***
После горячего душа она подуспокоилась. Долго решалась, чтобы посмотреть на свое обнаженное тело, ей везде мерещились синяки, кровеносные сосуды, опухоли, пятна… Вода окутывала приятным теплом. Будто бы кто-то большой и горячий ее обнимает, защищает каждую клеточку. Она чувствовала это. Чувствовала себя живой. И этот контроль от смены температуры, напора и области, куда попадает вода, давал ей некое ощущение самообладания и владения ситуацией. Это определенно помогало ей отвлечься. И то единственное, что лечило ее мысли, мозг незамедлительно решил организовать в полном объеме… Ручка крана повернута почти до упора. Кипяток лился на грудь и обжигал нежные участки. Пар слепил, брызги заставляли зажмуриться и сжать зубы, задерживать дыхание. Но она привыкала к каждому градусу, медленно жгущему ее кожу. Которая теперь стала пугающе красной — выровнялась и скрыла все синяки, как казалось Власовой. …Дети ведь рождаются такого же цвета. Одновременно с этой мыслью девушка опустила глаза и увидела кровь на дне ванной, в которой стояла. В страхе она не смогла даже ахнуть и дернуться — просто застыла в немом ужасе, не понимая, что происходит. Несколько капель мгновенно смыли в сливное отверстие потоки воды… … Сначала она сильно испугалась. Свой месячный цикл знала хорошо, его начала ещё не ожидалось. Но потом поняла, что это к лучшему. Оно должно выйти. Когда пар начал замыливать глаза, у нее резко закружилась голова. Такого состояния в ванной среди кафеля и воды Рита испугалась ещё больше и незамедлительно вышла. А план с обжиганием себя кипятком до кровотечения был отложен на неопределенный срок и забыт ее теперешними мыслями о самосохранении. Стоять на ногах уже было тяжело — горячий душ слишком расслабил и сделал тело будто бы ватным, поэтому, замотавшись в полотенце, шатенка села на пол, прислонившись спиной к более менее прохладной стиральной машинке. Стены внезапно стали ближе, пространство — меньше, а цвета — бледнее. Картинка перед глазами поплыла в тумане. В голове стоял гул. Затем — все прекратилось. «Что с тобой, мама?» — внезапно раздавшийся в голове голос моментом вывел ее из истерики. Рита вздрогнула в таком испуге, что ударилась головой и руками об кафель позади. Ей захотелось немедленно сбежать отсюда, отпрянуть. Казалось, она сходит с ума. В квартире не было ни души, а перед глазами все плыло словно под водой, какие-то вспышки, пелена слез. И перепугалась она чуть ли не до потери пульса и ужасного укола в сердце, которое заколотилось в ушах. «Нам же с тобой горячо, мамочка», — галлюцинации еще долго не собирались отпускать ее, навязчиво громко звуча в голове. Звук будто бы из самой ванной. Это было страшнее дыхания смерти за плечом. Тело в секунду похолодело. «Ты мне не рада…?» Но она никого не видела, даже не могла разобрать, чей это был детский голос? Рита испугалась того, что это с ней происходило в первый раз, даже не во сне, и совершенно забыла о возможном действии тех успокоительных, что она намешала в добавок к неконтролируемому количеству кофе. Этот ужас вылетел из ее сознания, когда девушка просто беспомощно прижалась спиной к стене и забилась в угол, не в силах даже открыть дверь и убежать в другую комнату. Осталась здесь, будто виня себя, не заслуживающая скрыться от этих навязчивых мыслей. Времени, чтобы восстановить дыхание и успокоить внутренний тремор, понадобилось не мало. Просто закрыть глаза и отдышаться. Тишина позволила ей убедиться, что вокруг безопасно. Карие глаза опустились с ужасом к ногам. Как только она начала возвращаться в реальность, боль ощущалась сильнее. Внутри. То ли это снова призрачный остаточный шок от того, что с ней вытворяли в подпольной лаборатории, то ли так ее обожгла