Нелисар Брегон

Он хотел найти устье Лирта, чтобы отвлечься и собраться с мыслями. Идти приходилось в подьем, все чаще стали попадаться заболоченные места и их приходилось обходить. Танианский лес был прекрасен. В его покое было столько застывшего величия и красоты, что у него захватывало дух. И это был лишь край их мира. А горы? Он же еще не видел величественные Белые горы, с прекрасной, самой высокой вершиной – Элладэл! Он слышал, что когда Санримор ярко светит, можно ослепнуть глядя на эти горы. Правда такого уже не случалось многие годы. Туман не давал пробиваться лучам Санримора. Солнечного света хватило ровно настолько, чтобы растительность и живность не погибли окончательно. Но арахайцы рассказывали, что Таниан прежде был другим, более пышным, ярким, разнообразным. Нелисар не мог даже на секунду вообразить, какова была красота этого удивительного леса прежде, если даже сейчас он поражал его воображение. Нел почувствовал, что за ним идут раньше, чем услышал мягкую поступь. Ему было не скрыться, симбольцы догонять его мгновенно. Не ускоряя шага, Нел подошел к реке, на более светлую поляну и тут же из леса вышли три симбольца, двое из них сидели верхом на муренах, местных лошадях, один успел спешится и держал в поводу ещё двух животных. Они казались почти такими же высокими, как и тот мужчина, которого он встретил прежде. Нел снова мысленно назвал их великанами, хотя ростом они были выше его всего сантиметров на пять. Их телосложение было по истине могучим, а все их движения дышали силой, но при это они сохраняли удивительную грациозность. Кожа у них была немного темнее, чем у лангокцев, да и кровь была горячее и потому, даже в постоянный сезон туманов, они ходили полураздетыми. Незнакомец передал лошадей своим спутникам и направился к Нелисару. Подходил он медленно, демонстрируя свои мирные намерения. Симболец был одет в кожаные брюки и тонкую рубаху. Несколько полосок темной кожи украшали его грудь, на руках были черные мягкие краги, предотвращающие скольжение оружия. За спиной висел короткий меч. На ногах были невысокие ботинки из мягкой кожи. Его тело прямо дышало силой, ловкостью и здоровьем. У него были буйные волосы и потому он стягивал их на затылке, как и Нел. В ухе торчала, поблескивая, небольшая серьга. Всё это Нелисар подметил окинув его коротким взглядом. Подойдя поближе, мужчина сделал легкий полупоклон и Нел ответил на него. – Меня зовут Оливер, я из племени северных Волков. Нас прислал сюда наш предводитель. Ты помог нашему брату, ты заботился о нем, когда он в этом нуждался, мы благодарны тебе за это, – симболец замолчал, ожидая ответа, но его не последовало, – Мы приглашаем тебя посетить наше племя, отец Мовиана хочет лично поблагодарить тебя. – Хорошо! – не задумываясь ответил Нел. На лице симбольца скользнуло не прикрытое удивление. Кажется, он не ожидал такого простого и быстрого согласия, и не удержавшись он спросил: – Ты так легко соглашаешься? – А какой у меня выбор? – усмехнулся Нел, – Если это правда, то я рад пойти с вами и посетить вашу деревню. Если нет, и вы хотите просто навредить мне – какие у меня шансы чтобы скрыться от троих верховых мужчин с оружием? – незнакомец тоже усмехнулся и поманил его за собой. – Ну раз так, тогда идём! – он подошёл к своим спутникам и взял за повод одного из муренов, – Путь не близкий! Тебе лучше устроиться на спине Шармана. Ты ездил верхом? – Нел отрицательно покачал головой, – Что ж… Это не сложно. Мы будем ехать рядом и помогать тебе. Нел приблизился к мурену и с восторгом первооткрывателя погладил его. Это было высокое, сильное животное. Плотная, толстая кожа была мягкой и приятной, длинная грива из плотной шерсти покрывала шею и заходила на холку. Нел не удержался и погрузил пальцы в мягкий тёплый мех. Шарман повернул к нему свою умную морду и внимательно посмотрел в его глаза. От