Нелисар Брегон

Несмотря на лекарство, которое добыл Нелисар, Доминик все же провёл тяжелую, почти бессонную ночь. Нел сидел с ним и в его памяти всплыли события прошлых лет. Когда он вернулся с Етуана, именно Доминик помог ему, именно слабый, истощенный юноша дотащил его обессиленное тело до реки, где волки перенесли его в деревню. Именно он, сидел над его постелью все дни и ночи напролет, пока принц не пришел в себя. Доминик полулежал в своей постели, подложив под спину подушку. Боль сильно донимала его, и он тяжело дышал, часто прикладываясь к кувшину с водой. – Ты не расскажешь, откуда у тебя это прекрасное ожерелье на шее? – тяжело прошептал Доминик, указывая на красную полосу, на шее Нела. – Это не очень интересно… – безразлично ответил Нелисар, аккуратно дотронувшись до припухшей полосы от душившей его веревки, – Куда интереснее другое. – Я весь внимание. – Я встретил в городе… – Нел запнулся, снова вспоминая произошедшее. У него было сильное внутреннее чувство, что он как-то связан с тем незнакомцем, но он не имел ни малейшего представления о том, кто это был и как его имя, – Помнишь, Эммилон говорил о сарахах, – Доминик кивнул, – Так вот, человек, которого я встретил, рассказал мне о готовящемся нападении сарахов на мирное созвездие Ветун и предложил присоединится к нему, чтобы защищать землю. – И что ты ответил? – Ничего. Он не стал связывать меня обещанием. Но… я намерен последовать за ним. Войска расположатся на Симоне и он назначил там встречу, через три месяца. Они помолчали немного, Доминник тяжело отдышался и закрыв глаза откинул голову на подушку. – Значит Симон… Я с тобой… Нелисар взглянул на своего друга. Он находился на гране полусна и говорил уже сквозь замутнённое сознание. И принц был искренне благодарен Доминику. Никогда не сомневаясь в его преданности, он все же был удивлен, что даже в забытие, когда его сознание уже почти отключилось, он говорил о своём желании следовать за ним. *** Через пару дней Доминик был уже в состоянии продолжать путь. Сияющий Кэррол не мог нарадоваться на свои новые мечи и без конца ловил в свои объятия раскрасневшегося Луи, который за это время успел сделать к мечам и заплечные ножны. Нелисар собрал вокруг себя всех воинов и пересказал им то, что уже рассказывал Доминику. – Ты уверен, что ему можно доверять? – поинтересовался Кэррол. – Да! – Нел, – голос Луи, звучал тихо, но уверено, – я не вижу причины, по которой этот незнакомец стал бы тебя обманывать. Но возможно всё. И вдруг это всего лишь какая-нибудь уловка? – В конечном итоге, – вмешался Морин, – все упирается в вопрос доверия. Если Нелисар доверяет ему, то я думаю, тут и обсуждать нечего. – Вы со мной? – Конечно, – почти в один голос ответили все четверо. Войны Лессора сердечно прощались с арахайцами и их друзьями, напутствуя их советами. Эммилон и Адме искренне благодарили принца. Доминик веселился со своими молодыми знакомыми. Словно сквозь пелену Нелисар увидел молчаливый народ Арахая, провожающий их у звездного перехода. Народ, который верил в него, любил. Нелисар только сейчас ощутил, насколько трудно людям было расстаться с ним, но они смирились с волей Арахая. Брегон вдруг остро ощутил жестокость своего равнодушия. Почему он не сказал что любит их, что каждый арахаец дорог ему как родной? Что заставляло его был столь холодно-спокойным? Принц стряхнул с себя воспоминания и шагнул в середину прохода. Его друзья окружили его и Лессор исчез в сгущающемся тумане звезд. *** – Отец всемогущий… – прошептал пораженный Луи. Яркие солнечные лучи заставили навернутся на глазах слезы, – Я не мог ошибиться! Луи судорожно достал карту и стал изучать ее, пытаясь понять, где он ошибся. – Успокойся, – уверенная рука Нела легла на тонкое плечо Луи, – ошибки нет… Эта планета