Нелисар Брегон

Глава 13. Ославин Он давно уже жадно ненавидел этот пузырек с золотистой жидкостью. Крепко заперев дверь своей комнаты, он дрожащей рукой влил несколько капель в свой бокал. Осталось совсем немного, скоро понадобится новый, но возможности достать его не было. Откинув спутанные длинные волосы на спину он осторожно понюхал содержимое, поморщился, в который раз проклиная самого себя и выпил все залпом. Еще несколько часов из жизни полетят к чертям. Началось… Эйдифт быстро проникает в кровь, быстро обостряет чувства и ощущения и возносит до самых небес блаженства. Однако, его давно уже это не впечатляло, он давно уже ненавидел все эти ощущения. Он продолжал принимать эйдифт, чтобы спастись от боли, мучений и может продлить свою жизнь еще на несколько дней. Когда закончиться золотая жидкость в пузырьке, ему останется не долго. Он закрыл глаза чувствуя как огромная сила тащит его сознание в бесконечную бездну. Он молил Мир чтобы он забрал его, избавил от мучений… *** Он очнулся на полу, замерший, разбитый, раздавленный... Постель была сбита в один большой ком, одежда разбросана по всей комнате. Было тепло, но его била крупная дрожь, руки мелко вздрагивали, в голове шумело. Но состояние стало гораздо лучше, чем до приема эйдифта. Поднявшись, он случайно увидел самого себя в зеркале и сердце его сжалось. Осунувшийся, похудевший, он был жалок в своей отвратительной слабости, неспособности выбраться из клещей, зажавших его мертвой хваткой. Едва справившись с желанием разбить, ни в чем неповинное стекло он отвернулся и собрал свою изношенную старую одежду. Его маленькая комнатушка превратилась в склеп. На столе скопился внушительный слой пыли, чернильница пересохла, а очаг давно уже не топился. Его тетрадь, внушительной толщины, в которой он вел записи своих наблюдений, давно была забыта. Прошло больше трех лет, с тех пор как он покинул родные края. Ославин была не первой планетой, на которую он вступил. Это весьма гостеприимная земля, лежащая на одном из торговых путей Арграда, покорила его своей добротой и простотой нравов. И когда он познакомился с компанией из четырех друзей, то без всяких подозрений открыл им свои мечты и они продали ему средство для исполнения желаний… Только спустя пару месяцев он узнал, что его новые друзья были шельтами и продали они ему сильнодействующий наркотик. И теперь он никак не мог избавится от зависимости. Но самое страшное было в другом: у него не было денег и он был вынужден браться за любую грязную работу, чтобы скопить на следующий пузырек с золотистой жидкостью. Он давно уже задолжал за комнату в которой жил, но добрый хозяин, сжалившись, не выгонял его, но это не могло длится вечно. Никто не хотел связываться с ним, никто не доверял ему элементарной работы, потому что руки его уже с трудом повиновались ему. А еще совсем недавно, к нему строились в очередь мастера, спрашивая совета, он с радостью придумывал инструменты и технику для облегчения и ускорения труда. Его гениальное мышление с легкостью справлялось с любой поставленной перед ним задачей. Он был гордостью для самого себя. А что теперь? Он был жалок, жалок и противен себе. С этими мыслями он покинул свою комнату и спустился в общий зал гостиницы, в надежде что может сегодня ему повезет и он найдет хоть какую-то работу. Из кухни приятно пахло чем-то съестным, отчего в желудке сразу стало плохо. Светлый зал почти пуст. В разгар дня все были заняты своими делами. В углу кто-то спал уронив голову на руку а в противоположном конце зала сидело трое новоприбывших. То, что они только недавно оказались на Ославине было видно по тёплым плащам, которые они сбросили на соседнюю скамью, и походным рюкзакам. Он сел в тени, недалеко от новых гостей и наблюдал за ними, в надежде, что им понадобится какая-нибудь помощь. В ожидании обеда они потягивали знаменитый травяной напиток