Выбор небес

Дверь предсказуемо оказалась открыта. Если бы Валя не велела ей самой сделать это, она бы безумно испугалась такому факту в данной ситуации. Пройдя свободно и спешно в темную квартиру, женщина скинула все вещи и сумку на тумбочку. — Рита? Это я… И прежде чем броситься искать ее в ванной или на кухне, блондинка лишь на секунду подняла глаза, чтобы оценить обстановку. Она здесь давненько не была… …Увидела она ее прямо напротив двери. Сидящей на полу, спиной прислонившись к дивану. Глаза смотрели в пустоту. Белая, каменная, словно мертвая. Ноги согнуты, руки вытянуты параллельно полу и в локтях опираются на на колени. В одной — стакан с водой. Без движений полностью… Такого пустого, разбитого, неживого и ледяного взгляда абсолютного отсутствия здесь в этой реальности Валя никогда не видела за все годы работы в медицине и… морге… Поэтому несмотря на то, что Власова не валялась в крови со вскрытым животом или венами, Антонова подбежала к ней мгновенно, хватая ту за руки и шевеля, чтобы привести в чувства. Дозваться. — Рита, — она словно отзывала ее от света в конце тоннеля, куда все это время брела девушка. — это я, — параллельно пытаясь забрать стакан из ее руки, повторила медик, чтобы шатенка не испугалась и не сопротивлялась. Что это вообще были за таблетки? Обернувшись, женщина увидела разбросанные пачки успокоительного и обезболивающего. Если у нее что-то так сильно болело, что, возможно, довело ее до столь неконтролируемого срыва — это плохо. — Слышишь меня? — нежнее заговорила Валя, взмахнув белым коротким хвостиком и челочкой, заглядывая в карие глаза. Лицо и ворот футболки Риты были мокрыми — она пила и давилась, как Антонова ей и велела. Или даже смогла умыться. Стакан забрать не получилось. Но нужно было ее поднять и отвести в ванную. Это действие анальгетиков, мышечные окончания сейчас просто в шоке. Силой разжимая пальцы Власовой на стеклянной поверхности, медик просто покрылась мурашками — все это было похоже, будто бы она уже на вскрытии, а у Риты трупное окоченение. С трудом забрав стакан и отставив его на пол, Валя подняла девушку на ноги и повела в ванную. Власова едва сдержала кашель, а от резкой смены положения, закрыла глаза, ведь перед ними все вдруг потемнело. Тошнота вовремя подступила к горлу, как только девушка наклонилась и упала на колени на кафель. С облегчением, что процесс выведения химии из организма запустился, Антонова выдохнула, успев только собрать все выбившиеся рыжие пряди волос из слабого хвостика Власовой назад. Белая пена и то, что она ею давилась, было хорошим признаком. В рамках ситуации, конечно. Действие успело повлиять на нее минимально от той убийственной мучительной волны, какая могла настигнуть, будь в желудке Риты хоть грамм пищи… Ей просто повезло. Валя снова огляделась. На полу ещё мокрое полотенце. Она принимала ванну. Здесь ещё душно. Ручка крана настроена на кипяток. В отличии от смесителя над раковиной… Что она вообще здесь с собой творила? Антоновой было страшно даже думать, предполагать. Женщина поймала себя на чувстве того, что сама начинает задыхаться… От страха, волнения и напряжения.

