Нелисар Брегон

– Куда ты направишься теперь? – Нелисар подумал, что наверно никогда не перестанет испытывает чувство восторга и некой робости в присутствии Соренто. – Я не знаю, – ответил принц, но подумав добавил – Дальше. – Дальше… Может пора окончить путь? Ветун прекрасен. – Ветун – не Арахай. – Но ты все дальше уходишь от него, – Нелисар молча кивнул. Он и сам не раз думал об этом и порой начинал опасаться, что уйдёт так далеко что не сможет найти дорогу назад. Но рассуждать сейчас на эту тему он не мог. Прерывистый, не спокойный сон не принес облегчения, казалось что усталость навалилась с новой силой, заныли ушибы, голова раскалывалась, лицо отекло, глаз опух и не открывался. И не успел он проснуться, как его позвали к Соренто и разговор с ним давался принцу не легко. – Стань стражем равновесия, Нелисар Брегон Аратей. Я призываю тебя на службу самой основы мироздания. Слова, сказанные спокойным, холодным голосом словно плетью хлестнули Нела и он вздрогнул. Стать стражем равновесия означало забыть все свое прошлое, проститься со всем тем, что он знал и открыться навстречу неизведанному. Слова Соренто что-то пробудили в нем, что-то засосало, заныло где-то в груди, какая-то боль почти заставила навернуться слезы. Чувства, рождённые встречей с Фернимером, словно лавина навалились на него и придавили с такой силой, что ему стало трудно дышать. Он на мгновение зажмурился, проклиная собственное, не ясное состояние. Но сквозь вихрь всего происходящего с ним, он чувствовал и четко знал ответ. И ещё боясь признаться самому себе, он неожиданно ответил: – Я хочу служить равновесию, – впиваясь взглядом в хранителя, он судорожно осознавал сказанные им только что слова. Пытаясь проанализировать сделанным им только что выбор, он терпел внутреннее крушение. И вместе с тем, он знал, что сделал абсолютно верный выбор, вот только объяснить сам себе этого, он никак не мог, – Я не знаю почему, но чувствую что я ждал этого... искал. И я буду рад служить равновесию… – Но? – Соренто понимал гораздо больше, чем был способен сейчас оценить Брегон и это «но» было жизненно важным. – Но я хочу вернуться домой. Я хочу увидеть его, во всей красе, сломить все разногласия, примирить людей… И тогда, если будет еще на то твоя воля, я готов служить. Соренто долго молчал, пристально всматриваясь в темные, искаженные глаза Нела. Нелисар подумал, что Соренто однозначно видит и знает, что с ним происходит. И только принц решился спросить его, как Соренто вновь заговорил. – Что ж, Брегон, быть посему. Твоя любовь к Арахаю достойна уважения. Ты предано сражался за Ветун, как и твои люди, – Соренто протянул руку и Нел подал ему свою в ответ. Оголив запястье принца, Соренто мягко коснулся его. Легкие мурашки пробежали по телу Нела и там, где пальцы коснулись его руки, остался знак в виде дерева-весов, заключённого в круг и шестиугольник, – Это символ равновесия, знак того, что ты сослужил немалую службу для мироздания, – откуда-то из складок плаща Соренто достал подвеску, в виде такого же, но немного упрощенного, символа и передал ее Нелу, – Пусть он хранить тебя. А теперь иди, твои люди ждут тебя. Нелисар поднялся, повесил на шею подвеску и поклонившись, направился к выходу. Дойдя до двери он остановился: – А какова цена? – Нелисар знал, что знание и сила равновесия не даются просто так, у всего была своя цена и порой она была непомерной высокой. – Боль… Ты узнаешь миры, которые тебе даже не снились, обретешь знание, коим обладают лишь избранные. Я открою в тебе силы, которые скрыты внутри тебя... но цена высока... Боль утраты. Он не боялся боли. В самой ранней юности он познал ее и страха не было. Но смутная догадка озарила его сознание. – Время? – Да, Нелисар, время. Оно почти не властно над стражами равновесия. Мир не скоро призывает к себе тех, кто служит ему. Но их может настигнуть смерть в бою или нечто подобное. Плата высока и потому я возвращаю тебе твое слово и спрошу ответа, когда ты вернешься на Арахай. Нелисар уже почти покинул шатер Соренто, когда за спиной его прозвучал голос: – Сам Мир послал тебя ко мне навстречу, – он вздрогнул и снова почувствовал что в этих словах скрыто нечто большее, но не оглянувшись, он молча вышел. Он знал ответ. Он был готов служить