***
Played the fool, I've gotten what I desired Fell under your scheme, But do I have to be fucked Forever more? Played the fool, I've gotten what I desired Took silver for gold Now I don't owe you a thing, Not anymore! Crawl back from me, Go hide away Be gone for good, I'm not your prey Ocean Jet - Divided
— Модная сверкающая обертка, пошел ты… Глупая пустышка… Беспощадная стерва, пошел ты к черту, слышишь… — Эй парень, это все конечно интересно, но мы закрываемся, — бармен, не церемонясь, сделал мне замечание. Меня занесло в какой-то богом забытый бар, где я решил утопить свою боль. — Тогда налей на все, — кладу пятьдесят евро на барную стойку. — Может тебе уже хватит? Ты три часа тут сидишь. — Эх, ну что ты за человек такой, к тебе люди идут душевные раны залечить, а ты. — Я считаю, во всем должна быть мера! — Мера, а кто ее устанавливает? Сколько нужно выпить, чтобы выбросить его из головы? — Поверь, как бы ты не напился сегодня, завтра ты отрезвеешь, и вся твоя печаль вернется. Поэтому иди-ка ты домой, в сердечных делах алкоголь не лекарство, а скорее яд. — Хорошие слова… черт возьми… хорошие. К сожалению, он был прав, но это не меняло дело, пьян я или нет, мне одинаково хреново. Парень поставил на стойку очередной, и скорее всего последний на сегодня бокал виски со льдом. Денег он с меня не взял. Может, из сочувствия, а может, из жалости. Неважно. Опрокинув содержимое залпом, я поблагодарил его и отправился домой. Решил пройтись пешком, выветрить алкоголь. Да и спешить уже не куда. Душный воздух ночного города сдавливал горло, а так хотелось сейчас прохлады и порыва ветра. Душа жаждала смены обстановки. Я так соскучился по простому отдыху. Например, с друзьями. Прямо сейчас бы оказаться где-нибудь в лесу у костра, послушать дурацкие байки или песни под гитару. Разглядывать звезды на небе, лежа на земле. Почувствовать беззаботность и покой. Не знать о существовании Билла Каулитца и не рвать свое сердце на части. Но всё это было так далеко от реальности. Ноги сами несли меня по маршруту, как на автопилоте. Вот бы и жизнь перевести на этот режим. Повернув ключ в замке, я вошел в пустую темную квартиру. Андреас ушел на какое-то свидание, если все сложится в его пользу, то друга можно не ждать сегодня. Лениво скинув обувь, я завернул на кухню за водой и направился к себе в комнату. Потянулся к выключателю, как впезапно ощутил стальной холод на своей шее. Краем глаза я заметил металлический блеск, свернувший от лунного света в окне. Тяжесть чужой руки опустилась на плечо. — Стой, не двигайся! — монотонный неторопливый голос. Я слышал его раньше. — Не делай глупостей, парень, опусти нож, — максимально спокойно говорю я, хотя по спине ужа прокатила волна ужаса. — И не подумаю, дернешься — тебе конец! — противно шипит «голос» за спиной. В этот момент я вспоминаю, кому именно он принадлежит, и закипаю злостью изнутри. — Какого хрена, тебе нужно? Захотел ещё по морде получить? — На твоем месте, я бы не был таким дерзким, — он сильнее нажал на шею клинком, обозначив всю серьёзность своих намерений. — А теперь слушай, Билл — мой! Всегда им был. С той самой минуты, как подростком, я впервые увидел его на обложке. Думаешь, я позволю такому как ты, быть с ним? Не-е-ет! Я так долго шёл к своей мечте, что не отдам его никому! Ты понял?! Никому! Лучше отвали от него, или в следующий раз, этот нож окажется у тебя под рёбрами! — самоуверенность нападавшего захваливает. Пора бы, сбить с него эту спесь. Мои мышцы напряглись, а кулаки сжались. Я не собираюсь ждать следующего раз, ему не запугать меня, как сопливую девчонку. «Сейчас ты глубоко пожалеешь, что приперся в мой дом, урод!» — Забавно, я тоже давно хотел тебе кое-что сказать. Ты тупой идиот! Мне хватило десяти минут, чтобы увидеть, как