«I'll fill in your name, Bucky♥»

Резкий шум разбудил меня посреди ночи. Везде был шум, слышался топот ног санитаров и ученых. Я, не сразу понявшая, что произошло, сонными глазами оглядела комнату. Часть, которую занимала Энн, была подорвана. От двери ничего не осталось, из трёх ламп мигала только одна, в полу дальше кровати Энн, где начинались комнаты других, зияла дыра. В воздухе стояла пыль, витал дым. Я с ужасом посмотрела на то место, где недавно стояла кровать соседки. «О, боже... Энн...» - Солдат № 12, Винтер! - Откликнул меня какой то учёный. Это был агент ГИДРЫ, Льевский. Он и ещё какие то люди схватили меня, ели стоящую на ногах и задыхавшуюся в дыму, и отвели подальше от места взрыва. - Что произошло? - спросила я, не переставая кашлять. Глаза слезились, лёгкие наполнили дым и пыль, вся я дрожала. - Взрыв. Но вас это не должно касаться. - сказал проходящий мимо офицер ГИДРЫ. - Обнулить её, сэр? - спросил держащий меня под руку врач. - Нет. В мед.кабинет ее, обработайте рану. Только сейчас я заметила, что у меня на правой руке красуется свежий рваный порез, украшенный запечённой кровью. - ...достать тела от туда.... - только послышался голос где то вдалеке. Ноги снова подкосились, я начала терять равновесие. В глазах мутнело, разум то отключался, то включался. Молодой врач, стоявший рядом, успел подхватить меня. Все таки Энн погибла... Мне стало ее не хватать. Как хорошо было с ней работать. И какой я была идиоткой. Погрузившись в свои мысли, я чуть не пропустила момент, когда меня водрузили на лавку. Взяв себя в руки, я осмотрела помещение мед. кабинета. На стене висела большая карта в раме, на полках были собраны медицинские приборы, на столе - реторты и чашки с каким- то порошком. Из угла тянуло сквозняком, на потолке были все те же припаяные решетки. Ничего не изменилось. Ко мне подошол медбрат. Медсестер тут было немного, да и все в основном в другом, "подпольном" отделении. - Не спится? - Спросил доктор, осматривая мою руку. - Издеваетесь? У меня только что взорвалась половина комнаты, погибла подруга, треснул протез и ко всему в добавок у меня раздроблено пол руки. - Сьязвила я. Мне совершенно был не понятен настрой доктора. И по какой причине мы им так доверяем? - Давайте я обработаю рану. И дам вам лекарство, вам нужно выспаться. - Конечно, иначе зачем я здесь! - Сьязвила я. Сил разговаривать больше не было. Как жаль, что мы с Энн так и не успели попросить друг у друга прощения... - Рана глубокая, ее придется зашить. - сказал доктор, уходя вглубь кабинета. - Естественно. - тихо прошептала я. В другом углу кабинета стояло нечто похожее на врачебный раскладной стол. Рядом были большой резной стул и тумбочка. Несколько секунд спустя из левого угла донесся звук металлического лязга. Мне было абсолютно плевать, что там такое. Я просто сидела с закрытыми глазами и ждала, пока вернётся доктор, что бы зашить рану. Прошло примерно десять минут, и в кабинет вошёл ещё один мужчина в такой же униформе. Было очевидно, что он здесь выполняет роль санитара. - Солдат № 12 Винтер после операции остаётся здесь. После будет переселена к Солдату. - Он оборвал фразу и вышел. Хотя, может это законченная фраза? Да ну, бред! Не могут меня поселить с Солдатом. Это не безопасно. Это даже не смешно. Я открыла глаза. Доктор стоял у стола с инструментами. Я посмотрела на него. - Долго ещё? - спросила я, совершенно не желая сидеть здесь. - Операция будет недолгой. - Сказал доктор и подошёл ко мне. Я видела только его лицо, обрамлённое бородой, торчащей из-под капроновой маски. - Для отчёта, назовите мне ваше