этого взгляда у Нела поползли мурашки по спине, это был практически человеческий взгляд, умный, оценивающий, спокойный, с полным сознанием своей силы и значимости. Шарман мягко переставил лапы и осторожно толкнул Нела мордой. – Ты ему нравишься, – констатировал симболец и вскочил в седло. Нелисар последовал его примеру и неуверенно оглянулся на своих спутников. Они с любопытством наблюдали за ним. – Держись крепко! И не успел Нелисар ничего ответить, как мурен сильно осел на задние лапы и в следующее мгновение, гибкое тело выбросило вперед. Нел, чтобы не потерять равновесие, прижался к животному, обхватил его шею одной рукой, а на другую намотал повод. Мягкие лапы, с безумной легкостью и силой выбрасывали гибкое тело вперед. Вокруг замелькали пейзажи. Шарман оседал и резко взмывал перелетая овраги, поваленные деревья. Нел прижался к его шее вдыхая запах шерсти. Ему казалось, что он часть мурена, что они единое целое уносящееся в танце, в безумном движении. Он чувствовал ритм его сердца, дыхание, силу его лап. Он закрыл глаза и увидел мир глазами животного. Резкие четкие картины, быстрое движение, сердце гонит кровь… Он ощущал его тело в сто крат лучше своего и ему казалось, что он часть этого движения. Безумие… безумие и счастье! Нел потерял счет времени и потому, когда мурен резко осел останавливаясь, для него это стало полной неожиданностью. Еще мгновение и он оказался бы перекинут через голову Шармана, но реакция не подвела. Он инстинктивно сжал бока животного и перехватил крепче его шею. Одна секунда и он мог уже расслабится. Его спутники остановились рядом и Нел мгновенно соскочил на землю. Глаза его встретились с глазами мурена и Нел, в знак благодарности, слегка поклонился. К его удивлению, Шарман сделал тоже самое. Они оказались на другом краю Танианского леса. Не вдалеке мерцало своими водами небольшое озеро, а в другой стороне высился стройный лес. Голубая трава покрывала большую равнину, цветы доставали почти до колен и были так нежны, что хотелось упасть на них и заснуть. Окружающие краски, не смотря на свои холодные оттенки, были очень нежными. Нелисар подумал, что чем дальше от замка, тем Арахай был более живым и теплым. Посреди всей этой красоты раскинулась деревня симбольцев. И это казалось самым естественным из того, что можно было здесь увидеть, самым правильным. Нел, не дожидаясь никого, пошел вперед. Будь он чуть внимательнее, он бы заметил, как один из его спутников подал знак пропустить Нела и как внимательно за ним следили жители деревни. Все это не имело значения. Он шел чуть в сторону от деревни и его глаза неотрывно любовались пейзажем, раскинувшись перед ним. Как мучимый долгое время жаждой, пьет без остановки воду, так и он пил красоту Арахая. Он только сейчас осознал как тосковал по дикому, необузданному великолепию своей земли, сидя в серых стенах замка и не уходя от него дальше известных границ. – Это великолепно, не правда ли? – послышался голос за спиной. – Более чем, – ответил Нел не оборачиваясь, – Я стал забывать, что Арахай так удивителен. К тому же там, откуда я пришел, он совсем другой. – Это не так, – Нел обернулся. И ему показалось, что говоривший вздрогнул всем телом, слегка побледнел и растерялся на мгновение. Это был престарелый арахаец, симболец. Нелу показалось, что в чертах его лица действительно было что-то волчье. В нем было величие и строгость, вся его осанка, движения выдавали в нем властного и сильного арахайца, хотя одет он был весьма просто. Нел подумал, что очевидно он главный в деревне, – Арахай един, нет места лучше или хуже, где бы ты ни был, в каком уголке Таниана не затерялся, как высоко не забрался бы в Белые горы – ты всегда дома, с тобой везде твой Арахай. – Мой Арахай, – как заклинание повторил Нел. – Я Миригард Тануа! – резко сменил тему мужчина, – Глава племени Северных волков, – спокойно