В красных тонах

      Лондон. Центр города.       Ветер. Такой осторожный и время от времени резкий. Он то аккуратно лавирует между горожанами, стараясь не касаться ни заснеженных головных уборов, ни искусанных морозами одеяний, ни уж тем более грязных ботинок, то треплет и цепляется за все, до чего может дотянуться. Обрушив на голову несчастной псины тонкую ветку, он хлестко проходится по подолу длинного платья спешащей женщины, но буквально мгновением позже ласково проводит невидимой рукой по черным волосам молодого мужчины. Словно почувствовав, что тот не против подобной ласки, ветер забирается под воротник темного пальто, щекочет кожу шеи, но послушно отступает в сторону, когда новый друг заходит в здание кофейни с панорамными окнами. Ветер терпелив. Он подождет.       От резкого перепада температур Северус невольно поежился и передернул плечами, пытаясь таким бесхитростным образом стряхнуть с себя поползновения зимы. Он привычно-скучающим взглядом обвел запозднившихся посетителей, а затем устремился к самому дальнему столику, закрытому ото всех плотной ширмой.       Официант, обративший внимание на дверной колокольчик, в нарушение внутреннего распорядка и правил, не бросился к новому гостю за заказом. Даже не обернулся. И не потому, что устал или не заинтересован в работе. Нет. Просто он знает, кто пришел и что ему нужно. За те несколько минут, что у него было, рыжеволосый парень приятной наружности умудрился приготовить кофе, выбрать пирожное посвежее, стопкой выстроить целый комплект различных газет и журналов на подносе, а также аккуратно уместить среди всего этого безобразия порцию лучшего блюда от шеф-повара.       Оказавшись вне поля зрения потенциальных свидетелей, Снегг стянул с себя пальто и взмахом волшебной палочки просушил его, а затем повесил на небольшой крючок в шаге от себя. Едва дойдя до кресла, профессор устало плюхнулся в мягкое ложе, напрочь забыв о грации и всей прочей чепухе. Четыре минуты до появления ненавязчивого, но крайне любопытного молодого человека… Эта договоренность у них появилась как-то сама собой и не обсуждалась вслух. Все строго. Определенное время появления в кофейне, двести сорок секунд до получения заказа, обмен любезностями и долгожданная тишина... От остальных гостей мужчину защищает ширма, от зрителей с улицы - тонкая пленка на стеклах, изнутри все видно, а снаружи нет. Северус прислушался. Да. Вот заскрипела кофемашина, вот стукнулась чашка об поднос, неуклюже звякнул молочник, зашелестели приоткрытые страницы, и снова ужин, который... Не нужен.       Мужчина позволил себе маленькую слабость - тяжелый вздох. И тут же взял под контроль собственное тело, ни жестами, ни эмоциями, не выдавая окружающим своего душевного состояния. Дождавшись официанта, он поприветствовал его и поблагодарил молодого человека за предоставленную еду и питье, а едва тот скрылся за ширмой, достал палочку из внутреннего кармана и окружил себя чарами. Как только профессор это сделал, на столике буквально в сантиметре от правой ладони, появился из ниоткуда клочок пергамента. Он вспыхнул и тут же погас, аккуратно опускаясь на скатерть.       Ровно год прошел с того страшного дня, а ответ на вопрос "вы нашли что-нибудь, хоть что-то?!" все такой же простой и ужасный - нет. Не нужно быть прорицателем и нет необходимости переворачивать листок, чтобы увидеть написанное. Северус чувствует эти буквы. Они изо дня в день застревают комом в горле, рвут на части нутро, ломают кости и посыпают пеплом отчаяния все то, что в нем еще дышит. Если бы Дамблдор узнал что-то, то вместо бумаги здесь лежало перо феникса. Если бы Пожиратели поймали ускользающую ниточку истины, то Метка полыхнула огнем... Кто бы не отправил это, с той стороны лишь несколько букв. И видеть их Северус не желает.       Потеряв интерес к пергаменту, но не успокоив душу, профессор принялся за кофе. Чтобы хоть как-то затушить огонь внутри, он легким движением руки перелил большую часть холодного молока в горячий кофе, совершенно бездумно при этом увеличив в размерах чашку. Откидываясь на спинку кресла, Снегг с упоением вытянул длинные ноги, сложив одну на другую в области ступней. И едва первый глоток скользнул по языку вниз, что-то отвлекло Северуса от травмирующих размышлений. Что-то за пределами кофейни.       Место уединения, которое он выбрал себе, расположилось на одном из центральных проспектов. Здесь всегда многолюдно и шумно, будь то международный праздник, узкоспециализированное торжество или поздний вечер вне зависимости от дня недели. Тысячи окон, сотни фар, десятки фонарей - всегда светло. Мимо кофейни проходит множество людей... Мужчины, женщины, пожилые, дети. Больные и здоровые. Идущие и бегущие... Так чем ЭТОТ человек так привлек внимание? Может быть тем, что в начале его видимого Северусом пути, то есть от перекрестка на углу улицы, он шел пусть и медленно, но уверенно, а ближе к середине - едва переставляя ноги и пошатываясь? Профессор попытался найти на лице признаки какого-либо резкого ухудшения здоровья, вроде инсульта или инфаркта. Но обнаружил нечто худшее... С трудом удержавшись от того, чтобы не встать, Снегг поставил чашку на стол и прищурился, чтобы картинка сфокусировалась. Хм. Сначала незнакомец потерял свой багаж, попросту разжав ладонь, которой удерживал чемодан за ручку. Затем выронил сотовый, по которому едва ворочая языком разговаривал. И не потрудился его поднять, будто даже и не осознал происходящего. Несколько раз дернулся, словно его ударили... И затем застыл.       Взгляд скользнул на заголовок одной из маггловских газет, которую услужливо предоставил официант. Он черными буквами по серой бумаге гласил - ИНФЕКЦИЯ В ШТАТАХ БЛОКИРОВАНА. ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ СТРАНЫ МОГУТ ВЗДОХНУТЬ С ОБЛЕГЧЕНИЕМ.       ДА ЛАДНО?!