кровать, где было больше места, Ичиё попутно решала примеры в сборнике, лёжа на животе и порой поглядывая в сторону Накахары, что сидел рядом. Чуя не обмолвился и словом о своей любви, предпочитая оставить этот секрет в тайне, хотя ей было безумно интересно, как может выглядеть парень, который охмурил столь закрытую и грубую личность, как Чуя. Чуя был очень красивый. И явно знал себе цену — вряд ли его сердце избрало бы кого-то обычного и ничем не примечательного, скорее всего, его избранник кто-то крайне необычный и такой же интересный, как Накахара. Честно говоря, в голове рядом с ним Хигучи могла представить только звезду или супермодель. — Не могу сказать. Вряд ли у нас что-то получится с ним, так хоть сохраню дружеские отношения, — Накахара вновь проявляет недоверие, хотя, скорее, делает это для себя, чтобы не разбазаривать друзьям понапрасну о своих симпатиях. Он всё ещё уверен, что с Осаму у него ничего не выйдет, слишком мало шансов для человека, у которого никакого опыта в отношениях. А тем более с парнями. — Почему ты так думаешь? — Очень много нюансов. Я даже не знаю, как он относится к геям, не говоря уже о том, нравятся ли ему парни, а я очень не хочу портить нашу дружбу, — Чуя вновь вспоминает, как много для Дазая она значит и как её важно сохранить без подобных любовных историй, — я даже не знаю, что делать в таких случаях. — Ну, за спрос денег не берут. Ты мог бы как-то завести об этом разговор, чтобы узнать его отношение, — Хигучи вновь подпирает голову обеими ладонями, слегка умиляясь с поведения Накахары. Он всегда такой уверенный и грубый, а в момент любовных переживаний превращается комок нервов, словно слепой котёнок тычется по все углы, — ты не знаешь с чего начать, верно? — Я не знаю, стоит ли вообще начинать. Кажется, Чуе страшно, и Хигучи понимает это. Однако она уверена, что как только Накахара обретёт больше уверенности в своей нормальности, у него всё с лёгкостью получится. — Давай ты сперва разберёшься с родителями и парнем из универа. А потом постараешься поговорить с ним, в любом случае ты ведь хочешь только хорошего, и твоя романтика должна сделать человеку приятно. Ты обязан хотя бы попробовать. Чуя в ответ молчит, задумываясь над тем, что у него никогда в жизни не хватит смелости сделать это ещё раз. Особенно помня, как Ацуши заставил его подкатить к Дазаю и каким позором это обернулось. — Слушай, — Чуя внезапно переводит взгляд на девушку, когда в голове появляется идея, — мы можем делать вид, что встречаемся, для наших родителей. И не только. Чуя сам понимает, что звучит это в высшей степени глупо, но как бы это помогло бы им обоим: Чуе не пришлось бы оправдываться за отсутствие девушки и париться по поводу того, что он спалит свою ориентацию, особенно в универе, а с Хигучи не будет спроса за парня, если её друг прикроет и будет делать вид, что у них всё серьёзно. — Я не думаю, что нам понадобится делать что-то такое. Можем просто пару раз у них на глазах за руки взяться, — самому говорить об этом несколько стыдно — Чуя же ни с кем за руки не брался ещё, кроме Дазая, что было чертовски странно, но приятно. Для Ичиё это звучит неоднозначно, но идея может сработать. Убить сразу двух зайцев одним выстрелом — главное, чтобы их потом не доставали с расспросами «давно ли вы созванивались?» и «почему Хигучи давно к нам не заходила?». — Хм… — на секунду она задумывается, — Можем попробовать. Тогда от нас двоих сразу отстанут. — Да! Ты можешь пару раз прийти ко мне в университет, чтобы нас увидели вместе. — Надеюсь, это поможет. Накахара протягивает ей ладонь — Хигучи оказалась хорошей подругой. И они смогут помочь друг другу.