погибла. Луи поднялся с колен и огляделся. Посреди мертвой пустыни виднелись стволы сухих, погибших деревьев, остатки разрушенных зданий, осиротевшие стены уныло смотрели на путников. От прохода вела дорога, выложенная камнем и наполовину заметенная песком, безжизненная, унылая картина. – Ужасно… – Она погибла быстро, буквально за несколько лет. – Почему они погибают? – тяжело прошептал Кэррол. – Равновесие… Вся суть в нем, – тихо ответил Луи, – Где-то рождается новая жизнь, новая земля… Где-то умирает… Равновесие – основа всего, это ни зло и ни добро. Они в молчании оглядывали пустыню. Подавленность царила в их сердцах. Подобная судьба может постичь любую землю. Оставалось лишь надеется, что люди успели спастись. – И кто придумал настраивать проходы так, что они действуют только в одну сторону, – задумчиво произнес Морин. Это вывело всех остальных из оцепенения. Нел и Луи склонились над картой, пытаясь понять где может находится второй проход. Луи достал свои приборы и внимательно посмотрел в сторону солнца, прикрыв глаза ладонью. Он поставил прибор на карту и луч, проскользнувший через линзу, указал на первый проход. Начертив от него несколько линий, Луи переставил прибор и луч света снова упал на карту. – Берегите воду, – бросил Нелисар друзьям, – и закройте голову от прямых солнечных лучей. – Вот… здесь… – Луи ткнул пальцем в карту, туда, куда указывал луч солнца. – Уверен? – задумчиво спросил Нел. Луи смущенно посмотрел на свои расчеты, – Планета приблизилась к солнцу, верно? – Да! – согласился Луи, – Но направление должно сохранится. – Если мы ошибемся, то можем уйти от прохода слишком далеко, – Луи снова приложил ладонь к глазам. – Можем подождать день, тогда у нас будет больше данных для расчета. – Слишком жарко. – А ещё даже не полдень. – Да, – согласился Нел, – жара нас доконает. – Ты бывал уже в подобных местах? – Да… Мне пришлось побывать на Етуане, это мертвая, белая пустыня. – Как же ты попал туда? – с искренним любопытством спросил Луи. Нелисар посмотрел на Луи в некотором замешательстве: «Нел! Тебе нужно выбрать, куда ты отправишься». «…Етуан…». – Это… Таков был выбор. – Ты выбрал безжизненную пустыню? – глаза Луи были широко открыты, – И чем же все закончилось? – Как видишь! Я жив… Луи скромно замолчал, понимая, что Нел не хочет говорить об этом. – Идем! Закрыв головы шарфами и капюшонами они стали продвигаться вглубь планеты. Сухой ветер обжигал лица, затруднял дыхание. Нел взглянул на свои часы, в Белых горах стояла ночь. Снова пустыня, снова липкая жажда, снова эта одуряющая жара, снова ноги увязают в горячем песке. Хуже всех приходилось Луи. Слабый, с подорванным здоровьем, он с трудом поспевал за своими друзьями. Иногда он проваливался в иллюзии. Приходя в себя, он понимал, что все еще идет поддерживаемый и направляемый Домиником или Морином. День выдался длинным и тяжелым, к вечеру, когда солнце стало склонятся к закату, путники были совершенно измучены жаждой и жарой. – А вы не находите, – заплетающимся языком вдруг заговорил Кэррол, – этот пейзаж великолепным. Эти прекрасные очертания песчаных холмов и мертвых деревьев… и голых камней… и… Кэррол резко замолчал и устремил взгляд куда-то в сторону. Нелисар обернулся на него. Приложив ладонь к глазам, Кэррол вглядывался куда-то вдаль. – Кэр, что там? – Там кто-то есть! – он внимательно всматривался куда-то вдаль, где его необычайно острое зрение заметило что-то, – Мне кажется, ему нужна помощь. – Помогите Луи. Кэррол, идем вперед, – бросил Нелисар. Широкими шагами они шли увязая в песке, за ними, чуть медленнее шагали Доминик, Морин и Луи, который стал еще сильнее, чем обычно, прихрамывать. Они направлялись к группе скал видневшихся невдалеке. – С ума сойти, – прошептал задыхающийся Кэррол, – кажется, зрение