Королевские махинации

***

Украшенный драгоценностями носовой платок хлестнул Кокичи по лицу, прервав его храп. Когда он очнулся от глубокого сна, его уши наполнились громкими звуками шагов и шарканья. Где он был? Сняв платок, он огляделся и увидел Шуичи, у которого случился нервный срыв. – Шумаи? Конец света? Сайхара посмотрел на своего теперь уже возлюбленного, брови приподнялись, а затем опустились в порывистом взгляде, который разбудил его. – Э... нет, ну, не для тебя. Для меня, может быть, – он продолжал ходить назад-вперед, возясь с несколькими предметами одежды. Он тихонько бормотал , «куда я его положил» про себя. Миленько. Кокичи мирно улыбнулся и оторвался от подушки. – Куда ты вообще идешь? В... — он мотнул головой на часы, — половине седьмого чёртового утра?! Шуичи схватил платок, за который все еще цеплялся Кокичи, и привязал его к воротнику рубашки. – Спасибо, что подверг себя цензуре. Зачем я вообще бросил его, если мне он было нужен?.. Быть королевской особью означает делать вещи, которые ты не хочешь делать в нелепое время по утрам, ваше не-величество. – И быть старше 16 лет означает, что ты должен делать то, что не хочешь делать в нелепое время по утрам, ваша низость. – Да, да, ты очень умный, а я сейчас очень опаздываю, так что скоро вернусь, хорошо? – Сайхара открыл дверь в комнату Кокичи, помедлил, а затем убрал руку с дверной ручки, повернулся и подскочил к Оме. Нежный поцелуй был нанесен на кончик его носа, – Не разбивай никому сердце, когда меня не станет. С губ Омы сорвался такой же нежный смешок. – Хорошо, вместо этого я сломаю им кости! Кокичи издал еще более жестокий смешок, услышав звук, который Шуичи издал после комментария, уходя. Услышав щелчок двери, выражение лица лжеца смягчилось. Рука коснулась кончика его носа. Медленно провел средним пальцем вниз, чтобы погладить нижнюю губу. Она была горячей от прикосновения, а кожа слегка потрескалась, и Ома прикусил нижнюю губу еще сильнее. Все его лицо порозовело при воспоминании о том, как с него сгрызли кожу, в любом случае, это был не он сам. Из легких вырвался вздох, его ноги пытались найти вход, чтобы встать. Это было больно. Меньше из-за того, что он и Шуичи совершали неприятные действия, а больше из-за того, что бег на каблуках не приносил пользы его бедным девичьим ногам... Хотя технически он мог бы бросить всю ни-хи-хи, как женщину , по крайней мере , рядом с принцем. который поклялся хранить тайну на данный момент. На данный момент. Кокичи ударил себя, Сайхара не сделал бы такого с ним. Только после того, как Кокичи стал собой. У меня вообще есть выбор? Он умер для стольких людей из-за этого. Важные люди. Люди, которые могли решить повесить его мановением руки. И они наверняка убьют его. ...Думаю, просто оставлю повседневную одежду. Шуичи приказал всему персоналу не входить в комнату Кокичи после того, как он попытался сбежать. Персоналу наверняка было очень интересно, почему, где, когда и как, любопытные ублюдки. Убрав грубое пробуждение горничными и вассалами (за исключением его мальчика-булочки с корицей, он никогда не грубит ему), Кокичи не нужно было держать девчачью пижаму и повседневную одежду. Что ж, настолько небрежно, насколько это возможно, сохраняя свою безупречную репутацию члена королевской семьи. Фу. Ладно, нет времени лучше настоящего. Ома скатал всю запасную дорогую одежду и взвалил её на свои тощие руки. Черт возьми, у меня есть мышцы! Хотя это была ложь. Быстрый щелчок мог быть трудным, хотя новые и отремонтированные каблуки Кокичи производили шум. Белое бальное платье (тоже отремонтированное) тоже было на нем и грозило споткнуться при каждом шаге. Портной сделал его еще длиннее, чем оно уже было, не