Место для тебя

      Мобэй-цзюнь давно уже выработал привычку вставать на ноги сразу после пробуждения — особенно если последним, что он чувствовал перед потерей сознания, была боль. Сейчас он очнулся неожиданно, в глаза ему светил яркий, будто от заклинания, свет, и пусть он пока ещё не вспомнил, как он оказался в лежачем положении, но был уверен, что явно не просто прилёг поспать на привале. Рефлекс вскакивать и не лежать ни секунды дольше необходимого, даже после ночного сна, был неизбежен для демона его статуса — не счесть, сколько раз эта привычка спасала ему жизнь. Но сейчас резко подняться или хотя бы привстать было невыносимо сложно.       С тихим «Ой!» свет мгновенно погас, и Мобэй понял, что рядом кто-то есть, но вот он сам почти ничего не видит. Присущее каждому высшему демону идеальное ночное зрение будто пропало вместе с силами двигаться, а окутавшая всё вокруг тёмная пелена, казалось, обволокла и его сознание. Он чувствовал лишь непривычно быстрое биение своего сердца, болезненно переплетающиеся в голове неуловимые мысли и охватившее тело жгучее тепло. Благо, он чувствовал, как постепенно всё утихает и вновь возвращается к чему-то похожему на привычное холодное спокойствие.       Человека перед собой рассмотреть было тяжеловато — лицо напротив освещалось едва ли, ласкаемое лишь прорывавшейся откуда-то из-за спины Мобэя полоской болезненно-жёлтого сияния. Но, когда глаза чуть-чуть привыкли к темноте, дрожащий силуэт всё же стал обретать вполне себе конкретные черты и казался чем-то похожим на Шан Цинхуа. В принципе, а кого, как не своего верного слугу, Мобэй-цзюню было ожидать увидеть рядом с собой? Это было совершенно логично: именно с Шан Цинхуа они держали путь на юг, именно защищая его, демон… а что вообще произошло? Что-то ведь совершенно точно случилось после того, как взволнованный крик «Мой король!» заставил Мобэя вынуть меч из ножен.       И всё же, лицо напротив… Он всё пристальнее вглядывался в него и за эти несколько секунд с растущим ужасом ловил себя на страшной мысли — не тот. Человек, определённо, но не его.       Как минимум было что-то с лицом. Похожее, конечно, очень, но с более пухлыми щеками, другой формой глаз, ещё чем-то неуловимо другим. К тому же, совершенно не совпадало телосложение — не знавшее ни одной тренировки, мягкое, с совершенно не заклинательской осанкой. Оно не было примечательным или отталкивающим, но просто начисто обычным, заурядно человеческим. Возможно, Цинхуа был таким в начале своего пути совершенствования, но за последние много лет он обрёл стать, силу и утончённость, присущую любому обладателю Золотого ядра. Но всё же его человек был исключительным, единственным в своём роде — так что прославленный заклинатель в непонятных ситуациях часто нервно почёсывал руки, поднося их к груди, смотрел пугливо, дрожал изредка, переминался с ноги на ногу или застывал, почти не дыша. То есть делал всё, чего гордый заклинатель делать не должен, и что почти в точности демонстрировал сейчас молодой мужчина напротив. И вот это дёрганное волнение не давало отпустить надежду, что всё же это его человек, просто… что-то с ним, с Мобэем, не так. Слабость. Зрение. Его просто подводят глаза.       Мобэй поймал себя на мысли, что вновь потерять Цинхуа — до безумия страшно. До безумия, потому что в здравом уме он бы ни на секунду не допустил, что может в чём-то ошибаться. Или что ему — ледяному демону, завоевателю многих земель и повелителю сотен тысяч воинов — может быть настолько боязно от одной мысли, что один маленький человек покинет его.       — Шан Цинхуа? — Мобэй ужаснулся… эмоциональности своего голоса. Он не знал и не мог знать всех этих человеческих мелочей, но как-то похоже его слуга звучал, когда серьёзное дело шло не по плану.       Что-то внутри Самолёта встрепенулось так жалобно, больно, неверяще. Все его попытки перестать находиться в постоянной дереализации, разрываясь между своими предсмертными галлюцинациями и объективной реальностью, только что были разбиты вдребезги знакомым тембром, подрезанным неизбежной после сна хрипотцой. Очень хотелось ответить так, как он всегда отвечал там, в мире своих фантазий, но разум так легко не сдавался — может, послышалось. Его спутали с кем-то.       — Шан Цинхуа. — демон повторил снова, уже строже. Парень мгновенно дёрнулся всем телом и не знал больше, куда себя деть. Нет, всё же, ошибки быть не могло. Только Цинхуа боялся грозного голоса своего повелителя так… активно, можно сказать, и всегда в итоге сплетая беспокойные руки в жесте покорности и учтивости, перед тем как ответить…       — Мой король? — не удержался. Так хотелось верить, да и тяжело было отрицать поразительную схожесть. Плечи мужчины на койке расслабились, и Самолёт почувствовал, как с сердца падает тяжёлый камень. Он всё ещё не совсем мог поверить, но и упрямиться смысла не было. Да и хорошо было осознавать, что, пусть он вёл себя как сталкер-позорник, стоя у чужой кровати ночью с фонариком в руке, но хотя бы наткнулся на того, кто к его неловкому поведению уже много лет как привык.       Мобэй рыкнул недовольно, всё ещё чувствуя дискомфорт, и попытался хотя бы сесть. Признаться, ему повезло, что рядом стоял именно Шан Цинхуа (пусть и странный на вид, но кто знает этих заклинателей и их дурацкие техники) — только он один раз за разом упускал шанс прибить демона, пока тот валялся без сознания.       В сгибе локтя что-то кольнуло, и Мобэй, наконец, обратил внимание не на тельце напротив, а на самого себя. К его руке каким-то образом оказалась прикреплена прозрачная трубка, идущая вверх к такому же прозрачному, невиданному доселе резервуару с неизвестной жидкостью. Демон резко крутанул головой сначала в одну сторону, потом в другую, будучи уже в состоянии различить хотя бы ближайшие к нему предметы, и понимал, что всё вокруг выглядит абсолютно противоестественно и ненормально.       Попытка Мобэя безжалостно вырвать из руки загадочное нечто была резко прервана всполошившимся Самолётом.       — Мой король, подождите, стойте! — мужчина спешно схватил мускулистую руку, невольно отметив непривычную мягкость чужой кожи, — Это нельзя трогать! Это… это…       Именно тогда в голове Самолёта, наконец, щёлкнуло что-то, приводя его к полному осознанию происходящего — Мобэй-цзюнь был здесь. В его изначальном мире. Тёплый и совершенно не похожий на высшего ледяного демона. Ни тебе характерных меток на теле, ни морозного ореола вокруг, ни рогов, ни хотя бы клыков чуть длиннее человеческих, выглядывавших частенько из-под верхней губы в моменты злости.       Тут точно была замешана Система. Эта бессердечная виртуальная сука уже проделывала такой же фокус с самим Самолётом, дав ему совершенно неосуществимую в родном мире возможность культивировать Золотое ядро. А здесь не было ни демонов, ни заклинателей, поэтому вариант воплощения оставался только один. И сейчас Мобэй был красивым статным мужчиной, оказавшимся волей судьбы на больничной койке, но не более.       Все эти потрясения было просто невозможно переварить за такой короткий промежуток времени. Самолёту хотелось по обыкновению упасть в обморок и ждать, пока проблема решится сама собой. Но она не решилась бы, и он прекрасно это понимал. Как и то, что, скорее всего, был в ответе за случившееся.       Мобэй не мог не заметить, наконец, слишком мягкую кожу, наливающуюся кровью и непривычно розовеющую и синеющую то тут, то там. Смутные догадки роились в голове, но попытки сложить все кусочки такого простого и сложного одновременно пазла были прерваны дежурным негодованием.       — Это… для лечения. Чтобы вы быстрее поправились, — наконец, выдавил из себя Самолёт, чувствуя, как земля уходит из-под ног, — Мой король, я…       — Шан Цинхуа, — кулаки Мобэя сжались, но вырвать трубку он больше не пытался, — Немедленно объясни, что здесь происходит.       — Я… Мой король, это… Я не уверен…       — Говори сейчас же! — сил орать с той же громкостью, что обычно, у мужчины просто не было, но всё равно получилось мощно и весьма раздосадовано.       — Мой король… — Самолёт из последних сил собрал мысли в кучку и обречённо вздохнул, — Этот слуга не совсем уверен, но… Позвольте сначала зажечь свет?       Мобэй посмотрел на него без особого доверия, но махнул свободной рукой в дозволяющем жесте, и Самолёт вяло поплёлся к выключателю. Вот, наверное, и всё — вот его конец. Ему либо не поверят и прикончат за ложь, либо поверят и прибьют за умалчивание все эти годы чего-то столь важного, а ещё за то, что он допустил, чтобы его король утратил свою демоническую сущность и безмерно ослаб. Но выбора особо не было, да и теплилась робкая надежда, что в случае попытки убийства он сможет заорать достаточно громко, чтобы его спас какой-нибудь местный охранник, так что он нехотя щёлкнул выключателем.       