равновесию. Он был потерян с самого своего рождения. Он не знал кто он, а обретя понимание, он должен был покинуть свой дом. Дом! Что теперь значили для него эти слова? Покидая Арахай он был молод, даже юн, а что теперь? Остался ли хоть след от того, кем он был? После произошедшей битвы, он буквально утратил понимание самого себя. Нет, он не перестал любить родную землю, не перестал мечтать вновь увидеть его. Просто он был теперь другим, совсем другим. Слишком много он видел и пережил за эти годы и уже никогда не сможет вернуться на Арахай тем, кем когда-то покидал его. И он не был уверен что для него найдется теперь место. Его место было в служении великому равновесию и он чувствовал это всем существом. Но было кое-что, что не давало ему покоя и мешало принять окончательное решение. Он любил! Любил тех, кто был рядом с ним. И это он знал очень твёрдо. И так будет всегда, не смотря на всё то, что творилось внутри него, у него было не забрать это чувство. Он не знал своего отца, мать очень рано оставила его. Так рано, что он практически не помнил ее. Муаре никогда не был с ним близок, он всегда сохранял дистанцию. Узнав о своём происхождение, Нелисар понял, что Муаре всегда видел в нем принца, что он физически не мог относится к нему, как в близкому другу. Братьев он едва знал, их объединяла всего пара встреч. И вот теперь, обретя наконец тех, кто был ему дорог и близок, тех кто видел в нем друга и собрата, он не хотел их покидать. Мысль о расставании с теми, кто был столько лет рядом щемила ему сердце. *** Все соратники Нелисара не получили тяжелых увечий. Но переломы, ушибы и общая усталость не позволяла двинуться в путь немедленно. И у всех, на левом запястье появился знак равновесия, в точности такой же, как и у Нела. Это был дар Соренто, за преданную службу. Местные жители пригласили оставшихся воинов в свои дома. Их было не так много. Практически вся армия равновесия покинула Ветун через двадцать дней после победы. Разведка доложила, что сарахи отошли от Ветуна довольно далеко, а потому не было смысла задерживаться. К тому же, Фернимер никогда не нападал дважды и никогда не мстил. Он умел проигрывать, как истинный король. Кэррол и Доминик долго и тепло прощались с разведчиками, особенно с Изесеем. У них не было надежды вновь свидеться и потому прощание было бурным. Отряд разместился в доме одного из местных жителей, недалеко от центра города. К удивлению Нелисара и Шейна, это оказался дом отца той самой девушки-кухарки. Но отказываться от гостеприимности они не стали. Несколько раз совет города, призывал к себе всех оставшихся воинов и лично благодарил каждого за службу. Нелисару особенно запомнился престарелый член совета Белигер. Они долго беседовали с Нелом о мирах, где он побывал. Старичок признался, что всю жизнь мечтал путешествовать и когда жизнь на Ветуне вернется в свой обычный ритм, он покинет совет и отправится в путь. *** Нелисар проснулся от легкого прохладного сквозняка. Дверь их комнаты выходил прямо на улицу и кто-то распахнул ее настежь. Солнечные лучи едва стали пробиваться и воздух еще не успел прогреться. Обернувшись к двери Нел был поражен увиденным. На пороге стояла женщина. Ее тонкое, молочного цвета платье, до пола, колыхалось от сквозняка, рукава были спущены с плеч, открывая их мягкую покатость. Красно-рыжие волосы, вплетенные в косу струились по спине. Это была она и не она. Нелисар видел ее другой, среди войска, в бою, с разбитым лицом. А теперь, она была словно ангел, спустившийся с небес. Было мгновение, когда он решил что это просто сон. Но видение не исчезало. Он был поражен тем, как в этой женщине сочетался сильный, отчаянный воин с хрупкостью и нежностью цветка. Улыбаясь, она позвала всех во двор, на завтрак и исчезла. – Господи… ну что за женщина! – выдохнул Кэррол. Нелисар обернулся. Как он мог не замечать этого раньше? То чувство, что наполняло его в присутствии Иды, им были полны и все остальные. Его друзья, войны из армии Соренто, Лорен и все другие. Все они, точно так же как и он, поддавались очарованию внутреннего света, который исходил от нее. Даже всегда равнодушный Шейн, словно просветлел. Нелисар вышел последним. На улице был накрыт длинный и широкий стол. За ним собрались все, кто принимал участие в