Приятного аппетита

       Кадзуха просыпается от топота по комнате. Шаги были частые. Так и выдавали собой что-то неладное. Вновь открытое окно обдавало ледяным воздухом.        –Скар, что случилось?–прямо спрашивает Кадзуха и видит Скарамуччу, который, кажется, вот-вот бы закричал от ужаса.        –ох, как хорошо, что ты проснулся мой милый,–рвано говорит старший, быстро направляясь к Каэдэхаре.        Руки его дрожали, как и взгляд. Смотрел он так напугано, словно произошёл конец света и лишь они вдвоём остались живы. Вместе с этим, синие очи были темнее, чем обычно. Мокрые, молящие о помощи.        Кадзуха боится уже не меньше Скарамуччи.       –объясни, что случилось?–всё ещё просит Кадзуха вздрагивая, когда его резко поднимают на руки.        Запястья медика ужасно холодные. Блондина это пугает. Скар – хирург. Его руки вообще никогда не дрожат. Почему сейчас, он выглядит хуже, чем мертвец? Эта мысль заставляет глотать немые крики в пучину непонимания.        –всё просто прекрасно,–заверяет Скарамучча, поворачиваясь вокруг своей оси пару раз, словно пытаясь отвлечь младшего от своего состояния,–всё просто чудесно!        –тогда почему ты весь дрожишь, как осиновый лист?–беспокоится Кадзуха, разглядывая чужое бледное лицо,–ты что, не спал?        Скарамучча впивается взглядом, заставляя испугаться сильнее. Он смотрел так пристально и долго, что у Каэдэхары закружилась голова и он чуть не свалился с родных рук.        Куникудзуши и сам на ногах не стоит. Валится на кровать, после слов Кадзухи о сне и нависает сверху, крепко держа блондина за плечи. И смотрит. Следит сумасшедшим взглядом, словно Кадзуха только что убегал снова. Сворачивается в клубок, опуская голову на плечо младшего и молчит.        У Каэдэхары, кажется, закончился воздух от страха за Скарамуччу и уже после этого, за себя. Делать вдох было ноюще больно. И смотреть как темноволосый сейчас глотает свои слёзы, было невыносимо. Что успело случиться за одну ночь?        –стой, стой! Прекрати!–орёт Кадзуха, когда Скарамучча обнимает его крепче, звериный страх поселился где-то в желудке,– не кусайся!        Блондин будто в припадке глотает раскаленный воздух, пытаясь оттолкнуть от себя медика, который, видимо, совсем сошёл с ума. Бьёт того по голове, крича и плача, но Скарамучча не отодвигается. Он лишь в замешательстве наблюдает, позже отпрыгивает подальше и словно ошпаренный убегает, куда-то за пределы квартиры.               Кадзуха же смотрит вслед, на не до конца закрытую дверь. Скарамучча её не захлопнул, из-за чего возвращается через пару минут с опущенной головой.        –Кадзуха, милый, прости пожалуйста, я такой придурок,–сидит перед кроватью на коленях Скарамучча. Будто бы вернулся в реальность и теперь понимает, что делал,–только не плач, прошу тебя.        Каэдэхара старается отодвинуться, но Скар, увидев, как от него пятятся, лишь хочет следовать за беглецом. Правда, встав на ноги, медик ударился о край кровати и упал на неё, шипя сквозь зубы.        Блондин вздрогнул и убрал ногу в сторону, чтобы видеть старшего, который, видимо, решил этим воспользоваться и быстро обнял Кадзуху за пояс, не стараясь изменить лежачее положение.        –тише-тише, не кричи,–бубнит Скарамучча в футболку блондина, который всячески старался высвободиться.        Кадзуха замирает, когда Скар оставляет ладони на его щеках, начиная выцеловывать всё лицо, постоянно извиняясь за себя. Каэдэхара от такого быстро вернулся в реальность и теперь смотрел слегка недоверчиво, но с ноткой тревоги за возлюбленного. Как много произошло за ночь, что Скарамучча успел сбежать и вернуться?        