«дазай, всё нормально?»
Чуя хотел написать что-то ещё, но попросту не знал, какие подобрать слова. Дазай вчера так и не ответил ему, а это уже было серьёзным звонком для Накахары. Он действительно боялся, что что-то испортил, к тому же в самом начале их отношений. Накахара хотел быть хорошим партнёром, и, если Осаму было некомфортно, он очень желал это исправить. С утра Чуя снова проверяет его онлайн, но с прошлого вечера Осаму так и не заходил, и это очень печалит Накахару. Он скучал по Дазаю, они давно не общались с ним в жизни — на работе сложно назвать это общением, поскольку они по большей части заняты, отвлекаться не было времени. Накахара выходит из своей комнаты, направляясь вниз. Верлен и родители уже, наверное, проснулись, и Чуя впервые даже хотел видеть их — в присутствии Верлена они становились хоть немного сносными, потому что давно не видели его, да и Поль в случае чего всегда становился на сторону рыжего, не позволяя им оскорблять или принижать его. — Доброе утро, — Чуя проходит на кухню, где мать что-то готовила, а Верлен молча пил свой чёрный кофе без сахара. — Доброе утро, малыш, — Поль, как всегда, даже после просьбы не называть его так не может перестать, и Чуе остаётся лишь слабо закатить глаза. Он присаживается напротив, залезая на стул с ногами, — как тебе спалось? — Нормально, мы вчера с тобой так засиделись, я сразу вырубился, как только лёг, — улыбается Накахара, внезапно перед ним оказывается пара онигири, — спасибо. — Поль предложил тебе съездить вместе с ним в Токио. У тебя ведь сейчас каникулы, да? — голос матери впервые звучит так спокойно и даже положительно, Чуя не узнаёт свою семью сегодня с утра, как будто она резко стала нормальной. — Да, начались. — Вот, можем поехать с тобой обратно в Токио, отдохнём вместе. Накахара с таким удовольствием представляет себе такой отдых — они ведь с Верленом давно не общались так, как раньше, а сейчас они бы окунулись в прошлое с головой: днём прогулки по большому городу, интересные места, кафе, игровые автоматы, после либо провести весь вечер за приставкой или фильмом, либо уговорить брата сходить с ним в какой-то бар и выпить. Голова идёт кругом от всех идей — даже если они будут просто целыми днями лежать, не выходя из комнаты, Чуя будет бесконечно рад. И Йосано, наверное, не будет против, если он отлучится на пару дней. Сменщика он найдёт себе быстро. Только есть одно «но» — он жутко хотел провести эти каникулы с Дазаем. Видеться с ним каждый день, ходить на прогулки, не бояться держаться за руки, смотреть в его прекрасные карие глаза, а после снова весь вечер целовать за закрытой дверью, чтобы ни единая душа не знала о том, как сильно они влюблены. Чуя хотел этого до дрожи в пальцах, до очередного покалывания в животе. Но он совершенно не знает, что делать. — Звучит отлично, — начинает Накахара, только не знает, как будет выглядеть, если откажется. Ему придётся что-то выдумывать, — но я, наверное, не смогу. — Почему? — Верлен удивляется, словно хочет этой поездки больше самого Чуи. — Ну, знаешь, у меня работа, к тому же… зачем мне ехать? Лучше ты у нас побудь. Мать внезапно отлучается, направляясь в сторону ванной, и всё это время Поль молча провожал её взглядом, пока вновь не перевёл его на Накахару, глядя на него как на дурачка. Он был уверен на все сто процентов, что Чуя очень хочет поехать, а признаться в причине отказа не может. — Чуя, что случилось? Ты можешь сказать мне. Накахара отвлекается на уведомление в телефоне, но сейчас не лезет в него. Лишь отводит взгляд в сторону и тихо вздыхает. — Ну, я собирался провести это время с Дазаем. У меня здесь наконец появилась новая компания, я хотел больше времени уделять ей, — Чуя лжёт, но не до конца. Возможно, Верлен поймёт его «типичные подростковые проблемы» и отстанет, но тот действительно не догадывается, что дело более важное, чем просто новая компания, — это важно для меня. Полю Дазай не очень понравился. Хотя бы потому, что тот был слишком топорным и наглым, не показался особо приветливым, да ещё и начал обсуждать Верлена при нём же, только на языке жестов. И всё же, Верлен человек не глупый — осознаёт, что первое впечатление может