***

Второй стакан чистой воды с ложкой Энтеросгеля Рита пила уже на кухне. Все смотря куда-то в одну точку, находящуюся не в этой реальности. Слабо прислонившись к стенке плечом. Очевидно, что поговорить в таком состоянии они не смогут. Но Валя все же поддержала ее, хоть и в своем строгом духе. — Повезло, что в твоём коктейле не оказалось сильных спазмолитиков, гормонов и трав, — словно на ошибки указала ей медик, разбираясь с аптечкой подруги почти на полу и собирая разбросанные коробочки и пластинки. Параллельно что-то помечала на клочке бумаги. — Да я даже не смотрела, что там… — пусто и сухо отозвалась Рита, перебирая пальцами челку и подпирая ладонью лоб. Это хорошо. Она не пыталась покончить с собой. Она пыталась докричаться хотя бы до кого-то и просто все это прекратить. Любым способом. Ей было не важно, что это за таблетки. Если Власова и захотела бы совершить это, то придумала бы лучший способ. Она не из импульсивных. И не подросток, который глотает какую-то дрянь, вскрывает вены или прыгает из окна, привлекая внимание. Валя знала ее очень хорошо… — Ты просто испугалась, — заключила уверенно медик, садясь рядом и кладя свою нежную материнскую руку с красивым золотым колечком на бледное запястье Риты. Вены. — Давай сделаем тебе укол? Чтобы ты быстрее восстановилась, — медик знала, какой фразой сейчас заставить Власову согласиться на любые манипуляции с ее подачи. — и померим давление, — добавила быстро и бодро, чтобы та не заподозрила, что Валя постепенно забирает контроль над ней в свои руки. Рита ничего не ответила и молча, послушно и устало стала расстёгивать верхние пуговицы белого поло. «Господи, она даже не осознает, что на ней надето и что рукав можно даже не подворачивать…» То как покорно и быстро Рита не задумываясь сняла верхнюю одежду и повернулась к ней плечом, снова вызвало мурашки и волну жалости у Валентины. Она не узнавала строптивую, живую, упрямую и своенравную Власову в этой бледной, слабой и потухшей девочке. Стрелка танометра поползла по круговой разметке. Повисло томительное ожидание. Валя уронила взгляд на грудь девушки. Пугающе белая, бледная в этом телесном бюстгальтере, кожа словно прозрачная, вены начинают проступать, как если бы это был уже седьмой месяц беременности. Но по-прежнему пышная и красивая. Антонова печально отвела взгляд обратно на аппарат, когда услышала слабое сердцебиение Власовой, не заметив, что Рита все это время смотрела на нее. — 98/60, — привычным медицинским тоном объявила блондинка, печально расстегивая рукав «пациентки» и косясь на пластырь на другом плече. Укол этот был для сна. И он начал действовать. Давление оказалось совсем низкое. Но это ожидаемо от всего микса тех таблеток, что залпом всадила Рита. Все это время медик складывала в голове возможную формулу соединения тех опасных медикаментов, что попались под руку Власовой, и на что и как они могли в таком случае повлиять, что ещё можно предпринять, предотвратить… Валя машинально глянула на низ живота девушки, словно увидит там сразу же картину УЗИ той маленькой важной клеточки. -… Что? — Рита хотела ещё что-то спросить, предположить, с чего к ней такое пристальное внимание, раз она уже в порядке? Но сознание отключалось и глаза просто слипались. Голос прозвучал тихо и устало. — Ничего, — подчёркнуто печально и огорчённо ответила блондинка, взмахнув челкой и убирая аппарат на место. — ложись, отдохни. Завтра утром заеду перед работой, проверю, как ты. — отчиталась медик, пытаясь хоть немного приободрить подругу. — Ощущение, будто снотворного наелась, — увела тему в другую сторону Рита, закрывая лицо руками и кривясь от этого противного дикого желания спать посреди дня. Когда она в такой по сути приятной обстановке и Валя рядом. Она бы хотела с ней поговорить после этого мини-спасения. Но женщина словно волшебная и неуловимая фея крестная поспешила испариться… Слова прощания и какие-то рекомендации, сказанные Валей удивительно тихо, расплывчато и нежно, плавно перетекли в сон. Власова уснула. Антонова дождалась, пока все будет в порядке и Рита полностью расслабится — даже мышцы плеч у нее до сих пор в тонусе. Или просто так натренированы постоянным ношением оружия… Блондинка сидела у изголовья кровати, словно мать рядом с драгоценным дитя бессонной ночью, и задумчиво гладила рукой ее потускневшие темно-рыжие волосы. Ей эта роль была настолько привычна и приятна, что женщина и не задумалась о неравенстве их положений или их званиях, возрасте, отношениях. Сейчас это было не важно. Рита нуждалась в ком-то близком, в тепле, заботе и понимании. И Валя со своим синдромом спасателя как нельзя лучше подходила ей в компаньоны в данный тяжёлый период. Это ее успокаивало на фоне общего переживания о произошедшем. Антонова думала, что так будет всегда. И они вместе справятся с этой непростой беременностью. Валя будет вести ее как второй «гинеколог-репродуктолог», как лучшая подруга, кем они, она верила, когда-нибудь станут. И если понадобится — как настоящая крестная вторая мама. Будет заботиться о них двоих. Женщина провела по руке Власовой. Совсем холодная. Видно, что-то да подействовало на организм и кровь. Это могло быть очень опасно для плода. Эта мысль не давала покоя и колола сердце. Валентина быстро откинула одеяло и осмотрела простынь. Но ничего страшного так и не случилось. Хотя эмбрион уже изначально был очень плох в полости матки. Чудо, что таблетки не убили малыша. Успокоившись, Антонова прикрыла глаза и также успокаивающе и будто бы благодарно погладила Риту по спине и пояснице. И, окинув скромным взглядом суровую «капитанскую» квартиру, исчезла в темноте коридора, а затем тихонько захлопнула дверь. Скоро у Власовой так или иначе должны будут начаться эти «прекрасные симптомы» столь интересного положения. Боли в мышцах, груди, низу живота, токсикоз… За этот день Власова практически ощутила на себе «демо-версию» всего испытания на 9 месяцев вперёд. Но сама она воспринимала свое состояния исключительно как убивающую ее морально и физически неизлечимую и страшную болезнь…