Наконец увидев вменяемый взгляд со стороны Кадзухи, Скарамучча поцеловал его в уста, зная, что уже не получит по лицу за это. Мог спокойно сидеть между ног младшего и гладить того по бедру, понимая, что его сейчас не боятся – как ему кажется.        Каэдэхара от таких ласк вздымает брови домиком. Сам почти падает под весом старшего, который навалился всем телом. Резко выдыхает, когда Скарамучча слишком наглеет, залезая руками чуть выше. Большое количество времени без такого тесного контакта, дают о себе знать.        Кадзуха не хочет, но одновременно жаждет больше. Скарамучча всем видом показывал своё желание. Обожание в чужих глазах ясно видно, даже за пеленой тумана. И Казу разрешает. Сам не знает почему.        А Скарамучча лишь улыбнулся. Сладко-сладко, что Кадзуха даже занервничал. Румянец от нагнетающей неловкости появился и на ушах.        –чего ты? Стесняешься?–спрашивает старший, смотря прямо в глаза сверху вниз,–не переживай, ты всё такой же красивый.        И Казу тает от этих слов. Красивый? Он хотя бы смотрел на Кадзуху? С учётом изменений и бессонных ночей, постоянной усталости, можно смело отправляться в цирк уродов, а Скар говорит, что Каэдэхара красивый...        Эмоции не передать словами. Как же хотелось смеяться и плакать одновременно. Отвлекаться заставляли только касания по коже, от которых дрожь пробирала всё тело.        –что, прям правда-правда?–хнычет Каэдэхара, когда Скарамучча целует его в щёку.        По правде говоря, медику понадобилось много моральных сил, чтобы не укусить возлюбленного за ту самую щеку. А ещё хотелось убрать глупые слёзы, которые не прекращали выливаться из алых глаз сутки напролет.        –правда-правда,–слышится тихо в ответ.        Каэдэхара крепко обвился вокруг родной шеи. Уткнулся лицом в одежду Скарамуччи и тихо скулил, в желании побыстрее закончить.        –Вот скажи мне, Казу,–начинает Скарамучча, жаром опаливая уши,– что бы ты сказал мне, если бы я отнял у тебя что-нибудь ещё?        Каэдэхара, почему-то, не воспринимает вопрос серьёзно. Он сосредоточен на чужих руках, которые, кажется, были уже везде. Ну почему Куникудзуши остановился?        Кадзуха собирает остатки сил и поднимает взгляд на Скарамуччу, который ему тепло улыбается, будто извиняясь за остановку. От этой улыбки было спокойно и вопрос казался саркастичным.        Кадзуха ему ничего не отвечает. Он лишь льнёт ближе. Утопает в приятном чувстве и сам того не понимая, выпрашивает у Скара закончить всё побыстрее.        Скарамучча принимает молчание не как отказ, но решает повременить с разрешённой ему задумкой. Поэтому тянется к покусанным губам, улыбаясь прям в поцелуй.        –ладно, ты первый сходишь в душ, хорошо?–спрашивает Скарамучча, спустя пару минут, после разрядки и берёт Каэдэхару поудобнее, чтобы донести.        –хорошо,–отвечает Кадзуха, дрожа всем телом, из-за холода с окна.        Обдать себя водой – дело плёвоё, поэтому Скарамучча лишь снимает младшему душ.        Казу сидит с более большим краном, чем тот, что находится на уровне его глаз. Задумчиво поливает себя водой. Думает над вопросом Муччи.        И внезапно в голове что-то щёлкает. Воздуха вновь стало не хватать, из-за вновь участившегося дыхания.        Развернуть голову к двери казалось невыполнимой задачей. Оставалось лишь слушать шаги за дверью и думать над своим глупым молчанием. Скарамучча не послушает его, если даже Каэдэхара начнёт кричать о том, что передумал.