Билл притворяется, когда ты рядом. Ты для него никто, пустое место. Просто член, коих у него навалом! Смирись, не всем мечтам суждено исполниться. А тебе пора лечится, одержимый мудак! — Закрой рот! Ты нихуя не знаешь! У нас была настоящая любовь, была химия! — я задел ублюдка за больное. В голосе послышался мандраж. А я продолжил провоцировать. — У тебя может и была, а для него ты лишь краткосрочная игра. Каким придурком надо быть, чтобы уверовать во взаимность от него?! Не позорься, и убери уже нож! Спорим, у тебя яиц не хватит это сделать? Решаю не дожидаться ответа, и нападаю первым. Уворачиваюсь от острого лезвия. Ловко перехватываю его правое запястье, грубым рывком выворачиваю руку. Пытаюсь выбить режущее орудие. Из-за темноты полагаюсь лишь на собственные рефлексы и чутье. Резким движением бью локтем в живот. Здоровяк с воплем разжимает пальцы. И я слышу лязг, от падения оружия на пол. Я стремительно отпрыгнул влево, развернулся к нападавшему лицом. Без колебаний, наношу прямые удары по корпусу. Медлить нельзя, надо максимально быстро ослабить внимание этой сволочи. Сейчас я на «своей» территории, и это даёт мне преимущество. Силуэт во тьме замахнулся кулаком. Интуитивно уклоняюсь от его атаки. Хватаю со стола тяжёлую книгу, оглушаю противника чётким ударом по по челюсти. Он болезненно шипит и хватается за лицо. Ростом эта тварь, примерно как я, но в комплекции он явно меня превосходит. Махаться с ним стоя — заведомый проигрыш. Воспользовавшись моментом, бросаюсь на него в захват, сбивая с ног. Повалив противника, борьба продолжилась. Наседаю сверху. — Сукин сын, Билла значит захотел? Жалкий ты кусок дерьма! Не смей даже приближаться к нему, слышишь? — вжимаю его в паркет. В голове пронеслась картина ночной аварии. Я никому не позволю причинить ему вред. Особенно, этой гнусной мрази. Весь накопленный гнев, наконец вырвался наружу. Его сменила супер сила, наполнив меня энергией. Всплеск адреналина в крови заглушил страх. Опасный зверь проснулся во мне и сейчас управляет моим телом. Слышу хруст, а следом жалобный стон. Треск переломанного носа, лишь сильнее меня раскалил. Удар за ударом. Но здоровяк оказался непробиваем, и даже не думал отключаться. Крепкий удар по лицу прилетел в ответ. От экстрима чувства притупились, я даже не почувствовал. Еще один, но мимо. Двумя руками хватаю его за горло. Яростно сдавливаю шею. Не давая и шанса на вдох. Резкая секундная боль где-то сбоку. Теряю хватку, и в это момент его кулак врезается мне в скулу. Он скидывает меня в сторону. Ударяюсь спиной о твердый пол. Пинаю ногами наотмашь, куда придется, не давая ему накинуться сверху. Громкий хлопок входной двери. Как сигнал гонга призвал остановиться. На секунду мы оба замираем. Лунный свет упал на его залитое кровью и испугом лицо. Мы смотрели друг на друга, как два хищника после схватки. Тяжело дышащие, обессиленные, но не готовые сдаться. Ещё ещё намеренные разорвать, один другого, в клочья. Вот только сама судьба решила иначе — не сегодня. Гад не растерялся, мускулистая фигура быстро перемахнула через меня к открытому балкону. Я намеревался броситься за ним, но скрючился от боли. — Том, ты дома? — резкая вспышка включенной люстры ослепила меня ярким светом, я жмурился, загородившись от него рукой. — О, Господи! Что случилось?! У тебя кровь! Пронзительная боль слева в области живота. Липкое багровое пятно обрамляло торчащее лезвие и рукоять складного ножа. В состоянии аффекта я хотел выдернуть его, но Энди тут же меня остановил. — Не вздумай! Хочешь истечь кровью до приезда скорой? — Энди схватил со стула полотенце, наклонился ко мне и зажал рану положив мою ладонь сверху. — Вот держи, и не двигайся! Друг среагировал быстро, набрав в экстренную службу спасения. Его лицо было