струя воды из душа… Все эти дни ее тело, видимо, боролось с инородным эмбрионом, с чужими клетками, чернотой, овладевающей ее организмом и с самой зарождающейся посторонней жизнью внутри нее, которая неимоверно сильно держалась за свой шанс. Поэтому она чувствовала такую боль и видела кошмары по ночам. В ужасе хваталась рукой за низ живота, как и сейчас. Рита дотянулась до крана и врубила ледяную воду в раковине. Чтобы появился хоть ещё какой-то шум и немного остыл воздух. В голове все еще стоял едва слышный где-то отдаленно плач обиженного младенца…***
Руки дрожали, как и мышцы во всем теле. Она не могла собраться и включить голову, унять себя. Металась по пустой квартире в этой натянутой серой домашней футболке и зелёных шортах, ненавидела все, что попадалось ей под руку. Ее бросало в жар и холод. У нее начинался настоящий нервный срыв. Она хотела избавиться от мыслей, что с каждым днём, пока это чужеродное в ней, она становится слабее, уязвимее. Теряет контроль над собственной жизнью и своим организмом. А этим островком власти она всегда неимоверно дорожила… Теперь она не такая сильная, не воин, не капитан Власова. Рита не понимала, почему сейчас она так легко без сопротивления позволяет слезам выйти наружу? Это крест на ней, она больше непригодна, вышла из строя. Тем, что позволила себя подчинить, удержать, изменить… Сделать частью чьего-то эксперимента. В какой-то момент она просто обессилила и села на пол, вытирая лицо и покрасневшие мокрые глаза руками. …Тогда у нее даже не хватило голоса, сил кричать, биться каждую секунду, вырываться что есть мочи, думать. Тот человек ведь был один… Но страх победил все. Она тоже была одна. Она сразу поняла, что стала жертвой, а не соперником в этой битве. Выходит, что одна она ни на что не способна. И так и не научилась справляться сама. Это безумие. Почему все это происходит с ней? В руках два стакана. В одном — чистая вода. А в другом — круглые частички одной спасительной медикаментозной красной кнопки…***
…Гул в ушах, непонимание, что происходит. Рита слышала, как в ее голове начинают ускоренно пульсировать потоки крови, создавая внутренний шум. Изнутри по животу словно наносились режущие удары ножом, уколы и жжение. Волнение дико ударило в голову. Тахикардия выстрелила в 150 ударов в минуту, в миг перебив все сердечные ритмы. Руки в секунду похолодели, ноги подкосились, тело разбила внезапная и абсолютно бесконтрольная патологическая дрожь. И слова полностью отступили, уступив место неизбежной слабости. Девушка забыла о всех своих целях, зачем она выпила это, что за препараты и что вообще происходит. Когда поняла, что время отсчитывает минуты, угрожающие ее собственной жизни. Дрожащими руками она взяла из сумки телефон и с неимоверным трудом, удерживая себя в сознании, а глаза — в ясности, набрала номер Антоновой. Безумно пугало то, что ты уже не можешь попасть пальцем в нужную часть сенсорного экрана, до чего неудержимой была эта эпилептическая дрожь. — Валя, это я. Она не узнала собственный жалостливый голос. — Я выпила какие-то таблетки, все плывет перед глазами, судороги в теле, рези в животе, похолодание в конечностях и я… Кажется, теряю сознание, — но здравой части ее мозга хватило, чтобы четко описать симптомы медику на том конце провода. И даже выслушать ответ. — Так, слушай меня. Начинай пить как можно больше воды, прямо сейчас. Хорошо, если будет тошнить — пей. Слышишь? — Валя схватила пальто с вешалки, ключи и захлопнула дверь в гостиную, где муж и дочки смотрели телевизор. — возьми ложку и надави на корень языка. Женщина диктовала четко, но Рита еле слышала гул и отголоски слов, словно под водой. — Не ложись на спину и на пол, открой дверной замок. Я еду.