представился он и слегка поклонился. Нел ответил ему таким же поклоном. – Нелисар Брегон. – Мовиан – мой сын, он говорит что ты… помог ему. Это так? – Да, – Миригард одобрительно посмотрел на него. – Идем. Они последовали в центр деревни. Пока они шли, Нел успел заметить ловко расставленных часовых и в его голове сразу же всплыли истории о вражде между народами. Увидев Мовиана, Нел отметил резкое улучшение его состояния. Он даже стал моложе выглядеть. Вид его был слегка утомленный, но в принципе вполне здоровый. Он посмотрел Нелисару в глаза, прямым, жестким взглядом и тот выдержал. – Я бы не принял помощи лангокца… – Мовиан, – прервал его Миригард, – ты уже принял ее! – У меня не было выбора… – Ну да рассказывай нам, что у тебя не было выбора, идти на солнечный берег Лирта или нет? – вмешался Оливер, – И вообще, что ты там делал, скажи на милость? – Не твое дело? – Ты собирался пробраться в замок? Мало тебе, что мы и так с трудом уладили последний конфликт, так тебе захотелось нового? – Миригард смотрел на него с досадой и глубокой грустью, – Мы не можем противостоять силам регента, Мовиан! – Там мой брат! – в ярости выкрикнул Мовиан, – Мой брат, отец! Мой младший брат! Твой сын! Мне плевать на сами законы мироздания, пока я не узнаю что они с ним сделали! И поверь, я найду способ отомстить за него! Нел почувствовал, как грудь его пронзила боль. Его привели сюда явно не для того, чтобы он был свидетелем этой драмы и он поспешно покинул отца и сына, оставив их наедине. Как же это получается, что народ страдает от власти регента и король ничего не может с этим поделать? И почему он страдает? Король… Король нуждался в помощи, если не в спасении, да и как он мог помочь народу, который воевал против самого себя? Но этот крик: «Там мой брат!» – в нем было столько боли, столько тоски. – Мовиан совсем в отчаянии! – к нему подошел симболец, которых встретил его у Лирта, – Но ему давно пора научиться держать при себе свои необузданные желания. Да и пора бы уже смириться. Мовиан считает, что все лангокцы должны ответить за наши страдания, не понимая, что они сами пострадали не меньше нашего. Нелисар ничего не ответил, он слишком мало знал об истории Арахая, для того чтобы вдаваться в рассуждения. К тому же, когда произошла война, Нел едва только родился и жил отшельником вместе с матерью и Муаре. Он пробыл в деревне до самого вечера. С ним пытался завести разговор Оливер, но ничего из этого не выходило и посидев с ним немного, он ушел. Нел не чувствовал расположение к нему, ему не хотелось ни о чем говорить. Он наблюдал, как жизнь в деревне идет своим чередом, как между построек дремали крупные собаки, положив голову на лапы, как уходили в лес и возвращались назад расседланные мурены, как полураздетые, босые дети бегали друг за другом, звонко смеясь, как женщины пели песни и вместе с мужчинами выделывали кожу, как воины тренировались на деревянных коротких мечах, как из леса возвращались охотники и собиратели, каждый со своей добычей. Иногда в поле его зрения появлялся Мовиан. К нему явно относились с уважением и почтением. Он видел, как иногда выходила девушка удивительной красоты, у нее были черные до пояса прямые волосы, одета она была не как все женщины, а как мужчины-охотники, в узкие брюки и кожаную куртку. Она постоянно смеялась и задорно шутила. И в какой-то момент, Нелисар с удивлением понял, что она была из лангокцев, но местных это явно не смущало. Ночь медленно спускалась на Арахай. Нел был так увлечен своими мыслями, что не заметил как к нему подошел Миригард и опустился рядом с ним. Его волосы были уже сильно поддернуты сединой, словно туманом, лицо покрыто мелкими морщинами, но глаза оставались все такими же чистыми, как и у его сына. Миригард сел на колени, положив на них руки и устремил взгляд туда же, куда и Нел. – Кто ты? – тихо спросил