в ужасе, но он держался уверенно, описывая ситуацию и диктуя адрес. Адреналин и звон в ушах не давал отключиться. Эта тварь неслабо приложила меня по голове. Даже не знаю, от чего было хуже. Белое полотенце постепенно намокало, окрашиваясь алым цветом. Каждая минута ожидания казалась вечностью. — Они скоро приедут. Трюмпер, спрашиваю еще раз, что произошло? На тебя напали? — друг пытался сохранить самообладание, но его тело выдавало ужас. Губы подрагивали, а ошарашенные глаза бегали от раны к моему лицу и обратно. — Ну не сам же я упал на нож! — незаслуженно резко ответил я ему. Но неужели не видно? Я не меньше его в шоке. Энди присел рядом, нервно вертя телефон в руке. — Ох, да ты еще и пьян! Несет как от спиртзавода. — Ты такой милый, я хуею… — Ну так и…? — настойчиво потребовал он объяснений. — Это был Брайан, ублюдок! — выплюнул я со всей злости. — Тот, что Билла преследует? — Именно он. Урод, проник в квартиру и напал сзади. — Когда? — глаза Андреаса стали еще круглее. — Только что. Смылся по пожарной лестнице, когда ты вошел. — Почему ты не позвал на помощь, я бы догнал! — Да занят был, знаешь ли… Энди, не пари ерунды, я бы не позволил тебе бежать за этим конченным психом. Хорошо, что тебя дома не было, боюсь представить если бы вместо меня ему попался ты. — Эй, я вообще-то в школе борьбой занимался! — Я тоже, но как видишь, против ножа это не работает! — я усмехнулся своей иронии, и изображение резко начало расплываться. Мой друг потерял очертания в моих глазах. Голова закружилась и накатила тошнота. —Надо позвонить в полицию, это не шутки, а самое настоящее покушение на убийство! — Позвони Гео… — последнее, что я успел сказать, прежде чем погрузился во тьму.***
Однотонные белые стены, стерильный запах, паутина из прозрачных трубок, пикающий монитор. Первой мыслью было: я еще сплю? Оглядевшись внимательнее глазами по сторонам, пришло осознание, что я в больнице. Цепочка событий быстро восстановилась. За окном то ли рассвет, то ли сумерки. Сколько я здесь пробыл, неизвестно. Слабый свет в углу освещал пустую палату. Кислородная маска закрыла почти весь обзор. Мое тело настолько расслаблено, что я не могу пошевелиться. Горло онемело, невозможно издать и звука. Меня вроде ранили в живот, а я будто весь парализован. Ужасно хочется пить — во рту пустыня Сахара. Веки тяжелые, словно гири. А голова будто бетоном наполнена. Минуты через три я услышал голоса за дверью. — Мистер Листинг, как только ваш друг придёт в себя, я обязательно вас позову, а пока ждите здесь, пожалуйста! — медсестра или врач была довольно категорична. И зная Георга, он наверное уже все нервы ей вымотал. — Но почему вы тогда его впустили? — Я не могу обсуждать с вами распоряжения руководства. Прошу меня извинить, мне нужно к пациенту. Боковым зрением я заметил свет сбоку, сотрудница тихо вошла, из всех сил я напрягся и повернул тяжелую голову. — Мистер Трюмпер, здравствуйте! Меня зовут Анабель, вы находитесь в клинике Нигуарда. — Я… — звук что я издал, напоминал скорее хрип. — Вам нужен покой, не разговаривайте, пожалуйста. Вы перенесли экстренную операцию, к счастью жизненно важные органы не были задеты. Сейчас вы чувствуете слабость, не путайтесь, это последствие наркоза и обезболивающих. Чувствительность скоро восстановится. — Анабель говорила тихо и размеренно. — Я подниму немного спинку, в вашей правой руке находится пульт, если что-нибудь понадобится, просто нажмите на эту красную кнопку, — медсестра продемонстрировала мне наглядно, и приподняла спинку кровати как и обещала. Наконец угол обзора, ограниченый потолком, увеличился. И тут…***
POV Bill
