Между ними.

Демоны вокруг руки свои тянут к тебе. Их руки потные, ужасающие, загребающие, по локти в крови. Смех противный, приводящий в состояние запуганного кролика. Длинные тени. Девушка, забитая в угол и дрожащая от каждого шороха. Громкие хлопки грома и яркие вспышки молний. Серпантины из панических атак, по которым с «удовольствием» путешествует девушка. — Нана, ты бы знала, как я соскучился. Неожиданный звук из коридора заставил девушку резко повернуть голову в сторону двери. — Нет, нет, нет, нет… Только не это… — блондинка затряслась и начала нервно натягивать рукава свитера и стирать слёзы с щёк. Нана и Тоору съехались месяц назад после длительных двухгодовых отношений. Оба закончили старшую Аобаджосай и поступили в один университет, но на разные отделения. Нана почти ничего не скрывает от Ойкавы. Почти… Нану мучают панические атаки. Нана очень зависима от общественного мнения. Да, она может казаться сильной, статной.., но это не значит, что она не может быть, словно сломанная кукла, которую хозяйка оставила под дождём. Блондинка немного привела себя в порядок за минуту и вышла из комнаты. — Ты же должен был вернуться со сборов через два дня. Что-то случилось? Нана — любящая девушка. По-настоящему. Она невероятно сильно переживает за Ойкаву. Помнит, как он чуть не сломался, когда узнал о плачевном состоянии его больного колена. Нана подходит к парню и тут же оказывается в его объятиях. Его губы лёгким поцелуем обжигают место между шеей и челюстью. Холодные руки не касаются тела совсем. Тоору знает, Нана не переносит холод. А на дворе не май месяц. — Дочь тренера попала в больницу, и он сказал, чтоб мы возвращались домой. А ты чего в темноте сидишь? И не позвонила. Гром за окном. — Я же думала ты на сборах. Не хотела беспокоить этой ерундой, — Нана пошла на кухню, а Тоору в ванную. Нужно было приготовить хоть что-то для парня. Блондинка стояла перед открытым холодильником и бегала глазами по пустому ящику. Мышь повесилась. Чёрт. Слезы опять подступали к глазам. «Какая же ты убогая, дура! Даже о мужчине своём позаботиться не можешь», — Нана корила себя в мыслях, пока на талию не легли мужские руки. — Глупенькая. Ты никогда меня не отвлекаешь. Звони в любое время. Я же говорю тебе это уже два года, — голос любимого ласкает душу. Он, как радуга после дождя. Приятный, красивый и нежный. — Прости. Я обещаю, буду звонить в любое время. — Что происходит, Нана? Я не слепой. Ты вся заплаканная была, когда вышла встречать меня. Мужские руки легко разворачивают Нану лицом к их обладателю. Светло-русые средней длины волосы, карие глаза с янтарно-шоколадным оттенком, тонкие брови — это всё Нана любила, как что-то родное, дорогое. — Ты плакала из-за грома? Дурочка… — Ойкава положил ладони на щёки и большими пальцами гладил их, стирая солёные слёзы, уже стекающие с глаз. — Я убогая дура, Тоору, — девушка впала в оцепенение, а в голове только одна мысль, которая не давала Нане покоя. — Я ничего не могу. Не могу позаботиться о тебе, не могу учиться нормально. Я ничего не могу, — девушка сильнее прижалась к своему молодому человеку. — Нана, ты не убогая. Ты самая лучшая. Я спешу домой, потому что безумно скучаю по твоему голосу, объятьям, нежным рукам и невероятной улыбке. Ты лучшая на курсе, Нана. Ты очень умная и иногда говоришь такими заумными словами, что я тебя не понимаю. Ты умница, малыш. Я тебя люблю, — последние слова волейболист произнёс, глядя в бездонные глаза своей девушки, и после аккуратно без какого-то давления оставил нежный поцелуй на её искусаных губах. — Тоору… — А теперь пообещай мне, что будешь рассказывать мне всё, что тебя тревожит. Я люблю тебя и беспокоюсь за твоё как физическое, так и моральное состояние. Ты меня услышала? Не нужно бороться с такими мыслями в одиночку. У тебя есть я. Давай будем решать проблемы вместе. Хорошо? — Я люблю тебя, Тоору. Спасибо за всё, что ты делаешь для меня, — за окном ударила сверкающая молния, а за ней последовал и гром, от чего Нана сильно вздрогнула и прижалась к груди любимого мужчины, а после услышала его хриплый смех и засмеялась вместе с ним.