имя. - Солдат № 12 Винтер. - Нет, полное имя. Не название. Доктор натянул хирургические перчатки и склонился над моей рукой . Я промолчала. Он всё делал с большим усердием. Во время процедуры он постоянно куда то уходил. Я кинула взгляд на часы. "6:47" Под потолком жужжала камера. Я была в операционной уже два часа. И все время меня не покидала та мысль, что мой новый сосед, возможно, самый отъявленный убийца проекта "Зимний Солдат". Это мне ещё предстоит выяснить. Через полтора часа он завершит операцию, и я узнаю все, что мучает меня. Я надеялась, что смогу справиться. Я была готова. Но я боялась. А что будет, если это окажется не тот мужчина? Из всех моих знакомых я знала его лучше всех. Его голос я слышала постоянно. А ведь моя роль будет во всём заключаться в том, что я посмотрю ему в глаза и скажу: "Здравствуйте, товарищ солдат!". Как говорила ему, когда его приняли в 107-й пехотный.... Но это было давно... Тогда он не был серийным убийцей. Он жил жизнью солдата, потом сержанта. А сейчас? Вы видели этих убийц? А ведь это не работа, это его жизнь. В том смысле, что это его жизнь. И, возможно, он понимает это лучше меня. Если... если то, что он делал, была настоящей работой. Наконец врач закончил. Его руки были в крови. Она капала на стерильный белый халат и форменные штаны. Казалось, что он выполняет грязный физический труд. Он снял резиновые перчатки, передал их медсестре и подошёл ко мне. - Ну как? - Жжётся. - Не бойтесь, - сказал он, - всё будет хорошо. Его лицо расплылось в улыбке. Доктор был милым и добрым. Я не могла не улыбнуться в ответ. Он повернулся к медсестре, отдал ей бумажные бахилы и положил свои перчатки в пластиковый пакет. - Готова? - К чему? Он засмеялся. - Как "к чему"? Ну чтобы посмотреть в глаза серийному убийце. - Он подмигнул мне. ................................................ «Солдат. Полный отчёт о миссии...отчёт о миссии. Солдат.» Шум в голове закладывает уши. «Цель должна быть устранена....солдат. Полный отчёт о миссии....без свидетелей....» Картинки мелькают в голове с невероятной быстротой. Одно воспоминание сменяется другим, третьим, четвертым. Главное... «Добро пожаловать, Солдат... ...устранить, без свидетелей.... желание...ржавый... семнадцать...» Что это? Это вся жизнь. «...печь...девять...добросердечный...» Добросердечный... Уже нет, когда-то был. «...возвращение на родину...» Где его родина? Откуда он родом? «...один...товарный вагон.... Добро пожаловать....» Куда? Где ему будут рады? Где ответы? «...операция уже началась...» Откуда этот голос? «....Полный....отчёт....о... миссии...» Странно. Слова звучат так громко, давят на голову изнутри. Что это? Где он? «...Достаточно...обнулить...» Нет... Нет... Не должно быть так... «...толком не верится...» Нет... Дверь открывается. Громкий голос. - Солдат. - И больше ничего. В комнату втолкнули девушку. Она знакома ему. Но где они виделись? Голос снова бьёт по ушам. - Новый сожитель, Солдат. - Приказ. - лишь отвечает он. - Отставить выполнение приказа, Солдат. - дверь начинает закрываться. - Она не цель. «Только цель, и ничего больше. - думает Эш. - Ему знакомо слово "человек"?» Он удивлён. «...Обнулить...