Ославина из больших глиняных кружек и негромко переговаривались между собой. Ему был неизвестен их язык, но показался весьма красивым. Один из них особо привлек его внимание. Удивляла странная особенность – короткие, остриженные чуть ниже линии скул черные волосы. Короткие волосы были не свойственны ни одну народу, с которым он был знаком. Он стал перебирать в голове все расы, которые знал, но не вспомнил ни одну, которая состригала бы себе волосы. Это было не типично и странно. Его спутники были не менее примечательными. Один из них был альбинос, с белыми волосами, откинутыми на спину, среди них виднелось несколько мелких косичек. У него были светло-голубые, бледные глаза, словно они выцвели от яркого света. Кожа его тоже была так светла, что казалась фарфоровой. У другого были пепельные волосы, собранные высоко на затылке и яркие синие глаза. Оба они отличались какой-то удивительной красотой и приятностью черт. Все трое были совершенно не похожи друг на друга, но чувствовалось, что их объединяет что-то сильное и нерушимое. На спинке скамьи, на которой они разместились, висело их оружие. Ножны у всех были перевязаны тонкими красочными ремешками. Воины всегда так делали, когда прибывали на мирную планету в знак того, что у них не было злого или недоброго умысла. Он заметил на ремешках несколько печатей разных миров. Среди них он узнал печать с гербом Триады и тут же представил себе путь, который трое друзей проделали от Триады до Гортока. Его охватило неприятное чувство щемящей тоски. Он тоже был на Триаде и тоже внимал посылам и заветам ее наставников, учился у них искусствам, пониманию мироздания, гулял по сиреневым садам и постигал вселенскую мудрость. Это было в другой жизни, в той, в которой было не место флакончику с золотой жидкостью. Его взгляд упал на прекрасный меч, рукоять которого венчал необыкновенной глубины синий камень. Созданный рукой удивительного мастера, он был явно не предназначен для тех ножен, в которых покоился. Он решился мгновенно и даже не зная, что скажет этим незнакомцам, направился к ним. – Вы только недавно прибыли на Ославин? – двое уставились на него в некотором удивлении, темноволосый незнакомец медленно обернулся к нему и его почти черные, с едва проглядывающей синевой, искаженные глаза внимательно посмотрели на него. Он замер, на несколько мгновений, заворожённый дефектом зрачков незнакомца, – Я тоже здесь не так давно, но если вам нужна помощь, думаю я смогу ее оказать. Я уже освоился с местностью и могу быть вашим провожатым! – все трое молчали, двое переглянулись и на их губах появилась легкая улыбка. А незнакомец с темными глазами все продолжал внимательно смотреть на него и ему стало не по себе. Ему вдруг показалось, что он маленькая мошка, рядом с какой-то непомерной силой. Он видел в этих странно искаженных глазах не только спокойствие и внутренне самосознание, но и огромную силу, граничащую с могуществом. Он начинал жалеть, что задумал подойти к ним, но отступать было поздно, – Я заметил, что ваши ножны не совсем подходят для вашего меча, – пытался он хоть как-то выйти из сложившейся ситуации, – и хотел предложить вам свои услуги. Я могу сделать прекрасные ножны, которые станут родными для вашего оружия, и возьму недорого, – он растеряно оглядел всех троих. Ему было бы не так неловко, если бы они не молчали, если бы они нагрубили ему или даже оскорбили его. – Это конечно все очень интересно, – низкий, слегка хриплый, спокойный голос заставил его вздрогнуть, – но мы не поняли ни слова. Только теперь он понял, что говорил на своем родном языке. Двое друзей весело расхохотались в голос, но говоривший остался спокоен и не обратил никакого внимания на веселье своих спутников. – О, простите, – смущенно улыбнулся он, переходя на рунок, – я немного забылся. – Как тебя зовут? – спокойно спросил незнакомец, но в голосе его чувствовалась