компенсируя того, насколько миниатюрной будет «принцесса Кокоми». Но могут ли высокие люди протиснуться через вентиляционные отверстия и сбежать, как крысы, через маленькие двери? Нет. Точно нет. Красавчик, Кокичи. Спасибо, Кокичи. Ах, вот оно. Прачечная. В то время это была относительно современная технология, и каждый человек, у которого было больше мозгов, чем у него было, устанавливал её в своих модных домах. Кокичи открыл ручку, чтобы выбросить свою старую одежду. Прощайте, зудящие колготки, по вам скучать не придется. — Знаешь, эта одежда сделала бы счастливее любую другую девочку, а не Кируми-сан. — раздался милый, знакомый голос. — Ну, а что ты предлагаешь, Шуичи-чан? Я спускаюсь к крестьянам и говорю: «Эй, ребята, я знаю, что вы отстой, так что вот кое-что, чего у вас никогда не будет!». – Если бы ты хотел сказать, что хотел бы, но заплакал бы, потому что любишь детей, ты мог бы просто так сказать, – Шуичи покраснел, когда Кокичи назвал его по имени. Черт, он хорош. Ома прикусил ноготь в оценке Сайхары, она была очень точной, но, честно говоря, его ложь была плохой. Миссия провалена, мы возьмем их в следующий раз. Тем временем по коридору трусила какая-то грязная шлюха. – Ах, Ирума-сан, не могли бы вы отнести это в налоговую инспекцию и отдать Чабашире-сан? Она должна быть там, она любит давать одежду маленьким детям на окраинах! – Эй, Дерьмохара, пусть моя принцесса обвивается вокруг твоего пальца, но я не подчиняюсь приказам твоей безвкусной семейки, так что попроси кого-нибудь еще заняться твоей пропитанной спермой тряпкой, ладно? – Эй, ты, сучка! КОРОЛЕВСКАЯ особь только что сказала тебе делать свою работу, так что займись ею, пока я не отвела тебя на кухню, жирная свинья. Со стороны слуги раздался соответствующий поросячий визг, она схватила одежду и побежала по коридору. Это было противоположное направление налоговой инспекции, но, зная Ируму, она определенно была сбита с толку. Наверное, ушла в свою комнату на оргазм, фу-у-у-у. Не хочу, чтобы образ этого был в моей голове. Чтобы очистить свой разум, Кокичи снова обратился к Шуичи. –Итак, почему ты выкроил время из своего священного графика, чтобы снова навестить меня? – Эх, это просто казалось немного более важным, чем сидеть там, есть булочки и слушать, как мои родители игнорируют денежный кризис за пределами замка, – принц схватил младшего за руку и потащил обратно в спальню для гостей. Ома хихикнул. — Я спрашивал обо мне, а не о твоих проблемах с отцом. — Н-ну, может быть, я просто хотел снова тебя увидеть? – О-о-о. Боже, Кокичи был слаб. Оба идиота покраснели, входя в комнату «Кокоми». Пара села на кровать, слов на ум не приходило, но кровь точно залила их щеки. Кокичи никогда никто не признавался, что хочет его видеть. Никаких уловок или скрытых мотивов. Или, по крайней мере, он надеялся, что не у Шуичи. В его семье всегда были очень... интересные люди. Все его биологические братья и сестры общались с ним только для того, чтобы украсть у него что-то или выплеснуть свой гнев. Кокичи не мог их остановить. Когда он выносил свое маленькое и хрупкое тело на улицу, это была жизнь, связанная с уклонением от людей, которые только хотели навредить ему. Когда он встретил DICE, он, наконец, почувствовал себя в безопасности, пусть немного, но в безопасности. Он немного вырос и был уверен в себе. Но тираны, усевшие свои жирные задницы на трон, забрали у них все до копейки. Когда DICE попытались забрать его обратно, их головы разыскивались на плахе. DICE обвинили в этом его. Ни одного из членов королевской семьи, а Кокичи за то, что с ними случилось, и за то, что их могут убить в любой день. Итак, Кокичи оставил их, ушел сам и стал Призрачным вором, единственным