Стоило лампам зажечься, Мобэй вновь растерянно завертел головой. Глаза его полнились ужасом, но хотя бы из них пропала жажда убийства.       — Мой король, видите ли… — Цинхуа безвольно осел на свою койку и прикрыл лицо рукой, — Этот слуга вынужден сообщить, что это, скорее всего, другое измерение. Другой мир? Как хотите, но вы поняли, я полагаю. Мне неизвестно ни как это случилось, ни что произошло с вами. То есть, я понимаю, что вы, видимо, каким-то образом… стали человеком. Но этот… Цинхуа не может быть уверен, с чем это связано. Я сам очнулся совсем недавно, лишь утром этого дня, так что возможности выяснить не было, и…       Самолёт сконфуженно замолчал, не зная, что ещё сказать. Он понимал, что говорить придётся ещё многое — Мобэй не имел понятия вообще ни о чём, что его окружало теперь! Ни единая вещь в этом мире, в этом времени, ему не знакома. Какие-то мелочи типа его ханьфу, языка и пары-тройки блюд местной кухни, которые горе-автор вписал когда-то в книгу просто от нежелания придумывать что-то новое — и всё. Пока что надо дать ему переварить… вот это. А потом… А что потом? Они вернутся? Это вообще возможно? Если да, то когда? А если нет… Самолёт не представлял, как он должен показать и объяснить своему королю весь этот огромный мир, который он сам-то за двадцать один год жизни не сумел понять.       Мобэй молчал, видимо, обдумывая услышанное. Его брови то сходились у переносицы, то слегка расслаблялись, но, в общем и целом, было понятно, что информация восторга у него не вызывала. Вдруг его глаза едва заметно расширились, он пронзительно посмотрел в сторону человека на соседней койке, отчаянно старающегося его не замечать.       — В другом мире, — Мобэй невольно закусил губу в раздумьях, — Что ж, это… многое объясняет.       — Мой король, вы… — Самолёт был в шоке и заставил себя, наконец, встретить чужой взгляд, — Вы не… удивлены?       — Думаешь, твой повелитель не знал о такой возможности? — глаза ещё более неодобрительно сузились.       — Честно говоря, я не… Это…       — Прекрати мямлить. Цзюнь-шан неоднократно упоминал о других измерениях. — Мобэй вдруг довольно прищурился, — Он не говорил только, что они могут столь разительно отличаться. Что ж, даже повелителям его уровня не всё дозволено знать.       Последнюю фразу он произнёс с усмешкой — видно, был доволен тем, что раньше Ло Бинхэ узнал о чём-то подобном. И не просто узнал, а увидел собственными глазами, смог прикоснуться.       — Шан Цинхуа, а теперь ответь своему повелителю, — довольное выражение резко пропало, а последнюю фразу Мобэй буквально рявкнул, — И не смей даже думать о лжи.       — Мой король, я ни в коем случае… — Мобэй отмахнулся, выражая незаинтересованность всеми этими уверениями и оправданиями, и Самолёт съёжился в болезненном ожидании: и без того непростой разговор обещал стать ещё более тяжёлым.       — Ты сказал, что проснулся незадолго до меня, но ты не выглядишь ни испуганным, ни растерянным, — его собеседник резко ощутил холодный пот у себя на коже, — Для того, кто находится в таком… необычном месте ты весьма хорошо осведомлён. Отвечай, что связывает тебя с этим миром, Шан Цинхуа. Если будешь говорить правду, то, возможно, сохранишь не только жизнь, но и доверие своего повелителя.       Что ж, возможности увиливать больше не было. Мобэй уже составил в голове определённую картину и, думалось Самолёту, не так уж и далека она была от правды. Да и Мобэй теперь, наверное, имел полное право знать?       — Что ж, этот… Цинхуа не хотел… Не думал, что это будет Вашему Величеству интересно или хоть сколько-то значимо, но… — он всё ещё запинался, думая, что вот-вот раскроет что-то столь… личное, уязвимое, — Этот слуга, действительно, очень тесно связан с этим местом. По правде сказать, хах, вы не поверите, наверное, но… Я отсюда родом. Произошло одно… обстоятельство, вынудившее меня покинуть этот мир и прожить жизнь в том измерении.       Повисшее молчание было гнетущим, давящим, удушающим для несчастного Самолёта, который всё ещё пытался в полной мере осознать и принять происходящее. Мобэй же почувствовал нечто невероятное — все вставшие на свои места кусочки головоломки принесли в душу мимолётный покой, резко сменившийся едким, противным чувством. Будто что-то важное вдруг соединилось, но нечто другое, столь же ценное, оборвалось болезненно.       — Однажды ты сказал, что уйдёшь туда, где никто не сможет тебя найти… Ты говорил об этом месте? — Мобэй стал смотреть на всё окружение несколько более спокойно, но в голосе сквозила досада, — Когда ты попросил этот свой… отпуск, ты ведь, на самом деле, захотел вернуться сюда? Ты… Всегда хотел вернуться сюда. Я прав, Шан Цинхуа?       — Что? Нет! — Самолёт впервые слышал, чтобы голос его короля звучал так пусто и разбито, и привычно нервно затараторил, — У меня всегда была возможность вернуться, но, мой король, этот слуга совершенно этого не хотел! Ну, точнее, каюсь — было дело, тогда, когда вы перенимали силу своего рода и незадолго до этого я… рассматривал возможность. Да, тогда я говорил об этом месте, но, если бы я ушёл, я бы не вернулся. И я… не знаю, как вернуться сейчас. Но я не знаю, как мы тут оказались! После того, как вы спасли меня тогда и… в общем, у меня появились веские причины остаться. Честное слово, мой король, даже если этот слуга виноват, всё случилось не по моей воле. Я бы… этот Цинхуа ни за что бы не подверг вас чему-то подобному. Этот слуга ни за что бы не покинул сторону своего короля по своей воле.       Мобэй задумчиво молчал, переваривая весь вылившийся на него словесный поток. Самолёт знал, что ему на это потребуется определённое время, но так хотелось говорить ещё и ещё. Высказать, наконец, хоть кому-то эту бередящую душу тяжесть. О его происхождении знал только Братец Огурец, а о душевных терзаниях тех месяцев не догадывался даже он. Скорее всего, только незадачливого автора Система хотела вышвырнуть уже наконец из дивного мирка, начавшего без его беспечности жить гораздо лучше. Но ему нравилась жизнь Шан Цинхуа, и она стала настолько лучше после миски дымящейся ароматной лапши, что он готов был поверить — его место — вот здесь, в Северных Пустошах, на пике Аньдин, среди зачарованных лесов и гор. Здесь он нужен, здесь он на что-то способен. Здесь кто-то однажды перевернул каждый камень на северных рубежах, лишь бы найти его.       — И ты совершенно точно не хотел вернуться на родину? — конечно, Мобэю слабо верилось. Ожидаемо.       — Мой король, последние несколько месяцев этот слуга всеми силами старался показать свою верность и отсутствие намерений покинуть Северные Пустоши. Моё желание отдохнуть было никак не связано с желанием вернуться… сюда. Вы, наверное, сами чувствуете сейчас, что люди не всегда такие выносливые, как может показаться, — Самолёт покорно опустил глаза, — Если бы вы могли проявить милость и оказать доверие этому слуге…       После мучительно долгого молчания мужчина напротив всё же тяжело вздохнул. Это была слабость, которую он никогда себе не простит, но…       — Расскажи что-нибудь сейчас, — голос Мобэя смягчился и в нём даже послышалась лёгкая усмешка, — Если хочешь, чтобы я дальше доверял тебе.       Грудь обдало приятным теплом. Совсем капелька в море неизвестности, но как же она была сейчас нужна Самолёту, не знавшему, куда себя деть, пока откинувшийся на подушки Мобэй смотрел на него заинтересованным взглядом.       — Что ж, я могу рассказать вам о том, где мы находимся. Это больница, здесь они выглядят… так.       — Такая маленькая…       — Нет-нет, мой король, это всего лишь одна палата! Тут таких десятки, если не сотни, а ещё кабинеты врачей, процедурные и всякие комнаты типа столовых. Она огромная! Чуть поменьше вашего дворца, наверное.       Мобэй задумчиво хмыкнул.       — Эта… штука у вас в руке называется катетер. А вот та — капельница. Я уже говорил, они нужны для лечения. Там внутри лекарство, которое попадает прямо к вам в кровь.       — Ка-те-тер, — произнёс Мобэй по слогам, будто силясь запомнить, а потом опять нахмурился, — В кровь?       — Ну, смотрите, в этом мире медицина…       Ещё час Самолёт рассказывал то, что сам знал о больницах, врачах и лекарствах. Знания его, честно говоря, были скудными, но, с другой стороны, он и не стремился сделать из Мобэя доктора. Главное было хотя бы по верхам дать ему общее представление, чтобы он не был совсем уж дезориентирован. Идею он, вроде как, уловил — магии и всяких волшебных растений тут не было, поэтому привычные методы вроде использования целительной Ци или чудодейственных отваров от всех недугов тоже не было.       — Значит, обитателям этого мира, за неимением магии, пришлось придумывать такие вещи? Интересно, — Мобэй вновь усмехнулся, — Вы, люди, что там, что тут — ушлые и изобретательные, нечего сказать. Я поражён.       