сражении и еще не отбыл с Ветуна. И снова Нелисар заметил, как все мужчины смотрели на Алаиду, как улыбались ей. А она улыбалась в ответ. И столько теплоты и нежности было в каждом ее движении, в каждом слове. Горожане постарались на славу и накрыли прекрасный стол. Он ломился от разнообразных блюд и напитков. Когда все собрались, разговоры потекли рекой. Одна из главных тем было сражение Нелисара с Фернимером, но он отвечал скупо, с не охотой и к нему вскоре потеряли интерес. И Брегон, предоставленный сам себе, погрузился в свои мысли. Когда веселье пришло к своей кульминации, Нелисар осторожно поднялся и покинул компанию, никем не замеченный. Ему хотелось побыть одному и подумать. Подумать именно о том, что так интересовало всех. О Фернимере. О сражении произошедшем между ними. В этом было что-то немыслимое. Он знал все ответы, что-то сидело внутри него, но он никак не мог понять что именно. Он знал, что если отпустить мысли, перестать думать, то он обязательно что-то поймет, что-то вспомнит и все встанет на свои места. Но ему мешал страх. Страх понять истину. Он не был уверен, что сможет с ней жить. Какая-то часть его сознания всегда знала эту истину. Все эти чувства, эти эмоции были ему знакомы. Он уже переживал это, ещё на Арахае. Тогда он тоже предчувствовал правду, ту самую, о собственном происхождении. И тоже испытывал страх узнать ее. Тогда, ему хватило сил взглянуть в свою душу и принять своё прошлое. Хватить ли их в этот раз? Что-то подсказывало ему, что то, что он видел в лице Фернимера было куда важнее, куда серьезнее и гораздо значительней. Перед мысленным взором Нела стоял образ короля. Но он не мог представить себе его лицо, хотя и был уверен, что сразу же его узнает. Все черты были словно затянуты пеленой, только глаза, эти темно-фиолетовые глаза он знал до мельчайших подробностей. Он бродил среди построек города, забрёл в королевский сад, снова возвращался к дому, водворений которого продолжалось веселье, и снова уходил прочь. Он так и ходил до самой ночи, если бы звуки музыки не велели бы его из задумчивости. Осознав что музыка доносится из того самого места, откуда он ушёл, Нелисар решил вернуться назад. Уже спустились сумерки и во дворе их дома полыхал большой костер. Вокруг него собралось довольно много людей. Праздник привлёк многих ветунцев. К удивлению Нелисара, играл Кэррол, Шейн и Морин. Задорная музыка разносилась по округе. И тут шакиранец запел и хор десятка голосов подхватил песню. Голос Кэррола был не передаваемо красив, низкий с легкой хрипотцой. Нелисар испытал искренне восхищение, слушая друга. Он не знал ни слов, ни языка, но песня, в устах Кэра, звучала безумно задорно. Вдруг Доминик схватил какую-то девушку за руку и вытащил в центр. И они пустились в танец, словно были только для этого и созданы. Нел смотрел на них как зачарованный. Кэррол двигался по кругу со своим инструментом в руках и скоро почти все были на ногах и танцевали. И не было войны, не было боли, не было потерь. Лишь это мгновение и этот прекрасный, задорный, немного безумный танец. Танец жизни, во имя жизни. Он услышал смех. Чистый, прекрасный смех. Это была Алаида. Она смеялась, танцевала и хлопала в ладоши в такт музыке. И тут все встало на свои места… Он был лишним. Лишним на празднике жизни. Его всегда преследовала тень смерти. С тех самых пор, как умер старый Муаре, она не оставляла его. Он мог спасти жизнь, подарить ее, исцелить. Но для него самого не было места. Потому-то Соренто и выбрал его, потому он и призвал его служит равновесию. И осознание этого, захлопнуло дверь в его сердце, в его душу. Ему стало безумно тоскливо, но он знал, что сделал это добровольно. Он отвернулся и снова направился прочь. Прочь от людей, прочь от Мира, прочь от себя самого… А музыка все звучала и неутомимый Кэррол все пел. И люди вторили ему. И Брегон чувствовал, как музыка и голоса поющих, стремятся проникнут в самое нутро и что-то готово было вздрогнуть внутри от восторга и желания жить… Но он не позволил себе даже этого. *** Они стояли у прохода. Девушка-кухарка, имя которой Нелисар так и не узнал, стояла с заплаканным лицом, рядом с отцом, и с тоской смотрела на Шейна. Почти всю ночь она проплакала, умоляя Шейна остаться. Потом ее куда-то увела Ида. А