преступником. Когда Кокичи вернулся домой с деньгами, чтобы попытаться отыграться перед DICE, было уже слишком поздно. В последний раз Ома видел их мертвыми и гниющими. Кокичи никогда бы не пошел ни за кем из членов королевской семьи на троне своего нынешнего королевства, поэтому он сбежал. Прошел далеко и широко и прибыл в Королевство Сайхара. Та же ленивая королевская особа. Такое же жестокое наказание. Он украдет у них все до последней копейки и знает, каково это — потерять все. Ну... Это было до того, как он влюбился. Шуичи изменил все. Никто никогда не оставался с Омой, как он мог такое сказать? — Эй, эм, Ома-кун? Я не хотел сказать ничего странного. Прости, ты плачешь... Лжец дотронулся рукой до своих все еще подрумяненных влажных щек. А когда это случилось? Кокичи начал слегка хихикать. — Что ж, Шумаи, думаю, я тоже рад снова тебя видеть. Оба улыбнулись друг другу. Кокичи не знал, кто это начал, но вскоре они оба целовались, переплетая мягкие губы. Нежные покусывания и вздохи раздавались в те самые краткие моменты, когда они отрывались друг от друга. Кокичи решил пойти дальше и позволил рукам скользнуть к лицу Шуичи, высокий мальчик тихонько замычал. Не достаточно хорош. Меньший начал толкать другого, лежащего на принце. Это вызвало гораздо более громкий гул удивления, и Сайхара открыл глаза и увидел, что Кокичи смеется. Слегка фыркнув, Шуичи схватил Ому за бедра и развернул их. Кокичи оглянулся на синеволосого, слегка ошеломленный. – Ты знаешь, что все еще носишь это большое платье. Давай изменим тебя во что-нибудь получше... — Что бы это могло быть, мой принц? — Снимем с тебя все это. – Звучит здорово! *** Каэде не была слишком счастлива в данный момент. Думаю, яростна - гораздо лучшее слово. Она сидела, пыхтя, в большом кресле перед камином, который потрескивал от света и тепла. Это была хорошая метафора того, как её гнев распространялся и разрушал, но здесь она хочет быть поэтичной. Вместо этого по коридору прибежал гораздо более надежный источник, если её подозрения были верны. — Э-э-э, Бакамацу-сама! У меня есть кое-что для тебя! Перестань дуться и посмотри на мою стойку! Я имею в виду... смотри... в общем... Медленно Каэде поднялась с мягкого стула и прошлась по комнате, чтобы увидеть своего слугу, Миу Ируму, держащую груду разномастной женской одежды. Вот это было интересно. Подняв часть этого, это была ночная рубашка. Слишком мало, чтобы быть либо её, либо её вассалов, либо даже большинством горничных. – Эй, принцесса. Это была Кокоми-сан. Я видела, как принц и Кокоми разговаривали, пока она держала это. – Тогда как ты... неважно, этого достаточно. Ты можешь уйти сейчас, об этом позаботятся, спасибо. Со странным приветствием Миу ушла, а Каэде осталась одна с кучей одежды. Она повертела ночную рубашку в руке. Оно было мягким и нежным. Легко воспламеняется. Поэтому она бросила его в огонь. Акамацу слишком добродушно хихикнула для такого действия. Она бросила туда еще один предмет одежды. И еще. И другой. И другой. И другой. — Если бы только это могла быть ты, Кокоми-чан! Если бы только... – Кокоми слишком часто разговаривала с принцем, на её взгляд. И после того, как она попыталась сбежать из чертового замка?! Плохие новости. В её руках осталось всего два предмета одежды. Один из них был фиолетовым корсетом, а другой... Каэде подняла его и осмотрела. Брюки. Уж точно не женские. Но Ирума сказала, что это от Кокоми. Так это из её комнаты. Из дна торчал небольшой кусочек этикетки. Акамацу вывернула линию талии брюк наизнанку и вгляделась в этикетку. В нем говорилось: «Фу, извращенец, ни-хи-хи!» Ни-хи-хи. Ни-хи-хи. Каэде хихикнула. – О, Кокоми, теперь это не твое настоящее имя, не так ли?