требовательность. – Л-луи! Меня зовут Луи! – Так что же ты хотел сказать нам, Луи? – в его руноке чувствовался легкий акцент, делавшим его речь как-то по-особенному привлекательной. – Я хотел… сказать… в общем… – Садись Луи, – подал голос один из спутников темноглазого незнакомца. Луи присел на край скамьи, напротив своего собеседника, чьи глаза так пристально изучали его, сильно смущая. Тут же появилась кухарка и принесла им обед. По мимо воли Луи бросил быстрый жадный взгляд на тарелки, от которых отходил непередаваемый аромат. Нелисар поймал этот взгляд и глаза его слегка прищурились. – Я хотел предложить вам свои услуги, как проводника по Ославину, – Луи старался говорить громко, чтобы собеседники не заметили, как его желудок громко урчит от голода, – Я не плохо знаю его. – Ты не местный? – Нет, – Луи чувствовал себя ужасно, от голода у него помутнело в глазах и против воли он то и дело бросал жадные взгляды на еду. Ему хотелось провалится из-за этого сквозь землю, – Я.. я пожалуй оставлю вас… – едва выдавил он. Он было вскочил со своего места и собирался уйти, как на его запястье сомкнулась сильная рука. Луи обернулся. Доминик потянул его вниз и, против воли, он рухнул обратно на место. Сил сопротивляться у него не было. – Хозяйка, – позвал кухарку Морин, – нам еще одну порцию. Когда Луи подали обед, все четверо принялись с удовольствием за еду. Луи ел жадно, просыпая еду на стол, с края его губ текла тонкая струйка сползая на подбородок, и от этого у него наворачивались слезы. Он сознавал, как был жалок и презирал самого себя, но не мог ничего с собой поделать, не мог остановиться, не мог заставить себя есть спокойно, как это делали другие. Периодически он вытирал рукавом слезы и шмыгал носом, презирая себя еще сильнее и плача от этого еще больше. Когда с обедом было покончено, Луи с трудом заставил себя поднять глаза, готовясь увидеть в лицах незнакомцев брезгливость. Но он был поражен тем, что никто не придал значения его поведению. Двое светловолосых незнакомцев о чем-то спокойно беседовали на своем языке, третий же задумчиво слушал их, скрестив руки на груди. Почувствовав взгляд Луи он обернулся к нему. – Мне нечем заплатить… – еле слышно прошептал Луи, чувствуя, что слезы снова подступают к горлу. – Возможно, нам понадобятся твои услуги, – сделав паузу он добавил, – Но не сегодня. Собрав вещи, они отправились за хозяином гостиницы, в свои комнаты. *** Стояла жаркая, душная погода. Нелисар и его спутники весь день провели на ногах. Их проводник показывал им город рассказывая о его истории. Луи часто путался и переходил с рунока на своей родной язык и обратно. Тепло одетый, он все же постоянно мерзнул, но в то же время боялся открытых солнечный лучей и постоянно прятался от них в тени. Его, когда-то шикарные, а теперь сбившие и спутавшиеся волосы лилового цвета, были небрежно откинуты на спину, в бархатных глазах, цвета не спелых оливок, пропал всякий интерес к жизни. Нел заприметил, что Луи был в каком-то тяжелом психологическом состоянии. Иногда, он словно терял ко всему интерес, словно для него ничего не имело смысла. Доминик и Морин часто донимали его вопросам и он отвечал не потому что хотел поделится своим знанием, а просто делал это по инерции. Он даже так и не поинтересовался их именами. Дорога назад была еще хуже. Нел видел, что с каждым шагом Луи становится все хуже и хуже. Он стал твердить, что ему нужно в гостиницу, бормотал что-то себе под нос, иногда агрессивно отвечал на вопросы. Морин и Доминик взяли его под руки и они быстрым шагом последовали в гостиницу, практически неся на себе Луи. *** «Где же этот чертов пузырек… Ах вот он… вот! Бокал! К черту бокал, можно и так! Прям из горла, главное не переборщить!» Луи судорожно выпивает несколько капель эйдифта, откуда-то у него в руках взялся бокал с водой и залпом выпив ее, он потерял сознание.