быть обманчивым. Даже с таким человеком. — Слушай, — блондин подпирает голову рукой и раздумывает несколько секунд, какой компромисс помог бы им провести время вместе и сохранить Чуе его авторитет, — если ты хочешь, можешь взять его с собой. Дазая или кого хочешь. Проведём хоть так время вместе, — в конце он слабо улыбается, и Накахара чувствует, что это лучший вариант из всех. — Ты серьёзно? И тебя это устраивает? — Накахара не то чтобы отнёсся с недоверием, просто Верлен обычно не особо жаловал чужих на своей территории. Он даже Чую не особо часто звал, но ради него был готов подвинуться. — Да. Если это заставит тебя согласиться. Чуя улыбается и тут же залезает в телефон, читая сообщение Дазая, осталось надеяться лишь на то, что Осаму не откажется. «Да, всё в порядке, извини, что не ответил вчера, телефон забыл поставить на зарядку» Насколько это правда, неясно, Чуя всё равно чувствовал, что что-то не так, ибо прежде такого не было между ними. Осаму всегда отвечал на сообщения, даже если возвращался очень поздно. Накахара решает поговорить об этом позже, сейчас он был воодушевлён будущей поездкой.«дазай, мой брат предлагает нам поехать с ним в Токио на выходные»
«будешь придурком, если откажешься, у него квартира близко к центру»
Накахара слабо усмехается, глядя в телефон и ожидая ответа. Он очень надеется, что Осаму не упустит такого шанса и согласится поехать с ним, даже если у них с Полем какие-то разногласия. Дазай что-то долго печатает, а после выдает только: «Я не против» И Чуя снова улыбается, уже предчувствуя классную поездку в Токио.***
Они договариваются встретиться у платформы, где сядут на поезд. Накахара несильно удивился тому, что Поль резко захотел вернуться обратно. Он знал, почему Верлен так редко приезжал и так рано покинул родительское гнездо. Знал, что и сам он когда-то был маленьким ребенком, с мнением которого не особо считались. Да и сам Верлен понимал, что адекватно общаться с родителями он может только несколько дней, после вспоминает, почему решил уехать, причём намеренно в другой город. И также хотел показать Чуе каникулы получше, чем в пригороде Йокогамы. Чуя несёт в руках только один рюкзак, пока Верлен тащит за собой небольшой чемодан с вещами Накахары, порой отвлекается на телефон, а Накахара сразу же замечает Осаму на перроне и машет ему рукой, направляясь в его сторону. Дазай сразу же поворачивается к Чуе и тоже машет ему. Накахара хотел бы сейчас обнять его или в привычной манере потянуться к его губам, но в людном месте приходится скрывать свои порывы, особенно при собственном брате, и делать вид, что они просто друзья и некогда бывшие одноклассники. Короткий разговор ни о чём между ними прерывается лишь тогда, когда Верлен подходит ближе и напоминает о том, что скоро прибудет поезд, чтобы парни никуда не отходили и не пропустили этот момент. Дазай по большей части думал о том, что брат Чуи действительно немного странный, но пока не делает ничего плохого, даже наоборот. Йосано, конечно, не хотела отпускать сразу двух сотрудников в отпуск на несколько дней, но всё-таки сжалилась, поскольку понимала, что Дазай тогда точно никогда не простит её. Когда прибывает поезд, они заходят внутрь. Верлен сразу же проходит к сидениям, а Чуя хватает Осаму за локоть и просит остаться у окна на входе. Людей внутри было совсем немного — можно было не волноваться, что места не хватит. Когда Накахара смотрит на Дазая, в голове вновь проносится тот вечер, когда Осаму зарисовывал его тело. Чуя каждый раз по-новому ощущал лёгкий жар в теле, вспоминая, как Осаму рассматривал его. Рассматривал каждую мелочь, каждую деталь, он видел тело Чуи практически полностью, и оно его возбуждает. Эта мысль не давала покоя в самые неожиданные моменты. Осаму всё ещё выглядел немного подавленным, и Накахара осторожно касается его руки, когда поезд трогается и их никто не видит. — Что случилось? — тихо спрашивает Накахара, заглядывая в чужие глаза, пока Дазай опирается плечом о стену и отвечает жестами, что всё в порядке и ничего не случилось. И тут же интересуется, кем работает Верлен. Чуе непонятно, с чего внезапно Дазая это заинтересовало, — переводчиком. Поль хорошо