обманывает меня. – Очевидно, не только тебя… Быстрее. Они уже бежали. К гряде светлых скал, на самом солнцепеке, был прикован обнаженный мужчина. Его руки были закованы в кандалы с длинной цепью, уходящей в скалу. Нелисар и Кэррол подошли к нему совсем близко и замерли от увиденного. Голова незнакомца была низко опущена, ноги его подогнулись и он висел на одних руках. Его обнаженное тело было сплошь покрыто синяками, ссадинами и порезами. Его волосы были начисто срезаны с головы и всего тела, словно кто-то намерено тщательно сбривал их. Нел приложил два пальца к шее незнакомца, нащупывая пульс. – Живой еще. – Очевидно ненадолго, – скептически выдал Кэр. – Кому в голову пришло приковать его? Нелисар приподнял его голову за подбородок. Лицо отекло и опухло от побоев, глаза заплыли, потемнели от синяков. Принц выпрямился и осмотрелся. На скале, к которой был прикован незнакомец, вырисовывались какие-то знаки. – Луи, – спросил Нел у подошедших друзей, – сможешь прочесть? – Да… кажется да, – Луи щурился и тяжело дышал. Он опустился на песок, прикрыл глаза руками и внимательно всмотрелся в надпись, – Он осужденный на смерть за страшное преступление. Никому не дозволено освобождать его, под страхом смерти. – Кем осужден? – Не знаю… не разобрать, – Луи всматривался в знаки, но больше так и не смог ничего понять, – Нел, проход должен быть где-то рядом, не думаю, что тот, кто приковал его, потащился далеко в пустыню. Нелисар достал меч. – Мне кажется… это не самая лучшая идея, – задумчиво глядя на блеск лезвия меча, произнес Луи. Широко размахнувшись Нелисар ударил, звенья цепи с искрами разлетелись и меч вонзился в камень. Обнаженное тело рухнуло в песок. Никто не произнес ни слова осуждения, хотя каждый понимал, что это может закончиться для них плачевно. Смастерив из палок, что удалось найти, и двух плащей носилки, они водрузили на него почти безжизненное тело, заботливо накрыв еще одним плащом от солнца. Нелисар влил немного воды в разомкнутые, пересохшие губы. – Надо убираться отсюда. Незнакомец оказался довольно лёгким. Он был истощён настолько, что на теле резко проступили кости. Но все же дополнительная ноша была не слабой нагрузкой. Доминик и Нелисар несли импровизированные носилки первыми, решив меняться каждые пол часа. – Как же надо было насолить кому-то, чтобы угодить в такую передрягу, – трещал Кэррол, – И кому это вообще пришло в голову? – он подхватил Луи под одну руку и обнял его за талию другой, помогая тем самым ему передвигаться. – Мне кажется, я знаю откуда он, но мне надо заглянуть в свои записи. – Давай, ты сделаешь это тогда, когда вы выберемся из этой дыры. Кстати, как ее нарекли? – Это Центра. Если память меня не обманывает, это земля всегда была засушливой и неприветливой. – Да, это видно. А откуда ты знаешь? – Кэррол, – жестко оборвал его Нелисар, – чем дольше ты трепишься, тем сильнее жажда. Сам ты можешь хоть сдохнуть от своей болтовни, а Луи оставь в покое. – На самом интересном месте, – пробубнил Кэррол, театрально закатив глаза под лоб. Сумерки неожиданно быстро сменились ночью, которая принесла небольшое облегчение. Отдохнув немного, они разделили между собой остатки воды и снова тронулись в путь. На этот раз, носилки несли Кэррол и Морин. Буквально через четверть часа они достигли перехода. – Куда отправимся? – спросил Луи, – У нас три варианта. – Отправь нас прямо в рай, – выдал никогда не унывающий Кэррол. *** Сделав несколько переходов подряд они и впрямь, словно оказались в раю. Поиски удобного места для лагеря были недолгими. Цепь небольших холмов окружила прекрасный водоем. Низкие деревья нависали своей кроной над берегом, образуя что-то вроде шатра. Побросав оружие, рюкзаки и одежду, трое спутников, раздевшись до нага, бросились в прекрасные