***
— Что тут происходит? — сквозь сборище зевак пробирается Хван и смотрит на Хоупа. Тот пожимает плечами. Хёнджин обратно в толпу ныряет и направляется в вип-комнату, в которую по просьбе возлюбленного ранее направил Лиён. Мимо проносится ураган Намджун, оставляя после себя пьянящий аромат сладкой вишни. Хван застыл в проходе, втягивая ягодные нотки парфюма сонбэ. Этот натурал его пиздец, как заводит. Но звонкий хлопок заставляет вернуться в этот мир. Хёнджин вздрагивает и заходит в комнату. От представленной картины роняет бокалы с «Эйфорией». — Какого чёрта ты творишь? Тебе не раз было сказано с глаз съебаться. Что не ясно? Намджун яростно сжимает футболку белобрысого на груди и лицом находится так близко, что готов сожрать без прожарки. Феликс такого поворота не учитывал. Он много где проебался сегодня, но держится, не понятно, правда, за что. — Намджун, пусти его. Ты чего? — подлетел Хёнджин. Ким Намджун — шкаф — захочет и Ликса пополам сложит, как два пальца об асфальт. И он так зол сейчас, что уже еле контролирует себя. Хван всё ещё пытается докричаться до хёна и вырвать Феликса из объятий смерти. Хозяину клуба хоть бы хны. Он даже на миллиметр не сдвинулся. — Да что здесь происходит? Феликс?! Наконец, Джун обращает внимание на приятеля и ослабляет хватку на одежде мелкого. Взглядом испепеляет красноволосого донсэна. — Это ты его сюда привёл! Какого хера, Джин-и? Я думал вы встречаетесь. Что это значит, я тебя спрашиваю?! Почему он был здесь с Юнги наедине? Хван, прифигевший от реакции хёна и всё ещё не вдупляющий, что к чему, заикаться начинает, задавая свой вопрос снова. — Да объясни, что стряслось? Я вообще ничего не знаю. — Ещё скажи, что не в курсе был, что они с Мином сюда направились. — Нет, об этом я знал. Ликс попросил меня и Лиён к ним позвать. Да с чего такой переполох? Феликс, что с тобой? Белобрысый на полу сидит, руками тощие колени обхватив. А на щеке красный отпечаток руки красуется. — Что это? — Хван всматривается в лицо своего парня и переводит взгляд на хёна, не менее злой, чем у того. — А ты не много себе позволяешь, хён? Сказать, что Намджун офигел от таких предъяв, можно заткнуться нафиг. — Я? Ты хоть знаешь, что он сделал? — Плевать я хотел. Я тебя люблю, сонбэ, но такого отношения не прощу. Мы уходим. Он протянул руку дрожащему блондину и помог подняться. С холодным лицом проходит мимо Джуна, даже не глядя. А ведь именно Намджун перед завершением своей карьеры помог Хёнджину продвинуться. Свёл с Мином и буквально заставил друга посмотреть на паренька. Поддерживал, как мог и советом, и деньгами. Искренне радовался взлётам и вместе с ним топил в алкоголе горечь от падения. Он для младшего братом был, для всех них. Хотя Джин не раз намекал на благодарность за помощь и поддержку, но Намджун — натурал и советовал Хвану больше работать в зале для практик, чем у чужих бёдер. Сейчас от этой дружбы словно ничего не оставалось. Испарялось, таяло, исчезало. — Не дури, — произносит Намджун уже спокойным тоном. — Не знаю, что произошло, но Юнги побежал вслед за Лиён придерживая брюки и в распахнутой рубашке. В комнате кроме него и Феликса больше никого не было. Хёнджин поджал губы и замер. Краем глаза посмотрел на своего парня, но тот даже не повернулся. Двоякие чувства появились в красноволосой голове, но от слов своих не отказался. Уходит. — Лиён твоя подруга! А Феликс их с Юнги ссору подстроил с твоей помощью. Если Мин узнает… — продолжил Намджун. Шантажировать или угрожать Хвану он не хотел, но это казался единственный способ воздействия на него. Старший уже смотреть не мог, как Феликс им пользуется. Зад каждому влиятельному дяде подставляет, а Хёнджин всё прощает. Не удивительно, что с Ан они лучшие подружки. Две дуры набитые, забывшие об уважении к себе. — Ты больше не можешь закрывать глаза. Теперь это не только вас касается. И я тебе говорю сразу, если Юнги с Лиён расстанутся, я его живьём закопаю… И, если ты сейчас уйдёшь, ни твоей ноги, ни, тем более, твоей сучки здесь больше не будет. Хван поворачивается к Намджуну и пристально всматривается в спокойное лицо, на котором уже ни злости, ни улыбки нет. Он не верит. Феликс не мог. Он знает, как Хёнджин дорожит дружбой с Лиён и Юнги. Он не мог… Хван отворачивается и вместе с Феликсом шагает за порог комнаты, а затем покидает клуб.***