Миригард. Нел удивлено вскинул глаза и по лицу старика понял: Миригард спрашивал не имя, он спрашивал о сути Нелисара. Он задал ему тот самый вопрос, который Нелисар задал себе, когда на его руках умирал старый Муаре. Он спрашивал себя об этом часто, но ответа не было. Он не похож ни на симбольцев, ни на лангокцев, хоть и причислял себя к последним. Но он был другим, совсем другим. – Я не знаю… – честно ответил Нел. Он не знал ответ и не кому было задать этот вопрос, некому было помочь разобраться. – Что тебя так тревожит? – брови Нелисара удивленно изогнулись, – Не удивляйся, – мягко улыбнулся Миригард, – положение обязывает меня видеть мельчайшие детали и ты явно глубоко переживаешь о чем-то. – Арахай… – неожиданно для самого себя ответил Нел, – король, народ… Почему вокруг этот вечный туман? Как вернуть свет? Как помочь королю, исправить вероломство? И было ли оно? – Миригард вздохнул и нахмурился, тщательно обдумывая свой ответ. – Это слишком сложные вопросы, – ответил он наконец и на долю секунды, Нел ощутил разочарование, – И боюсь, кроме тебя самого, никто не даст тебе на них ответа, – Нелисар фыркнул, – Да, мой мальчик, только ты сам. У тебя сильное сердце, в нем нет страха, нет слабости! Научись слушать его! – Иногда, я чувствую себя не разумным ребенком. Я хочу понять, но даже не знаю, что именно понять. Я хочу узнать Арахай, но с чего мне начать? – А что ты сделал, для того чтобы понять? Ты еще ничего не попробовал, а уже решил что не знаешь? – он осторожно коснулся плеча Брегона, – Твой разум чист, Нелисар, именно поэтому ты сможешь все постичь. – Расскажи мне все что знаешь! – Миригард снова задумался и Нел почувствовал, что не услышит больше ничего. – Ночь слишком коротка для этого! Нелисар совсе не удивился услышав этот ответ, лишь смерил его жестким взглядом. Продолжать разговор в том же направлении не имело смысла и он сменил тему. – Расскажи о своем сыне, о том, которого ищет Мовиан. – Морин… – Миригард хрипло вздохнул и весь его облик, голос тут же изменились, – Моринарк Галд Тануа. – Галд – значит белый? – Да, белый волк. Симбольцы никогда не рождаются белыми… А у меня родился… Белый мальчик-альбинос, – он печально усмехнулся, – Мовиан полюбил его с первого вздоха, никому не давал его в обиду. Дети не принимали его, считали уродом, дразнили. С возрастом, Морин начал понимать, что он не такой как все, что он другой. Как-то он сказал Мовиану об этом, сказал, что хотел бы быть таким как он – Мовиан. Но тот ответил, что он лишь такой же как и все, он же Морин – особенный и ему уготована особая судьба. Морин лишь посмеялся, но с тех пор в нем что-то изменилось, он стал все больше замыкаться в себе, стал стремится к одиночеству. А тут еще и Мовиан объявил о своем решении создать свою собственную семью. Ты наверно видел черноволосую красавицу Гентлуду, – Нел утвердительно кивнул, – Кто может устоять перед такой откровенной красотой. Морин был искренне счастлив за брата. Но теперь он остался совсем один, он стал часто пропадать и часто его никто не видел несколько рассветов подряд. Возвращаясь он никогда не рассказывал о том где был. Порой он приносил много дичи в деревню, даже самые лучшие охотники не приносили столько за неделю, сколько он мог принести за пару рассветов. А ведь Морин еще очень молод для охотника, он видел всего только двадцать один полный год. Мое сердце радовалось, видя что мой сын такой хороший охотник. Мы все постепенно привыкли к его отчужденности, но однажды он ушел и не вернулся к ночи. Мовиан забеспокоился, ему подсказало любящее сердце, что случилась беда. Но я решил, что ничего страшного не могло произойти, ведь Морин не первый раз уходит на несколько дней. Но он не появился ни на следующее утро, ни после. Мовиан искал его где только мог, был у лесных жителей, чуть не развязал конфликт, но лангокцы отнеслись