Самолёт, честно говоря, тоже был поражён, только предметом его удивления была внезапно из ниоткуда возникшая разговорчивость Мобэя. По человеческим меркам ничего особенного, но для ледяного демона, у которого, казалось, всю жизнь стоял лимит на два слова в час, он за этот вечер задал так много вопросов и проявил гораздо больше эмоций, чем обычно. Он даже поверил во все невероятные россказни Самолёта, казалось, просто потому что хотел поверить, а не потому, что были объективные причины.       — Мой король, значит, вы всё же верите мне?       — А похоже, что нет? Не неси чепухи. Или ты думаешь, что твой король не способен отличить ложь от правды?       — Нет-нет, что вы, — Самолёт не удержался и улыбнулся. Всё же Мобэй везде оставался прямолинейным и жёстким собой, — Этот… Цинхуа рад, что вы выслушали меня.       Казалось, обоим стало легче. Нет, конечно, всё ещё было тяжело понять и принять происходящее. Но Самолёт вспомнил все свои попытки наладить контакт с Мобэем в течение последних нескольких месяцев и теперь очень отчётливо видел плоды тяжких трудов. К нему прислушивались, его суждениям доверяли. Не полностью, конечно, но и ситуация была экстраординарная. Когда Цинхуа попросили о серьёзной помощи, вверяя в его руки судьбу всех демонических земель, он ещё позволил себе уколы сомнений, но ведь дважды такие совпадения не случались. Он решил не расслабляться уж слишком сильно, равно как и его король, но пока что было… сносно. Даже приятно.       — Ты… — Мобэй внезапно заговорил, — Помнишь ли ты что-нибудь, что предшествовало нашему… перемещению.       — Нет, мой король, прошу простить этого слугу, — Самолёт пожал плечами, — Помню только, что мы почти дошли до границы.       — Я тоже помню лишь отрывки, — кивнул Мобэй, вдруг резко сменив тему, — Значит, это тело — твоё настоящее?       — А, что? А… Да, это так. А что?       Взгляд Мобэя полнился какими-то одному ему ведомыми эмоциями, но в итоге он просто отвернулся.       — Ничего.       — Что? Что такое? Вы меня осуждаете, что ли?! — Самолёт, наконец, окончательно расхрабрился, надулся и сам картинно вздёрнул голову, — Здесь вам не тут, знаете ли! Тут, чтобы выжить, надо либо работать на паршивой работе в душном офисе по девять часов в сутки, либо, как я, у себя дома по двенадцать! Я не программист, в конце концов, чтобы рубить бешеные бабки за несколько строчек кода и всё оставшееся время пить смузи и зависать в спортзале.       Самолёт остановился только когда почувствовал на себе тяжёлый взгляд, полный непонимания и ужаса. Посмотрев на собеседника, он убедился, что Мобэй смотрел на него то ли с изумлением, то ли одними глазами умоляя заткнуться. Самолёт почувствовал себя конченым идиотом — конечно, бывший демон половину этих слов не слышал никогда! Он сейчас и так в шоке. Всё же, было несколько жаль его. Мобэй ведь вообще ни разу на это не подписывался. Если Самолёт с Огурцом сутками напролёт строчили хуйню в интернете и ни разу в жизни не думали даже одной клеткой мозга, прямо-таки напрашиваясь на то, что с ними произошло в итоге, то Мобэй просто жил себе, как жилось. И всё это его, Самолёта, вина. Может, теряя сознание, он случайно нажал на злополучную кнопку, может ещё что, но факт оставался фактом — Мобэй не должен был попадать в чужой мир и привыкать к нему вот в такой обстановке. И уж тем более не было у Самолёта права злиться на него за какие-то мелочи, которых тот не мог понять.       — Давайте, если завтра ничего не изменится, я объясню вам всё, что смогу, — парень встал с кровати и направился к выключателю, — Время позднее, вы устали, так что нужно отдохнуть. Завтра будет тяжёлый день.       — Тяжёлый? — Мобэй не спешил укладываться, всё ещё не чувствуя себя полностью в безопасности.       — Ну, знаете, тут будут… другие люди? А вы совершенно непривычны ко всему происходящему. — пока он говорил, Самолёт уже успел укутаться в одеяло, но вдруг резко вскочил, — Нам надо как-то… как-то скрыть, что вы, ну, не местный. Иначе будут большие проблемы. Насчёт документов... я как-нибудь договорюсь с персоналом, чтобы вас записали на мои данные, но насчёт некоторых вопросов...       — Что нужно делать? — вздохнул он раздосадовано.       — Ох, я… я боюсь, что вам это не очень понравится… — вскинутая бровь Мобэя заставила Самолёта всё же ускорить свой рассказ, — В общем, вы должны будете говорить с ними на «вы» и вообще по возможности высказывать почтение, вот. Примерно, как я говорю с вами сейчас, я полагаю. Не смотрите на меня так, не я это придумывал! Здесь такое обращение считается вежливым и нормальным, так нужно.       