Пустынно холодный номер, бездушная мебель, бессмысленная роскошь без капли уюта. Всё, что восхитило бы меня раньше, больше не имело значимости. Комфорт к которому я привык, перестал быть безопасным. Отныне я не знаю, где то место, что можно считать домом. И раньше не знал, но было хотя бы пристанище. А теперь я как никогда хочу домой, хочу поплакаться в жилетку, хочу ощутить тепло. Чтобы кто-нибудь взял за руку и сказал, что все будет хорошо. Только идти некуда. Имея столько недвижимости в распоряжении — я душевно бездомный. Имея живых родителей — сирота. Несчастен с кучей денег и признанием. Одинок в толпе людей. Тень собственного образа. Заложник своих страхов. Я выключил свет и сел на кровать, что казалась огромным необитаемым островом. Поджав к груди колени, я отпустил на них голову. Я слился с безжизненным пространством, во мне угасал последний огонь надежды. Не хотелось ни алкоголя, ни наркотика, ни веселья. Вообще ничего. Никаких эмоций, зияющая пустота внутри. Убивающее одиночество. Это только моя боль и она навсегда останется со мной. Нет на свете такого лекарства, что вдохнет в меня энергию как раньше. Таблетки — искусственное поддержание жизнеспособности. Самообман. Большая часть меня уже давно умерла. И я собственноручно ее прикончил. Вибрация волной раздалась по одеялу. Телефон, лежащий дисплеем вниз, пробивал ткань ярким светом, как единственная звезда на затянутом толщей облаков ночном небе. Я игнорировал, но звонки не прекращались. Закралась мысль, кто мог быть столь настойчив в такой час, но…зачем? Рука потянулась сама, хотя разум кричал об обратном. — Нашлось еще, что сказать? Я не… — Алло, Билл Каулитц? — я насторожился, голос не принадлежал звонившему имени. — Да, это я… — Не подскажешь, почему вчера я видел своего лучшего друга в добром здравии, а сегодня истекающего кровью в отделении экстренной помощи? — Что?! — Не хочу даже знать в какое дерьмо ты его втянул, но если он не выкарабкается, клянусь, ты не спрячешься в своем золотом дворце! — Господи, о чем ты говоришь?! Что с Томом? Где он? Я немедленно приеду! — Ох, лучше тебе не появляться мне на глаза! — Слушай ты, кретин недоделанный! Сейчас же говори адрес, не то последнее что ты увидишь, буду не только я, а еще и решетка с оранжевый робой за клевету в мой адрес, понял? — Больница Нигуарда. Под кожей пробежали толпы мурашек. Мой собственный пульс заглушил все вокруг. Потребовалось три секунды, чтоб оценить ситуацию и сорваться с места. Столько правил дорожного движения за раз я еще не нарушал. Я гнал на красный, молясь, что бы этот кошмар оказался лишь сном. От неведения срывало крышу, в голове мелькали тысячи вариантов, что могло случиться. Я бросил машину на обочине около клиники и ворвался в приемную. Персонал слегка опешил от моего безумного вида. Женщина в регистратуре оказалась та еще стерва. Пришлось поскандалить и позвонить кому нужно, чтобы меня пустили к Тому. Идя за медсестрой по коридору отделения интенсивной терапии, я чувствовал тошноту. Лекарственный запах заполнил мои легкие. Ненавижу больницы с детства, атмосфера немого отчаяния и горя под призмой токсичного оптимизма угнетает меня. Я провел немало времени в подобных заведениях и каждый раз покидал эти стены еще более разбитым, чем до. На кушетке около палаты «ноль шесть двадцать» сидели два молодых парня. Первый — блондин с телефоном в руках, нервно дергал ногами, второй шатен с длинными прямыми волосами, неотрывно смотрел на меня с упреком и осуждением, думаю, именно с ним я говорил пол часа назад. Почему он обвинял меня? Из соседней палаты нам навстречу вышел мужчина в белом халате и планшетом в руке. — Мистер Каулитц? — обратился он ко мне. — Да. — Здравствуйте, меня зовут Роберт Фостер, я врач-реаниматолог, прошу, пройдемте за мной. Он подал сигнал медсестре, она поднесла пропуск к электромагнитному замку, открыла дверь, и мы вошли. Я спиной ощущал ненавистный взгляд