воды прозрачного озера. Кэррол сидел, подобрав под себя скрещённые ноги и возился с замком на браслетах, сковывающих запястья незнакомца. С удивительным спокойствием, так резко контрастирующим с его обычным веселым и шумным поведением, он методично пробовал разные варианты вскрытия замка. Нелисар видел, как раз за разом, его попытки оборачиваются неудачей, но он неутомимо продолжал своё дело. Брегон, с любопытством наблюдал за его работой и его, столь неожиданной, реакцией. Он был уверен, что Кэр обладает взрывным характером и любое препятствие вызовет в нем бурю эмоций и проклятий. Теперь же он видел, что Кэррол был куда глубже, сильнее и мудрее, чем он предполагал. Такая простая и одновременно сложная задача, как вскрытие замка, открыла Брегону истину Кэррола, ту истину, которую тот даже сам в себе не знал. Нел повернулся в сторону озёра и стал наблюдать за тем, как его спутники вдоволь веселятся в воде. Он украдкой рассмотрел изогнутую спину Луи, его позвоночник был странно искривлен. Это было удивительно и даже казалось несправедливым. Такой чистый, гениальный разум был заключен в таком слабом увечном теле. Равновесие, все дело было в нем. Никто не задумывался о том, как сильно оно влияет на все существование. Если кто-то спасает жизнь, значит кто-то, где-то отнимает ее. Удивительная вещь, мироздание. Удивительная и не постижимая. Даже мудрецы Триады не знают всех законов равновесия и по каким таким правилам оно творит само себя. Щелкнул замок и Кэр, удовлетворенно улыбаясь, освободил руки мужчины от кандалов. И, словно превратившись обратно в озорного подростка, он вскочил на ноги, мгновенно сбросил с себя всю одежду и прыгнул в воду. Нелисар усмехнулся ему в спину, проводив долгим взглядом. Спина Джека, грудь и плечи были покрыты россыпью веснушек, при этом лицо было чистым. Нел усмехнулся и направил взгляд на измученное тело незнакомца. Это был высокий, сильный мужчина. Несмотря на то, что он был травмирован и истощён, тело его говорила о нешуточной физической подготовке. Руки Нелисара заскользили по увеченному телу и Нел нащупал несколько сломанных ребер, перелом левого запястья и несколько вывихов. Умело вправив незнакомцу пальцы и ключицу, он перебинтовал левую руку своего пациента и надежно закрепил ее. Приподняв почти безжизненное тело, он туго перевязал ему ребра и уложил обратно. Набрав лучезарно чистой воды в озере, Нелисар осторожно промыл раны, обработал их специальным раствором и аккуратно напоил своего гостя тем самым отваром, из-за которого чуть не лишился жизни. Закончив с обработкой ран, Нел внимательно осмотрел поврежденный рисунок на плече осужденного. Это была белая птица, распустившая прекрасный длинный хвост с узором красных и черных кругов. Широкие белые крылья были раскинуты, аккуратную голову, смотрящую в сторону венчал хохол с красными кругами. Многочисленные мелкие порезы, свидетельствовали о том, что этот рисунок пытались удалить с кожи незнакомца. Детали были искажены, но в целом татуировка все же сохранилась. Выйдя из воды, друзья приступили к установке большого шатра. С двух сторон его защищали огромные серые валуны, над ним раскинулась крона деревьев. Они заботливо перенесли внутрь тело своего нового гостя и уложили его так, чтобы никто ненароком не побеспокоил его раны. Со всеми приготовлениями было закончено лишь к закату. Уставшие, но довольные они засыпали прямо за своими занятиями, в неудобных, изогнутых позах. Нелисар разделся и ступил в теплую воду. Ощущения захлестнули его, прозрачная вода окутывала все его тело, словно желая снять с его плеч усталость. Тело словно стало легче самой воды и он расслаблено перевернулся на спину и позволил мягким волнами нести его. Вот уже и Сорград и он совсем другой. И небо здесь совсем