Мобэй недовольно запыхтел, но в итоге плечи его расслабились — грозный ледяной король с унынием принимал свою участь.       — Касательно вопросов, это тоже очень важно. Вас будут спрашивать о том, кто вы и откуда. Имя, возраст, место жительства. Чёрт, они же сразу выставят счёт! Блять… Хорошо, ладно, это потом. В общем, вам надо будет немного… приуменьшить масштабы. Во-первых, не скажите ненароком свой полный титул по привычке, я вас умоляю! Тогда мы отсюда точно не уйдем. Во-вторых, вам… Тридцать! Пока вы здесь, вам тридцать лет, всё! Иначе вам никто не поверит. В-третьих, адрес проживания — ни слова про ваш дворец, ни слова! Скажете, что мы соседи, снимаем квартиру вместе. Блять, вы же даже не знаете, что такое квартира…       Из всех этих нервных излияний Мобэй понял только то, что ему нужно было всячески принижать свой статус перед какими-то там людьми. Только беспокойство в глазах Цинхуа как-то убеждало его, что это не обман и так действительно нужно.       — Я понял, — услышанное мужчине либо не особо нравилось, либо было не особо понятно, но он всё же раздражённо сполз головой на подушки и закрыл глаза, — А теперь хватит тараторить, я собираюсь спать.       — Конечно, мой король, — Самолёт побоялся сказать что-то вроде «спокойной ночи», поэтому просто закрыл глаза в надежде, что проснётся до того, как это сделает Мобэй.

***

      К удивлению и облегчению Самолёта, ничего страшного не произошло. Мобэй, будучи всё же не только сильным, но и умным, выбрал максимально выгодную тактику — говорить как можно меньше. Выписали их из больницы вечером того же дня. Честно говоря, Самолёт приложил к этому руку: пришлось бодро поскакать и перед терапевтом, и перед неврологом, чтобы доказать, что судороги уже вот, совсем прошли, а с головой вообще всё в порядке. Насчёт последнего он уже был не так уверен, но, пусть и со скрипом, его всё же отправили домой. С Мобэем же проблем не возникло совершенно — травмы его ограничивались сотрясением и парой гематом, даже ни одной косточки он умудрился не поломать. А когда он абсолютно спокойно отреагировал на историю своего попадания в больницу, бросив лишь равнодушное «Бывает», даже медсестра Чжао стала побаиваться чересчур уж холодного красавчика. Кстати, об этом.       — Красавчик, значит, — усмехнулся Мобэй, пока его спутник печально смотрел на чеки и больничные листы, оплакивая свой банковский счёт.       Самолёт резко завис. Конечно, от его короля не укрылось, как медсёстры переговаривались с Цинхуа, жалуясь, что пациент с идеальным личиком и телом, на которого они возлагали такие большие надежды, характером оказался не сахар, на что парень ответил что-то в духе «настоящему красавчику как раз и надо вести себя подчёркнуто холодно».       Мобэй тогда, честно говоря, был занят: с ужасом рассматривал вид из окна. Всё выглядело… абсолютно невероятно. Невозможно. От вида стеклянных и металлических построек душа трепетала в невиданном доселе ужасе. Такие огромные… Давящие. Не как величественные горы, с которыми у Мобэя проблем не было, а просто что-то высоченное и неестественное. И вот эти маленькие людишки жили среди них, будто так и надо. Будто не они, описывая Северный Дворец, первым делом воспевали его «высокие своды и просторные залы». Да каждая из тех построек вдалеке была минимум раз в десять выше его резиденции!       Первобытный ужас в глазах его короля, конечно, выглядел забавно, но Самолёт просто сделал себе пометку, что и это придётся объяснять. Пока что приходилось отвлекаться на заполнение документов за них двоих и ворковать с санитарками, лишь бы их с «красавчиком» отпустили побыстрее.       — Ну… Мой король, вы… вы действительно бесподобны, что я могу сказать? — оторвавшись, наконец, от своих бумажек, Самолёт жалостливо, неловко скривил губы в извиняющейся улыбке. Он не видел этого, но кончики его ушей совсем слегка покраснели.       Воцарилось неловкое молчание. Вокруг вообще было довольно тихо, если не считать шума проезжавших мимо машин. В такое позднее время рядом с больницей мало кто прогуливался, поэтому такси мужчины ожидали в гордом одиночестве.       — Мобэй, — абсолютно ровным тоном сказал бывший демон, смотря куда-то вдаль в попытках привыкнуть к видам гигантских зданий вокруг.       — Что? — Самолёт ошарашенно захлопал ресницами.       — Наверное, будет корректно, если ты будешь звать меня по имени. Я ведь прав?       Что ж, этого Самолёт явно не ожидал. Точнее, конечно, он хотел поговорить об этом с Мобэем, но чуть позже, если придётся как-то… вливать его в общество. Скорее всего, всё же придётся. Но его король на удивление быстро схватывал новые знания — недаром был одной из самых влиятельных и значимых фигур в мире «Пути Гордого Бессмертного Демона». Самолёт не мог не гордиться своим творением. Пусть он был уже не совсем таким, каким автор создал его, от этого было только интереснее. Особенно сейчас, когда Мобэй балансировал на грани между своей холодной природой и новой, непривычной теплотой, робкой и едва приплавившей поверхность векового льда. Самолёту нравилось наблюдать за всем этим — за более живым лицом, за более человечными реакциями, за всё той же каменной гордостью и демонической стеничностью.       — Знаете, мой король… — всё же, хотелось позвать по имени. На пробу, — Вообще-то, вы правы, но этот слуга слишком долго знает вас и уже привык обращаться не иначе как «мой король». Не знаю, смогу ли я вот так сразу привыкнуть. Да и неловко будет, когда мы вернёмся.       — Ты ни разу не обратился ко мне, пока те женщины были рядом, — мужчина сказал это и многозначительно замолчал.       Ладно, Самолёт рано радовался — Мобэй всё ещё не брезговал говорить загадками. Ну, да, не обращался. Но не может же он его назвать «мой король» в присутствии незнакомых людей? Их не так поймут… Стоп. Мобэй… переживал что он с ним не разговаривал?       — Кхм, просто, видите ли… — парень спешно прижал бумажки к груди, — Опять же, здесь так не принято, как вы правильно поняли. Это обращение расценили бы странно, у нас были бы проблемы. В этом мире уже почти не осталось королей, а этот слуга… Не посмел бы обратиться к вам непочтительно.       — Посмел бы, — сказано это было, впрочем, без угрозы или обиды, но просто чтобы напомнить о растянутых когда-то давно щеках, — Раз уж ты предлагаешь мне жить по законам этого мира, так следуй им сам.       Самолёт был даже почти поражён готовностью Мобэя вот так просто склонить голову перед обстоятельствами и подчиниться им без боя. Но правда была в том, что он всегда был твёрдым сторонником принципа неизбежного подчинения слабого сильному. Это был закон не только суровых Северных Пустошей, но и всего демонического мира. В этом не было, в принципе, ничего постыдного для проигравших, просто констатация факта — если ты слабее, значит, обязан отступить. Даже сам северный король стал однажды жертвой неизбежного, склонив голову перед победившим его молодым Ло Бинхэ. И сейчас Мобэй вновь ощущал себя слабым в сравнении с обстоятельствами, в которых оказался.       Этот мир был ему абсолютно чужд, и уже в стенах больничной палаты он был вынужден столкнуться со своей неспособностью покорить его. Взять хотя бы совсем недавний момент, когда ему в руки сунули кипу каких-то листов с просьбой их заполнить, а Мобэй даже половины слов понять был не в силах. Цинхуа тогда с нервным смехом пробормотал медсестре что-то о том, что его сосед ещё не запомнил их адрес, после чего выхватил у мужчины из рук маленький стерженёк (называвшийся, как потом выяснилось, авторучкой) и стал бегло царапать им на бумаге иероглифы и цифры, не испытывая ни малейших затруднений.       Мобэй всё приходил к болезненному осознанию потери своей власти и статуса. Но он помнил, чему Цинхуа учил его ещё у себя на пике Аньдин — на территории людей надо подчиняться людским законам. Сейчас именно его слуга был сильным мира сего, будучи мастером во всём человеческом и умельцем безошибочно читать людские души, бесконечной кладезью знаний о всём окружающем. Их положение не изменилось бы резко, но в родном мире Цинхуа Мобэй был всего лишь неумелым гостем. Все его королевские амбиции разбивались о сплошные стеклянные окна стоэтажных высоток. Наверное, только люди и могли их покорить. Наверное, надо было принять свои новые слабости, чтобы стать сильнее.       Наверное, это особенный талант — быть человеком.       — Что ж, вы правы, — Цинхуа позволил себе слабо улыбнуться, — Я же должен показывать на своём примере, так? Но… Не знаю. Если вы позволяете… Не смотрите на меня так, хорошо, я понял! Но только на людях.       — Почему?       — Я всё ещё уверен, что когда мы вернёмся, это будет ужасно неловко вспоминать, — пожал плечами Самолёт, — Так что позвольте этому Цинхуа называть вас своим королём хотя бы наедине.       