Между ними.

Этот шум раздражает. Предрождественская суета раздражает впервые в жизни. Люди раздражают. Собственная комната — единственный клочок дома, в котором Мива чувствует себя спокойно. — Мива, выходи давай, — в дверь раздался стук, и по голосу девушка поняла, по ту сторону стоит её старший брат. — Не хочу. Настроения нет, — бурчит девушка и поворачивается к стене. — Могу войти? — парень не услышавший ответа, приоткрыл дверь. — Молчание – знак согласия. Что случилось, сестрёнка? — Говорю же: «Настроения нет», — девушка ещё сильнее укутывается в одеяло. — А если правду сказать? — матрас прогибается под тяжестью мужского тела, и тёмноволосая всё-таки поворачивается к нему лицом. Шатенистые волосы блестят, как обычно, несмотря на то, что длина у них до сантиметра. А их мягкость можно почувствовать, не прикасаясь. Глаза прикрыты, и от этого девушка не может увидеть прекрасных карих омутов, которые всегда смотрят на неё с добротой и любовью, даже когда брат её отчитывает. Сейчас же Мива не может его прочесть, ведь в его случае глаза — зеркало души. Ну хотя таковыми они являются только для неё и Сугавары-сана. — Кто обидел мою маленькую принцессу Миву-тян? — Не называй меня так! Ты старше всего на год. — И что? Даже если бы я был младше, ты была бы моей маленькой принцессой. — Харада, — произнося эту фамилию, Мива вновь закуталась в одеяло. — Что «Харада»? Мне из тебя каждое слово вытаскивать? — шатен стягивает одеяло с сестры и смотрит на её маленькое хрупкое тельце. Тёмные волосы были скручены в баранку, а одета она была в свою обычную домашнюю одежду. — Мы расстались. Он сказал, что влюбился. Влюбился в эту Фукуду! В эту чёртову малолетнюю девчонку. Я же всё делала для него. Мы же были вместе так долго! — Тише, тише. Так происходит, Мива. Поплачь, пострадай. Тебе станет легче, и ты сможешь это отпустить. — Я такая дура, Дай… — девушка посмотрела на брата уже заплаканными мутно-зелёными глазами, которым люди всегда удивлялись, ведь схожесть, с отцом Мивы, и красота слишком потрясала их. — Ты не дура, Мива. Ты просто поверила в любовь. И это нормально, сестра. Он берёт её за руку и тянет в свои объятия, а шатенка охотно подчиняется ему, ведь это её самое любимое место в целом мире. — Разбитое сердце — это нормально, как бы странно не звучало. Не каждая любовь имеет хороший финал. Главное не смей отключать чувства. Они делают тебя живой и небездушной. — Дайти, я не понимаю почему «это» называют разбитым сердцем. У меня такое чувство будто все кости тоже сломаны. Вулкан извергается внутри, а его лава обжигает сердце. И после этих слов волейболист ощущает только то, как начинает намокать футболка в районе плеча. Прижимая сестру ближе к своей груди, он закрывает глаза и начинает гладить её по голове, даже не пытаясь успокоить. Ей это сейчас нужно. Сейчас ей нужно выплакаться.

***

Лёгкий поцелуй в лоб девушке, которая наконец-то успокоилась. Хотя мокрые следы всё ещё были видны на бледных щеках. Парень выходит из комнаты и тихо закрывает дверь, уходя на крыльцо дома. Волейбольный мяч служит собеседником в его тихом одиноком монологе. — Удивительно насколько сильно на нас могут влиять люди. Отсутствие определённого человека может вогнать тебя в депрессию и тоску, а его присутствие делать тебя самым счастливым на целой земле, — ударив мяч о землю, он усмехается и смотрит на уже виднеющуюся белую луну.