Наконец, застегнув брюки, Мин спускается с лестницы второго этажа клуба и попутно собирает в гневе разбросанные по ступеням туфли своей психованной Золушки. Зарёванная и босая, Лиён на выходе врезается в парня. Сквозь пелену слёз и слипшиеся густые ресницы, она смогла узнать в нём Пак Чимина — их общего с Юнги друга, айдола, в лаборатории гения заново созданного. Она замирает в осознании, барабанит хрупкими кулачками по его груди и причитает: — И ты такой же… Вы все такие… Ты всё знал… И ничего мне не сказал… Почему? Я думала вы… мы друзья, а ты… ты тоже с ним… — язык не поворачивался произнести слово из четырёх букв — «спал». Лиён парня отталкивает и убегает прочь. Изумлённый Чимин ещё никогда девушку такой расстроенной не видел, но, кажется, понимает, откуда ноги растут. Ох, не утешать рыдающих барышень он приехал, однако, не может бросить подругу в такой момент одну, но в дверях клуба Кот, тяжело дыша, появляется. — Где? — спрашивает Пака. — И тебе привет, дорогой, — ёрничает Чимин и ловит злой взгляд. Не прокатит! Они уже больше четырёх лет вместе работают, айдол привык и не боится Юнги. Знает, что под маской сурового дядьки прячется мягкий и добрый котик, но который жопу порвёт каждому за себя и семью. — Опять не смог удержать себя в штанах? — изрёк бессмертный. — Чимин, бля, — рычит репер. — Не до шуток! Где Лиён? — Кто в этот раз? Госпожа Шин? Или госпожа До? Или обе? Эх, не ценишь девчонку. Свалит от тебя и права будет. Пак взгляд на друге останавливает и понимает по лицу, что в этот раз тот походу всерьёз накосячил. — Кто? — снова спрашивает он, и не дай боже это то, о чём он подумал. — Феликс, — еле слышно ответил Юнги, взгляд в сторону отводя. Чимин лишь глазки-полумесяцы округляет и с трудом подавляет желание вмазать хёну, чтобы выбить уже эту дурь, эту неразборчивость Котовскую, чтобы уже перестал спать со всеми подряд. Теперь, по крайней мере, понятен Паку становится нечленораздельный бред, что Лиён несла, когда ему в грудь била. Хорошо, что он чист. То есть зад свой для возлюбленного берёг. Хотя на тот момент, когда он безумно талантливым, но отчаявшимся мальчишкой пришёл к порогу компании Мина, только девок знавал, а всю эту гомохерню не нюхал даже и категорически презирал. Но шоу-бизнес меняет многих и ломает. Чимин, в процессе общения со сливками общества, пересмотрел свои взгляды на жизнь и собственную пятую точку. Сколько бы раз он не появлялся на светских вечеринках в компании Юнги, он чувствовал, будто его раздели и оставили посередине зала с табличкой на шее — «Сучка Мина». — Чимин, Лиён где? — уже спокойнее и даже с мольбой во взгляде произносит Мин. Пак стоит с открытым ртом всё ещё в шоке и дернувшегося хёна за рубашку распахнутую грубо хватает, оголяя плечо. — Ты не пойдёшь, — уверенно произнёс айдол. — Для осознания и принятия этого время нужно. Я позабочусь о ней. — Ты чё несёшь? Позаботишься? Даже не думай! — Господин продюсер, какая встреча. Очередные важные особы преградили Юнги путь и он не успевает перехватить Чимина. Только приметил, в какую тот сторону удрал. Запахивает рубашку на уцелевшие пуговицы, натягивает подобие улыбки, на раздражённый оскал похожую, и протягивает ладонь в ответ на приветствие известных личностей. Любовь любовью, а работа — вне расписания.***