Последняя фраза теплом кольнула по заиндевевшему сердцу, но Мобэй предпочёл это проигнорировать.       — Ты уверен, что получится вернуться?       — Ну… да? Не знаю, как, но должен быть какой-то путь.       — Ты же как-то… переместился однажды?       — Да, но… Ох, это было ужасно. Тот способ не подойдёт. Давайте не будем об этом.       Мобэй не мог не отметить, как безвольно упали плечи Цинхуа, но потребовать ответа не успел.       — Ну наконец-то! — Самолёт схватил спутника за руку и потащил его прочь от стены, — Я думал, это такси никогда не приедет. Пойдёмте, пойдёмте, вам понравится! Это… как самоходный экипаж, представляете? Только намного быстрее.       Парень открыл заднюю дверь машины и залез внутрь, после чего поторопил Мобэя и показал, перевалившись через его колени, как её захлопнуть. Самолёт поздоровался с водителем, перебросился с ним парой фраз и назвал адрес, доставая из кошелька банкноты, пока его спутник пробегался глазами то по интерьеру необычного экипажа, то по суетящемуся Цинхуа. Когда тот, наконец, угомонился, Мобэй сосредоточил всё своё внимание на стремительно меняющихся видах за окном.       — Совершенно не хочешь остаться? — внезапно так захотелось спросить именно это.       — М… Мобэй, — имя так приятно перекатывалось на языке, — Т… Вы уже задавали подобный вопрос. Мой ответ не изменился — я не оставлю вас.       Самолёт помолчал, но почувствовал, что его королю такого ответа будет мало. Видимо, его это действительно волновало.       — Когда я грозился уйти, я думал, что здесь будет лучше. Но потом я понял, что там мне тоже нравится. Те места мне как родные, я ведь их, в конце концов… Кхм. Там много чего случилось, хорошего и плохого, но я привык, нашёл там… комфорт? В какой-то момент мне показалось, что там я нужнее, чем здесь, и решил остаться. Я до сих пор не жалею. А вернувшись сюда, я… не знаю, чем меня встретит эта жизнь. А ещё вы попали сюда, скорее всего, по моей вине. Я вижу, вам это всё не особо комфортно. И тут очень много всякого, придётся долго адаптироваться. Вы ведь будете скучать по своей жизни? Так что я не вправе, даже если захочу остаться, подвергать вас такому. Не знаю, можно ли это как-то осуществить, но если да — я обязательно верну нас.       — В таком случае, работай над этим вопросом тщательно, — Мобэй, кажется, был удовлетворён ответом, и снова отвернулся к окну, — Тут действительно очень… неуютно.       — Конечно, м… Мобэй. Я понимаю, — кому, как не Самолёту было знать, насколько этот мир мог быть неприятен.       Поняв, что время разговоров на сегодня закончилось, парень стал пытаться придумать, как себя занять. До его квартиры было ещё минут десять езды, но ему, в отличие от Мобэя, виды за окном были совсем не интересны. Только тогда он вспомнил про телефон в кармане. Сказали бы ему до удара током, что однажды он больше суток не будет вспоминать про интернет, он бы сразу послал шутника нахуй. Ну, зато почти сорок лет жизни в мире, где техники вообще не было, хотя бы избавили его от компульсивной привычки. Самолёт за это время вообще воспользовался своим смартфоном всего дважды — посветить в лицо Мобэю и позвонить в службу заказа такси. Сейчас он с ужасом думал обо всех гневных комментаторах, ждущих его на Чжундяне и требовавших обещанной главы, будто пираньи, которых долго не кормили. Утешало одно — его самый верный хейтер теперь хотя бы не будет строчить огромные посты о том, какой Самолёт «бездарный мудак».       Уведомления полились рекой: пара сообщений в мессенджере от родителей и знакомых, оповещения из приложений, много-много форумных срачей и кое-что очень… странное. «Установка приложения Системы завершена! У вас 10 новых сообщений от пользователя Непревзойдённый Огурец.»       Твою мать. [Пользователь Непревзойдённый Огурец добавил вас в друзья] [Пользователь Непревзойдённый Огурец начал диалог]       ТЫ       ТЫ ИДИОТ       ТУПОЙ БЛЯТЬ КАК ПРОБКА Я ПОВЕРИТЬ НЕ МОГУ       ЗНАЕШЬ, ВО СКОЛЬКО БАЛЛОВ МНЕ ОБОШЛОСЬ ЭТО ОБНОВЛЕНИЕ???       Сука ты мне должен теперь по гроб жизни       Так, ладно, я спокоен.       ………       НЕТ ТЫ ПОСМОТРИ НА НЕГО ОН ЕЩЁ И НЕ ОТВЕЧАЕТ       Не ответишь до полуночи — я тебе не помощник. Тут лимит на время общения, чтоб ты знал.       Кажется, я примерно понял, что произошло, так что перестань там уже наяривать сосульку своего драгоценного мужика и прочти уже это всё, если не хочешь сдохнуть