***
Открывает глаза в очень светлом помещении, странное ощущение по всему телу, какого никогда не знал. Слабость, тяжело даже веки держать поднятыми, пытается осмотреться. Серые тона, справа одноместная кровать застеленная белым бельём. Появляется осознание. Больница. Оглядывает себя, капельница в левой руке, сверху белоснежное покрывало, закрывает глаза, снова опустив голову на подушку, решив, немного отлежаться. Через пару минут открывается дверь. Открывает глаза. — Сань. — Очнулся? — Голос кажется спокойным, подходит ближе к кровати. — Что случилось? — Моргнув пару раз, поднимается в сидячие положение. — Твоя мама ушла минут пятнадцать назад, она быстро приедет. — Он достал телефон, начав что-то быстро печатать. — Да блять, еблан, не игнорируй. — Я еблан? — Тон стал намного выше, он указал на себя пальцем. — Это ты еблан, — подошёл ближе, активно жестикулируя, — ты, блять, знаешь что тут было? Твоя мать чуть с ума не сошла, сначала с того, что ты, придурок чуть не помер, потом с мысли о том, что сама в этом виновата. — Чё? — Ничего, укуренный, в следующий раз если жить не захочешь, сначала к матушке подойди, скажи, спасибо, что семнадцать лет сопельки вытирала, что она не виновата, и что ты еблан сам такой, а потом в окно выйди, чтоб наверняка. — Договорив отвернулся, отошёл к окну. Тишину разрезал звонок. — Ало, да, — Саша поднял телефон, который так и остался у него в руке, — да, всё в порядке, — посмотрел на зеленоглазого, — хорошо. Ваня аккуратно вытащил иглу капельницы из вены, спустил ноги с кровати, собираясь встать. — Сейчас приедет, — теперь развернулся лицом к другу, облокотившись о подоконник, сказал намного тише, — зачем ты это сделал? Ваня схватился за переносицу, опустив голову, так и не встал с кровати. Саша подошёл ко второй койке, сел прям напротив него, в двух шагах. — Я. — покачал головой, — я не хотел, — закрыл лицо руками, — я не хотел умирать, — заправил волосы назад, теперь запрокинув голову, смотря в потолок, — я думал, что меня откачают, или, я просто очнусь, я не знаю, я… — начал искусывать губы изнутри, — я хотел, чтоб он узнал, вернулся, или позвонил, — стал заикаться, — написал, я не знаю, хоть что-нибудь. — Пешков? В ответ кивнул головой, опять закрыв глаза рукой. — Вы, — Анёк начал с осторожностью, склонив голову на бок, — не просто дружили, да? Парень снова кивнул. Пара минут молчания. Тяжёлый вдох и выдох, Саша прервал. — Хуёвый я друг.***
Пешков шёл один, по переулкам Киева, на улице темнело. На витринах магазинов, кафе и бутиков, повсюду висели новогодние украшения, стёкла разрисованы снежинками и снеговиками, а на деревьях висели сверкающие гирлянды. Заметив ещё одну сверкающую витрину обычного магазина, решил зайти. Немного погуляв между рядов остановился у холодильника с напитками, подумав, достаёт баночную колу. Расплачиваясь на кассе, попросил пачку винстона, затем вышел из него. Как только за спиной захлопнулась дверь магазина, закурил сигарету, завернув в ещё один переулок, встал между рёбер двух домов, выбросил у дома бычок, решил открыть банку, приостановился. Только потянул за открывашку, та с характерным звуком, разломилась пополам, в голове проскользнул когда-то забытый момент. — Чё делал тут? — он открыл одну банку газировки, и начав открывать вторую посмотрел на собеседника, рука с открывашкой соскользнула в сторону и та сломалась. — Еблан. — прокомментировал Серёжа. — Еблан. — Ваня согласился. Задумался ненадолго, — нож есть? Отвернулся к стене одного из домов, подошёл ближе, истерично улыбаясь. — Что? — Язык порезал. — русоволосый высунул язык показывая кудрявому то, чего сам увидеть не мог. Секунда, развернулся, замахнулся рукой, банка полетела в стену многоэтажки, разбившись, оставила огромные клики на бетонной стене. Облокотился на противоположную, спустился по ней вниз, закрыв глаза руками, начал смеяться. В кармане запищал телефон. Подумав минуту, достал гаджет из кармана куртки. Новое сообщение от Наташа* Открывает чат. Наташа: Как ты там? 17:56 Представляешь, сегодня в класс приходили менты. 17:56 Сказали Ваньку бессмертного мама вчера ночью в комнате нашла 17:56 Сердце сделало кульбит, дыхание сбилось. Вы: Что? 17:57 Наташа: Ну, допрашивали, чё знаем, про дилерство, наркоту 17:57 Вы: С бессмертным что? 17:57 Наташа: В больничке лежит, отдыхает 17:57 Откидывает голову к стене, стараясь дышать ровно.***