знает французский, английский, китайский, поверхностно испанский и итальянский. Он вообще много языков знает, но с других не переводит. Ему много где приходилось бывать, поэтому на слух много понимает. Дазай слегка задумывается. Ему что-то показалось странным в Верлене, и пока он не до конца понял, что именно. По приезде в Токио они первым делом направляются домой к Верлену, чтобы оставить вещи. По пути договариваются сразу же поехать погулять куда-то в центр — Верлен был сегодня необычайно щедрым и предлагал самые неожиданные и дорогие места. С одной стороны, Чуя хотел попробовать их все — раз уж гулять, так на полную, с другой — хотел слегка отдохнуть с дороги и привыкнуть к новому месту, прежде чем идти в бой. Осаму же по-прежнему вёл себя подавленно, да и Верлен ему не внушал доверия, чтобы он сильно высказывался или рвался куда-то. Уже у него в квартире Осаму осматривался по всем комнатам — квартира у Верлена была большая, хоть и состояла всего из двух комнат: гостиной и спальни. Кухня была достаточно красивой и удобной, в помещении было чисто и светло, словно здесь живёт не холостой мужчина, а уже давно женатый и ответственный. Чуя расположился в небольшом плетёном кресле, когда Верлен присаживается напротив, закинув ногу на ногу. — Я бы предложил вам сходить в один неплохой бар, но, боюсь, вас не пустят туда, — да, Поль знал, что они оба несовершеннолетние, и ему это совершенно не мешало предложить им обоим выпить. Верлен часто смотрел на Осаму, поражаясь тому, что парень достаточно высок: одного с ним роста в свои восемнадцать лет. И это было забавно, учитывая то, как Чуя контрастирует на их фоне, — так что предлагаю оставить активные развлечения на завтра, а сегодня можем выпить у меня вина. За долгожданную встречу. — О, у тебя есть вино? — Накахара довольно усмехается, глядя как-то хитро, хотя он слишком подозрительно быстро активизировался, услышав про выпивку. Осаму всё это время сидел рядом, по большей части залипая в телефон, пока Чуя не щёлкает перед ним пальцами, чтобы привлечь его внимание. Хотя он отчего-то был уверен, что Дазай точно согласится выпить, Чуя решил уточнить, — Осаму, ты хочешь? Дазай кивает, и Верлен встаёт с места, подходя к шкафчику на стене, чтобы достать из него бутылку и бокалы для парней. Чуя всё посматривает в сторону Осаму, чтобы понять, что у него с настроением. Вечер становится приятным, Чуя всё чаще говорит жестами, чтобы Дазай не чувствовал себя обделённым. Поль же рассказывает что-то о своей работе, какие-то забавные случаи, порой Дазай иногда слабо улыбался и также говорил жестами, а Накахара переводил, иронично чувствуя себя Верленом сейчас. В какой-то момент Поль включает телефон, отвечая на сообщение, и говорит, что ему нужно срочно отлучиться по работе, но Чуе почему-то показалось это лёгким лукавством, учитывая то, как изменилось лицо Поля. Расспрашивать его он уже не стал, решив, что Верлен сам ему расскажет, если захочет. Верлен покидает квартиру, и они остаются вдвоём. Жаль, что ты можешь понадобиться даже в свой выходной абсолютно внезапно. Однако, как говорил сам Поль, у него было что-то запланировано на этот день изначально, поэтому он рассматривал такой исход событий. И Чуя закрывает за ним дверь, неторопливо возвращаясь к Осаму. Теперь они абсолютно одни, и всё так странно ощущается, словно это не очередной вечер для них, когда они могут быть вместе, как уже были кучу раз. Сейчас они вдвоём в пустой квартире, далеко от своих родителей, которые могли бы внезапно вернуться и помешать им или позвонить, прервав в неподходящий момент. Накахара проходит обратно в комнату, останавливаясь в дверном проёме. Чуя окидывает Осаму взглядом и вспоминает всё, о чём читал на досуге в Интернете. В голове, конечно, не укладывались некоторые вещи, многое у него, наверное, и не получится, но он хотя бы должен попробовать. Чуя смотрит на Осаму, ловя также его взгляд на себе. Накахара предлагает выключить свет жестами, на что Дазай молча соглашается. Накахара выключает свет и медленно направляется в спальню к кровати, на которой сидел Дазай. Чуя залезает на неё с ногами и садится напротив. — Ну, как тебе Верлен? — спрашивает