с пониманием, когда узнали о нашем горе. Они даже помогали нам в поисках. Но несколько дней назад из замка пришел юный лангокец, и сказал… – Миригард сделал долгую паузу, – что видел белого симбольца, закованного в цепи, в замке короля. Нел вспомнил того самого юного мужчину на цепи, о котором они с заботились вместе с Домом. Тогда ему тоже показалось странной его бледность… мальчик-альбинос. Они замолчали. Нел заметил, как Миригард украдкой стирает слезу с постаревшего лица. Сколько седых волос ему прибавила эта печаль? – Жив ли мой мальчик? – спросил он, словно обращаясь к самому Миру, – Что мы можем сделать без короля, против регента? Мовиан не оставляет надежды проникнуть в замок и освободить Морина… Но боюсь это доведет его до смерти. Нел резко поднялся, его вдруг озарила догадка: – Где тот лангокец, что рассказал об этом? Как его звали? – Доминик. Он искал кого-то, спрашивал приходил ли в деревню кто-то чужой. Он ушел от нас, сказав что вынужден вернутся в замок. Нелисар мгновенно представил себе картину событий. Доминик, решивший последовать за ним в лес, не догнал его и в поисках наткнулся в конце концов на деревню волков, где и рассказал о симбольце-альбиносе. Они попросту разминулись с Нелисаром. – Мне нужно вернутся в замок, – Миригард удивленно посмотрел на него. – Ты знаешь его? – Да! Он искал здесь меня, мы разминулись, – старик понимающе кивнул и тоже поднялся. – Оливер проводит тебя к солнечному берегу Лирта. – Хорошо… Миригард ушел и вернулся с сонным, но весело улыбающимся Оливером и двумя муренами. Нел наблюдал за тем, как они седлали животных. Ему снова предстояло ехать на Шармане. Оливер ехал впереди, задавая темп. Но Нел больше не следил за движениями мурена, как было утром. Он был весь поглощен своими мыслями. В замок его тянуло желание помочь симбольцу, освободить его и найти Доминика. А после… О том что будет после, он не хотел задумываться. Оливер остановился раньше, чем они достигли берега Лирта. Нел не спустился, а буквально сполз с мурена. Его спутник фыркнул, словно посмеиваясь над ним, но Нел не обратил на это никакого внимания. Они пошли рядом. Оливер ступал аккуратно, все его движения стали настороженными, словно в любой момент он ожидал нападения. Нел шел задумавшись, плотно запахнув куртку и совершенно ничего не замечая. – Дальше я не могу пойти, еще довольно светло и на той стороне Лирта можно наткнуться на стражу. Ты еще придешь в нашу деревню? – Нел внимательно посмотрел в смеющиеся глаза Оливера. Он был одного с ним роста, но гораздо лучше сложен, широкие плечи, сильные руки – всё в нем выдавало профессионального охотника, умеющего обращаться с оружием. За спиной, как и всегда, торчала рукоять короткого меча. – Сомневаюсь… – отрезал Нел и смех мгновенно исчез из глаз симбольца. Но его лицо не выразило никаких эмоций, словно слова Нела не задели его. Нелисар понимал, что Оливер стремился быть с ним миролюбивым и ждал того же в ответ. Но его мысли были заняты другим и он совсем не думал о тоне своего ответа. Но Нел почувствовал, что между ними мгновенно появилась стена. Ни сказав больше ни слова он направился через реку. Он знал, что симболец провожает его взглядом. Ему не хотелось так холодно расставаться с Оливером, не хотелось возводить между ними стену недоверия. Но ему так же не хотелось строить между ними и тёплых отношений. Нелисар так ни разу и не обернулся. Дорогу до замка он почти не помнил и запыхавшись, влетел в главные ворота, когда те, уже собирались закрывать. Не успел он сделать и нескольких шагов, как стража преградила ему путь и от неожиданности он споткнулся и повис у стражников на руках. В непонимании, его глаза метнулись по лицам окружающих и он увидел того, из-за кого его остановила стража. В нескольких шагах впереди стоял сам регент, сам Сургат Элиансер, обернувшийся на шум за своей спиной.