Яркий свет, та же комната в Мурманске, солнце будто прямо у окна, светит очень сильно. Открывает глаза, пытаясь рассмотреть силуэт, что сидит над ним. — Доброе утро. — Бессмертных улыбается своей самой красивой улыбкой. — Ванечка, — кудрявый трёт глаза, поднимаясь с кровати, — привет. — Как ты, ангел? — Ангел? Это я так тебя называл. — Да, но люди от ангелов не уходят, а ангелы от людей — да. — Прикоснулся к его щеке. — А что если я просто тупой человек? — А ещё, — он не переставал улыбаться, взял Пешкова за мизинец, — ангелы не умирают, а я — да. — Что? Шатен снова ослепительно улыбнулся, вдруг его кожа стала тусклее, приобрела синий оттенок, улыбка сошла с лица, веки опустились, и он упал на кровать. — Хей, Ваня, Внечка, ты чего? — он в миг подлетел к нему, схватился за плечи. Тот начал задыхаться, будто от асфиксии, — Вань, Ванюш, не надо, чего ты. Через пару секунд он перестал двигаться совсем, обмякнув в руках, распахнул губы. — Ваня, Ванечка, — слёзы покатились по щекам, — Ванюш. — Я же сказала, ты его убьёшь, — справа от него появилась девушка. — Луна? — Ты убил его, — она метнула на шатена взгляд, поджав губы, — как и меня. — Прекрати, пожалуйста. — На лице высыхали солёные дорожки. — Ты убьёшь ещё кого-нибудь, свою новую девушку, парня, — её взгляд был пустым, говорила она монотонно, — Вадю. — Нет.- Он качал головой из стороны в сторону. — Да, — Та закивала, смотря прямо в глаза, — да, и он умрёт, всё продолжиться, пока не умрёшь ты. — Нет. Она поджала губы медленно кивая, положила руку тому на скулу, печально улыбнулась. Брюнет закрыл глаза, смахивая слёзы, когда открыл вновь, её уже не было. Лишь на руках всё так же лежал неподвижно Ваня, только теперь по одной его щеке стекала слеза. Он смахнул её, поглаживая того по скуле, шёпотом произнёс. — Я люблю тебя. Открывает глаза, теперь нет ни отдышки, ни учащённого сердцебиения, только тёмная комната и холодные, стекающие слёзы. — Тщ, — Вадя сползает с кровати на пол, схватив парня за плечо, хватает с тумбочки очки, — успокойся, — не думая ни секунды, прислоняется к другу, скрепив за спиной того руки, — всё пройдёт. Кудрявый обрывисто дышит, захлёбываясь в слезах. — Прости. — Тише, тише, ты чё, как дурачёк что ли? — Вадя солнечно улыбается. — Ты ж мне, чтоб ты понимал, как Дамбо, бедный слонёнок с большими ушами, вот, я как твоя мамка. Парень улыбнулся. — Вадь, он из-за меня это сделал. — Это его решение. — Я его причина. — Ты не знал, что он так сделает. — Я ему нужен. — Шёпотом. Отодвинулся от Вади, смотря через стёкла, прямо в глаза. — Ему нужна моя помощь. — Тогда помоги ему.***
— Прости меня. — Сказал совсем тихо, совсем беззвучно. Парень с Еленой сидели в гостиной, женщина расположилась на диване, мальчик подогнув ноги, головой на её коленях. — Это ты меня прости. — С красными глазами она гладила сына по волосам. — Нет, — отрицательно закачал головой, — ты не виновата. — Я могла спросить. — Не могла, ты не знала. Минута молчания. — Это из-за того мальчика, да? — Мг. — Серёжа? — Мг. — Что случилось? — Он уехал. — Куда? — В Киев, к другу. — Но он же учился у вас в классе, как они так быстро забрали документы? — У него вроде батя состоятельный. — Он остался здесь? — Да, они не жили вместе. Елена поджала губы. — Что у вас было? Мальчик на её коленях ни двинулся, лишь облизнул губу, глубоко вдохнув. — Я думал, я его любил. — А он? — Я думал, он любил меня. — Почему ты думаешь, что это была не любовь? — Потому что он уехал. — Ты думаешь, он уехал из города, потому что не любил тебя? Шатен задумался, отведя взгляд. — А ты думаешь, нет? — Я не могу знать. Но, — она прошлась рукой по родинке на шее, — я думаю, если бы он ничего не чувствовал, ты бы об этом знал.***
За этой дверью снова играла музыка, снова шумели подростки, снова пахло алкоголем и дешёвым табаком, наверное. Парень долго думав, медленно надавил на ручку двери, та тихо отварилась, из квартиры волной полилась музыка. Шаг за порог, и он уже в обители. Ничего не изменилось, ни музыка, ни светодиоды, ни люди. Сняв обувь, оставив на себе куртку, и к счастью не наткнувшись ни на одного знакомого, пробился к излюбленной комнате. Зайдя, закрыл за собой дверь. Тишина. Конечно не абсолютная, относительная, но по сравнению с местами, за пределами комнаты — тихо. Заходит на лоджию, садиться, скрестив ноги, вспоминает недавние моменты. Смотрит на потухший город, что сейчас явно только начнёт загораться. Вот бы мне так. На улице темнеет и на лоджии тоже, засовывает руку в карман куртки, натыкается на картон. Спустя секунду держит перед глазами пачку сигарет, смотрит, будто пытается увидеть что-то новое, после открывает. Вытащив ближайшую, замечает что-то тёмное на одной из оставшихся, достаёт и ту. Перекосив голову, читает на длинной сигарете, неряшливую надпись, оставленную видимо тонким маркером. ЛЮБИ Сзади раздаётся смех. Оборачивает голову, в комнату заходит девушка, с приложенным к уху телефоном. — Ой, извини, думала туалет. — Она размазано улыбается и выходит, оставив за собой дверь открытой. Парень опять присматривается к находке в руке. Читает снова и снова, пока не услышит интересный трек из глубины квартиры. Что-то грубое, но очень интересно звучащее, как музыка которую он предпочитал. Прислушивается к словам. А ты люби Знаю заебали эти люди! Возвращает взгляд к сигарете, Знаю, невозможно снова поверить Когда твой внутренний мир разбит смотрит на город под луной, который теперь горел огнями. А ты люби,