Накахара. Верлен действительно позволил им обоим неплохо провести время, предоставил развлечение, и даже их с Осаму натянутое напряжение между друг другом не особо портило день, — больше не ревнуешь к нему? Осаму в ответ довольно улыбается, сперва кивая, а после поправляя рыжие волосы за ухо Накахары. Дазай тут же вспоминает, как сегодня аниматор в одном торговом центре чуть не украл у него олимпийку, которую он повязал на бедре, а после Осаму выиграл ему плюшевую игрушку. — Если бы кто-то не отвлекал меня, он бы и не пристал к моей олимпийке. «Ты просто ему понравился, — Осаму вновь хитро улыбается и касается одной ладонью веснушчатой щеки, пока Накахара дуется и закатывает глаза, но Дазай продолжает: — Ты такой милашка, перед тобой сложно удержаться». — Звучит омерзительно, — отвечает Накахара, но всё же поворачивается к Осаму. В голове вертится только одна мысль: они сейчас вдвоём, их никто не видит и не прервёт в нужный момент, они могут делать что угодно, не боясь осуждения или чужих взглядов в свою сторону, — знаешь, наверное, Верлена не будет до утра. Чуя сам не знал, зачем сказал об этом. Внутри он ощущал нечто странное, тянущее во всем теле с лёгкими воспоминаниями об их прошлых ночах, когда они просто целовались друг с другом. В прошлый раз Дазай был достаточно настойчив, а Чуя, наоборот, слишком напуган таким рвением и настроем. Не сказать, что он не хочет чего-то подобного, скорее, накопилось несколько вещей: лёгкий страх, что он будет плох в первый раз и Дазай будет разочарован, что-то пойдёт не так и у них обоих будет сильное отвращение ко всему, что касается постели. Чуя в этот момент думал больше не о разочаровании, а о том, что у него нет ни малейшего понятия, что делать и как. Куда класть руки, где можно трогать, где будет не стыдно и приятно, не будет ли он выглядеть нелепо — всё смешалось в единую проблему, из-за которой Накахара пасовал и немного трусил. Наверное, это нормальное чувство для всех подростков, у которых не было ни разу секса, так ещё и представление о том, как это должно происходить с другим парнем, практически нулевое. «И что ты предлагаешь делать?» — спрашивает Дазай, подпирая голову ладонью. — Не знаю, развлечёмся? Чуя снова шутит, только Дазай, кажется, не понимает, либо понимает, но по-своему, и Осаму вновь тянется к его лицу, чтобы мельком чмокнуть, и тут же его пальцы предательски касаются боков Накахары. Чуя не успевает понять, как Осаму начинает щекотать его и валит на кровать, прижимая всем своим телом. — Ах, Осаму! Прекрати, — Чуя пытается остановить его, громко смеётся и принимает параллельно попытки сбежать. Ему смешно и самую малость неприятно, потому что он не может уйти от этой пытки, — Осаму, пожалуйста! Я боюсь щекотки, ахах! Дазай всё же останавливается, когда Чуя ловит обе его ладони, Накахаре приходится громко дышать и видеть его лицо прямо перед собой, пока его щёки краснеют, а волосы размётаны по лицу. Чуя слабо улыбается, пытается отдышаться и смотрит в глаза напротив — Дазай сейчас смотрит на него так… хищно и дико, словно Чуя жертва, загнанная в угол. И Чуе не нравится чувствовать себя так, он ощущает себя уязвимым, ведь должно было быть наоборот, он должен был быть сверху! Чуя самую малость теряется, он совершенно не ожидал, но, кажется, наоборот не будет. И руки Осаму на его теле, уверенные усмешки и желание владеть телом Чуи делают эту мысль ещё более привлекательной. Потому что Дазай вновь наклоняется к нему, чтобы поцеловать в губы так мягко и любовно, но в то же время уверенно. Поцелуй снова пьянящий, между ними моментально становится очень жарко, Чуя старается отвечать в тон, касается чужого языка и краснеет в поцелуй, пока ладони Осаму осторожно вплетаются в пальцы Чуи, сжимая их ладони. Накахара прикрывает глаза, уже привыкнув к такому: наедине они могут спокойно целовать, трогать друг друга и не бояться, что кто-то будет против. Такой момент даёт ему успокоение и уверенность, сладкая нега расходится по телу, и Чуя даже не замечает, в какой момент колено Дазая слишком близко подобралось к его паху, вжимаясь в него. Чуя зажимается, ему хорошо и плохо одновременно, но Осаму прижимается ближе. Снова