друзей Трюмпера от того, что мне можно войти, а им нет. В три шага я преодолел расстояние до кровати. Том лежал неподвижно, окруженный мониторами жизнедеятельности, трубками и капельницами. Его грудь плавно вздымается от дыхания. Длинные ресницы слегка подрагивают, лицо спокойное и безмятежное. — Прошу прощения, кем вам приходится мистер Трюмпер? — Он… — какой простой и одновременно сложный вопрос. — Он мой подчиненный. И друг. — Вашему другу потрясающе повезло, можно сказать в рубашке родился, сантиметр выше и задело бы селезенку, — врач посмотрел в карту пациента и заулыбался. Еще один кретин попался. — А можно поконкретнее? — Проникающая колотая рана в брюшной полости, пришлось провести экстренную операцию, проверить внутренние органы на повреждения. К счастью, все обошлось. Сейчас состояние стабильно тяжелое, он потерял много крови, мы сделали переливание, даем обезболивающие и иммуностимуляторы. Сердечная и дыхательная деятельность в норме. Как только мистер Трюмпер очнется, диагноз будет более конкретный, пока рано судить, как быстро он пойдет на поправку. — он говорил монотонно и безучастно. Словно делает мне одолжение. Об эмпатии в этой жалком заведении и не слышали. Отвратительный врач, и клиника в целом. У меня возникло только больше вопросов. — Как это случилось? На него кто-то напал? — Да, насколько мне известно, но вам лучше спросить от этом у полиции. — доктор-кретин, как я его окрестил, дальше уткнулся в медкарту, лениво отвечая на мои вопросы. Его медлительность меня злила, мне срочно нужно, узнать, как можно больше о случившемся. — Они еще здесь? — Минут пятнадцать назад, детектив разговаривал с вашими друзьями, узнайте на ресепшн. — Спасибо. Видимо, проснулось критическое мышление, и в голове сложился четкий план действий. Я вылетел из палаты, игнорируя всё те же недовольные взгляды в свой адрес. Общаться с этим быдлом не было никакого желания, хоть это и ускорило бы процесс понимания картины целиком. Я столкнулся с оперуполномоченным в холле, он собирался уже уходить. Из короткого разговора стало понятно, что он тоже кретин и толком ни черта не знает. Единственную улику забрали на экспертизу. Личность пока не установлена, у них ничего нет, кроме имени. Имя, которое сейчас связало воедино все события. Имя, от которого у меня кровь закипает в жилах. Имя, которое я желаю стереть с лица земли! Тварь! Наплевав на свою гордыню и забив на то дерьмо, что случилось утром, я позвонил сначала Франко, а потом Йохану. На удивление, со вторым мы долго не препирались. Его вообще не смутили мои новости. В своей привычной манере он четко обозначил дальнейшие действия, чем немного успокоил мою внутреннюю панику. Какой бы скотиной он не был, когда дела касаются семьи, ему нет равных в поисках решений. Он абсолютно всегда с холодной головой реагирует на угрозы извне. Это единственное, что достойно моего уважения к нему. Меня переполняла неистовая злость. Брайан перешел все мыслимые и немыслимые границы. И это уже не смешно. Почему-то я за себя не боялся так, как сейчас за Тома. Впервые за долгое время собственные страхи ушли на второй план. Всё, что было до, кажется теперь таким мелким. Я вернулся в палату под всё те же осуждающие взгляды друзей Трюмпера. Врач уже ушел, а медсестра ждала моего появления. Удостоверившись, что все в порядке она оставила меня наедине с Томом. Стоя у больничной койки, меня накрыло невыносимое отвращение к самому себе. Я отказывался верить, что всё происходящее — реальность. Видеть его в таком состоянии оказалось мучительно больно. Я снова сделал это, довёл всё до точки невозврата. Браво, Билл! Ему следовало бежать от меня как от чумы, так он не оказался бы здесь. Почему он не послушал? Меня разъедало чувство вины, всё внутри кричало и молило уйти отсюда, но другая, неподвластная мне сила твердила остаться. Физически я не мог покинуть эти стены, пока не увижу пленительные карие глаза снова.***