От влиятельных личностей не легко свинтить. Особенно, когда они до неприличия богаты и готовы вкладывать в лабораторию гения Мина. Около часа пришлось изображать заинтересованность и пить без продыха. Даже не помнит, сколько накатил, но по шарам не дало ни разу. С трудом взгляд от телефона отрывал, а руки так и тянулись набрать её номер или Чимина. Кто-то из них девочек подозвал, тут Юнги и откланялся, решив, что все их вопросы и предложения определённо требовали иной атмосферы и вообще пусть к Минхо обращаются, когда тот из отпуска вернётся. Он замечает Намджуна до чертей злого, знает, что из-за него, но мимо хёна на выход стремится. Через чёрный вход, чтобы никого не встретить больше, выходит и на стоянку спешит. Чуть бедолагу парковщика не придушил, который только сменился и вообще второй день работает. Никакого Мин Юнги не знает и, тем более, что за тачка у него. Потом ещё останавливал репера, настаивал на трезвом водителе. А Юнги что? Какого-то Хрена с горы за руль его малышки? Ещё чего! Такси порывался парковщик вызвать. А репер его в дальнее эротическое послал и сам отыскал свои ключи, лимит терпения на сегодня уже исчерпан. Прыгает в автомобиль, взглядом стреляя в лоб парнишке и мысленно обещает высказать своё недовольство Намджуну, чтобы не брал кого попало на работу.***
— Лиён! Репер влетает в их квартиру, которая встречает его абсолютной тишиной, а свет из-за датчиков движения автоматически включается, темноту разгоняя. — Лиён?.. — в каждую комнату заходит, каждое помещение проверяет, надежду внутри осколками рассыпая — её нет. Телефон девушки недоступен, увёзший её Чимин не отвечает. — Бля, вы где шароёбитесь?! — праведным гневом воспылал, собственный мобильный кидая в стену. — Твою ж мать!!! — рвёт волосы на себе. — Пидарас, гребаная шлюховица! — и не понятно — себя же так обзывает или приписывает эти определения Ли Феликсу? Он облажался! Сильно. Единственное, что сейчас извилины его выдают разумного в голове — набрать номер Ким Тэхёна. Хватает запасной телефон из тумбочки в спальне, потому что основной на микросхемы разъебал, номер ищет. — Тэхён, — когда трубку поднимают, чуть ли не рычит. — Где может обитать Чимин? Он уехал из клуба и вряд ли сучка у себя дома… Он Лиён мою увёз… Ты-то, что на меня орёшь?! Твоя блядь увезла мою девушку! Сука, где Чимин?! — он хотел быть спокойным, но не мог и Тэхён не мог, потому что гений Мин ни черта полную информацию не доносит, а тот и взвинтил себя до небес, услышав, что Пак с Лиён куда-то смылись вдвоём. Ведь Чимину девушки тоже нравились, а Юнги в отношении Лиён всегда был на грани между здравомыслием и безумием. — Доебись до своего придурка, чтобы перезвонил мне на этот номер. На этот, Тэхён! Не тупи, мать твою! — бессмертия будто вкусил, так разговаривать с Кимом, но похрен было. Ему Лиён нужна. По стене, у которой находился, медленно сползает. «Как же так? Как же так?» — в голове крутилось, всё вытесняя и себе подчиняя. Доигрался, Кот гулящий. Бам-с — головой о стену, чтобы бессилие своё сейчас осознать, ощутить болезненно. В этот раз всё — финиш? Предел достигнут… Её чаша терпения переполнилась. Заваливается на бок, на полу в позу эмбриона сворачиваясь. В голове картинки проскакивают. На них они с Лиён вместе по клавишам стучат, когда он её учил путной игре на пианино… Она нервничает, злится, когда в ноты не попадает, а он смеётся и любуется. Лиён так прекрасна. Ему хочется коснуться её мягких волос, кожи фарфоровой, вызвать улыбку на лице. И черт с этим пианино. Не умеет играть и не надо. Зато рисует изумительно. Она не любит, когда её отвлекают за творчеством. Но Юнги находил любимую особенно очаровательной в моменты, когда она дымкой вдохновения окутана. Её взгляд менялся, лицо становилось серьёзным. Другой бы не посмел подойти. Но Юнги всегда подкрадывался и нежно обнимал сзади, в волосы мордочкой зарываясь. И лицо её тогда ярче солнца полуденного начинало светиться. Только ему она позволяла такое. Именно это Мин вспоминает, пропуская слёзы сквозь улыбку. Именно таких моментов ему не хватает. Только сейчас он это понимает. Только тогда, когда она ушла. Аккуратно телефон целый к себе притягивает и рядом кладёт, ждёт. Но смартфон всё не подавал признаков жизни.