открыто даёт понять, чего хочет, и Чуе самую малость боязно, но в то же время Дазай действует уверенно. Чуя оказывается на боку напротив Осаму. Дазай гладит его по спине, чуть опускаясь ниже, и, когда его ладонь касается ягодиц Накахары, Осаму прижимает чужой таз ближе к своему, и Чуя чувствует чужой стояк собственным. Чуя даже не замечает, в какой момент Осаму разрывает поцелуй, вновь осыпая его лицо мелкими прикосновениями, целуя в нос, в уголок губ, однако он освобождает одну ладонь, глядя в красное лицо рыжего и медлит секунду, прежде чем спросить: «Ты же не против?» Чуе так приятно, что Дазай спрашивает об этом, что он видит, как Накахаре приятно, но желает удостовериться ещё раз, что всё в порядке. Хочется убедить его, что ему нравится, только сказать как-то неловко, поэтому Чуя старательно подбирает жесты, чтобы вышло слишком обтекаемое: «Я не против, чтобы мы… снова что-то попробовали». Дазай улыбается, целует в шею более настырно, тут же двинувшись коротким движением бёдер, потираясь о Накахару, и Чуе это кажется чем-то постыдным, но чертовски возбуждающим. Они просто трутся друг о друга, возбуждаясь ещё больше, пока ладонь Осаму не скользит ниже к штанам Накахары, неосторожно расстёгивая их одной рукой. Чуя жмётся ближе, сильнее сжимая рубашку Дазая. Всё так непонятно, так ново, Накахара ни разу не видел ничего подобного и просто не знал куда деть себя. Но Дазай направляет в нужное русло, и Накахара громко дышит, чувствуя, как от очередного сильного засоса в штанах сильно затянуло, пока руки врываются в тёмные волосы. Чувствовать чужую ладонь на своём члене даже сквозь бельё так странно и неожиданно, Чуя краснеет ещё больше, сжимая губы, пока Дазай целует в шею с тем же игривым настроением, поглаживая Накахару сквозь бельё. Самую малость страшно. Накахара слепо доверяет чужим прикосновениям. Дазай не расстёгивает свои штаны, и Чуя решает чуть-чуть помочь ему, наконец стянув своё белье, хоть ему и было стыдно, всё равно хотелось чем-то прикрыться или хотя бы иметь какое-то представление о том, что нечто подобное он уже когда-то делал, но это оказывается не так. У Чуи возникает пару вопросов о том, откуда Осаму всё это знает. По его же словам он не встречался с парнями, однако это становится совершенно неважно, когда он чувствует напрямую, как чужие пальцы обхватывают сразу два члена, и Накахаре приходится прикрыть глаза, сдержав приятное мычание. Он жмётся ближе, хватается за плечи Осаму, сам поддаётся навстречу и старается не думать о том, какойжеудазаябольшойчлен. Он горячий и твёрдый, в сочетании с рукой Дазая приносит лёгкое покалывание, желание поскорее кончить или ощутить что-то большее, чем это. Чуя тихо мычит, стараясь не стонать, иначе он совсем сгорит со стыда сейчас, он даже в глаза Дазаю взглянуть не может, Чуя громко дышит, порой поддаётся бёдрами навстречу. Осаму поднимает взгляд на Чую, как внезапно рыжий обхватывает член Дазая, сам не ведая, что творит и почему он так осмелел в этот момент, но ему безумно хотелось сделать Дазаю приятно и услышать его стоны. Это неловко, Чуя никогда бы не решился на это, ведь ему нужно сделать приятно другому человеку, при этом стараясь не думать о том, что член Осаму еле помещается в ладони, и Накахаре приходится водить по нему, параллельно толкаясь в кулак Осаму, тихо постанывая. Наверное, со стороны они выглядят странно — безумно хотят друг друга, но обходятся только дрочкой. Хотя это уже достаточно откровенно для них обоих. Чуя ускоряет ладонь, порой поглаживая большим пальцем крупную головку, порой опускаясь ниже, пока Дазай также ласкает его пальцами, чуть сжимая сильнее, иногда поднимаясь пальцами по всем венкам, и Осаму снова целует в губы, пока Накахара чувствует дрожь по коже и невероятное желание кончить. Дазай убирает свою руку, и всё прекращается как-то быстро, и Чуя не понимает почему. Дазай отрывается от его губ, бросает короткий взгляд на лицо Чуи с хитрой ухмылкой и внезапно опускается ниже, из-за чего Чуя распахивает глаза и тут же поднимается на локтях, глядя вниз. Поцелуй в живот, задранная футболка, и Дазай осторожно разводит его колени в стороны. Волнительно, каждое прикосновение другого