POV Tom
Не будь я уже обездвижен, то застыл бы на месте. Я не сразу поверил своим глазам, заподозрив галлюцинации. Милейшая картина, на которую я смотрел, просто не могла быть реальностью. — Ваш друг уснул, если хотите, я могу разбудить его? — наверное заметив мое удивление, спросила медсестра. Я отрицательно кивнул, нет, я не хочу, чтобы этот мираж исчез. Таким я хочу его запомнить как можно больше. В мягком кресле в углу напротив, свернувших клубком, спал мой черноволосый дьявол. Сейчас скорее дьяволёнок. Лицо без макияжа и стервозности заворожило своей мягкостью и невинностью. Каким разным он может быть, как в нем уживаются такие противоположности. От привычного образа не осталось и следа, на нем были простые светлые джинсы, кеды и спортивная толстовка, никаких украшений, ничего, что могло бы выдать в нем известнейшего модельера. Кроме уникальной способности оставаться притягательным и ярким даже в самом заурядном образе. — Набирайтесь сил, мистер Трюмпер, я приду через час заменить капельницу. — Анабель покинула палату. Я продолжал любоваться безобидно сопящим Биллом всего в паре метров от меня. Он здесь, пришёл среди ночи и ждал моего пробуждения. Ему не все равно. Неужели я был так маловерен на его счёт. Я не учёл разность наших личностей, ни разу не смотрел на происходящее с его точки зрения, я не меньший эгоист. Нужна невероятная выдержка и сила отстаивать себя каждый день. Его семья превращает жизнь в кошмар, личная жизнь не складывается, все ждут только неотразимую картинку. Никому и в голову не приходит, насколько он может быть одинок и заперт в золотой клетке собственного разума. Если единственный способ сбежать от реальности — наркотики, я бы тоже предпочёл хотя бы такой расклад. Билл нахмурился, вздрогнув всем телом, немного поёжился. «Нет, не просыпайся, прошу». Ресницы поколебались, взмыли вверх, и меня затянуло внутрь темно-карих глаз, что давно сводят с ума. — Том! Ты очнулся?! — Билл подпрыгнул с кресла и ринулся ко мне, но что-то заставило его, затормозив в шаге от койки. — Я… наверное… ты не хочешь меня видеть… — он так робко замялся, впервые вижу его таким неуверенным и нерешительным. — Глупый ты, Каулитц… — с тихим хрипом и слабой улыбкой говорю ему. Он даже не представляет насколько я рад, что он здесь. — Том, послушай, этого урода уже ищут лучшие детективы и полицейские, скоро он за все заплатит. Отец подключил влиятельных людей, у твоей палаты дежурит моя личная охрана, я… — он говорил так быстро и нервно, что почти задыхался. — Нет, Билл, ты послушай… — Знаю, ты меня ненавидишь, и наверное не хочешь даже слушать, ведь по моей вине ты здесь. Но это меньшее, что я могу! — Билл… — Мне очень жаль, что так вышло! Этого бы не случилось, если б я вчера… Всё из-за меня, но обещаю, Брайан больше не навредит тебе! Я завтра же распоряжусь перевести тебя в лучшую частную клинику Милана, оплачу все счета, наш врач займётся твоим восстановлением… — Билл, да замолчи ты уже блять! — из последних сил, до боли в горле заорал, что бы остановить наконец эту словесную лавину. Брюнет застыл, виновато сглотнув. Кто ты и что ты сделал с Биллом Каулитцем? Это точно не сон? Даже в самой смелой своей фантазии, я не допускал, что он будет сожалеть, а тем более переживать обо мне. Мелкая дрожь выдавала его. Самоконтроль куда-то исчез. Он даже не пытался натянуть бывалую броню. Не пытался показать, что ему всё не чём. Я четко видел страх в почти черных глазах. Неподдельные эмоции, настоящего Билла. — Прости… я… мне лучше уйти. — Нет, стой! — мне могло показаться, может свет так падает, или у брюнета реально глаза на мокром