устранить... без свидетелей...» Чёрт! Что происходит? Что это за слова? Он вглядывается в её лицо. Незаметно. Она. Эш. Но он же должен знать её. Даже, если ничего не помнит. Это ведь его цель. Он знает... «Да, солдат... Только цель... ». Или нет? Учёные говорят нет. Тогда почему она так увлеклась? Она просто смотрит. Подходит ближе. Ей грустно. Но она не плачет. Ей больно. Но она не кричит. Она хочет что то сказать. Но она не произносит ни слова. ... Солдат сидел на кровати, скрестив ноги и положив на них руки вверх ладонями. Он сидел с идеально ровной осанкой и опущенной головой. Волосы падали на глаза. Солдат сидел так неподвижно, что его неподвижность и неподвижность всего остального погруженного в тусклый свет и тишину сырой холодной комнаты сбивали с толку. Я подошла к нему, огляделась и села на табурет возле койки. Он не обратил на меня никакого внимания. Он по прежнему оставался неподвижным. Казалось, его тут и вовсе не было, грудь не поднималась от вдохов и выдохов, глаза не моргали, только живая рука, в отличии от металлической немного дрожала. В серых глазах не было бликов. Тусклый свет трёх люминесцентных светильников слегка освещал комнату. Это придавало загадочности всему, что здесь происходит. В некотором смысле комната и была таинственна. Под потолком была решетка, через которую проходило несколько толстых проводов. Решетка была припаяна, оторвать ее было невозможно. Дверь плотно закрыта. В общем - тюрьма, а не комната. Хорошо хоть, ванная есть. Я снова посмотрела на Солдата. Его лицо было застывшей маской. Он даже не шевелился, но тихо проговорил мне: "Я знаю тебя?» Я пожала плечами, хотя в душе, конечно, была уверена - он знает меня. Возможно, даже помнит. Я спросила: "Ты можешь что-нибудь рассказать про себя?» Он задумался на секунду и тихо ответил: "Вряд ли." Ну конечно, чего это я. Его ведь обнулили пару часов назад. Я поймала себя на том, что пялюсь на него, не в силах отвести взгляда. Его губы были чуть ли не одного цвета с лицом. Я вздрогнула. В голову пришла мысль о том, что только теперь до меня наконец дошло, до чего же этот человек красив. Ну конечно, он ведь был моим парнем в 45 году. Ну я и дура. Хотя, после него я и успела переспать ещё с несколькими парнями, но это больше было похоже на изнасилование, Солдата мне никто не заменил. А я ему? В сотый раз за сегодня я смотрю на него. Настолько знаком мне этот человек. А глаза? В них нет страха, а только бескрайняя грусть и бесконечное превосходство. В них нет тепла, жизни, только холодная сталь. Глаза человека, коим мы все боялись стать... Мы все - Стив, Баки, Я... Мы поклялись быть на стороне добра. И только один из нас сдержал обещание... Жаль, мы не знаем, что с ним случилось. Хотя, возможно, Стив жив. Но не об этом. - Почему тебя обнулили? - спросила я. Он поднял на меня глаза. - За неподчинение. - сказал он и замолчал. Он больше ничего не добавил. А я не могла говорить. Слова казались издевательством, а молчание - могильным холодом. Я просидела с ним несколько минут, стараясь не шелохнуться и не нарушить тишину. Я знаю, насколько это больно, когда тебя обнуляют. Помощь равна неподчинению. Он помог мне, а они его мозги снова...в мясорубку... Я ненавижу это слово... За что они так с ним? Было что-то жуткое в этой тишине, в этом молчаливом ожидании. Я не знала, что делать. Никогда прежде меня так не трясло. В голове возникали мысли, но они быстро исчезали. Как ему объяснить? Как, он ведь не помнит себя... Ни себя, ни Стива, ни меня... Никого. Он слишком долго находиться вне криокамеры. Его скоро поместят туда. Я слышала разговоры об этом. Осталось одно задание, а потом многолетний сон... - Солдат. - Говорю я и смотрю на него. Он поворачивает голову. Глаза все такие же серые, без единого блика. Кажется, что даже при очень ярком свете его глаза будут тусклыми. Волосы спадают на лицо. Мне не хочется что либо говорить. Хочется просто во так вот сидеть и смотреть на него, вспоминать их детство в лагере Лихай. Вспоминать, как они сбегали по ночам в