мужчины так отчётливо ощущается на коже, Накахара трясется между желанием прекратить всё это и попробовать самому. Накахара с волнением наблюдает чужую макушку у себя между ног, и это безумно смущает. Особенно когда чужая ладонь сжимает его член, медленно проводя по нему, и, когда Чуя что-то хочет сказать, горячий язык касается головки, и Накахара тут же сводит брови вместе. Чёрт, ему снилось это, но во сне это не было даже близко так же здорово и хорошо, как в жизни, Чуя тут же сжимает коленями голову Дазая, пока тот осторожно насаживается ртом и вбирает целиком, начиная медленно двигаться. — Дазай!.. — Чуя громко мычит, прогибаясь в спине, желая одновременно остановить его и ощутить столь долгожданную разрядку, потому что ему сейчас так хорошо и плохо одновременно, просто невыносимо. Язык Осаму горячий, скользкий, а во рту так приятно, когда он втягивает щёки и опускается ниже, полностью вбирая в рот его член. Дазай старательно доводит Чую, и Накахаре не надо много, — Дазай, я сейчас… Чуя вновь пытается оттянуть Осаму за волосы, но Дазай не поддаётся, вновь вбирая чужой член до конца, из-за чего Накахара сводит брови и кончает ему в рот абсолютно неожиданно, чувствуя в теле приятную расслабленность. Становится малость стыдно, но ему больше хорошо, чем плохо, поэтому Накахара смотрит куда-то в потолок, прикрывая глаза и вытирая лоб. Ему так сильно всё нравилось, хотелось Дазая ещё. Даже захотелось ощутить его внутри себя — по крайней мере, теперь ему интересно, каково это, и будет ли это хоть немного так же горячо и приятно, как сейчас? А может, ему будет даже намного лучше? Дазай вытирает губы, и Чуе снова стыдно смотреть ему в глаза, но он смотрит. Даже касается его щёк, чтобы притянуть к себе и поцеловать, когда тот наклоняется к Накахаре. Осаму отстраняется быстро, тут же показывая жестами, чтобы Накахара перевернулся. И Чую это самую малость пугает — хотя он понимал, что Дазай всё ещё не кончил, но для этого ведь всё ещё слишком рано… Накахара поворачивается на бок, ибо Осаму его останавливает. И ему слегка неловко светить задницей, когда Дазай ложится сзади, но он старается не думать об этом, кладя голову на подушку, пока Дазай сжимает его бёдра и притягивает чуть поближе, из-за чего приходится прогнуться. Но как только Чуя поворачивает голову назад, он ощущает между ног что-то горячее и твёрдое, Дазай прижимается к нему вплотную, и Чуя вспыхивает снова. Ему приходится сжать колени, понимая, что Осаму решил выбрать именно такой способ. Собственный стояк вновь твердеет и поднимается, особенно от первых толчков, когда Дазай двигает бёдрами и скользит членом между ляшек Чуи. Стыдно и одновременно возбуждает, особенно когда ладони Осаму обнимают его, крепко прижимают к себе, гладят везде где только можно, и Накахара может сжать его ладонь, порой шумно выдыхая от неожиданности. Дазай тянется рукой к его члену, тут же сжимая, Чуя тихо стонет, когда между ними разносятся пошлые размеренные шлепки, как будто они действительно занимаются сексом и дошли до конца, но думать об этом стыдно. Очень стыдно, особенно признавая, что ему нравится, когда Дазай сжимает его талию ладонями, зажимает где-то, откровенно хочет трахнуть и не скрывает этого, а Чуя это осознаёт и постепенно приходит к тому, что он тоже хочет этого. Хочет, чтобы Дазай трахнул его. Чуя тихо мычит, порой вздрагивает, поскольку собственные движения контрастируют с тем, что Дазай просто трахает его между ляшек, и это одновременно горячо и странно, но Накахаре нравится. Чуя всё же разворачивает голову назад в момент, когда Осаму подумал о том же, они целуются, Дазай чувствует скорую разрядку и отстраняется от Накахары, чтобы не попасть на него. Чуя же доходит до оргазма спустя несколько секунд, кончив в кулак. Тело всё ещё горячее, ему так хорошо, Чуе даже не хочется идти в ванную, ему чертовски лень, тело всё ещё чувствительно после случившегося, а в голове туман. Дазай опускается рядом, Накахара не может смотреть ему в глаза, ему стыдно, поэтому он отворачивается и чуть прикрывается рубашкой, подтягивая к себе колени. Осаму тянется за поцелуем, и Накахара отвечает. Им обоим придётся после идти в ванную.