чужое, темное, спокойное, замершее. Ласковая вода заставила его расслабится и он закрыл глаза, чувствуя как его уставшее тело медленно, но верно опускается. Стоит ему сделать одно движение и вода вытолкнет его к поверхности, как пушинку. Но он не двигался, он позволял темноте манить его. Нелисар вдохнул и волны сомкнулись над ним. Он замер… Вода стала холоднее… Темнота больше не манила его, не могла забрать его на дно. Усталости больше не было, как не было и желания вырваться к поверхности. Темнота… Нелисар столько видел миров и столько знал о них… Но как мало они значили для него. Чем дальше он был от Арахая, тем трепетней в его душе хранилась память о нем. В темноте воды, Нел увидел, свое кольцо. Даже сейчас синий камень необычно переливался, словно напоминал ему о могущественной связи между принцем Аратей и великим Арахаем. Придет время и он снова ступит на родную землю, вернется к своему народу… Нелисар повел руками и словно взмах крыльев, дарованных ему Миром, вынес его на поверхность. *** Нелисар осторожно удалял сломанные очины перьев на макушке незнакомца. Из его макушки, как и груди и по линии позвоночника, прежде явно росли перья, но были самым грубым и жестоким способом удалены. В который раз принц подумал, что тому повезло быть без сознания. Кэррол задумчиво наблюдал за уверенными, осторожными действиями своего друга, подавая ему бинты и инструменты. Луи возился рядом, ища что-то в своих записях. Доминик и Морин отправились на охоту, сразу как только взошло солнце. Закончив, Нел обработал кровоточащие раны и оставил их открытыми. – Вот! Нашел! – провозгласил Луи, – Он павлеренец. На главном торговом пути Сорграда лежит созвездие Павлерен, главная планета, носит тоже имя. Это одно из самых могущественных и крупных созвездий Сорграда. Павлеренцы даже избирают почетных свидетелей для Гардского суда, среди своих соплеменников. Управляется верховным советом Павлерена. Его жители имеют характерное отличие, на их груди, голове и по линии позвоночника растут перья. – Вот так птичка! – усмехнулся Кэррол. – Вот, слушайте дальше. Павлеренцы высокого положения, носят на своем теле отличительный знак в виде рисунка павлина. Павлин считается священной птицей этого мира и почитается как древнейший предок павлеренцев. Цвет рисунка, говорит о том, насколько высоко положение павелернца. – Весьма любопытно… – Вот еще. Лишение перьев для павлеренца является одним из самых страшных наказаний. Иногда павлеренцы воруют друг у друга выпадающие перья. Считается, что вместе с перьями они забирают силу и мудрость противника. – Оооо, вот и древнейший бред властитель мира! – рассмеялся Кэр, – А, скажи пожалуйста, откуда ты все это знаешь? – Я отметил эту планету, как очень интересную для посещения. Это земля очень древняя и ее традиции очень сильны. Даже никто из павелренцев не берется точно сказать, сколько времени существуют их земля, – Луи смущенно улыбнулся, – В библиотеках Триады еще и не такое можно найти. Кстати, Павлерен находится не так уж и далеко отсюда. – Триада? Триада! Ах, да, – заулыбался Кэррол, – кладезь знаний мироздания! Да, помнится я мечтал туда добраться. – Что ж тебя остановило? – усмехнулся Нел. – Ну, – Кэррол озадачено огляделся, – как-то не сложилось. Несколько ночей павлеренец провел в тяжелой горячке, день приносил ему облегчение, но не достаточное, чтобы набраться сил. Иногда он открывал глаза и его безумный, пустой взгляд метался не в силах сфокусироваться хоть на чем-нибудь. Нелисар проводил возле его постели большую часть времени, в краткие часы, что он тратил на сон, его подменял Кэррол, проникшийся искренним интересом к павлеренцу. Лицо мужчины осунулось еще больше, все его силы уходили на поддержание жизнедеятельности и организм не мог запустить процессы восстановления.