месте. — Ты ни в чем не виноват, успокойся. Эй, я же не умер! — я попытался разбавить немного иронией дерьмовую ситуацию. Получилось так себе. — Я поговорю с Йоханом, он напишет тебе лучшую рекомендацию, ты сможешь потом найти престижную работу. Я сам порекомендую тебя куда захочешь… — Билл продолжил осыпать меня обещаниями, господи, он реально не понимает, о какой бессмысленной ерунде сейчас волнуется. Меня вообще не заботит ничего из перечисленного. Куда важнее мы. — Послушай, это все неважно! Важнее то, почему ты здесь? — Это же очевидно — почти прошептал брюнет. Пылкость резко поубавилась. — Мне нет! Что между нами? — Я… я не знаю, Том! Всё так сложно. — Билл, поговори со мной! Хоть раз, открыто и честно. Большего не прошу! — Кажется, ты вчера всё для себя определил, так к чему это всё? — Я солгал! Специально! И я знал, что ты не купишься на это, знал, что не сдашься, иначе ты бы здесь не стоял сейчас. И теперь, нет больше смысла юлить и изворачиваться. Ты не можешь отрицать что тебе плевать, потому, что твои действия говорят об обратном. Билл, ты не меньше моего увяз в этом! — брюнет мучительно вздохнул, видимо осознав, что пора уже решить эту проблему. — Ты был прав… с самого начала. Что ты хочешь услышать? Да, я поступал с тобой отвратительно. Да, я хотел бы все забыть и начать заново, но… но я такой какой есть. Эгоист и сволочь. Ты видел всё! Я не изменюсь, Том! Зачем тебе тратить драгоценное время на такого, как я? — Ты не такой, я знаю. Где-то глубоко в душе под замком сидит другой, светлый человек, почему ты не даёшь ему свободы? — Я просто не умею по-другому! Однажды я уже доверился, ты знаешь к чему это привело… — Это не означает, что у жизни есть только один сценарий, Билл! Ты будешь потом жалеть, что не дал себе возможность. — Такую цену я плачу за успех. Я смирился. — он говорил с такой горечью об этом, что у меня до боли сжимало в груди. — Стоит ли оно того? Зачем такой успех, который выедает тебя изнутри? Закрылся ото всех, ты уверен что это защитит тебя? — Да! Это работало, пока не появился ты… — тут он резко разозлился, я видел как сильно ногти впились в его ладони, а костяшки побелели, — Я был уверен, что избавлюсь от тебя быстро, а ты оказался настырным, нагло ворвался в мой мир, перевернул все с ног на голову! Посмотри, что из этого вышло… Это безумие, Том! — Поверь, я испытываю тоже самое! С радостью бы все бросил, но ты… Ты уже везде… в голове, в венах, в сердце! Как по-твоему я могу взять и уйти теперь? — А как ты видишь наши отношения, Том? Ты должен понимать, они обречены на провал. Они уничтожат меня и тебя! — Я не прошу тебя броситься ко мне в объятья! Я вообще не собираюсь тебя чем-либо обременять! Дай себе свободу, хватит саморазрушений! Ты можешь и заслуживаешь намного больше! Поверь! Пусть даже это буду не я, но сделай шаг, прошу… Ты ведь хочешь! Быстро моргая, Билл отвернулся от меня в сторону. Его глаза переполнились слезами отчаяния. Вот-вот они вырвутся наружу, захлестнут собой остатки самообладания. Мой сердце разрывалось, я так хотел встать и обнять его. Подарить все тепло, что у меня есть. Вселить надежду. Помочь переродиться. Дать силы за себя бороться. — Я не смогу, Том! — сквозь удушье, произнес он. — Сможешь, я знаю! Доверься…Tom: Mein Vogel aus Gold, Tanzt in deinem Käfig vor Stolz In einem Zimmer aus Eis Mein Vogel aus Gold, Kochst das Opium fürs Volk, Damit die Illusion bleibt Mit diesem Lied in der Brust, Das du immer wieder singen musst, Damit es nie mehr verstummt Bill: Mein Leben ist ein Fiebertraum Vielleicht wache ich nie mehr auf Und alles glitzert so bunt Um mich, um mich, um mich herum Mein Leben ist ein Fiebertraum Vielleicht wache ich nie mehr auf Und alles dreht sich um den Mittelpunkt, Um mich, um mich, um mich herum