утром она пришла провожать воинов, но больше не сказала ни слова, лишь печально вздыхала. Отец хмуро посматривал на нее и сурово молчал. Всемером, вместе с Идой, они вступили в переход и он отправил их дальше. Они сделали несколько переходов и Ида объявила, что её ждут исторцы и ей необходимо сопроводить их домой. Все войны заметно погрустнели. – Мы еще увидимся, обещаю – улыбнулась она и заключила в объятия Луи. А потом и всех остальных по очереди. Когда в ее объятиях оказался Нел, сердце его не дрогнуло. Он почувствовал цветочный запах ее волос, теплоту ее дыхания, щемящую нежность ее объятия. Но он ощущал всё это очень отстранённо, словно это было вовсе не с ним. Но мгновение кануло, она отстранилась от него. Ида подошла к проходу, запустила его и улыбнувшись на прощание, исчезла в нежном, белом свете звезд. Они остались… И словно какая-то тень прошла по всем. Алаида несла в себе свет, глубокий внутренний свет, который проникал каждому в душу. Всем казалось, что она наполняла их смыслом и теплом. Нелисар понимал, что все дело было в ней. Она была источником всех чувств и эмоций. Она одарила их, наполнила и исчезла, словно ее и не было. Но чувства и эмоции Нела потерялись где-то в глубинах его души, атрофировались. *** Почти месяц они оставались на одном месте. Все произошедшее казалось сном. Страшные картины боя и смерти постепенно стирались из памяти, ощущения притуплялись. Мучившие Нелисара вопросы теряли свою яркость и актуальность. Рана на его лице практически зажила и стала превращаться в рубец. Шрам пересек его правую бровь и оставил след на переносице. Не сказать, что он изуродовал его, скорее просто усилил ощущения, какой-то странной нестройности его черт, словно лицо отражало его внутренний разлад. Друзья часто вспоминали в разговорах Алаиду. Они с неподдельным восторгом говорили о ней. Лишь Нелисар не принимал участия. Воспоминания о встрече с ней затянулось туманом, как и всё прочее. Весь этот месяц они отдыхали, тренировались, набирались сил. Шейн обучал Нелисара своему родному языку. Необычное, гортанное, светящее произношение, давалось Нелу с трудом, но у него был терпеливый и упорный учитель. Нелисар занимался, лишь для того, чтобы хоть чем-то заполнить свои мысли, не заглядывать в свою внутреннюю бездну. Им стало казаться, что в их жизни никогда не было войны. Но рана, нанесённая произошедшим, остался в сердце каждого. Они любили жизнь, любили Мир, а пришлось стрелять по ним, убивать… Их словно отлучили от созидания, от стремления вперед. В какое-то мгновение, они даже потеряли веру. Но время и понимание глубины всех связей и ценности равновесия лечило лучшего любого лекаря. Оно заполняло пустоту, смысл снова обретался, как и возвращалась вера. Вера в то, что Мир безупречен и создания его идеальны, что в мире всё правильно и всё верно. Когда вещи были собраны и все были готовы отправится дальше в путь, Нелисар собрал всех вокруг себя. – Соренто поставил меня перед выбором, о котором я пока умолчу. И чтобы сделать его, мне необходимо вернуться на Арахай, – он сделал паузу, – Путь не близкий. От Арахая мы добирались сюда, в общей сложности, больше семи лет. Я хочу быть с вами и предлагаю вам снова отправится в этот путь вместе. Но выбор за вами и я приму любое ваше решение. Какая-то тень скользнула по их лицам. Они видели его стремление быть с ними честным, но так же все видели и то, что давалось ему это не просто. Все заметили, что Нелисар, никогда не отличавшийся общительностью, стал совсем замкнутым, что он совершенно перестал улыбаться и мало что могло вызвать, хоть какие-то эмоции в нем. И это состояние поселило мрачность и среди всех остальных. Но он был по-прежнему дорог каждому из них и он по-прежнему был тем, за кем они были готовы следовать. – Мы с тобой, – ответили Морин и Доминник. Шейн и Кэррол переглянулись и молча кивнули. – Луи? – Твой путь домой – это и мой путь домой… Пора бы уже и вернуться. Луидор сумел проложить короткий путь до Арахая. По предварительным расчетам, дорога займет около двух с половиной лет. Но при желании, если они будут останавливаться только на ночлег и пополнение запасов и если не произойдёт историй, которые заставить их где-нибудь задержаться, они могут преодолеть этот путь года за два.