лес, и, держась за руки, убегали от охраны. А на утро, сдерживая смех, выслушивали лекции от офицеров и агентов. Как с малых лет вместе учились стрелять, как тренировались с утра до вечера. Это время было намного лучше, нежели мое раннее детство... Полное крови, боли, тренировок и оскорблений... Совсем не хочется вспоминать сейчас мое детство при родителях. Я очнулась от раздумий. Солдат все ещё смотрел на меня. Как ему удается сидеть так неподвижно. Не слышно даже его дыхания. Мне по прежнему не хочется говорить что либо. Я подношу руку к его волосам. Ему это явно не по душе. Он перехватывает мою руку бионикой и начинает сжимать ее. Только сейчас я вижу изменения в его глазах. В них появилось недовольство. Трудно поверить, что когда то он был совершенно другим. Он сжимает руку ещё сильнее. Шрам на моем предплечии начинает напоминать о себе, отдавать пульсирующей болью. Он не отпускает, продолжая прожигать меня взглядом. Я пытаюсь подвигать рукой, заставляя шрам болеть не так сильно. Солдат наконец-то расцепил хватку и опустил руку. «С чем же связана такая нелюдимость?» - думала я. Хотя, в принципе, все до боли ясно и понятно. Есть цель, которая должна быть устранена, есть свидетели, которые долго не живут, и есть те, кто отдает приказы. Всё. Я схватилась за руку, пытаясь унять все ещё пульсирующую боль. Зыркнув на солдата, уже не так сильно прожигающего меня взглядом, я встала с табуретки и подошла к своей кровати. Рука потихоньку переставала болеть, как тут дала о себе знать головная боль. Порыскав по карманам, я нашла пару таблеток от головы, (которые я, к слову, стащила из лаборатории), закинула их в рот и проглотила. Это должно было помочь. Выдохнув, я легла на кровать и закрыла глаза руками. Ужасно хотелось спать, но по моим подсчётам пока ещё был обед. - Что значит эта татуировка? - подал голос Солдат. Я повернула на него голову, сначала не понимая смысл вопроса. Но до меня дошло. Маленькая татуировка была видна из под рукава футболки. Крохотная надпись на запястье. «Ничего себе у него зрение! Снайпер, все таки.» - думала я. - Это... - Я помедлила, посмотрев на давнюю надпись ещё раз. - ...посвящено моему.... э-м... очень хорошему другу! - выкрутилась я. Конечно, посвящена татуировка была моему новому соседу по комнате, но разве он принял бы такой ответ? - Насколько хорошему? - неожиданно для меня, да и видимо для себя, спросил он. - Лучшему! - Мне стало грустно. Не хотелось его обманывать. - Но я не буду говорить про него. И почему тоже говорит не буду. Он помедлил, прежде чем продолжать диалог. - Откуда я тебя знаю? - Баки, ты вряд-ли вспомнишь. - Какой к черту Баки? О чёрт... Прокололась... И чем я думала, называя его так? Он ведь ничего не помнит. - Забудь... - сказала я и закрыла глаза. «Вот это я... Ну и дура... Чёрт меня дёрнул сказать» - Солдат! - дверь распахнулась, оттуда показалась голова. Его я не знала, однако видела пару раз. Солдат, на удивление, спокойно встал и вышел из комнаты. Шаги были тихими, почти беззвучными. Я закрыла глаза, повернувшись спиной к стене, и попыталась хоть немного отдохнуть. Уснуть не получалось, даже просто подремать. Хотелось, что бы солдат скорее вернулся. Без соседа здесь невыносимо. Чувствуешь себя единственным живым существом во всем мире. Ещё раз смотрю на часы. "14:03". Надеюсь, врачи не придут. Но, к моему несчастью, именно в этот момент дверь открылась и в комнату вошёл врач, что делал операцию. Санитар подле него крикнул: - Солдат № 12 Винтер, надлежащий осмотр после операции. - Как вы себя чувствуете? - спросил доктор, помогая все выйти из комнаты.